ГЛАВА   I

ДРЕВНЯЯ  БИРМА

(до 1044 г.)

1. Бирма в эпоху каменного и бронзового века

Люди заселили Бирму много тысячелетий назад. В этом отношении Бирма не отличается от других райо­нов Юго-Востояной Азии, которая была, возможно, ро­диной одной из ветвей человечества. Ведь именно в Юго-Восточной Азии, на Яве, были найдены Э. Дюбуа кости питекантропа. Питекантроп и родственные ему предки человека Явы во многом близки синантропу или пекин­скому человеку. А орудия, которыми пользовались и си­нантроп, и питекантроп, и так называемый моджокёртский человек, обитавший на Яве еще раньше, чем пите­кантроп, сходны с орудиями аньятской культуры (500— 300 тыс. лет до н. э.), обнаруженными в Бирме.

Стоянки древних обитателей Бирмы и раннепалеолитические орудия были найдены экспедицией геолога Никкольса в 1900 г. Впоследствии более подробные и досто­верные исследования провели в долине Иравади Т. Мор­рис (1932) и де Терра (1937—1938). Их экспедиции на­шли следы палеолитической культуры на большой территории — от Пагана на севере до Таемьо на юге. Найден­ные орудия были изготовлены из гальки речных террас. И хотя останки создателей аньятской культуры до сих пор не обнаружены, есть основания полагать, что предки человека обитали в Центральной Бирме уже более 400 тыс. лет назад.

Палеолитические орудия, как и орудия последующих эпох, найденные в Бирме, говорят об общности путей раз­вития человека в ней и других районах Юго-Восточной Азии. Аньятские орудия схожи с орудиями синантропа, а так называемые овальные топоры эпохи неолита обнару­жены учеными как в Бирме, так и в Камбодже, Ассаме [10] и на восточных островах Малайского архипелага. Неоли­тические топоры с плечиками встречаются от Индии  до Японии, топоры прямоугольной формы обнаружены по­всеместно в долинах рек Китая, Бирмы, Таиланда и Ин­дии.

Связь различных типов неолитических топоров с оп­ределенными волнами переселений — проблема сложная и по сей день не решенная окончательно. Были ли вла­дельцы прямоугольных топоров протомалайцами, были ли топоры с плечиками характерны для мон-кхмерских племен и т. д. — все это объект споров археологов и ис­ториков. Однако вне зависимости от возможного исхода этих дискуссий можно утверждать, что в период неолита (IV—I тысячелетия до н. э.) Бирма была уже освоена че­ловеком, и это относится не только к долине основной ре­ки Бирмы — Иравади, но и к долинам Ситауна, Салуина и Чиндуина.

Хотя неолит Бирмы до последнего времени специаль­но не изучался, в музеях страны накопилось большое ко­личество подъемного материала, систематизация которо­го затруднена из-за отсутствия планомерных раскопок. Проведенное в 1969 г. исследование пещер Падалин в районе Таунджи обнаружило культуру раннего неолита и современные ей рисунки на стенах пещеры — первые наскальные рисунки, найденные в Юго-Восточной Азии.

Задолго до начала нашей эры в Бирме стало разви­ваться земледелие, условия для которого были весьма благоприятны в речных долинах. Землю обрабатывали женщины, а мужчины занимались охотой, рыболовством и собирательством. Такое разделение труда еще сохрани­лось у салонов архипелага Мергуи, — возможно, древ­нейших обитателей страны.

Находки предметов бирманского бронзового века ед­ва ли насчитывают два десятка, причем большинство их найдено в Шанских горах, в районах, тяготеющих к Таиланду и Лаосу. Скудность этих находок объясняется пре­жде всего слабой археологической изученностью Бирмы.

Принято считать, что бронзовый век окончился в Бирме на рубеже нашей эры. Однако эта дата весьма услов­на. Кончившись в южных долинах, он еще веками про­должал господствовать в горных районах.

К началу нашей эры между жителями речных долин Бирмы, в основном ионами, и обитателями Восточного [11] Индокитая сложились торговые связи. Существовали та­кие связи и с западными соседями. Рубеж нашей эры можно считать той вехой, от которой начинается отсчет истории Бирмы. Именно тогда в Бирме сложилась своя, автохтонная культура, и население ее наиболее развитых районов перешло к использованию железных орудий.

2. Первые письменные упоминания о Бирме

На рубеже нашей эры на юге Бирмы обитали моны, поселения которых протянулись цепочкой по берегу океа­на и берегам рек Иравади и Ситауна. В северной части долины Иравади укрепились уже первые тибето-бирманские племена. Это были еще не сами бирманцы, а близ­кие им племена пью. Редкое первоначальное население этих долин было оттеснено монами и тибето-бирманцамн на крайний юг и в горные районы.

Примерно 2 тыс. лет насчитывают и первые письмен­ные упоминания о Бирме. Это — китайские летописи, ко­торые рассказывают о походе в Северную Бирму, пред­принятом Чжу Гэ-ляном в 227 г. до нашей зры.

Если верить китайским летописям, на севере Бирмы в III в. до н. э. было несколько независимых или полу­независимых княжеств или племенных владений. Круп­нейшим из них было княжество Меньху, которое семь раз воевало против китайцев.

Посольства с Запада, возможно, из Римской империя, о которых упоминают китайские летописцы, начали появ­ляться в Китае со II в. до н. э. Путь некоторых из них проходил по Северной Индии и затем, возможно, по се­веру Бирмы. Если это так, то какие-то сведения о древ­ней Бирме должны были достигать Европы, тем более что до того, как первые посольства прошли этим путем, он был уже знаком торговцам, караваны которых ходи­ли из Китая на Запад.

Известно, что в 128 г. до н. э. китайский пилигрим Чжан Цянь обнаружил в Бактрии китайские товары. Китайские власти старались обезопасить торговый путь, и в 69 г. до н. э. в верховьях реки Меконг, неподалеку от современной бирмано-китайской границы, была учрежде­на провинция Юнчан. Китайские источники называют на­роды, населявшие эту провинцию, «айлао» и сообщают, [12] что ими правят семьдесят семь правителей, что они про­калывают носы и носят украшения в ушах. Жители этой провинции восставали против власти китайцев. Китай­ский историк Фань И писал в хронике династии Восточ­ных Хань (25—220 гг. н. э.), что «южные варвары живут разбросанные среди гор и управляются малыми царя­ми. Они знают, как красить ткани и выращивать зерно, они делают также белые ткани, добывают медь, железо, свинец, золото, олово и серебро. У них водятся павлины, носороги, слоны, тапиры и двухголовый священный олень.»

Этим путем в 97 г. прибыли в провинцию Юнчан пос­лы из страны «Тянь», которая, по китайским сведениям, входила в состав Римской империи.

В III—IV вв. торговые пути через Северную Бирму пришли в упадок. Провинции были упразднены, китай­ские войска ушли на север, и летописи перестали упоми­нать о «южных варварах». На северных границах Бир­мы усилилось государство Наньчжао — грозный сопер­ник древнего Китая.

Однако еще до этого, в период, когда существовал се­верный торговый путь, в долины Бирмы спустились тибето-бирманские племена пью. Пью осели в среднем течении Иравади, вытеснив оттуда дикарей «бесатаи», о ко­торых говорится в «Перипле Эритрейского моря» и у Птолемея. Бесатаи были якобы каннибалами, воинствен­ным и опасным для путешественников народом.

3. Бирма в начале нашей эры

Индийский океан был освоен мореходами задолго до начала нашей зры. Опытными мореходами были древние малайцы: и в Индии и в Китае сохранились некоторые малайские слова, обозначающие понятия мер и весов. В пер­вые века нашей эры мореплавание достигло большого развития в государстве Фунань, занимавшем территорию современной Камбоджи. Там строились многопалубные суда, способные принимать на борт до 600 пассажиров и пересекать океан. Но наибольшего объема морская тор­говля достигла в Индии. Связи Индии и стран Юго-Во­сточной Азии в первые века нашей эры были настолько тесными, что дали основания некоторым исследователям считать первые государства Малайского архипелага, [13] Бирмы, Таиланда, Камбоджи индианизированиыми госу­дарствами, представляя их изданием индийских купцов и брахманов.

Действительно, влияние индийской культуры на за­рождавшиеся государства было очень велико. Особенно это касается прибрежных районов современных Таилан­да, Камбоджи, Малайзии и Индонезии. В этих местах обнаружены санскритские надписи, относящиеся к II — III вв., множество предметов индийского происхождения. Государства, возникавшие восточнее Индии, переня­ли многое от нее как в области устройства, так и в куль­туре, религии и т. д. Наиболее ярким примером государ­ства, сложившегося под непосредственным влиянием кон­тактов с Индией, была Фунань.

Индийское влияние в Бирме не было таким заметным и не оставило таких глубоких следов, как, например, в Камбодже. Это объяснялось двумя причинами. Во-пер­вых, Бирма лежала несколько в стороне от исхоженных торговых путей, пересекавших Бенгальский залив. Во-вторых, Бирма, как торговый партнер, не представляла большого интереса для индийцев или жителей Фунани. Китайская хроника начала нашей эры, говоря о живущих в долине Иравади пью, сообщает: «Они торгуют с сосед­ними племенами шкурами речных свиней (пресноводные дельфины Иравади. — Авт.), одеждой, глазурованными и неглазурованными горшками». До какой-то степени эти сведения могут относиться и к обитавшим на побережье Бенгальского залива и Андаманского моря монам. В лю­бом случае там не было пряностей, золота, тканей, не­велика была добыча драгоценных камней.

Но все-таки торговые связи существовали — в основ­ном, очевидно, посреднические. Те корабли, что следова­ли вдоль побережья, не могли миновать монских посе­лений. А на крайнем юге Бирмы, у перешейка Кра, про­исходила перевалка грузов, которые следовали потом в Фунань по суше.

Монские поселения на юге Бирмы были центром са­мостоятельной культуры, тесно связанной с культурой лежавшего восточнее монского государства Дваравати. Монские города Бирмы в первые века нашей эры были невелики. Иноземных гостей в них бывало немного, но все-таки эти районы страны были экономически самыми развитыми и теснее других связанными с внешним миром. [14] Об этом говорит и такая деталь: индийцы и кхмеры называли монов «рман». И даже после того как монские города вошли в состав бирманского государства, соседи продолжали именовать всю Бирму Раманнадесой, что значит «страна монов».

В объеме и достоверности информации, касающейся древней истории северных и южных районов Бирмы, есть весьма существенная разница. Северные и центральные районы страны находились в сфере китайских интересов и им уделялось место в китайских хрониках — наиболее полном и достоверном источнике по ранней истории госу­дарств Юго-Восточной Азии. (В Индии не существовало летописных традиций.) О тех районах, куда китайцы не попадали или которыми они не интересовались, письмен­ных свидетельств практически не осталось.

Монские города юга Бирмы не имели прямых связей с Китаем, и в китайских хрониках о них почти не упоми­нается. Дошедшие до нас хроники самих монов относят­ся уже к средним векам и начали создаваться, скорее всего, под влиянием сложившейся в Бирме летописной традиции. Моны, по-видимому, первыми из народов Бир­мы создали государственность, начали строить города и вышли на «международную арену»; однако первым госу­дарством на территории Бирмы, о котором мы имеем не­которые сведения, является Шрикшетра — государство пью.

4. Шрикшетра — государство пью

Государство Шрикшетра возникло в среднем течении Иравади. Впервые оно упоминается в китайских источ­никах IV в. В дальнейшем сведения о нем довольно ча­сто встречаются в китайских и, позже, в арабских источ­никах.

О границах первого государства пью можно судить по остаткам городов и по упоминаниям о пью в позднейших бирманских хрониках и легендах. К настоящему време­ни известны три больших города пью: Тарекитара (Хмо-за), Халинджи и Пейктано. Эти города велики даже по сегодняшним масштабам. Все они расположены в доли­не Иравади: Тарекитара на самом берегу реки в районе довременного Пьи (Прома), Пейктано в 100 км севернее, [15] в стороне от реки, и, наконец, Халинджи в Северной Бир­ме, вдали от остальных центров цивилизации пью, в 500 км вверх по реке от Тарекитары.

В то время как монские города, не объединенные об­щей властью, протянулись цепочкой по южному побе­режью Бирмы, пью создали единое централизованное го­сударство. К этому их толкнула необходимость прово­дить большие ирригационные работы в засушливых до­линах Центральной Бирмы и охранять свои посевы и ирригационные сооружения от соседних горных племен.

Учитывая солидные размеры городов пью и террито­рию, которую они должны были контролировать, можно утверждать, что Шрикшетра занимала большую часть собственно Бирмы, наиболее важные сельскохозяйствен­ные районы среднего течения Иравади. Однако судить о размерах Шрикшетры только по расположению главных центров вряд ли возможно. Дело в том, что они сущест­вовали не одновременно: годы расцвета Тарекитары па­дают на VI—VII вв., тогда как Халинджи достиг макси­мальных размеров и значения не ранее VIII в. Этот факт подтверждается данными археологических раскопок. Другие источники — надписи и позднейшие хроники — позволяют установить местонахождение некоторых дру­гих пунктов государства пью. Две надписи на языке пью были найдены в Пагане. Одна из них, которую называют «Розеттским камнем Бирмы», четырехъязычная надпись Мьязеди, относится к XII в.; другая не датирована. В хрониках шанских княжеств имеется целый ряд указа­ний на то, что местности в Северной Бирме, впоследствии занятые шанами, были подвластны в древние времена Шрикшетре. Бирманские хроники упоминают также по­селения на западе и юге страны, входившие в состав го­сударства пью. К ним относятся, например, города Пьин-мана и Таемьо.

Самыми ранними датированными находками, относя­щимися к пью, являются так называемые золотые листья из Мауннгана (в 12 км от Тарекитары). Это надписи на пали, написанные алфавитом пью и содержащие буддий­ские тексты. Они датируются V—VI вв. Другая подобная находка была сделана в пагоде Бободжи в самой Таре-китаре — это осколок каменной надписи также на языке пали. Ряд надписей VI — VIII вв. был обнару­жен в Тарекитаре, Халинджи и Пейктано, который был [16] наименьшим из городов. Все они носят религиозный ха­рактер и не дают обширного исторического материала. Исключением являются надписи на погребальных урнах в Тарекитаре, которые позволили установить некоторые даты в истории древней Бирмы.

Найденные в Тарекитаре четыре погребальные урны с надписями отличаются от многочисленных подобных находок в Шрикшетре прежде всего тем, что сделаны из камня, а не из глины. Это указывает на высокое социаль­ное положение людей, прах которых был захоронен в этих урнах. Надписи логически связаны между собой и гласят:

Надпись № 1. Год тридцать пятый. Умерли родствен­ники Суриявикрамы.

Надпись № 2. Год пятидесятый, месяц пятый. Царь Суриявикрама умер в возрасте шестидесяти четырех лет.

Надпись № 3. Год пятьдесят седьмой, второй месяц, двадцать четвертый день. Царь Харивикрама умер в воз­расте сорока одного года, семи месяцев и девяти дней.

Надпись № 4. Год восьмидесятый, второй месяц, чет­вертый день. Царь Шивавикрама умер в возрасте сорока четырех лет девяти месяцев и двадцати дней.

Если предположить, что в урнах был захоронен прах правителей Тарекитары (а это наиболее логичное пред­положение, судя по слову «царь» в некоторых из надпи­сей, а также по исключительности каменных урн вооб­ще), то мы узнаем, что в промежутке между 35-м и 80-м годами неизвестной нам эры в Тарекитаре правила дина­стия Викрама (распространенное индийское династиче­ское имя). Известны три царя этой династии: Сурияви­крама, Харивикрама и Шивавикрама. На основании это­го уже много лет назад было сделано предположение о том, что Шрикшетрой правили индийские цари.

Однако индийские имена еще ни о чем не говорят. Буквально все молодые государства Юго-Восточной Азии восприняли от Индии некоторые внешние атрибуты госу­дарственного строя. Династии с именами Викрама, Варман и т. д. встречаются не только в Шрикшетре, но и в Аракане, в Ангкоре и в других местах. Принятие индий­ского династического имени поднимало авторитет вла­сти, подчеркивало ее исключительность, освящало новые социальные отношения в обществе. [17]

За то, что цари Шрикшетры были пью, говорит захо­ронение их по обычаю этого народа, а также язык над­писей. Даты, указанные в надписях, свидетельствуют о существовании в государстве пью своей эры. Годы прав­ления царей пью должны падать примерно на VI — VII вв. — на это указывают палеографические данные. Но, для того чтобы привязать даты эры пью к какому-то определенному году нашего летосчисления, необходимо установить, чему соответствовал первый год этой эры.

В настоящее время в исторической науке существует разделяемое практически всеми учеными мнение, что 35—80 гг. эры пью соответствуют 673—718 гг. н. э. Это мнение основывается на предположении, что пью поль­зовались тем летосчислением, которое принято в настоя­щее время у бирманцев и начинается с 638 г. н. э. До от­крытия надписей в Тарекитаре происхождение бирман­ского летосчисления было непонятно ученым и по поводу возникновения его приводилось множество гипотез само­го различного толка. Поскольку в 638 г. не существовало еще никакого бирманского государственного образова­ния, естественно было предположить, что 638 г. был при­нят за начало летосчисления не самими бирманцами, а их предшественниками — пью.

Пью были родственным бирманцам народом и впо­следствии были ассимилированы бирманцами. При этом вплоть до XIII в. утратившая свое значение бывшая сто­лица Шрикшетры Тарекитара сохраняла титул столицы, которого не был удостоен Паган — действительный центр Паганского царства.

Если согласиться с этой гипотезой, то в истории Бир­мы появляется первая дата — 673 г. В этом году (или несколько ранее) к власти в Тарекитаре пришла дина­стия Викрама. За то, что Суриявикрама был первым ца­рем этой династии, говорит отсутствие в надписи № 1 указаний на то, что умершие родственники Суриявикрамы были царской крови. В 638 г., за 35 лет до этого, в Тарекитаре было установлено летосчисление, которое впоследствии стало называться «бирманской эрой».

Надписи на урнах дополняет и подтверждает надпись на постаменте каменной статуи, также найденная в сто­лице Шрикшетры. В надписи говорится, что статуя по­ставлена на общие средства неким Джаясандраварманом и его «братом» Харивикрамой. Далее сообщается, [18] что некогда были созданы два города. В одном правил Харивикрама, в другом — Джаясандраварман. У них был общий наставник, который уговаривал царей любигь друг друга. В конце надписи выражена надежда, что дружба между соседними городами пью продлится на вечные времена и будет поддерживаться также наслед­никами братьев.

Само появление такой надписи говорит о каком-то расколе в государстве пью, о внутренних распрях. На­ставнику не было бы необходимости призывать братьев к любви и миру, если бы они не выражали склонности к обратному.

Если Харивикрама известен нам как царь Тарекитары, то с появлением в надписи имени Джаясандравармана мы сталкиваемся с новым династическим именем, с династией Варман, которая правила где-то неподалеку от Тарекитары. Действительно, сравнительно недалеко от этого города существуют развалины города, называе­мого Пейктано или город Вишну. Археологические раскопки 1959—1969 гг. обнаружили там остатки храма, дворца и еще нескольких крупных строений. Логично предположить, что в надписях говорится о властителях этих двух городов, один из которых, Пейктано, вскоре после создания совместной статуи был заброшен.

О Варманах, правивших в Пейкгано, больше ничего не известно. Династия же Викрама правила в Тарекита­ре еще по крайней мере 20 лет, до 718 г. Вероятно, Ши-вавикрама был последним или предпоследним царем этой династии. Дальнейшая история государства пью из­вестна нам из китайских источников, в первую очередь из хроники китайской династии Тан, правившей в 618 — 907 гг. Хроника повествует о событиях на северных гра­ницах государства пью, трагическим образом повлияв­ших на судьбу Шрикшетры.

В 755 г. властитель Наньчжао Колофен (Го Ло-фэнь) заключил союз с Тибетом и начал войну против китай­ской династии Тан. Войска союзников нанесли Танам два серьезных поражения, и это укрепило независимость Наньчжао от Китая. Упрочив свое положение, Колофен стал хозяином весьма значительной территории и обра­тил внимание на расширение торговых связей с Индией. Для этого было необходимо вновь освоить и обезопасить забытые торговые пути, проходившие некогда по территории [19] Шрикшетры. Шрикшетра оказалась в сфере инте­ресов могучего соседа, и эта ситуация кратко охаракте­ризована в хронике Танов следующим образом: «Наньчжао силой своей военной мощи взяло пью под кон­троль».

Очевидно, в течение VIII в. Шрикшетра еще сохраня­ла какую-то долю самостоятельности, признавая Наньчжао сюзереном. В той же хронике сообщается, что вос­становленные торговые пути проходили «через столицу пью». Эта фраза указывает на то, что столицей пью во второй половине VIII в. была уже не Тарекитара: торго­вые караваны, шедшие из столицы Наньчжао в Север­ную Индию, не могли делать громадного крюка до Тарекитары. Значит, столица была перенесена значительно се­вернее, в город Халинджи. В пользу этого предположе­ния говорит упоминание в хронике Танов о том, что вбли­зи столицы пью находятся песчаные холмы, а дорога к ней ведет через степь. Это непохоже на пейзаж, окру­жающий Тарекитару, но соответствует окрестностям Ха­линджи. Наконец, ни в Тарекитаре, ни в Пейктано не найдено предметов китайского происхождения и вообще почти не найдено предметов VIII—X вв.

Очевидно, Тарекитара перестала быть столицей в пер­вой половине VIII в.: ведь если бы династия Викрама продолжала царствовать там, вероятнее всего, урны последующих правителей были бы найдены по соседству с урнами их предков. Что же касается причин переноса столицы на север, то их могло быть несколько: и набеги каренов (сокро), о которых говорится в одной из бир­манских хроник, и давление монов, и, наконец, взаимоот­ношения с Наньчжао.

В конце VIII — начале IX в. Шрикшетра еще суще­ствовала. Хроника Аракана говорит о том, что в эти го­ды внук араканского царя взял в жены принцессу пью. В 794 г. Колофен, заключивший мир с Танами, прислал к их двору посольство, в составе которого были музыкан­ты из страны пью. В 802 г. царь пью послал в Китай са­мостоятельное посольство, и музыканты, вновь вклю­ченные в его состав, пользовались при китайском дворе большим успехом. Появилась даже мода на музы­ку пью.

Во время пребывания посольства пью в Китае при­дворные хронисты получили возможность собрать информацию [20] о Шрикшетре «из первых рук». Именно к этому времени относятся подробные сведения о пью, зафикси­рованные в китайских источниках.

Дипломаты пью, рассказывая о своем государстве, сильно преувеличили его размеры и значение. Китай­ские историки записали, что Шрикшетра занимает тер­риторию в 3 тыс. ли с запада на восток и 5 тыс. ли с севера на юг, т. е. значительно большую, чем современ­ная Бирма. Подвластны правителю Шрикшетры, заявили послы, восемнадцать царств, в том числе остров Ява и другие не менее отдаленные государства.

Куда более интересны и достоверны сведения о повсе­дневной жизни государства. Вот некоторые отрывки из китайской хроники.

«Когда царь пью отправляется в путешествие, он вы­езжает на носилках, сплетенных из золотых полос. А ког­да путешествует далеко, едет на слоне. У него много жен и наложниц... Стена города облицована плитками зеле­ной глазури (эти плитки обнаружены как в Тарекитаре, так и в Халинджи. — Авт.), и длина ее — дневной пере­ход. Откосы рва устланы кирпичом. В городе обитает не­сколько тысяч семейств. Там же более ста буддийских монастырей, комнаты в них украшены золотом и сереб­ром, полы покрыты коврами. Таков же   дворец   царя... В обычае пью любить все   живое и воздерживаться   от убийства. Их земля родит сою, рис, просо, но конопля и пшеница там не растут... По достижении семи лет маль­чикам и девочкам бреют головы и отдают в монастырь, где они учатся и постигают буддийские законы. Если к двадцати годам они не хотят посвятить свою жизнь слу­жению Будде, то снова отращивают волосы и возвраща­ются к мирской жизни... Одежда их из хлопка. Они обо­рачивают ее вокруг тела. Они не носят шелковых одежд, потому что производство шелка связано с убийством жи­вого существа... Среди них много предсказателей и аст­рологов. В городе двенадцать ворот и пагоды по четырем углам. Все люди живут внутри городских стен. Они кро­ют крыши свинцом и оловом и употребляют в строитель­стве дерево... Они здороваются за руку и наклоняют го­лову в знак уважения. Они знакомы с   астрономией    и знают буддийские законы. Они носят   головные   уборы, украшенные золотыми цветами... В царском дворе    два колокола: один серебряный, другой золотой. Когда враг [21] близко, они курят благовония и бьют в колокола... сахар­ный тростник растег там в ногу толщиной. Деньги их — серебряные и золотые. У них нет масла, они жгут воск с благовониями... женщины ходят с веерами, а те, ранг ко­торых высок, выходят из дома в сопровождении пяти-шести служанок».

В китайских хрониках подробно описаны музыкаль­ные инструменты пью, их музыка и танцы. На основе этих описаний можно определить материалы, которые употреблялись при изготовлении музыкальных инстру­ментов. Металлов было восемь: серебро, золото, электрон (сплав золота с серебром), олово, железо, бронза, сви­нец, медь. Все эти металлы обнаружены при раскопках в Тарекитаре, и повсеместное их употребление говорит о высоком уровне развития металлообрабатывающего ре­месла в государстве пью.

Большого мастерства достигли камнерезы и стекло­дувы Шрикшетры. Одна из статуэток, найденная в Тарекитаре, — самое старое изделие из стекла, обнаруженное в Бирме. Множество украшений изготовлялось из драго­ценных и полудрагоценных камней; копи, в которых они добывались, разрабатываются в Бирме по сей день. Мно­гочисленной и разнообразной была и керамика пью, ко­торую даже вывозили в соседние страны.

Китайские хроники говорят о высоком уровне сель­ского хозяйства Шрикшетры. В стране выращивали не только рис, но и бобовые культуры, сахарный тростник и хлопчатник. До наших дней дошли крупные ирригацион­ные сооружения пью, частично использованные бирман­цами.

Пью обладали уже монетной системой. Находки серебряных монет пью — не редкость. Один из кладов такого рода был обнаружен в конце 1967 г. и состоял из сорока монет, на которых изображены индийские симво­лы. Золотых монет, о которых говорится в китайских хро­никах, не обнаружено.

Документов, рассказывающих об общественном строе Шрикшетры, не сохранилось. Известно только, что пра­вил страной царь; концепции царской власти, вероятнее всего, были заимствованы в Индии, откуда пришла и ос­новная религия Шрикшетры — буддизм, которому китай­ские источники уделяют немало места при описании госу­дарства. Однако он был не единственной религией в [22] стране, и немалую роль, очевидно, играли местные до-буддийские верования.

Археологические раскопки показали, что пью многого достигли в области архитектуры. Их храмы и пагоды бы­ли прототипами многих зданий, воздвигнутых позднее в Пагане. Здания сооружались из обожженного кирпича и покрывались штукатуркой.

Крупнейшим из городов пью была Тарекитара. Го­род существовал в течение нескольких столетий — куль­турный слой в нем очень мощный. Овальная в плане, с юга и востока столица Шрикшетры была окружена двой­ным кольцом стен и валов. С севера город охраняли три ряда стен, с запада — стена и ров. Диаметр Тарекитары — 5 км. Столь большие размеры города объясняются тем, что в пределах стен находились не только дома, но и поля, сады и водоемы, так что город мог выдержать долгую осаду.

Начавшиеся в Тарекитаре в 1966 г. новые раскопки уже принесли первые интересные результаты. Обнаруже­ны городские ворота шириной 7 м, которые позволяли въезжать в город на слонах и больших колесницах. У во­рот найден каменный столб с надписью на пали, исполненной алфавитом пью.

Если Тарекитара была оставлена жителями не сразу и даже после переноса столицы в Халинджи продолжала существовать, то развалины Халинджи, последней столи­цы Шрикшетры, носят следы внезапного и жестокого разрушения. Остатки зданий буквально разбросаны по земле, слой угля и пепла рассказывает о пожаре, буше­вавшем в городе.

О причинах гибели Шрикшетры можно только дога­дываться. Не последнюю роль в этом сыграла, видимо, политика последних царей пью, которые старались нала­дить связи с Танской империей «через голову» своего сюзерена — Наньчжао, которому они начали оказывать неповиновение. В 832 г., сообщает хроника Танов, «вой­ска Наньчжао разгромили и сравняли с землей столицу пью, взяли в плен оставшихся в живых 3 тыс. человек, поселили их как рабов в Чентунге (Юньнань Фу, восточ­ная столица Наньчжао. — Авт.) и велели им самим добывать себе пропитание».

Очевидно, разгром столицы пью положил конец су­ществованию их государства. Упоминаний о Шрикшетре [23] больше нигде не встречается, хотя пью как народ еще существовали по крайней мере до XIII в., когда последние сведения о них исчезают из документов.

5. Монские государства Бирмы в IX—X вв.

События на севере, приведшие к гибели крупнейшего государства древней Бирмы, в незначительной степени отразились на судьбе монских городов юга. В 835 г. ар­мия Наньчжао, уничтожившая Шрикшетру, разгромила, государство Ми-чен в Южной Бирме, которое, по словам пью, было подвластно Шрикшетре. Очевидно, речь идет об одном из монских княжеств. Однако дальше войска Наньчжао продвинуться не смогли: моны остановили их. Отрезанные шанскими племенами от основной части монов, создавших государство Дваравати в Таиланде, моны Бирмы во второй половине I тысячелетия н. э. зна­чительно расширили свои владения и укрепились на по­бережье. По мере роста и развития монских городов их взаимоотношения становились все сложнее. Бирманские хроники утверждают, что на небольпюм расстоянии ме­жду устьями Салуина и Ситауна находилось восемь та­ких городов и все они вели между собой войны.

Ко времени переноса столицы пью на север среди мон­ских городов выделились Татон (ныне Татхоун) и Тайкала. Названия менее значительных монских центров Бирмы неизвестны. Историки условно называют их по именам тех современных деревень, у которых найдены руины крепостных стен: Хоток, Мутхин, Лейкпон и др.

Даже крупнейшие из монских городов были по совре­менным масштабам невелики. Они не включали ни по­лей, ни садов, ни резервуаров, как поселения пью. Влаж­ный климат и применение в качестве строительного ма­териала недолговечного латерита привели к тому, что от древних монских городов до нас практически ничего не дошло — они были съедены муссонными ливнями и джунглями.

Перенос центра Шрикшетры на север привел к тому, что место пью в среднем течении Иравади заняли сокро (карены) и другие племена. Это создало благоприятные условия для продвижения монов к северу. В IX—X вв. монские поселения существовали уже в долине Чаусхе в, среднем течении Иравади. [24]

Борьба с нашествием Наньчжао в 835 г. привела к большему сплочению монских городов. Это ускорило об­разование двух монских государств. Центром первого стал Татон, второго — Пегу. Расцвета эти государства достигли в X в. К их берегам приставали многочислен­ные корабли, в городах селились торговцы из разных стран. Археологические раскопки в Пегу и Татоне обна­ружили остатки кораблей, якоря, железные скобы и мно­жество предметов импорта. Весьма разнообразны также свидетельства о существовании в монских городах самых различных религиозных культов, в основном индуист­ских.

Если верить монским легендам и хроникам, буддизм взял верх над другими религиями не без борьбы. Под оболочкой религиозных распрей скрывалась, очевидно, борьба за преимущественное влияние на торговом пути Индия — Китай.

Монское государство Дваравати в X в. потеряло са­мостоятельность и было вынуждено признать власть Кхмерской империи. Угроза потери самостоятельности нависла и над монами Южной Бирмы. Кхмерский царь Яшоварман I претендовал на власть над всем Индоки­тайским полуостровом вплоть до Бенгальского залива. Не исключено, что монские города Бирмы в той или иной мере признавали сюзеренитет Ангкора (Кхмерской импе­рии), однако кхмерские цари не пришли на помощь монам в X в., когда на них напали войска Чолов, тамиль­ских властителей юго-востока полуострова Декан. Со­хранились монские легенды, которые рассказывают об этой войне и о том, как моны отстояли свою независи­мость.

6. Аракан до XI в.

Еще одним крупным государственным образованием в Бирме, существовавшим до XI в., было Араканское царство.

Аракан представляет собой узкую полосу побережья, зажатую между Бенгальским заливом и лесистыми хребтами Западной Бирмы. Особенности географического по­ложения Аракана обусловили его более тесные в древно­сти связи с Индией, чем с Бирмой. И морские и сухопутные [25] пути, ведущие в Аракан, значительно доступнее с запада, со стороны Бенгалии, нежели со стороны Бирмы. В первые века нашей эры население Аракана было родст­венным населению Восточной Индии.

Эпиграфические данные Аракана указывают на то, что с IV в. н. э. там правила династия Чандра. Столица Чандров находилась в Вейшали в Северном Аракане. Правители Аракана чеканили монету, имели флот и под­держивали с Индией постоянные торговые связи.

В IX—X вв. в жизни Аракана произошли два события, резко изменившие течение его истории. Во-первых, в Ара­кан проникло мусульманство, носителями и проповедниками которого были моряки, потерпевшие кораблекруше­ние у араканского берега. Во-вторых, в Аракан вступили тибето-бирманские племена, частично вытеснившие, ча­стично ассимилировавшие первоначальное население, так что теперь араканцы мало чем отличаются от населения собственно Бирмы. Можно предположить, что пришель­цами были остатки пью, покинувшие долину Иравади и спасавшиеся от власти Наньчжао или набегов сокро. Это предположение основывается на араканских хрониках, которые рассказывают о войнах с пью и относят эти вой­ны к X в., т. е. ко времени, когда государство пью уже не существовало, а пью исчезли из Бирмы.

В X в. в Аракане наступает длительный период меж­доусобиц и борьбы за власть, и терпящие поражение в этой борьбе цари обычно ищут помощи либо в Индии, либо в Бирме — в Паганском царстве.

7. Бирманцы в долине Иравади

Когда бирманские хроники описывают начало бир­манской государственности, они неизменно обращаются к северу Бирмы, не признавая непосредственными родо­начальниками бирманских царств ни пью, ни монов.

Практически все хроники называют первой бирман­ской столицей Тагаун в Северной Бирме. Традиция при­писывает создание этого царства индийским князьям, близким к роду самого Будды, и относит его создание к последним векам до нашей эры.

Однако раскопки, проведенные в районе Тагауна современными [26] археологами, не обнаружили в тех местах ни одного предмета, предшествующего XII в., когда в Тагауне была создана паганская пограничная крепость. Да и местоположение Тагауна в малоприспособленном для сельского хозяйства горном районе также говорит против того, что он мог стать центром бирманского госу­дарства.

Тем не менее эта легенда имеет под собой основу. Ее корни кроются, видимо, не только в желании хронистов проследить бирманскую историю в далекой древности, но и в воспоминаниях о пройденном бирманскими племе­нами пути на их теперешнюю родину. Именно там, в го­рах на северных границах Бирмы, эти племена прожили много столетий.

Г. Люс в результате длительных исследований пришел к выводу, что предками бирманцев были племена, назы­ваемые китайскими источниками «западными цянь» и обитавшие во II тысячелетии до нашей эры в долине ре­ки Таохэ, неподалеку от современного китайского города Ланьчжоу. В истории династии Хань говорится о цянях как о пастушеских племенах, враждовавших с китайца­ми. Китайцы часто совершали на них набеги, уводили скот и пленных.

Под давлением сильных соседей цяни покинули доли­ну Таохэ и отступили в Северо-Восточный Тибет. Но и это не избавило их от нападения китайцев. Пришлось снова оставлять обжитые места и уходить к югу. В ре­зультате цяни попали в Сычуань и стали вассалами Наньчжао, которое покорило все племена Сычуани, Вос­точного Тибета и севера современной Бирмы.

К VIII в. (миграция цяней заняла более полутора ты­сячелетий) они уже более известны под именем мранма. Имя мранма сохранилось в названии государства, кото­рое им суждено было создать, — Бирмы. Однако в это время мранма были лишь одним из многочисленных пле­мен Сычуани, воинственных и непокорных, как уверяют китайские хроники.

Как и другие племена гор, мранма поставляли в ар­мию Наньчжао воинов и поэтому, вероятнее всего, позна­комились с Бирмой задолго до того, как начали переселение в ее долины. Известно, что в числе других подвла­стных Наньчжао племен они ходили походом на терри­торию теперешнего Вьетнама. Возможно также, что они [27] воевали с пью и участвовали в покорении княжества Ми-чен в Южной Бирме.

Оказавшись в более благоприятных условиях, чем другие племена, научившись приручать коней и освоив террасное земледелие, мранма захотели избавиться от власти Наньчжао. Сделать это можно было, только уйдя к югу, и с середины IX в. первые роды мранма начали спускаться в долину Иравади. Горный народ, привыкший к жизни в сухих и прохладных районах, стал селиться в речных долинах, в местах с резкими перепадами темпе­ратуры и влажности.

Несколько причин способствовали успеху предприня­того мранма переселения. Первой из них было ослабле­ние самого Наньчжао, которое не могло контролировать подвластные племена так же эффективно, как в VIII в. Ослабление Наньчжао позволило мранма, не опасаясь преследования и мести, покинуть обжитые места.

Воины Наньчжао ненавидели равнины Бирмы из-за жаркого климата, насекомых, болезней. Составитель китайской хроники «Мань Шу» пишет о гарнизонах крепостей Наньчжао, расположенных на границах бир­манских долин: «Вся область там заражена малярией. Земля плоская, как точильный камень. Зимой трава и деревья не шелохнутся. Чиновники Наньчжао боятся ма­лярии и других болезней. Некоторые солдаты покидают свои посты и проживают в других местах, не являясь на службу. Властители Наньчжао специально отбирают са­мых проверенных слуг для того, чтобы селить их в кре­постях для контроля над пятью провинциями и десятью племенами».

Из этих слов становится ясно, что Наньчжао не смог­ло колонизовать долины Бирмы и что после разгрома пью и большого похода на юг Бирмы войска Наньчжао отступили в горы. Также можно сделать вывод, что мран­ма (которых далее мы будем называть бирманцами), спустившись в долины, ушли и из-под власти Наньчжао. Государство Наньчжао слабело, и с каждым годом все менее вероятной становилась угроза карательных мер против отколовшегося племени.

Второй важной причиной, способствовавшей успеху переселения бирманцев и их закрепления в долинах, бы­ли те самые опустошительные походы Наньчжао в IX в., в результате которых погибли государства Центральной [28] и Северной Бирмы и часть населения была уведена в плен. В долине Иравади не было силы, которая могла бы воспрепятствовать заселению ее воинственным племе­нем. За короткий срок бирманцы заняли теперешний ок­руг Чаусхе и район Минбу на правом берегу Иравади, которые получили в бирманской литературе название «дома бирманцев».

Однако места, занятые бирманцами, не были безлюд­ными. Отсутствие силы, способной организовать сопроти­вление бирманцам, вовсе не означало, что сопротивления не было вообще. Долина Чаусхе, занимающая площадь в 1 тыс. кв. км, уже тогда была наиболее плодородным и освоенным районом средней Бирмы. В ней сохранились и действовали крупные ирригационные сооружения, по­строенные пью и другими народами, находилось много деревень и укрепленных поселений.

Надписи XI—XIII вв., найденные в долине, позволяют представить, каким было ее население к моменту при­хода бирманцев. Прежде всего, здесь жили моны. Память о них сохранилась в названиях некоторых деревень. Кро­ме монов в долине Чаусхе обитало тибето-бирманское племя саков. О нем остались воспоминания в надписях и названии одной из вершин горы Туран — «правящая саками». Титул высокого должностного лица Паганского царства читается как Маха-сак-ити, что означает «пора­жающий саков». Очевидно, отношения бирманцев с сака­ми были враждебными.

Еще одним племенем, с которым столкнулись бирман­цы, были сокро (карены). В надписях паганского перио­да встречаются частые упоминания о рабах сокро из Са­гу (Сагу — район Минбу). В надписях говорится также о племени лава, чья деревня находилась в округе Минбу, о сьямах (шанах) и других племенах. Некоторые из них отступили в горы, другие остались жить бок о бок с бир­манцами, сохраняя свой язык и обычаи. Наконец, в ок­руге Чаусхе жили остатки пью.

Заняв долину Чаусхе, бирманцы основали в ней 11 «каруинов», которые можно считать родовыми округами. Каждый каруин имел укрепленную «столицу» и состоял из одной или нескольких деревень. Недавно при помощи аэрофотосъемки удалось обнаружить остатки этих ук­репленных «столиц» в четырех из одиннадцати каруинов долины Чаусхе. Каруины находились также в округе [29] Минбу (шесть) и по берегам Иравади между Минбу  и Чаусхе (два). Всего каруинов было 19.

За короткое время бирманцы освоили и расширили ирригационные системы и в течение столетия сравни­тельно мирной жизни за счет прихода с севера новых ро­дов и естественного прироста населения выросли количе­ственно настолько, что «дом бирманцев» стал им тесен.

8. Бирма накануне образования Паганского царства

Первое столетие жизни бирманцев в Бирме было зна­менательно не только их количественным ростом, но и качественными изменениями общественного сознания, ростом культуры. Общение с пью и монами, прошедши­ми длительный путь развития и стоявшими выше бир­манцев на лестнице цивилизации, многому научило при­шельцев. Влияние монов и пью ощущалось как в области экономики — устройстве ирригационных сооружений, освоении новых сельскохозяйственных культур, строи­тельстве поселений городского типа и т. д., так и в обла­сти идеологии. Бирманцы познакомились с классовым обществом, с концепциями государственного устройст­ва, с буддийской религией. Следующей ступенью в их развитии должно было стать создание государства. К этому их толкала социальная эволюция общества, а также необходимость строить и поддерживать крупные ирригационные сооружения, что было возможно только при условии централизованной власти. Наступление бир­манцев вызывало растущее сопротивление соседей, что требовало создания сильного войска.

Однако долина Чаусхе не стала центром бирманского государства. Она находилась в стороне от основных тор­говых путей, в ней господствовали родо-племенные отно­шения, оберегаемые «старой» знатью каруинов. Те бир­манские вожди, которые олицетворяли новый этап в раз­витии бирманского общества, предпочитали бороться за власть в крупнейшем городе Средней Бирмы, в быстро растущем Пагане. Каруины долины Чаусхе были их ба­зой, опорой, Паган — их будущим, центром первого бир­манского государства.

Бирманские хронисты относят основание города Па­ган к середине IX в. По сведениям бирманских хроник, [30] уже в 850 г. князь Пьинбу (о нем не сохранилось никаких сведений в эпиграфике) «обнес Паган стеной». Не­известно, был ли бирманцем князь Пьинбу и был ли ос­нован этот город именно в IX в., а не раньше, когда эта местность входила в состав Шрикшетры, или позже, ког­да бирманцы распространили свою власть на этот район, находившийся в нескольких десятках километров южнее долины Чаусхе; однако уже к концу X в. бирманцы вла­дели районом Пагана, и первый из известных по надпи­сям бирманских князей, Сорахан, в 1000 г. построил око­ло Пагана буддийскую молельню. Вероятно, город Па­ган уже существовал в это время, потому что к середине XI в. относится надпись, найденная в нескольких стах километров к востоку от Пагана, в государстве Тямпа. В ней говорится о рабах из Пукама (так называли город сами бирманцы и их соседи).

К сожалению, именно от X и первой половины XI в. до нас не дошло ни документов, ни надписей. Китайские хронисты ничего не писали о Бирме того времени. Араб­ские и индийские мореплаватели имели дело только с ионами южного побережья, бирманцы же еще не выра­ботали письменности и не оставили никаких письменных памятников. Поэтому этот период бирманской истории освещен только в написанных много позднее хрониках, которые утверждают, что конец X и первая половина XI в. были периодом становления государства с центром в Пагане и борьбы за власть между бирманскими князь­ями в этом городе.

Хроники говорят о том, что князь Сорахан, построив­ший буддийскую молельню неподалеку от Пагана, скло­нялся к. культу змея Нага (буддизм еще не стал господствующей религией бирманцев) и даже поставил его изображение в своем саду. Один из его прислужников, Чаунпью, лишил Сорахана трона в Пагане, а двоих его сыновей воспитал в своем доме. Когда молодые князья выросли, они построили в лесу монастырь и пригласили узурпатора посетить его. Там они силой заставили его постричься в монахи, а сами заняли престол. Через не­сколько лет один из братьев умер; другой, Сокка-те, про­должал править Паганом. Тем временем подрос сын за­ключенного в монастырь Чаунпью, которого звали Анирудой (Аноратой). Анируда вызвал Сокка-те на поеди­нок и, убив его, возвратил трон своему роду. Это случилось [31] в 1044 г., и именно этот год принято считать годом основания первого государства, объединившего всю Бир­му, — Паганского царства.

Факгически Паганское государство было создано не­сколькими годами позже. К моменту восшествия на пре­стол Анируды, первого крупного государственного деяте­ля Бирмы, о котором мы имеем достоверные исторические сведения, бирманцы контролировали только небольшую часть среднего течения Иравади и вряд ли кто-нибудь в Бирме или за ее пределами подозревал, что вскоре Паганское царство станет одним из крупнейших и могуще­ственнейших государств Юго-Восточной Азии. [32]