ГЛАВА  X

БИРМА НА ПУТИ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

1. Первые шаги Революционного совета

Несмотря на неустойчивое положение в Бирме, армей­ский переворот, сопровождавшийся арестом правитель­ства, был неожиданным как для всего мира, так и для самой Бирмы.

В обращении к народу 2 марта генерал Не Вин зая­вил, что «Вооруженные силы Союза в связи с серьезным ухудшением обстановки в стране приняли на себя ответственность за поддержание порядка и безопасности», и призвал население Бирмы спокойно заниматься своими делами. В заявлении о внешней политике, опубликован­ном в тот же день, Революционный совет подтвердил тра­диционную для Бирмы политику нейтралитета и борьбы за мир во всем мире, а также готовность поддерживать дружеские отношения со всеми странами. Во время встречи с представителями крупнейших политических ор­ганизаций 4 марта генерал Не Вин оказал, что Револю­ционный совет будет выступать против империализма, восстановит порядок в стране, понизит цены на товары широкого потребления и будет осуществлять социалисти­ческое строительство. В заявлении Революционного со­вета от 7 марта говорилось, что основной причиной, побудившей армию к выступлению, была опасность раско­ла Бирмы, причем день принятия решений семинаром по федерализму и был избран армией для переворота.

Первые документы и заявления нового правительства оставляли широкую возможность для толкования и ни­как не раскрывали ни целей Революционного совета, ни его будущей политики, поскольку с такого рода заявле­ниями выступали и предыдущие правительства Бирмы, в том числе и первое военное правительство в 1958 г. [333]

Прогнозы, касающиеся будущего Бирмы, строились в основном на аналогии как с деятельностью бирманской армии в 1958—1960 гг., так и с действиями военных ре­жимов в других азиатских и африканских странах. В це­лом западные комментаторы встретили выход армии на политическую арену благожелательно, видя в ней лишь «сильную руку» и рассчитывая на возврат к линии воен­ного правительства 1958—1960 гг. Приход к власти Ре­волюционного совета был лояльно воспринят и большин­ством политических партий в стране. О своем желании сотрудничать с Революционным советом заявил НОФ. На словах поддержали переворот лидеры Союзной пар­тии и Лиги, ставшие впоследствии в оппозицию Револю­ционному совету справа. Подпольные силы и сочувство­вавшие им легальные организации восприняли переворот как сигнал к усилению действий против левых партий и организаций и отнеслись к нему настороженно.

Однако практическая деятельность нового правитель­ства вскоре разочаровала как западных предсказателей, так и правых политиков Бирмы. Уже 7 марта Революци­онный совет объявил, что Бирма временно отказывается от иностранной помощи, так как она «получила более, чем может использовать». Через несколько дней было опубликовано решение Революционного совета запретить деятельность в Бирме американских и английских фон­дов и частных организаций. За первые два месяца пре­бывания у власти Революционный совет приостановил действие старой конституции, распустил парламент, пе­редал власть на местах в руки новых органов — Верхов­ных государственных советов и Комитетов безопасности и администрации, во главе которых стояли офицеры. Ста­новилось все яснее, что возврата к старому не будет.

Смена власти в стране прошла спокойно, и никто от­крыто не выступил в поддержку старого правительства, заведшего страну в тупик. Спокойствие населения объяс­нялось не страхом перед армией, а верой в честность и искренность революционной части бирманского офицер­ства. Внушало доверие и то, что слова Революционного совета не расходились с его практической деятельностью.

30 апреля 1962 г. Революционный совет выступил с политической декларацией «Бирманский путь к социа­лизму», провозглашавшей принципиально новый путь развития страны. Появление этой программы не было [334] зигзагом политической линии бирманских военных, а имело реальные исторические и социальные корни.

Как уже отмечалось, одной из причин того, что Бир­ма первой из британских колоний добилась независимо­сти, было наличие в стране патриотической национальной армии, созданной уже за несколько лет до освобождения страны от колониального ига, имевшей боевой опыт и не связанной с колониальным аппаратом. Почти все коман­дование бирманской армии тех лет вышло из среды ре­волюционно настроенного студенчества, некоторые выс­шие офицеры получили образование в военных училищах Японии и были среди «тридцати товарищей», последо­вавших за Аун Саном в Японию в 1940 г. К числу пос­ледних относился и будущий председатель Революцион­ного совета генерал Не Вин, который происходил из семьи провинциального налогового чиновника, учился в колледже Рангунского университета и, прежде чем пе­рейти на партийную, а затем на военную работу, служил в департаменте почт и телеграфа. Схожие биографии бы­ли у большинства бирманских офицеров. Некоторые из них примкнули к бирманской армии еще в Таиланде, в начале второй мировой войны, другие были участниками сопротивления японцам или сражались в партизанских отрядах, руководимых коммунистами.

После достижения независимости и начала граждан­ской войны молодые бирманские командиры оказались во враждебных лагерях. Причины, побудившие одних уйти в подполье, а других остаться на стороне прави­тельства, были, как это ни парадоксально, сходными: и те и другие стремились к превращению Бирмы в пере­довое, независимое и свободное государство. Одни виде­ли путь к этому в создании социалистической республики рабочих и крестьян, руководимой коммунистами, другие полагали, что следуют заветам Аун Сана и целям АЛНС, поддерживая законное правительство и спасая этим страну от хаоса. Важную роль для вторых сыграли еще и соображения верности присяге и знамени, которые оли­цетворялись правительством Лиги.

Жестокая многолетняя гражданская война внесла изменения в состав и идеологическую основу армии. С од­ной стороны, армия значительно усилилась, количест­венно выросла (до 100 тыс. человек) и всегда пользова­лась вниманием правительства, не скупившегося на военные [335] расходы. С другой стороны, несколько изменился социальный состав армии. Погибли или отошли от дел многие офицеры и солдаты, начинавшие путь в борьбе с Японией. На смену им пришли молодые кадровые офи­церы, не знавшие другого дела, кроме военного, а неко­торые важные посты в армии заняли люди, родственны­ми или какими-либо еще отношениями связанные с по­литическими деятелями того или иного толка.

То, что бирманская армия была во многом автоном­ной организацией, способствовало созданию в ней хозяй­ственных я коммерческих управлений, бравших на себя заботу о нуждах военных и их семей, а также контроли­ровавших армейские поставки. Крупнейшей из них была Корпорация экономического развития Бирмы, на  пред­приятиях и в филиалах которой было занято 11 тыс. че­ловек. Ее активы оценивались в четверть миллиарда чжа. Корпорация владела несколькими промышленными ком­паниями, имела право заключать договоры с иностран­ными фирмами и даже создавала смешанные предприя­тия с иностранным капиталом. Создание Корпорации и подобных   учреждений способствовало формированию хозяйственных армейских кадров. В течение нескольких лет руководители Корпорации сталкивались с бирман­скими политиками и торговыми кругами и многие из них сблизились как с деловыми кругами Бирмы, так и с иностранными дельцами. В этой среде возникли наи­более тесные связи с правыми социалистами.

В армии было и крайне правое крыло, склонное к ус­тановлению в стране правления военной хунты с ликвида­цией всяческой оппозиции и развитием связей с США, перед военным могуществом которых эти офицеры пре­клонялись.

Несмотря на существование различных группировок в офицерском корпусе, основа армии оставалась патрио­тической, и в ее рядах росло недоверие к правящим по­литикам. До середины 50-х годов господствующей реак­цией армии на интриги и продажность политиков и граж­данской администрации был уход от любой политики и даже противопоставление армии, ведущей борьбу за единство Бирмы, руководителям страны, забывающим ради своих партийных и личных интересов высокие цели, провозглашенные Лигой в период борьбы за независи­мость. Начиная с 1955 г. командование армии неоднократно [336] призывало правительство У Ну обратить внима­ние на опасное положение в стране, выражало недо­вольство отсутствием экономического прогресса и про­дажностью политиков и администрации. Вплоть до 1958 г. обращения армии не давали результатов, за ис­ключением того, что У Ну и его сторонники теряли к ар­мии доверие (так что процесс этот был взаимным) и все более старались опереться на полицию. Однако ни со­кратить армию, ни урезать ее права они в обстановке гражданской войны не могли.

Важным фактором, ускорившим поляризацию проти­водействующих сил в армии, были результаты выборов 1960 г. Внушительная победа Союзной партии, обещав­шей мир и демократическое развитие, ее поддержка на выборах большинством военнослужащих помогли укре­питься в армии патриотическому крылу. Это привело к поражению сил, связанных с правыми социалистами и в первую очередь ответственных за жесткую политику ар­мии в 1958—1960 гг. В 1961 г. были уволены в отставку влиятельные военачальники бригадные генералы Маун Маун и Аун Шве и их сторонники.

К 1962 г. командование армии в лице генерала Не Вина и его ближайших помощников пришло к выводу, что единственным выходом для Бирмы является возвра­щение к идеалам борцов за независимость. Парламент­ский путь, на котором Бирма находилась в течение 14 лет, себя не оправдал. На этот раз армия взяла власть не для того, чтобы снова возвратить ее скомпрометиро­ванным политикам, а для того, чтобы полностью изме­нить политическую и социальную структуру страны.

В политической декларации «Бирманский путь к со­циализму», которая была впервые оглашена 30 апреля 1962 г. на ежегодной конференции командного состава, Революционный совет отвергал эксплуатацию человека человеком и заявлял о своем намерении построить в Бир­ме социализм. Путь к этому, говорилось в декларации, лежит в национализации жизненно важных средств производства в сельском хозяйстве, промышленности, внеш­ней торговле и т. д.; государственная собственность долж­на составлять основу социалистической экономики. Де­кларация провозглашала создание государства социали­стической демократии, авангардом и стражем которого должны стать крестьяне и рабочие. Система буржуазной [337] парламентарной демократии объявлялась   для социали­стической Бирмы неприемлемой.

Ликвидация бюрократического аппарата, плановое развитие производительных сил, модернизация сельско­го хозяйства, развитие промышленного производства в соответствии с естественными ресурсами должны были, как отмечалось в декларации, сопровождаться сохране­нием с разумными ограничениями частного предприни­мательства. Провозглашалась реформа просвещения и здравоохранения. Наконец, декларировалось право каж­дого гражданина Бирманского Союза свободно испове­довать любую религию.

Революционный совет заявил, что он намерен опи­раться прежде всего на крестьян и других трудящихся, а также обещал создать массовую политическую органи­зацию. Во исполнение этого обещания 4 июля 1962 г. было опубликовано заявление об образовании Партии Бирманской социалистической программы (ПБСП) и ее устав. Создание партии нового типа предусматривалось в два этапа: сначала должна была быть организована кадровая политическая организация, затем на ее основе планировалось создать массовую партию.

В течение переходного периода, который должен был закончиться лишь после превращения кадровой партии в общенациональную, верховным органом .партии объяв­лялся Революционный совет и членами партии могли быть лишь те, кто не имеет никаких доходов, кроме зара­ботанных собственным трудом. Революционный совет назначил также руководящие органы партии, а именно Центральный организационный комитет, дисциплинар­ный комитет и комитет планирования социалистической экономики. Центральный организационный комитет, со­стоящий из ряда отделов (крестьянский, рабочий, мас­совых организаций и т. д.), должен был в свою очередь создать окружные, городские и первичные организации партии.

Была разработана сложная процедура приема в пар­тию. Желающий вступить в нее сначала становился со­чувствующим, затем должен был пройти двухлетний кан­дидатский стаж и лишь после этого мог стать полноправ­ным членом партии по рекомендации ячейки и двух чле­нов ПБСЛ. Таким образом, формирование партии тща­тельно продумывалось, и ее созданию должна была предшествовать [338] большая подготовительная работа. Это объ­яснялось также стремлением оградить ПБСП от потока случайных лиц, желающих записаться в партию, находя­щуюся под покровительством правительства.

Открытых выступлений против декларации и других документов нового правительства не последовало ни от одной легальной партии Бирмы. Все они заявили о под­держке декларации: одни потому, что были готовы при­нять ее как обещание действительно нового выхода из тупика, другие — потому что не смели высказать недо­вольство и надеялись на то, что заявления армии и ее действительная политика разойдутся и вскоре Револю­ционный совет, натолкнувшись на объективные трудно­сти, откажется от своих лозунгов. Надежды правых были связаны с бригадным генералом Аун Джи — вторым человеком в Революционном совете после генерала Не Вина, президентом Корпорации экономического разви­тия, лидером правого крыла в командовании армии, од­ним из руководителей временного правительства в 1958— 1960 гг.

Вторая половина 1962 г. прошла спокойно, без обе­щанных в декларации изменений в экономической и со­циальной структуре страны. В Бирме распространялись слухи о болезни генерала Не Вина, о том, что власть пе­рейдет к бригадному генералу Аун Джи — противнику кардинальных перемен. Однако за внешним затишьем скрывалась напряженная подготовительная работа Рево­люционного совета, отголосками которой было создание в октябре 1962 г. Комитета планирования аграрной рево­люции и кооперативного движения и отмена закона, га­рантировавшего предпринимателей от национализации их собственности. К этому же времени относится начало проведения рабочих и крестьянских семинаров — метода непосредственных контактов руководителей государства с народными массами.

2. Меры Революционного совета по национализации частной собственности

1 января 1963 г. правительство объявило о национа­лизации иностранной доли капитала в смешанной нефтя­ной компании «Бирма Ойл», 49% акций которой принадлежало [339] англичанам. Отныне вся нефтяная промышлен­ность Бирмы перешла в руки государства. Этот шаг правительства далеко выходил за пределы единичного факта национализации, поскольку Революционный совет уже не только на словах, но и на деле отвергал положе­ние о гарантиях от национализации, с помощью которых его предшественники пытались привлечь в Бирму иност­ранный капитал и добиться валютных вливаний в бир­манскую экономику. Национализация нефтяной компа­нии была совершена с выплатой компенсации, что, одна­ко, не уменьшало значения этого шага.

15 февраля генерал Не Вин выступил с речью, в ко­торой заявил, что «частный сектор несовместим с наши­ми целями». Председатель Революционного совета ска­зал, что все существующие частные промышленные пред­приятия будут в конце концов национализированы и но­вые инвестиции допускаться не будут. Было указано и на неизбежность национализации торговли. В речи была подчеркнута решимость правительства безжалостно пре­секать любую подрывную деятельность как местной, так и иностранной буржуазии.

Бирма была охвачена ожиданием: последуют ли но­вые меры по национализации. В отличие от предыдущих правительств Революционный совет предпочитал прово­дить подготовку к важным решениям без огласки, пола­гая, что это будет способствовать более успешному вы­полнению его программы социально-экономического и по­литического преобразования бирманского общества.

23 февраля ко всем банкам Бирмы (14 иностранным и 10 бирманским) подъехали грузовики с солдатами и вошедшие в банки офицеры наложили арест на банков­ские операции. Банки страны были национализированы и объявлены «народными банками». Государство вступи­ло во владение активами в 860 млн. чжа с намерением использовать их для финансирования своих начинаний в области экономики. Вскоре было объявлено о том, что в течение 1963 г. будут национализированы закупка, распределение и экспорт риса, а также лесозаготови­тельная и лесообрабатывающая промышленность. 14 ию­ня была национализирована «Англо-Бирма Тин К°», за­нимавшаяся добычей оловянной руды.

Все эти действия преследовали две цели: подрыв по­зиций иностранного капитала и усиление роли государства [340] в экономической жизни страны. Однако осуществле­ние правительственной программы уже на этом этапе столкнулось с рядом трудностей, как внешних, так и внутренних. К трудностям внешнего порядка относилось сопротивление буржуазии и связанных с ней политиков. К счастью для правительства, это сопротивление было относительно слабо организовано, ибо бирманская бур­жуазия так и не смогла стать крупной силой, а каж­дое новое правительственное мероприятие, ликвидируя экономическую основу той или иной части собственни­ков, вносило еще больший разброд в ряды оппозиции. Более опасной для политики и самого существования правительства оказалась деятельность оппозиции внутри армии, которая опиралась в основном на правое крыло высшего офицерства во главе с Аун Джи и рассчитывала отстранить генерала Не Вина от власти, используя его отъезд за границу на лечение. Наконец, дополнительные трудности создавались также субъективными факторами, проистекавшими из недостаточного опыта новых руково­дителей страны и игнорирования чисто экономической стороны дела: желание как можно скорее превратить Бирму в процветающее передовое государство приводило иногда к опрометчивым решениям, исправление которых требовало больших усилий, расходов и времени.

Противодействие принятию новых законов, а также саботаж в промышленности и со стороны части государ­ственных служащих не приостановили деятельности Революционного совета. Более того, 19 октября 1963 г. был принят закон, по которому правительство могло нацио­нализировать любое частное предприятие в стране. Ли­ца, препятствующие осуществлению этого закона, под­вергались тюремному заключению на срок до 5 лет. Вслед за тем был принят «Закон о защите социалистиче­ской экономики», по которому лица, «чинящие препят­ствия производству и транспортировке товаров, затрудняющие деятельность торгующих и банковских органи­заций, а также занимающиеся контрабандной торговлей», подлежали тюремному заключению.

Если в начале 1963 г. основной упор в национализа­ции был сделан на передачу государству иностранной собственности, то теперь правительство перешло к национализации бирманских предприятий. Одним из первых и важных шагов в этом направлении, имевшим одновременно [341] политический смысл, была национализация Кор­порации экономического развития, руководимой армей­скими офицерами под руководством Аун Джи, а также торговых заведений Института вооруженных сил. Корпорация к 1963 г. выросла в крупнейшую торгово-промыш­ленную силу в Бирме и, пользуясь своей автономией и влиянием, активно прибирала к рукам различные предприятия, торговые учреждения и средства транспорта. Уже после прихода к власти Революционного совета Корпорация заключила договор с японскими специали­стами на разведку железной руды и вела переговоры с банками ФРГ о получении валютного займа.

Ликвидация Корпорации была тесно связана с ликви­дацией внутриармейской оппозиции политике правитель­ства. Возглавлявший оппозицию бригадный генерал Аун Джи был уволен из армии с запрещением жить в Рангуне и заниматься политической деятельностью. Че­рез несколько месяцев, в начале 1964 г., из Революци­онного совета был выведен сторонник Аун Джи, министр развития и торговли полковник Чит Мьяин, который пытался проводить политику своего бывшего шефа, ори­ентируясь на капиталистические страны и препятствуя национализации торговли и промышленности. Изгнание правых из Революционного совета консолидировало его силы, решения отныне принимались более согласованно и, главное, развеялись надежды противников Револю­ционного правительства на изменение его политического курса.

Теперь оппозиция сказывалась в первую очередь в действиях торговцев, придерживавших дефицитные това­ры, поднимавших цены на предметы первой необходимо­сти и скупавших в государственных магазинах товары для перепродажи их на черном рынке. 19 марта 1964 г. было объявлено о национализации торговых заведений в Рангуне. Эта операция была проведена так же оператив­но, как и национализация банков. Несколько тысяч сол­дат заняли магазины, склады и конторы, группы военно­служащих обошли магазины, информируя владельцев о национализации. За 6 дней было национализировано бо­лее 3 тыс. магазинов и лавок, хозяевами которых были большей частью индийцы и китайцы. Учет товаров и ак­тивов торговых предприятий проводился с помощью доб­ровольцев. Убедившись в успехе операции в Рангуне, [342] правительство перенесло действия в другие города и рай­оны Бирмы. К 19 апреля в руки государства перешло более 8 тыс. магазинов, а в общей сложности по стране было национализировано 12 тыс. торговых пред­приятий.

Однако эта мера, как бы энергично она ни была проведена, не решила проблемы спекуляции, роста цен и черного рынка. Большое количество товаров, особенно в провинции, где торговцы успели подготовиться к нацио­нализации, было припрятано. К тому же правительство не имело ни достаточного числа честных работников, ко­торые могли бы занять места торговцев в магазинах, ни возможностей обеспечить исступление товаров в мага­зины после того, как частники были отстранены от дел.

Весной 1964 г. обнаружилось, что контроль лишь над имевшимися в продаже товарами и над банковскими де­позитами недостаточен. Бирманские дельцы, припрятавшие большие суммы денег, вывозили их из страны и сбы­вали ниже официального курса, а также скупали това­ры широкого потребления, прятали их и перепродавали по складывавшимся высоким ценам. Все это вело к ин­фляции, и остановить рост цен при нехватке товаров и саботаже торговцев не представлялось возможным. При­нятый еще в октябре 1963 г. новый закон о подоходном налоге, по которому не облагался налогом годовой доход до 4200 чжа, а далее ставки налога были прогрессивны­ми (88,3% при годовом доходе в 300 тыс. чжа, 95,8% при доходе в 1 млн. чжа), лишь усиливал саботаж торговцев и заставлял их свертывать операции и припрятывать на­личные деньги в ожидании лучшего будущего.

Чтобы нанести торговцам решительный удар, прави­тельство заявило об изъятии из обращения крупных де­нежных купюр и обмене их на новые по ставкам подо­ходного налога. Это решение правительства не должно было затронуть интересов трудящихся, так как сумма до 4200 чжа налогом не облагалась и деньги обменивались полностью. Из 1364 тыс. человек, сдавших деньги для обмена, только 27 тыс., или 2%, предъявили суммы более 4200 чжа, однако именно они сдали 43% всех денег и вы­платили государству в виде налога 132 млн. чжа. В два раза большая сумма из бывшей в обороте денежной массы не была предъявлена государству вообще.

В ходе ликвидации позиций крупных частных собственников [343] в 1963—11964 гг. была завершена национализа­ция внешней торговли, табачных фабрик и наконец в январе 1965 г. были национализированы последние сме­шанные англо-бирманокие компании. Национализация и экспроприация собственности крупных промышленни­ков и торговцев, уничтожавшая в первую очередь иност­ранные фирмы, привела к массовому отъезду из Бирмы иностранцев. С апреля 1963 по июль 1967 г. Бирму поки­нуло более 170 тыс. человек, главным образом индийцев. Характерно, что представители китайской буржуазии, многие из которых также попали в число «экономических повстанцев», предпочитали, в отличие от индийских кол­лег, оставаться в Бирме.

Национализация торговли и промышленности в Бирме приняла очень широкий характер. Решения правитель­ства, оказываясь недостаточными для достижения по­ставленных целей, влекли за собой новые действия, кото­рые должны были прикрыть лазейки, оставшиеся для дельцов. Недостаток опыта в области экономики и стремление покончить с противником одним ударом привели даже к ухудшению экономического положения: про­изводство сократилось, товаров не хватало, государствен­ные организации, укомплектованные молодыми офицера­ми, не справлялись со снабжением, цены продолжали расти. Понимая это, генерал Не Вин говорил на митинге в Рангуне 1 мая 1963 г.: «Мы полностью сознаем паши недостатки... Хотя мы руководствуемся своими убежде­ниями, мы в конце концов люди и не гарантированы от ошибок». Позднее, 10 декабря 1965 г., генерал Не Вин развил эту мысль, заявив: «В торговле у нас работают и офицеры и политические деятели, но они не экономисты... Определенные трудности вызвало также то, что нацио­нализация торговли не была должным образом сплани­рована... Мы оказались в положении человека, схватив­шего тигра за хвост. Мы не могли отпустить его».

Признав необходимым ослабить напряжение, создав­шееся в экономике страны, правительство пошло на ус­тупки мелким торговцам. В конце 1964 г. было денацио­нализировано более 3 тыс. тортовых предприятий (из 12 тыс. национализированных ранее). Тогда же было объявлено о расширении списка товаров, которыми раз­решили торговать розничным торговцам. Все эти меры отнюдь не означали, что правительство вообще отказывается [344] от национализации частного сектора. Позиции крупного частного капитала в Бирме были уже основа­тельно подорваны, и создавались благоприятные условия для развития государственного сектора. Ему предостав­лялось монопольное право закупки и распределения наи­более важных товаров, которые должны были реализо­ваться как через государственные магазины, так и через зарегистрированных частных торговцев.

3. Политика Революционного правительства в области сельского хозяйства

Развитие сельского хозяйства с самого начала было поставлено Революционным советом в зависимость от аграрной революции, т. е. от изменения самого характе­ра землевладения з Бирме, от привлечения крестьян к общественной жизни и от их организации как наиболее массового класса бирманского общества.

К моменту прихода Революционного совета к власти в некоторых районах страны потеряли землю каждые два из трех крестьянских хозяйств. Более полутора мил­лионов крестьянских хозяйств обладали участками, недо­статочными для того, чтобы прокормить семью; более миллиона крестьянских хозяйств в 1961/62 г. арендовали землю. В то же время в стране почти отсутствовало круп­ное землевладение. Иностранные землевладельцы не вернулись в Бирму после войны, своих же крупных по­мещиков в Бирме было сравнительно немного. В 1961/62 г. в собственно Бирме, по официальным данным, насчитывалось всего 2336 помещиков, имевших владения более 50 акров (20 га), и лишь 300 помещиков владели более чем 100 акрами (40 га). В действительности поме­щичье землевладение в Бирме было развито сильнее, но не поддавалось официальному учету, так как помещики, опасаясь национализации, делили землю среди родст­венников и подставных лиц.

Помещичье землевладение в Бирме носило своеобраз­ный характер: большинство бирманских помещиков яв­лялись также ростовщиками и торговцами. У таких лиц крестьянин арендовал землю, к ним он шел за ссудой на обработку, им же продавал урожай и от них получал не­обходимые товары. [345]

Подавляющее большинство крестьянских хозяйств, все более дробившихся и бедневших, не могло сохранять независимость без кредита. Существуют данные, что в начале сезона 95% крестьян не имели средств, чтобы по­крыть расходы по обработке земли, 30% не имели рабо­чего скота. Часто на питание уходил и семенной рис. К моменту прихода к власти Революционного совета го­сударственный сельскохозяйственный кредит мог удов­летворить потребности крестьян лишь на четверть. Та­ким образом, крестьянин неизбежно возвращался за ссу­дой к помещику-ростовщику. Зачастую крестьянин лишь формально оставался собственником земли, так как все доходы с нее уходили к ростовщику. Отчуждение земель за долги сводило на нет частичную реформу, проведенную АЛНС: только за 1958—1960 гг. крестьянство поте­ряло более 200 тыс. акров земли.

Созданный в 1962 г. Комитет по осуществлению аг­рарной революции должен был подготовить рекоменда­ции для проведения преобразований в деревне. В ходе его работы выяснилось, что, с одной стороны, существу­ющих обрабатываемых земель в Бирме совершенно не­достаточно, чтобы наделить каждого крестьянина участ­ком. С другой стороны, обследование почв Бирмы, про­веденное с помощью советских специалистов, показало, что лишь 30% годных для обработки земель находится в сельскохозяйственном пользовании. Однако освоение заброшенных земель и перераспределение обрабатываю­щихся требовали и времени, и капитальных вложений. Ввиду этого на первом этапе правительство ограничилось предварительными, хотя и серьезными мерами.

В марте 1963 г. были приняты законы, запрещающие отбирать у крестьян за долги землю, скот или инвентарь а также запрещающие помещикам отдавать земли в аренду по своему усмотрению. Это могло делаться лишь через специальные земельные комитеты, в состав кото­рых не имели права входить помещики, кулаки и ростов­щики. Были отменены права на землю шанских феода­лов. Наконец, 5 апреля был принят закон об отмене арендной платы. Таким образом, помещики, оставаясь формально владельцами земли, лишались возможности ее эксплуатировать.

Дальнейшие меры правительства, направленные на улучшение положения крестьян, были связаны с общей [346] политикой национализации и экспроприации частной собственности. Средства, полученные при национализа­ции частных и иностранных банков, дали возможность значительно расширить сельскохозяйственный кредит. Если в 50-х годах сумма государственного сельскохозяй­ственного кредита составляла 50—80 млн. чжа в год, то в 1962/63 г. были выданы кредиты на сумму 358,4 млн. чжа. Кроме того, были списаны старые крестьянские дол­ги на 100 млн. чжа, увеличены размеры ссуд и введена выдача ссуд сельскохозяйственным рабочим. Для при­ближения кредитной системы к крестьянам (как извест­но, ростовщики часто пользуются тем, что их деньги до­ступны крестьянам куда легче, чем государственный кре­дит) открывались сотни отделений Сельскохозяйственно­го банка. Наконец, правительство пошло на повышение закупочных цен на рис.

Все эти меры улучшили положение крестьян, но не дали полностью ожидаемого результата. Это выяснилось на ежегодных крестьянских семинарах, проходящих в Бирме, и при закупках товарного риса.

Во-первых, крестьяне не спешили с возвращением кредитов, предпочитая тратить их на питание, а перед пахотой идти вновь к ростовщику. В 1962/63 г. крестья­нами не были возвращены кредиты на сумму 30,2 млн. чжа, а в 1963/64 г. — на 80 млн. чжа. К 1965 г. общая сумма задолженности крестьян государству достигла 420 млн. чжа. Размер ее был ощутим для общего финан­сового состояния страны, и это заставило правительство начиная с 1964 г. несколько снизить сумму кредитов и выставить ряд условий, обеспечивающих кредит лишь в случае возвращения крестьянином долга за прошлый год. Кроме того, были сделаны попытки скупать урожай на корню сразу после уборки.

Во-вторых, в результате действия ряда факторов, в том числе измельчения замледельческих хозяйств, не­хватки и вздорожания товаров широкого потребления, произошло сокращение товарности рисового производ­ства. Это создало определенные проблемы, в том числе напряжение в снабжении рисом городского населения и падение экспортных излишков риса.

В-третьих, расширение системы государственного кредита и отмена арендной платы подорвали позиции по­мещиков, но не ликвидировали их. Во многих местах [347] помещикам и торговцам удалось взять в свои руки зе­мельные комитеты и, запугивая крестьян, продолжать сбор арендной платы, получать кредиты для последую­щей передачи их крестьянам под высокий процент и т. д.

Революционный совет постарался частично компенси­ровать неудачи в области сельского хозяйства мерами по переводу сельского хозяйства на современную основу. Среди них в первую очередь надо отметить внедрение техники и создание кооперативов. Кооперативы, сущест­вовавшие в Бирме до 1962 г., были капиталистическими хозяйствами, доходы от которых попадали в руки наибо­лее зажиточных и энергичных их членов. Революцион­ный совет, поощряя создание кооперативов нового типа, с готовностью выделяет ссуды и землю для их членов (кооперативы в первую очередь создавались из сельско­хозяйственных рабочих и демобилизованных солдат). Да­леко не все кооперативы являются сельскохозяйственны­ми (кооперативными деревнями). По большей части это снабженческо-сбытовые организации, закупающие у крестьян товарную продукцию и продающие ее государственным закупочным организациям. Такие кооперативы открывают в деревнях свои магазины.

В соответствии с кооперативным планом, принятым Революционным советом в 1970 г., на деревенские коо­перативы кроме хозяйственной деятельности возлагает­ся осуществление социально-культурных мероприятий, предусмотренных общегосударственным планом. Коопе­ративам запрещено привлекать частный капитал, и это наносит еще один удар по торгово-ростовщическому ка­питалу в деревне. Для кооперативных деревень Револю­ционный совет закупает за границей (в первую очередь в Чехословакии и СССР) тракторы и другие сельскохозяй­ственные машины. За 1962—1968 гг. тракторный парк страны вырос в 10 раз, достигнув 5 тыс. машин. Прово­дятся работы по ирригации и освоению новых земель.

В результате мер Революционного совета власть по­мещиков и ростовщиков в деревне была подорвана, поло­жение крестьянства несколько улучшилось. В то же вре­мя эти меры не привели к намечавшемуся увеличению то­варного производства сельскохозяйственных продуктов как из-за дробления участков, снижения культуры зем­леделия и сопротивления помещиков, так и из-за органи­зационных неурядиц и злоупотреблений на местах. [348]

В 1961/62 г. было собрано 6,73 млн. т риса (програм­ма «Пидота» предусматривала рост производства риса к этому году до 12 млн. т). В последующие три года про­изводство риса росло, достигнув 8,37 млн. т к 1965 г., затем начало падать и снизилось к 1967 г. до 6,53 млн. т. Хороший урожай 1967/68 г. позволил вновь собрать свы­ше 7,6 млн. т, в 1969 г. было собрано 7,8 млн. и в 1970 г.— около 8 млн. т.

Невозможность закупить нужное количество товарно­го риса привела к падению экспорта и снижению валют­ных запасов. Так как создание кооперативных хозяйств, ирригационные работы, внедрение техники и освоение за­брошенных земель не дали еще ощутимых результатов, Революционный совет, не отказываясь от проведения сво­ей политики в целом, активизировал создание крестьян­ских советов, видя в них орудие воздействия на созна­тельность крестьян и метод борьбы с их традиционным подчинением ростовщикам и помещикам. Кроме того, в 1967 г. были вновь повышены закупочные цены на рис и приняты решительные шаги по снижению цен на товары широкого потребления и улучшению снабжения деревни.

Основной опорой правительства и ПБСП в деревне являются Народные крестьянские советы (НКС) — наи­более массовые организации крестьянства, создаваемые повсеместно Революционным советом и ПБСП с 1967 г. К началу 1970 г. было создано уже свыше 200 районных и более 8 тыс. первичных Народных крестьянских сове­тов. Согласно уставу НКС, принятому в 1967 г., крестьян­ские советы должны организовывать крестьянство на вы­полнение политики правительства и ПБСП в деревне, поднимать политическое сознание и общий культурный уровень крестьянства. Программа НКС, разработанная ПБСП и принятая первой сессией Центрального (всебирманского) народного крестьянского совета в 1969 г., на­целивает крестьянские советы на достижение единства среди крестьянства и союза крестьян и рабочих для раз­вития сельского хозяйства и создания «социалистическо­го демократического государства».

На праздновании Дня крестьян 2 марта 1971 г. в при­сутствии более 100 тыс. участников были подведены не­которые итоги аграрных преобразований и подчеркнуты цели, стоящие как перед крестьянством, так и перед страной в целом. [349]

За годы, прошедшие со времени образования Цент­рального народного крестьянского совета, крестьянские советы достигли определенных успехов в увеличении сельскохозяйственного производства и использовании земель. Однако, несмотря на повышение урожайности риса, Бирма не может уже зависеть от него как основ­ного экспортного продукта, и следует увеличивать произ­водство в стране технических культур, а также сахара, растительного масла и хлопка для удовлетворения внут­ренних нужд. Путь к этому лежит прежде всего через создание кооперативов. Число торговых кооперативов к началу 1971 г. достигло 12,5 тыс. Кроме того, в деревнях было организовано более 2500 закупочных и 430 произ­водственных кооперативов. Производственным коопера­тивам в первую очередь предоставляются кредит, средст­ва производства и сортовые семена.

4. Мероприятия по развитию промышленности

Промышленность Бирмы к началу 60-х годов состоя­ла в основном из мелких предприятий: рисорушек, лесо­пилок, предприятий по производству продовольственных товаров и обработке табака, текстильных фабрик. 96% промышленных предприятий в стране составляли мелкие кустарные мастерские и фабрички, дававшие 43% промышленной продукции.

Государству принадлежали сахарные заводы, наибо­лее крупные табачные и текстильные фабрики (помимо них в Бирме насчитывалось более 100 тыс. ручных ткац­ких станков в частных мастерских и у кустарей). В про­чих отраслях промышленности государству принадлежа­ли наиболее крупные, а зачастую и единственные пред­приятия. К ним относились цементный завод, фармацев­тический комбинат, сталепрокатный завод, железнодо­рожное депо, судостроительные верфи, нефтеперерабаты­вающий завод в Сириаме, сборочные заводы по произ­водству автомобилей, транзисторных радиоприемников и т. д.

До войны значительную роль в экономике страны иг­рала горная промышленность: Бирма стояла на втором месте в мире по добыче вольфрама, на пятом — по добы­че олова и на шестом — по добыче свинца. Однако рудники [350] были разрушены еще во время японского вторже­ния, а после войны, так и не будучи восстановлены, ока­зались на территории, контролируемой каренскими пов­станцами.

Лишь с середины 50-х годов добыча цветных метал­лов возобновилась, причем велась она смешанными англо-бирманскими компаниями. Многие из месторожде­ний к тому времени были уже выработаны, а геологиче­ская разведка велась недостаточно, и добыча не расши­рялась. К 1961 г. добыча грудных ископаемых в Бирме со­ставляла лишь треть, а добыча нефти — половину дово­енной.

Национализировав в течение 1963—1965 гг. все круп­ные добывающие компании, а с апреля 1965 г. также на­циональные бирманские предприятия и промыслы, Революционный совет сконцентрировал в руках государства всю добычу нефти и большую часть добычи цветных ме­таллов. Трудности, связанные с недостатком специали­стов, истощением промыслов и рудников, а также с на­личием в окружающих районах очагов повстанческого движения, не дали возможности поднять добычу цвет­ных металлов до довоенного уровня. Однако в добыче нефти были достигнуты определенные успехи, позволив­шие довести ее почти до 1 млн. т в 1968 г. и отказаться от импорта нефтепродуктов.

Заготовка и экспорт денных пород дерева, в первую очередь тика, были сконцентрированы с 1949 г. в руках государства, вывезшего в 1960/61 г. 92 тыс. т тиковой древесины. Однако подавляющее большинство лесозаго­товок шло и идет за счет неценных пород деревьев, вал­кой и обработкой которых занималось более 300 мелких лесопильных предприятий. Национализировав в 1968 г. 43 крупнейших из них, государство взяло таким образом под контроль производство древесины и начало строи­тельство современных лесопильных заводов. Одновре­менно принимались меры для покрытия нужды в бума­ге, фанере и других изделиях деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности.

Бoльшую часть электроэнергии в Бирме производят маленькие дизельные электростанции мощностью в 100— 1000 квт. Пуск в 1960 г. гидростанции на реке Балу мощностью в 84 тыс. квт решил лишь проблему энерго­снабжения Рангуна. Введение в строй второй очереди [351] этой ГЭС позволит во многом сократить потребление нефти в других важных центрах страны. В Бирме плани­руется также создание ряда электростанций на реках севера для обеспечения энергией отсталых горных райо­нов.

Если в 1952—1960 гг. государственные капиталовло­жения в промышленность составляли в среднем около 23% всех государственных капиталовложений и достига­ли чуть более 100 млн. чжа в год, то в 1962/63 г. они до­стигли 200 млн. чжа, или 26,8% всех капиталовложений, а в 1969/70 г. составили почти 500 млн. чжа, или 55% всех капиталовложений. Несмотря на то что запланиро­ванные капиталовложения далеко не всегда реализуют­ся из-за просчетов в планировании и перебоев в получе­нии иностранных займов, промышленное строительство в Бирме в течение 1962—1970 гг. непрерывно расширялось. В 1968/69 г., например, строилось 54 промышленных объ­екта, велись геологоразведочные работы, происходило освоение новых месторождений нефти и газа. Однако темпы роста промышленного производства в Бирме в 1961/62—1970/71 гг. составляли всего 2,5% в год.

Темпы развития промышленности и сельского хозяй­ства Бирмы сдерживаются из-за нехватки кадров. Несмотря на ряд успехов в области просвещения, особенно после 1962 г., проблема создания собственных техниче­ских и научных кадров далеко еще не разрешена. Подго­товку инженеров и техников ведут Рангунский универси­тет, Техническое училище в Инсейне, Политехнический колледж и Технологический институт в Рангуне. Однако для обеспечения специалистами хозяйства страны воз­можности Бирмы недостаточны, и Революционный совет практикует отправку студентов в развитые страны, в том числе в СССР.

Проведение политики национализации, постепенно передавшей в руки государства ключевые позиции во всех областях промышленности, вызвало сопротивление предпринимателей. Революционный совет, национализи­ровав в 1963—1965 гг. основные крупные предприятия и собственность иностранцев, не тронул мелких фабрик и кустарных мастерских, возможно не желая обострять от­ношения с мелкой буржуазией и понимая, что национа­лизация этих предприятий не даст экономических выгод государству. Однако государство осуществляло надзор [352] за частными предприятиями, контролируя сбыт и получе­ние сырья, облагая их высокими налогами и т. д. Эти ме­ры не могли понравиться промышленникам и владельцам мастерских, и формы протеста, к которым они прибегали, выражались как в отказах платить налоги, так и в не­возвращении ссуд и задержке зарплаты рабочим. К се­редине 1964 г. задолженность мелких предпринимателей государству в два с лишним раза превысила сумму госу­дарственных капиталовложений в промышленность. Про­мышленники, не уверенные в завтрашнем дне, отказыва­лись идти на модернизацию и расширение предприятий, закрывали их как нерентабельные. С 1963 г. правитель­ство запретило закрывать предприятия без разрешения властей, и в связи с этим выработалась новая форма их существования: рабочие брали фабрику в свои руки и выплачивали хозяину часть прибыли, если предприятие начинало давать доход.

Сопротивление предпринимателей сильно мешало раз­витию бирманской промышленности. Если в 1962/63 г. наблюдался некоторый прирост производства, то уже в следующем году за счет сокращения производства в част­ном секторе уровень промышленного производства в Бир­ме упал на 13,6%. Помимо нежелания промышленников расширять принадлежащие им предприятия на уровне производства неблагоприятно сказалось сокращение (после национализации банков) кредитования частных предприятий, а также уменьшение импорта, которое уда­рило по множеству фабрик и мастерских, работавших на импортном сырье. Кроме того, в Бирме широко разверну­лось забастовочное движение. Рабочие, чувствуя под­держку государства, стали чаще выступать в защиту своих прав, и количество конфликтов возросло в не­сколько раз. Наконец, далеко не лучшим образом рабо­тали государственные закупочные организации, не умев­шие зачастую учитывать спрос и создававшие дополни­тельные трудности для частников при скупке и распре­делении продукции.

В последующие годы Революционный совет продол­жал политику национализации. Доля государственного сектора в Бирме росла. В 1965 г. она уже достигла 60% в общем объеме производства и еще более увеличилась в 1968 г., когда было национализировано свыше 200 про­мышленных предприятий. [353]

Важным рычагом в улучшении работы как государ­ственного, так и частного сектора Революционный совет считал рабочий контроль над производством. В 1963 г. было решено создать на предприятиях консультативные комитеты с участием представителей рабочих и предпри­нимателей для урегулирования трудовых конфликтов. Однако такие консультативные комитеты чаще всего ока­зывались неэффективными, и с 1965 г. министерство про­мышленности начало создавать на всех частных промыш­ленных предприятиях комитеты управления, в которые входят как представители власти, так и рабочие и вла­дельцы предприятий. В течение 1965 г. было создано око­ло 100 таких комитетов и было решено создавать подоб­ные органы на частных рисорушках.

В опубликованном в апреле 1963 г. программном до­кументе Революционного совета по рабочему вопросу бы­ло объявлено, что правительство обязуется содействовать активному участию рабочих в управлении производст­вом, выработать новые законы, которые зиждились бы на социалистических принципах, и обеспечить рабочим доходы, соответствующие достигнутому росту производ­ства.

В следующем году на рабочем семинаре был обсуж­ден и принят закон о правах и обязанностях рабочих, предусматривающий право на труд, отдых, образование и социальное обеспечение. Рабочие со своей стороны обя­заны соблюдать производственную дисциплину, охранять государственную собственность и содействовать единству трудящихся.

С 1965 г. в Бирме вместо распущенных профсоюзов создаются Народные рабочие советы. Задержки с созда­нием этих советов вызвали возражения рабочих, высказывавшиеся на рабочих семинарах. Идя навстречу поже­ланиям рабочих, Революционный совет организовал кур­сы по подготовке кадров рабочих организаторов, которые к 1968 г. закончило более 5 тыс. человек. Выборы в пер­вичные организации рабочих, начавшиеся в конце 1966 г., заняли почти два года. В выборах приняло участие более 1300 тыс. рабочих и служащих и было создано 2195 пер­вичных организаций, объединенных   под   руководством Центрального рабочего совета. Массовые рабочие орга­низации, как и крестьянские  советы,   рассматриваются правительством как одна из опор ПБСП. [354]

На положении рабочих все еще отрицательно сказы­ваются как большая безработица в Бирме, возникающая из-за сокращения промышленного производства, особенно в частном секторе, так и рост цен на товары потребле­ния. Установленный правительством минимум заработной платы в 82 чжа в месяц недостаточен для пропитания семьи. Создание рабочих кооперативов и снабжение ра­бочих через организации, контролируемые рабочими со­ветами, должны способствовать дальнейшему улучше­нию положения трудящихся и росту их заинтересованно­сти в экономическом развитии Бирмы.

5. Политическая обстановка в Бирме в 1962—1970 гг.

Создание крестьянских и рабочих советов проходило в Бирме одновременно с продолжением работы над созда­нием общенациональной политической партии, призванной объединить все прогрессивные силы страны. Именно создание единой партии, способной объединить все поли­тические силы, согласные сотрудничать с Революционным советом в осуществлении программы «Бирманский путь к социализму», должно было определить успех нового кур­са Бирмы.

Политические, организационные и идеологические ос­новы Партии Бирманской социалистической программы на этапе ее формирования были изложены в уставе пар­тии, в опубликованной в январе 1963 г. «Философии» партии и в документах семинаров ПБСП.

В «Философии» очевидно значительное влияние марк­сизма как в терминологии, так и в объяснении развития общества. Ввиду того что целью ПБСП объявляется по­строение социализма в Бирме, «Философия» дает следую­щее определение социализма: «Это экономическая систе­ма, базирующаяся на соответствии общественного харак­тера производства и общественной собственности на сред­ства производства». В соответствии с задачами построе­ния социализма партия выступает против частной собст­венности на средства производства, как ведущей к раз­витию общественного антагонизма. История, говорится в «Философии», — это история борьбы классов, история трудящихся, которые являются движущей созидательной силой жизни. [355]

«Философия» избегает слова «марксизм» и пытается сохранить нейтралитет в вопросе о политической органи­зации общества. Подчеркивая отличие своей теории от буржуазных теорий, авторы объявляют ее «практикой среднего пути, свободного как от левого, так и от право­го уклона».

Логическим шагом после опубликования программы и «Философии» ПБСП было изменение политики прави­тельства по отношению к повстанцам. Вскоре после опуб­ликования «Философии», 1 апреля 1963 г., была объявле­на амнистия, распространявшаяся на всех участников подпольных вооруженных организаций, которые сложат оружие до 1 июля. Были выпущены из тюрем арестован­ные ранее левые политики (амнистия не распространя­лась на лидеров Союзной партии и министров последне­го правительства), и под влиянием этого сообщения сре­ди повстанцев произошел раскол. Вышедшие из подполья крупные деятели Коммунистической партии Бирмы обра­тились к товарищам с призывом прекратить гражданскую войну, ибо «она невыгодна народу — она выгодна импе­риалистам и реакционерам внутри страны».

11 июня, за двадцать дней до истечения срока амни­стии, Революционный совет обратился к повстанцам с предложением провести прямые переговоры с правитель­ством, если они полагают, что предложенная амнистия недостаточна. Революционный совет гарантировал пред­ставителям повстанцев безопасный проезд к месту пере­говоров и возвращение в подполье с трехдневной гарантией от «ареста или враждебных действий». Заявление правительства свидетельствовало о его искреннем желании покончить с затянувшейся кровопролитной гражданской войной.

Переговоры с различными повстанческими организа­циями длились в течение четырех месяцев. Однако, за ис­ключением Революционного карежкого совета (Котулей), ни одна из повстанческих организаций не пришла к согла­шению с правительством. Националистические подполь­ные организации араканцев, качинов и шанов требовали либо полной независимости, либо создания республик с правом выхода из Бирманского Союза. Партия «Красный флаг» прекратила переговоры уже на подготовительной стадии. Наконец, крупнейшая из подпольных организа­ций — Национальный демократический объединенный [356] фронт (НДОФ), включавший в себя компартию Бирмы и ряд национальных повстанческих организаций, вел пе­реговоры в течение длительного времени, но к ноябрю 1963 г. и они зашли в тупик и были прерваны. Революци­онный совет счел неприемлемым требование НДОФ со­хранить свои вооруженные силы и оставить до полного урегулирования ряд районов под их контролем и насто­роженно отнесся к ряду демонстраций и митингов, орга­низованных сторонниками компартии, рассматривая их как попытку оказать давление на правительство в ходе переговоров.

За шестнадцать лет гражданской войны сильно изме­нились и состав повстанцев, и методы их действий, и да­же их идеология. Если в первые годы левые повстанцы, и прежде всего коммунисты и народные добровольцы, вели войну за создание государства рабочих и крестьян, то после ряда поражений, главной причиной которых было отсутствие единства, компартия ушла в глубокое под­полье и перешла к партизанским действиям. В течение многих лет коммунисты скрывались на тайных базах в джунглях, устраивали засады, совершали налеты на по­лицейские участки, поезда и т. д.

Многолетнее пребывание в джунглях привело к из­менению первоначального состава компартии, она зако­стенела идеологически, а ее руководство превратилось в сектантскую группу, изолированную не только от между­народного коммунистического и рабочего движения, но и от собственного рабочего класса. На первый план вышла борьба за власть.

В Бирме рабочий класс никогда не был силен, и про­слойка сознательных рабочих в нем была невелика. Ру­ководство КПБ представляла в основном мелкая буржуа­зия. И без того слабые связи КПБ с рабочим классом были совершенно прерваны за долгие годы вооруженной борьбы. Все большую роль в партии играли деклассиро­ванные элементы, признающие больше силу разрушитель­ную, нежели созидательную. И не удивительно, что руко­водство КПБ так легко поддалось влиянию маоистов и с самого начала приняло их сторону в идеологическом конфликте КПК с КПСС и другими марксистско-ленинскими партиями.

Отход руководства Коммунистической партии Бирмы от реальности, переоценка возможностей партии и были [357] одной из основных причин, из-за которых НДОФ отказался выйти из подполья и не смог оценить смысла пре­образований и деятельности Революционного совета. Бо­лее того, руководство КПБ продолжало вопреки фактам клеймить Революционный совет как «военную фашист­скую диктатуру». С этих позиций и велись переговоры НДОФ с правительством до ноября 1963 г. Тем не менее всю вину за срыв переговоров руководство КПБ возло­жило на Революционный совет и призвало легальную ле­вую оппозицию к антиправительственным выступлениям. Правительство   ответило на  это   арестами   в   кшце 1963 г. левых политических деятелей, в том числе проф­союзных лидеров и руководителей Бирманской  объеди­ненной рабочей партии (БОРП).  Одновременно  усили­лась деятельность политических партий правой оппози­ции, направленная против Революционного совета. Внут­риполитическая обстановка резко обострилась, и  Рево­люционный совет был вынужден  принять  решительные меры.

В соответствии с законом «О защите национальной со­лидарности» с 28 марта 1964 г. все политические партии, кроме Партии Бирманской социалистической программы, распускались. Революционный совет предложил лидерам трех ведущих партий (Лиги, Союзной партии и БОРП) объединить свои усилия с правительством и не чинить препятствий в его деятельности. Это предложение было сразу принято БОРП, руководство которой объявило о присоединении к Партии Бирманской   социалистической программы. Не решились открыто выступить против зако­на и лидеры Лиги и Союзной партии, хотя было очевидно, что многие из них пошли на это скрепя сердце и не соби­рались прекращать оппозиционную борьбу. Тогда Рево­люционный совет принял решение   арестовать   лидеров Лиги — правых социалистов У Ба Све и У Чжо Нейна, а вскоре освободил левых политических деятелей,   в   том числе и тех лидеров БОРП, которые   были   арестованы после ноябрьских демонстраций.

Желающих вступить в Партию Бирманской социали­стической программы оказалось множество. Среди них были и те, кто в самом деле верил в политику Революци­онного совета и намерен был способствовать ее проведе­нию в жизнь; было, несомненно, и немало лиц, решив­ших извлечь выгоду из принадлежности к правящей партии. [358] В мае 1964 г. Революционный совет принял решение считать тех, кто подал заявление о приеме в партию до 30 июня 1963 г. (а таких было около 150 тыс.), сочувст­вующими, однако прием в члены партии не форсировать: правительство придерживалось ранее высказанной точ­ки зрения, что созданию массовой партии должно пред­шествовать создание кадровой партии. Поэтому первыми членами партии стали некоторые военнослужащие, а на­копившиеся после июня 1963 г. еще четверть миллиона заявлений о приеме были временно отложены, ибо среди подавших эти заявления было множество членов правых партий, в искренности которых были все основания сом­неваться.

Поток заявлений в новую партию не означал, что оп­позиция отказалась от борьбы. Действия Революционного совета ежедневно плодили все новых врагов правитель­ства как среди бирманской буржуазии, так и среди мо­нашества и части крестьянства. Арестованные лидеры со­циалистов и У Ну выставлялись оппозицией в виде му­чеников. К концу 1966 г. положение Революционного со­вета было уже достаточно прочным, чтобы пойти на ос­вобождение лидеров правых партий. Осенью 1966 г. Ре­волюционный совет освободил из тюрьмы У Ну и У Ба Све. После этого были освобождены и другие руководи­тели Союзной партии и Лиги и лидеры национальных меньшинств.

В развитие политики достижения национального един­ства Революционный совет пошел на создание в конце 1968 г. Консультативного совета по вопросам внутренне­го единства Бирманского Союза, к работе в котором бы­ли приглашены политические деятели различного толка. Доклад Консультативного совета был опубликован в июле 1969 г. К единому мнению о дальнейших путях раз­вития Бирмы члены Совета не пришли. Если лидеры ле­вых партий и профсоюзов выразили поддержку действи­ям правительства, предложили разработать новую про­грамму на основе декларации «Бирманский путь к социа­лизму» и высказались за введение в Бирме методов со­циалистической демократии, то У Ну выступил с отдель­ным меморандумом, в котором заявлял, что единственным выходом для Бирмы является передача всей власти ему, У Ну. Кроме того, он потребовал созыва старого парла­мента и смещения генерала Не Вина с поста Председателя [359] Революционного совета (с выделением ему почетного, но ничего не значащего поста президента страны).

Заявление У Ну, не рассчитывавшего на то, что Рево­люционный совет добровольно откажется от власти и со­гласится вернуть страну к прошлому, было продиктовано пропагандистскими соображениями. В 1969 г. У Ну было разрешено выехать в Индию на лечение и для посещения святых мест буддизма. Оказавшись за границей, У Ну не отошел от политики, а развил бурную деятельность, обра­щаясь за помощью к западным державам и пытаясь ожи­вить память о себе как о миротворце и стороннике демо­кратии. Переехав в Таиланд, У Ну наладил связи с поли­тическими эмигрантами и представителями   сепаратист­ского движения горных районов. Результатом его дея­тельности было    создание на территории Таиланда Национального фронта освобождения Бирмы, в который вошли организованная им Партия парламентарной демо­кратии (эмигрантская организация, оборудовавшая ра­диоцентр и ведущая антиправительственную пропаганду), а также Каренский национальный союз и Партия нового момского государства.  Методом   борьбы  У Ну  избрал «военные операции с участием партизан». Не без участия У Ну в таиландских газетах периодически появлялись со­общения о том.что У Ну перешел со своими войсками на территорию Бирмы и что его армия  насчитывает до 50 тыс. человек. Однако в действительности эта   армия была очень немногочисленной и не нашла реальной под­держки у населения Бирмы.

Между тем в лагере левого подполья все более нака­лялась внутренняя борьба. К концу 60-х годов руковод­ство КПБ полностью захватили   маоисты.   Генеральная линия КПБ, выразившаяся в заимствованных из арсена­ла КПК лозунгах «Винтовка рождает власть» и «Затяж­ная гражданская война до полной победы», своей нере­альностью вызвала возражения ряда членов руководства компартии, недовольных ориентацией на КПК, отказом от собственной политики и забвением интересов Бирмы. Трения в Политбюро, отразившие настроения рядовых членов партии, уставших от войны и не видящих причин бороться с Революционным советом, привели в 1967 г. к разгулу репрессий внутри партии. В ходе репрессий бы­ли уничтожены старейшие деятели партии, в том числе один из основателей КПБ, заместитель ее председателя [360] Ба Тин (Гошал). Террор распространился и на низовые партийные организации, в результате чего погибли сотни коммунистов. В конце 1967 г. председатель КПБ Такин Тан Тун отдал приказ о переходе компартии в наступле­ние яо всем фронтам. Это неподготовленное и необеспе­ченное в военном отношении наступление привело к от­ветным военным действиям правительства и в результате к разгрому основных сил коммунистов, оставлению ими многих баз и гибели самого Такин Тан Туна, убитого в сентябре 1968 г. телохранителем во время отступления под натиском правительственных войск. Реакция прогрес­сивных сил Бирмы на известие о гибели одного из лиде­ров национально-освободительного движения, ближайше­го соратника Аун Сана, была подытожена в выступлении по этому поводу генерала Не Вина: «Некоторые могут утверждать, что я испытываю радость, услышав о ликвида­ции врага. Но я знаю и верю, что определенная часть коммунистов является истинными патриотами. Смерть ка­ждого из них — утрата для страны».

Смерть Такин Тан Туна и серия военных поражений на некоторое время снизили военную активность повстан­цев и сократили размах военных действий в стране. Од­нако через несколько месяцев обнаружилось, что новое руководство компартии, составленное из маоистов, реши­ло продолжать прежнюю политику. Основные военные действия были перенесены в северо-восточные районы Бирмы, где во время дождливого сезона 1970 г. и после его окончания войска КПБ, стянутые из других районов, попытались перейти в наступление и овладеть рисопроизводящими долинами, чтобы компенсировать территори­альные потери на юге и в центре страны. В больших по бирманским масштабам сражениях в долине Монтси и на хребте Лой Мун повстанцы потерпели поражение и были вынуждены отказаться от открытых боев.

В конце 1970 г. неудача постигла и партию «Красный флаг», давно уже переставшую играть роль в бирманской политике и насчитывавшую лишь несколько десятков при­верженцев. В районе Пакхоуку правительственные войска обнаружили в джунглях и уничтожили штаб «Красного флага», а затем с помощью крестьян устроили широкую облаву, в ходе которой был захвачен в плен глава партии «Красный флаг» Такин Со.

Таким образом, за последние тоды левое повстанческое [361] движение потеряло своих основных лидеров, которые бы­ли либо уничтожены во время внутренней борьбы, либо убиты или захвачены в плен правительственными войска­ми. Однако повстанческое движение в Бирме еще не лик­видировано, и выполнить эту задачу одними лишь воен­ными средствами вряд ли возможно.

6. Внешнеполитическая и внешнеэкономическая деятельность Революционного совета

Внешняя политика Революционного совета остается нейтралистской, и бирманское правительство тщательно подчеркивает полную независимость от каких бы то ни было блоков или союзов. Однако в наши дни неприсоеди­нившиеся государства неизбежно должны высказывать свое мнение по наиболее острым вопросам; не остается в стороне от международной политики и Бирма.

На политику Бирмы оказывают большое влияние со­бытия, происходящие в самой Юго-Восточной Азии. Во­енный конфликт, в течение ряда лет существовавший во Вьетнаме, косвенно влиял и на внутреннее положение Бирмы. В связи с событиями в Юго-Восточной Азии Бир­ма неоднократно выступала на стороне тех, кто требовал прекращения войны путем переговоров и вывода всех иностранных войск из Индокитая.

Международная позиция Бирмы нашла отражение в ее внешнеэкономической политике.

В первые годы своего правления Революционный со­вет не проявлял особой активности в деловых связях страны с внешним миром. В это время в основном уточ­нялись и корректировались заключенные прежними пра­вительствами соглашения с капиталистическими страна­ми. Целью этих мероприятий были ослабление и подрыв положения иностранного капитала в экономической жизни страны. Уже в октябре 1962 г. было аннулировано право иностранных фирм ввозить в страну по собственно­му усмотрению свои изделия по так называемым откры­тым или общим лицензиям. В октябре 1963 г. вообще была запрещена частная импортная торговля, а в апре­ле 1964 г. — и экспортная.

Сосредоточив в руках государства всю экспортную и импортную торговлю, Революционный совет получил возможностъ [362] контролировать экономические отношения с другими странами. В октябре 1965 г. был создан специ­альный Торговый совет во главе с министром торговли Революционного правительства, взявший под свой конт­роль всю внешнюю и внутреннюю торговлю. Установле­ние жесткого государственного контроля существенно изменило характер и направление внешней торговли страны. В импорте заметно сократилась доля продоволь­ствия (за 1962—1966 гг. с 20,2 до 13,4%) и вырос удель­ный вес машин, промышленного оборудования и транспортных средств (в 1962—119.66 гг. их доля в импорте составляла в среднем 21%). Изменилась и география внешней торговли. В 1966 г., например, доля Англии во внешнеторговом обороте Бирмы составила 11% против 13,3% в 1961 г. Доля социалистических стран во внешней торговле Бирманского Союза за те же 1962—1966 гг. вы­росла с 11 до 17%.

К 1970 г. Бирма имела внешнеторговые связи с 76 странами мира. Англия утратила господствующее по­ложение во внешнеторговом обороте Бирмы и отошла на второй план. На первое место выдвинулась Япония. Японские поставки прибывают в Бирму в виде товаров и услуг в счет репараций; кроме того, Япония предоставила Бирме заем на 30 млн. долл. Финансовая помощь со сто­роны Англии поступает в основном по «плану Коломбо» и в общем бюджете Бирмы незначительна. Общая доля Англии и Бирмы составляет примерно треть всего внеш­неторгового оборота Бирмы. Доля других развитых капи­талистических стран по-прежнему невелика. Значительны торговые связи Бирмы с Индией; с другими странами Азии торговые отношения Бирмы не выходят за рамки традиционного обмена.

Принципиально иным, нежели раньше, стал подход бирманского правительства к экономической помощи им­периалистических держав. В 1964 г. правительство Революционного совета отказалось от «безвозмездного дара» США на строительство стратегической дороги Рангун — Мандалай. Революционный совет не скрывал своего прин­ципиально отрицательного отношения к помощи США в связи с их агрессивными действиями в Юго-Восточной Азии.

Лишь в 1965 г. было подписано окончательное согла­шение о помощи с ФРГ, переговоры с которой были начаты [363] еще в 1961 г. Соглашение было расширено и дополнено в 1970 г.

Совершенно очевиден не только рост, но и качествен­ные изменения в торгово-экономических отношениях Бир­мы с социалистическими странами. По договорам 1964 и 1970 гг. большие кредиты предоставила Бирме ГДР, по­ставляющая комплектное оборудование для бирманских предприятий. Развиваются отношения с Югославией, строящей в Рангуне верфь, и с Польшей, предоставившей Бирме кредит на закупку оборудования. Значительны экономические и технические связи Бирмы с Чехослова­кией. В области нефтедобычи трудятся румынские неф­тяники.

В августе 1962 г. было подписано соглашение Бирмы с СССР о строительстве плотины и водохранилища в Чемолтау, что позволит оросить большие площади в засушливой зоне. В 1963—1964 гг. советские эксперты помогали Бирме в разработке проектов комплексного использова­ния водных ресурсов реки Ситаун и ирригационных соо­ружений в долине реки Му и в Тицо. В общей сложности помощь Бирме со стороны социалистических стран за время пребывания у власти Революционного совета воз­росла в процентном отношении ко всей иностранной по­мощи с 1% (1,5 млн. чжа в 1961/62 г.) до 30% (70 млн чжа в 1966/67 г).

Экономические отношения Бирмы с Китаем за послед­ние годы развивались скачкообразно и были связаны  с зигзагами во внешней политике КНР.    Еще   в   январе 1961 г. КНР предоставила Бирме беспроцентный заем в 400 млн. чжа с правом использования его в течение 6 лет и обязалась в счет этого займа оказать помощь Бирме в строительстве 14 объектов. В ходе выполнения этих сог­лашений в Бирму прибыло более 300 китайских специа­листов, число которых впоследствии выросло еще боль­ше. Однако к октябрю 1967 г. — моменту истечения сро­ков займа — было завершено лишь два из 14 объектов. Происходили задержки и с перечислением в Бирму средств по займу. Разочарование в эффективности китай­ской помощи усугубилось тяжелым внутренним положе­нием КНР, для которой продолжение оказания помощи Бирме стало трудновыполнимым. В этой обстановке вспыхнувшие в Рангуне китайско-бирманокие столкнове­ния были очень выгодны для китайской стороны. Выступление [364] летом 1967 г. хунвэйбинов из числа китайских уча­щихся и избиение ими бирманской учительницы вызвали антикитайские демонстрации в Рангуне и ответную вспышку антибирманских выступлений в Пекине, где в де­монстрациях перед бирманским посольством раздавались призывы к свержению «фашистской клики Не Вина». Не­смотря на сдержанную официальную реакцию Революци­онного совета, 31 октября 1967 г. правительство КНР ото­звало из Бирмы своих специалистов.

Отказ КНР от продолжения технической помощи серьезно сказался на строительстве уже начатых объек­тов и сильно подорвал доверие бирманцев к КНР. Лишь во второй половине 1971 г., после окончания в Китае «культурной революции» и возобновления китайской внешнеполитической активности, отношения Бирмы и КНР вновь улучшились. В августе 1971 г. генерал Не Вин посетил КНР; была достигнута договоренность о возоб­новлении экономической помощи КНР Бирме. Во время визита были также улажены вопросы, связанные с бирмано-китайскими столкновениями в Рангуне в годы «культурной революции» в Китае.

Нормализация отношений с КНР лежит в русле внеш­ней политики Бирмы, твердо придерживающейся миро­любивого курса. Свидетельством этому служат успешно проходившие в 1971 г. работы по демаркации индийско-бирманской границы, а также более широкий, чем рань­ше, обмен делегациями с самыми различными странами и выступления руководителей Бирмы по международным вопросам.

В целом правительство Революционного совета за пер­вые 10 лет не предпринимало больших шагов для расши­рения экономических связей страны с внешним миром и привлечения различных форм иностранной помощи. В эти годы Бирма в основном проводила развитие страны соб­ственными силами и иностранный капитал привлекался лишь постольку, поскольку он не ущемлял интересов страны и не оказывал влияния на ее позитивный нейтра­литет. Жизнь показала, что Бирма все еще нуждается в значительной помощи других стран, искренне уважающих ее суверенитет и стремление идти по пути независимого экономического развития. Особенно ощутима нужда Бир­мы в накоплении капитала, столь необходимого для нор­мального развития. Оценки бюджета Бирмы на 1970/71 г., [365] опубликованные в сентябре 1970 г., предусматривали де­фицит в полмиллиарда чжа, причем для покрытия боль­шей части дефицита 322,8 млн. чжа должны были быть получены в виде займов или помощи от других стран. Бюджет Бирмы на 1971/72 г. — первый год четырехлет­него плана — был предусмотрен с дефицитом более чем в 670 млн. чжа. Из них более 400 млн. чжа должно было быть покрыто за счет внешних займов.

7. Первый съезд ПБСП и проект новой конституции Бирмы

Основным событием, подытожившим десятилетнее пребывание у власти Революционного совета, был созыв в июле 1971 г. первого съезда Партии Бирманской социа­листической программы, который должен был ознамено­вать создание в Бирме массовой партии.

Превращение ПБСП в действительно массовую орга­низацию потребовало несколько лет. В 1965 г. существо­вало 195 районных организаций партии, однако многие из них числились лишь на бумаге; в 1966 г. число районных организаций превысило 300, но лишь в 28 из них были укомплектованы исполнительные советы. Осторожность в вопросе о расширении партии подчеркивалась в выступ­лениях руководителей Революционного совета. На пар­тийных семинарах отмечалось также, что если со сторо­ны военных членов партии часто проявляется желание командовать, то рядовые члены, набранные из крестьян, рабочих и служащих, зачастую недостаточно сознатель­ны и образованны, чтобы играть в партии активную роль.

На первом съезде ПБСП присутствовало 825 делега­тов с решающим голосом и 302 делегата с совещатель­ным голосом. Они представляли 313 районных партийных организаций, в которых состояло 73 640 членов партии, более 300 тыс. кандидатов и почти 1,5 млн. подавших за­явления. Из числа делегатов с решающим голосом 532 были избраны первичными организациями, остальные были назначены центральными органами партии или представляли армию.

Во вступительной речи Председатель Революционного совета и Председатель Центрального организационного комитета ПБСП генерал Не Вин обратился к делегатам [366] с призывом крепить единство партии и Бирманского Сою­за. Значительную часть своего программного выступле­ния генерал Не Вин посвятил истории взаимоотношений народов Бирмы, остановился на исторических корнях противоречий между бирманцами и жителями горных районов, описал трудности, стоящие перед правительст­вом и партией в деле создания единой, дружной семьи народов Бирманского Союза. Второй важной проблемой, к которой генерал Не Вин привлек внимание делегатов, была проблема создания новой конституции Бирмы, в вы­работке которой должна была принять самое активное участие партия. Генерал Не Вин указал на два обяза­тельных условия конституции: запрещение эксплуатации человека человеком и одной национальной группы другой и гарантия прав каждого гражданина Бирманского Союза.

Политический доклад съезду был прочитан Генераль­ным секретарем Центрального организационного комите­та ПБСП бригадным генералом Сан Ю. Обширный док­лад был посвящен в основном итогам работы Революци­онного совета за 10 лет, а также вопросам создания мас­совой партии и построения в Бирме социалистического общества.

Съезд избрал Центральный комитет партии, состоя­щий из 150 членов и 50 кандидатов. Большинство членов ЦК — высшие офицеры армии, однако в него избраны и гражданские лица, четверо из которых были введены так­же в новый состав Революционного совета. Помимо этого на съезде было объявлено о создании Консультативного совета, в функции которого входит рассмотрение финан­совых и экономических вопросов государственного значе­ния, национальной политики Революционного совета и вопросов внешней политики. В Консультативный совет вошли партийные активисты из местных отделений ПБСП. Наконец, на съезде был оглашен новый состав правительства Бирмы, состоящего из 11 высших армей­ских офицеров — членов Революционного совета.

Председателем партии был единогласно избран гене­рал Не Вин, Генеральным секретарем — министр финан­сов и национального планирования бригадный генерал Сан Ю, назначенный 20 сентября 1971 г. также замести­телем премьер-министра.

Как до съезда, так и во время его работы неоднократно [367] поднимался вопрос об организации бирманской моло­дежи и о привлечении ее к активной политической дея­тельности для претворения в жизнь социалистической программы. Следствием ряда совещаний по этому вопро­су была организация осенью 1971 г. всебирманской моло­дежной организации — Молодежной лиги Бирманского пути к социализму. Лига должна охватывать детей и мо­лодежь всех возрастов и делиться на три части: органи­зация «Теза» — от 5 до 10 лет, «Юные вожди» — от 10 до 15 лет и Молодежь Бирманского пути к социализму — от 15 до 25 лет. Деятельность Молодежной лиги должна проходить под непосредственным руководством ПБСП. В конце августа 1971 г. был создан Центральный оргко­митет Молодежной лиги и началась подготовка к орга­низации ячеек Лиги во всей Бирме.

В свете решений первого съезда ПБСП вновь избран­ный ЦК образовал 25 сентября 1971 г. комиссию по раз­работке новой конституции страны, к участию в подго­товке которой были привлечены партийные организации, рабочие и крестьянские советы. Двадцать пятую годовщи­ну своей независимости Бирма встретила с проектом но­вой конституции, вынесенной на всенародное обсуждение в апреле 1972 г. в первой редакции. Для разъяснения на­селению сущности конституции были созданы специаль­ные бригады во главе с руководящими деятелями партии и Революционного совета. Окончательный вариант будет принят после трехкратного обсуждения и представлен на утверждение Народного конгресса, избираемого согласно новой конституции гражданами Бирманского Союза пря­мым и тайным голосованием.

Первый проект Конституции Социалистической рес­публики Бирманский Союз состоит из преамбулы и 210 статей, разбитых на 16 глав.

В преамбуле отвергаются буржуазная демократия и парламентарная система, лишь укрепившие в Бирме «власть феодалов, помещиков и капиталистов», и гово­рится, что Революционный совет пришел к власти в мар­те 1962 г. именно ради преодоления этого отрицательного явления в жизни бирманского общества и «построения социализма» в соответствии с программой «Бирманский путь к социализму» под руководством ПБСП. Указывает­ся, что конституция составлена ПБСП с учетом желания народа построить «мирное и процветающее социалистическое [368] общество» и все народы страны должны создавать жизнь, «основанную на принципах социалистической де­мократии», выполнять «свой долг и обязанности на благо государства и дела социализма», «бороться за мир во всем мире и установление дружественных отношений ме­жду народами».

В первой главе — «Государство» — говорится,   что Бирма является «суверенным, независимым социалисти­ческим государством трудящихся, именуемым Социали­стическая республика Бирманский Союз» и что суверен­ная власть государства распространяется на всю страну. Во второй главе — «Основные принципы» — объявляется, что «целью государства является социализм», госу­дарственный строй «основывается на социалистической демократии» и «социалистическая система» является его «экономической   системой».   Государство,   руководимое единственной в стране партией — ПБСП, защищает инте­ресы трудящихся, не допускает эксплуатации человека человеком и одной национальности другой. «Законода­тельная, исполнительная и судебная власть государства принадлежит народу, включая все национальные группы, в лице крестьян и работников физического и умственного труда». Структура органов власти сверху донизу основы­вается на принципах демократического централизма и «коллективного руководства». Основные средства произ­водства находятся в   государственной или коопера­тивной собственности. Государство является «изначальным владельцем всех естественных богатств» и осуществ­ляет руководство по развитию, эксплуатации и использо­ванию этих богатств «в интересах трудящихся всех национальностей».   Частное   предпринимательство    разре­шается только государством и в том случае, если оно «не наносит   вреда   социалистической   системе   экономики». В основе внешней политики государства лежат принципы независимости и мирного сосуществования, дружествен­ных отношений между народами я защиты мира во всем мире.

Государственное устройство Социалистической респуб­лики Бирманский Союз излагается в третьей главе проек­та. В основе государственного строительства, говорится в проекте, «лежит центральное руководство и осущест­вление его на местах». Существующая федеральная си­стема упраздняется и вводится унитарная. Национальные [369] государства преобразуются в штаты, остальная часть страны делится на округа на правах штатов. Администра­тивное деление идет снизу вверх — от деревень и трак­тов (групп деревень) до сельских и городских районов, составляющих вместе округ или штат. Страна в целом делится на 7 штатов, в которых большинство населения составляют национальные меньшинства: Качин, Кая, Котулей, Чин, Мон, Ракхайн и Шан, и 7 округов с преобла­дающим большинством собственно бирманского населе­ния: Сикайн, Танинтайи, Пегу, Магуз, Мандалай, Рангун и Иравади. Таким образом, моны, араканцы, чины и дру­гие малые народности получают те же права, что и бир­манцы, шаны, карены и др.

Все штаты и округа являются неотделимой частью Бирманского Союза, и все граждане равноправны перед законом. Только Народный конгресс — высший законодательный орган республики может в случае необходимости «образовать штаты или округа с согласия граждан, про­живающих на данной территории; пересмотреть террито­риальные границы штатов и округов или изменить их названия с согласия большинства граждан, проживаю­щих на данной территории». Изменения административ­ного устройства в самих штатах и округах могут быть произведены Советом министров Бирманского Союза с согласия Народных советов соответствующих штатов и округов.

В последующих главах проекта конституции излага­ются права и обязанности законодательных, исполнитель­ных и судебных органов власти Социалистической республики Бирманский Союз. Высшим законодательным ор­ганом государственной власти является Народный кон­гресс (НК), избираемый на 4 года «прямым и тайным го­лосованием гражданами, имеющими право голоса соглас­но конституции и другим соответствующим избиратель­ным законам». Он состоит из одной палаты и собирается на свои сессии не реже двух раз в год. На каждой сессии избирается Президиум НК из представителей штатов и округов, который руководит работой данной сессии и ос­тается рабочим органом конгресса до его следующей сес­сии.

Никто, кроме НК, не может осуществлять в стране за­конодательную власть. Он наделяет исполнительной и су­дебной властью государственные органы. Свою деятельность [370] на местах НК проводит через выборные Народные советы штатов и округов.

Народный конгресс создает из числа своих членов комитеты по экономическим, социальным, общественно-административным, законодательным, иностранным и другим делам. Контроль над деятельностью государст­венных учреждений и народных советов Народный кон­гресс осуществляет через Комитет народного контроля.

Большими правами наделяет конституция Государст­венный совет, создаваемый НК из числа своих членов, представляющих штаты и округа республики. В Государ­ственный совет входят также Председатель Совета мини­стров и два его заместителя. Председатель Государствен­ного совета является Президентом республики и «пред­ставляет государство». Государственному совету подчи­нен Комитет национальной обороны и безопасности, со­стоящий из членов Государственного совета и Совета ми­нистров.

Высшая исполнительная власть в стране принадлежит Совету министров, избираемому НК по рекомендации Го­сударственного совета сроком на 4 года. Он претворяет в жизнь решения НК и постановления Государственного совета, «руководит, координирует и объединяет деятель­ность министров, общественно-административных и ис­полнительных комитетов Народных советов на всех уров­нях». Только Совету министров принадлежит право пред­ставлять через Государственный совет на утверждение Народного конгресса долгосрочные и краткосрочные эко­номические планы, ежегодный бюджет и налоги.

Высшим органом власти в штатах и округах являются выборные Народные советы. Они подотчетны Народному конгрессу и направляют деятельность других местных ор­ганов власти. Исполнительную власть в штатах и округах осуществляют Исполнительные комитеты. Председатель Исполнительного комитета является Председателем шта­та или округа. Такой же порядок и в нижестоящих звень­ях местной власти: в районах, сельских трактах, дерев­нях и поселках. Деятельность местных органов власти контролируется Комитетом народного контроля штата или округа, избираемым Народным советом данного ок­руга или штата из числа своих членов и подотчетным НК и общесоюзному Комитету народного контроля.

Как только проект конституции будет одобрен и станет [371] Основным законом страны, вся полнота власти перей­дет в руки выборных органов государственного управле­ния. Подготовка к этому началась с момента опублико­вания первого проекта конституции. К управлению госу­дарством все больше привлекаются гражданские лица. В апреле 1972 г. ушли с военных постов и отказались от воинских званий несколько руководящих деятелей Рево­люционного совета, ПБСП и правительства во главе с Не Вином. У Не Вин сохранил за собой посты Председа­теля Революционного совета, Председателя ПБСП и премьер-министра. Пост министра обороны и начальника Генерального штаба занял Сан Ю — Генеральный секре­тарь ПБСП и заместитель премьер-министра. Процесс девоенизации власти начался и в низовых звеньях. В июле 1972 г. Революционный совет принял решение о реоргани­зации созданных в 1962 г. на местах Комитетов безопас­ности и администрации. В реорганизованные комитеты с 1972 г. входят гражданские лица: по одному представи­телю от ПБСП, Народного рабочего совета и Народного крестьянского совета, а в районах, населенных нацио­нальными меньшинствами, — еще по два представителя от местной национальности. Были расширены и права этих комитетов в решении социальных и экономических вопросов местного характера.

*          *          *

За первые 10 лет деятельности Революционного совета экономическая и социальная структура Бирмы претерпе­ла большие изменения, нежели за все предыдущие годы независимости. В результате ликвидации позиций иност­ранного капитала, подрыва экономической и политичес­кой базы национальной буржуазии, изменений в социаль­ной структуре деревни, отказа от буржуазной парламент­ской демократии, широкого привлечения к общественной жизни крестьян и рабочих и, наконец, создания массовой партии в Бирме складывается новый для Юго-Восточной Азии тип государства.

Бирма, относящаяся к тем странам, о которых в От­четном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии говори­лось, что в них «борьба за национальное освобождение... стала практически перерастать в борьбу против эксплуа­таторских отношений, как феодальных, так и капиталистических», [372] испытывает на этом пути немалые трудности, вызванные долгим пребыванием в колониальной зависи­мости, низким исходным уровнем производительных сил, отсталой социально-экономической структурой и обостре­нием классовой борьбы.

Перспективы дальнейшего социального и экономиче­ского прогресса в Бирме зависят от расстановки классо­вых сил, от степени и активности участия трудящихся в преобразованиях, от сплоченности и влияния правящей Партии Бирманской социалистической программы. [373]