ГЛАВА X

ПОЛОВИНА КОННА И ПОЛОВИНА МУГА

Мунстерцы считали короля Кашеля верховным правителем и почти не принимали во внимание верховного короля всей Ирландии до тех пор, пока игнорировать честолюбивые замыслы Уи Нейллов не стало невоз­можно. На протяжении VIII века Уи Нейллы беспрепятственно владели северной частью страны, и мунстерцы разработали учение о двух равных сферах влияния: Половине Конна и Половине Муга. Традиции Дал Куинн и Эоганахтов подверглись определенному выравниванию: гойделы пришли в Ирландию под началом Эремона и Эбера, двух сыновей Миля, от которых пошли северные и южные династии; время жизни Муга Нуадата совместили с эпохой Конна Ста Битв; Мут и Конн разделили между собой Ирландию по хребту Эскер Риада, который идет от Клонарда до Клонмакнойса; Айлиль Голое Ухо женился на Садб, дочери Конна; и Эоган Мар, и Арт, сын Конна, были убиты Лугайдом Мак Коном из племени эринов в битве при Маг Мукриме в Коннахте, и у обоих после их смерти родились сыновья, Фиаху Муллетан и Кормак, сын Арта; таким образом, Коналл Корк жил в одно время с Ниаллом Девяти Заложников.

Равновесие не могло удерживаться долгое время. Преимущество, ко­торым пользовалась Половина Конна даже в искусственной схеме ирланд­ской предыстории, проявилось в том, что происхождение от Эремона стали приписывать лагенам и осрайге. Со временем в число потомков Миля стали включать и другие династии: ульстерские круитни получили в прародители Ира, сына Миля, а род Корко Лойгде стали возводить к Лугайду, сыну Ита, двоюродному брату Миля. В отрывке, первоначально представлявшем собой введение к своду генеалогий всех правителей Ир­ландии, составленному, вероятно, Кормаком, сыном Куленнана, Эбер идет первым, за ним следуют Эремон, Ир и Аугайд, сын Ита: таким образом, предки мунстерцев начинают и замыкают этот ряд. Впрочем, в некоторых [231] рукописях первым упоминается Эремон, в соответствии с доктриной, полу­чившей официальный статус вскоре после смерти Кормака, по которой Эремон взял себе северную половину страны вместе с верховной властью.

Три короля Кашеля предпринимали серьезные попытки противостоять возрастающему влиянию Уи Нейллов: Катал, сын Фингуне (723—742 гг.), Федлимид, сын Кримтанна (820—841 гг.), и Кормак, сын Куленнана (902—908 гг.). Если Катал стремился всего лишь ограничить сферу влияния Уи Нейллов пределами их родной Половины Конна, то полити­ческая обстановка вынудила Федлимида взять на вооружение понятие верховной королевской власти, изобретенное Уи Нейллами. Однако в конечном итоге перенести верховную власть над всей Ирландией в Мун-стер удалось не королю из рода Эоганахтов, а Бриану Бороме, сыну Кеннетига из рода Дал Кайс.

На всем протяжении противостояния Уи Нейллы владели инициати­вой как в географическом, так и в политическом отношении и в деле династической пропаганды. Слабость Эоганахтов отражается в беспоря­дочном состоянии, в котором находятся их письменные источники. Не многие списки королей согласуются друг с другом, а различные анналы, большинство которых было написано за пределами Мунстера, упоминают таких королей Кашеля, которых нельзя найти ни в списках, ни в синхро­нистических таблицах. Подчас очень сложно установить родословные отдельных королей, а генеалогия Кашельских Эоганахтов, септа, из которо­го вышло большинство королей Мунстера, поражает своей путаницей. Коротко говоря, Эоганахтам не удалось разработать «общепризнанную ложь», которая могла бы придать их притязаниям моральную опору, необходимую в глазах образованной публики.

Королевская власть в Кашеле в действительности представляла собой очень непрочное установление, действовавшее по правилам, свойственным архаической и племенной эпохе жизни ирландского общества. Генеалогия Кашельских Эоганахтов проявляет исключительное отсутствие династи­ческого единства. Эоганахты были разбросаны по всему Мунстеру, так что им было обеспечено господство над провинцией. Впрочем, хотя неко­торым их династическим группам чаще, чем другим, сопутствовала удача в борьбе за престол короля пятины, любой влиятельный род мог принять участие в этом соревновании и надеяться на успех.

В VIII веке из рода Уи Нейллов выделились две династии, обладав­шие явной гегемонией над севером и срединными областями страны. Сход­ные процессы наблюдаются и в других провинциях. Однако в Мунстере [232] не происходило ни подобного развития династического принципа, ни сопутствующего сплочения земель. Широкое географическое распростра­нение Эоганахтов находит визуальную параллель в генеалогических таб­лицах[1]. Чужаки никогда полностью не лишались права стать королями провинции — в X веке Флатбертах, сын Инманена, происходивший из Мускрайге и потому вовсе не являвшийся членом рода Эоганахтов, правил с 914 по крайней мере по 922 год. Можно считать, что это указывает на окончательный упадок Эоганахтов до возвышения Дал Кайс в 964 году, но поразительное отсутствие какого бы то ни было удивления по поводу захвата в том году Кашеля Матгамайном, сыном Кеннетига, говорит о том, что он не столько узурпировал престол, сколько возродил пришедшую в упадок королевскую власть.

Характерным в этом отношении кажется то обстоятельство, что трак­таты Frithfholaid рассматривают возможность междуцарствия в Кашеле с некоторым спокойствием. Противоречивые данные списков королей по­казывают, что подобные периоды междуцарствия были вполне обычным явлением. Сходное положение имело место и в других провинциях, даже в королевстве Уи Нейллов в Таре, но сам факт того, что они ретушируют­ся официальными источниками, указывает на иное отношение к делу, в соответствии с которым теория непрерывного престолонаследия приобре­тала ореол неприкосновенности. Кроме того, путаница в генеалогиях вовсе не обязательно означает, что мы располагаем меньшим количеством прав­дивой информации относительно Эоганахтов (за исключением очевидной и прискорбной утраты, обусловленной отсутствием анналов): четкая кар­тина, изображаемая родословными других королевских родов, также часто скрывает под собой гораздо более изменчивую действительность.

Некоторое время казалось, будто в Мунстере вот-вот установится определенный династический порядок. С начала VII и до середины VIII века королевский престол Кашеля вращался в компактном треуголь­нике династических групп, господствовавших над центральной частью провинции: Эоганахтов из Айне, Кашельских Эоганахтов и Глендамайнских Эоганахтов, обитавших соответственно в Восточном Лимерике, Ка­шеле и Северном Корке.

Регулярное чередование на престоле представителей трех этих родов предполагается в повести о Мор Муман, дочери Аэда Беннана из рода Лох-Лейнских Эоганахтов. Эта легенда отражает классический ирландский [233] миф о богине власти, которая спасается от старения или нищеты посред­ством брака с праведным принцем. Подобно многим мунстерским сагам, она проявляет черты сходства с интернациональным фольклором:

«Мор Муман была дочерью Аэда Беннана. Сначала она была закол­дована. Обычно она доходила только до двери дома. „Горе тебе, Мор", — говорил голос сверху. Кроме того, ее искали короли Ирландии. Однажды она услышала, как голос сказал: „Горе тебе, Мор!" „Я бы предпочла, чтобы это случилось, а не постоянно обещалось". — „Должно ли это случиться в начале или в конце?" — „В начале", — сказала она. После этого помешательство овладело ей, и она перескочила через liss[2]. И неиз­вестно, куда она пошла.

Она бродила по Ирландии два года, одетая в рубище, обожженная солнцем и ветром. Наконец она пришла в Кашель, где королем был Финген, сын Аэда. Три дня она пасла его овец, а затем однажды она вошла с пастбища во дворец и опустилась у огня. Шинген хотел выгнать ее, но его жена (дочь короля десси) сказала, что ему нужно провести ночь с Мор, и предложила ему свою брошь, если он сделает так. Иначе она не будет спать с ним. Затем Мор сбросила свои лохмотья и пошла спать. Финген спросил ее, кто она, и тогда она сказала свое имя и пришла в чувство. Утром она поднялась, чтобы идти к овцам, но Финген удержал ее и отдал ей пурпурный плащ королевы и ее брошь. Он сказал королеве, что Мор останется в ее дворце, так как она выше ее родом. В тексте говорится также, что всякую красавицу в Ирландии сравнивали с Мор Муман.

Она осталась с Фингеном и родила ему сына, которого назвали Сехнассах. Затем Финген умер, и она отправилась к Каталу, сыну Фингуне, королю Глендамайна. Ибо центр королевства Мунстер находился одно время в Кашеле, другое — в Глендамайне и третье — в Айне; ибо все они — Эоганахты. Так она пошла к Каталу в Глендамайн».

В этой легенде открыто не говорится, что затем Мор Муман отпра­вилась к королю Айне, но она определенно должна была это сделать по логике сюжета. Финген, сын Аэда Черного, король Мунстера из рода Кашельских Эоганахтов, умер в 619 году, и его преемником стал Катал, сын Аэда Фланда Хатраха, из рода Глендамайнских Эоганахтов, который умер в 628 году. Автор текста или поздний переписчик спутал его с его более знаменитым правнуком Каталом, сыном Фингуне. [234]

Положение вещей и ход событий, обрисованные в легенде, отнюдь не полностью соответствуют действительности: Каталу, сыну Аэда, на самом деле наследовал Шайльбе Фланн, брат Фингена, сына Аэда, а Эоганахты из Айне пришли к власти лишь после его смерти в 637 или 639 году, когда королем Кашеля стал Куан, сын Амалгада. Намек на это содер­жится в саге о Коналле Корке, а именно в отрывке, посвященном Кумма-ну, «который пришел к Федлимиду после смерти Кайрпре», тем самым символизируя переход королевской власти к Федлимиду, сыну Тигернаха, из рода Ратлендских Эоганахтов после смерти Кайрпре Кромма, сына Кримтанна, из Глендамайнских Эоганахтов[3]. Анналы датируют смерть Федлимида, сына Тигернаха, 590 или 593 годом, однако не все признава­ли его королем Мунстера, как показывает рассказ о закрытии Кашеля перед его колесницей, а его место в списках королей в интересах Гленда-майнской ветви отдали его тезке Федлимиду, сыну Кайрпре. Легенда также оставляет без внимания правление Фергуса Раздора из рода Эога­нахтов из Айртир Хлиах, который умер в 583 году.

В саге о Мор Муман рассказывается, как Катал упрекал Мор Му-ман и ее сестру Руйтхерн за то, что они постоянно оплакивали смерть Фингена, после чего она пообещала забыть покойного супруга и любить живого. В Анналах Тигернаха после записи о смерти Фингена цитиру­ется следующее четверостишие:

In Muma

re linn Fingen maic Aedha,

robdar lana a cuiledha,

robdar toirrtigh a treba.

Мунстер,

во времена Фингена, сына Аэда, —

были полны его амбары,

плодородны его усадьбы.

В Анналах Инисфаллена сходным образом приводится четверости­шие, сложенное тем же размером, которое якобы произнесла Мор Муман после смерти Катала, сына Фингуне, в 742 году:

In tImblech

ro-saer Aidbe dia bachail,

is oen ina erdarcus

a ur dare tan Cathail.

Эмли,

который освятил Айльбе своим посохом,

одно, чем он знаменит, —

его прах на лице Катала.

Вовсе не обязательно считать это анахронизмом, если учитывать, что Мор Муман, вполне возможно, является олицетворением нестареющей [235] богини, в данном случае выступающей в традиционной роли «банши». Анналы фиксируют смерть Мор в 632 году. Вероятно, у Аэда Беннана на самом деле была дочь, с именем которой позднее стали связывать этот древний миф.

Легенда о Мор Муман повествует также о войне между сыновьями Аэда Беннана и сыновьями Катала:

«„Как вести это сражение?" — спросили мунстерцы. Если бы сыно­вья Катала вышли против сыновей Аэда, то они перебили бы друг друга, поскольку равны они гордостью. Поэтому сыновья Аэда пошли на восток на echtar-thuatha, то есть Осрайге, десси, Эйле, Мускрайге Брегойн, Айртер Фемин и Фир Маге Фене... Сыновья Катала обратились против Корко Аойгде, Корко Дуйбне, Киаррайге, Корко Байскинд и Коркомруад. В последующей битве победили сыновья Катала и преследовали побеж­денных от Инде Мор до Луахайр Дедад, а сыновья Аэда бежали от них на восток в Кенн Курриг».

Согласно этой легенде, главные противники избежали столкновения, ограничив основные враждебные действия территориями вассальных пле­мен. Обозначение echtar-thuatha, буквально «внешние племена», в данном случае равнозначно более привычному термину forthuatha. В приведенном выше отрывке мы находим любопытное свидетельство реально существо­вавшего разделения Мунстера на восточную и западную квазипровинции.

В действительности успех, достигнутый тремя восточными династия­ми, которые на полтора столетия монополизировали королевскую власть в Кашеле, весьма умаляло существование Иармуму, имевшего фактический статус независимого высшего королевства. Мы видели, что в мифологи­ческой легенде о происхождении сыновей Коналла Корка отчетливо выражается враждебное отношение к Лох-Лейнским Эоганахтам. Аэда Беннана, предполагаемого отца Мор Муман, некоторые анналы, сообщая о его смерти в 619 или 621 году, называют королем Мунстера. Даты его кончины указывают на то, что он жил в одно время со своим зятем Фингеном, сыном Аэда. Верховное господство Кашеля над Западным Мунстером, скорее всего, носило исключительно номинальный характер в то время, когда династия Лох-Лейнских Эоганахтов находилась в зените своего могущества.

Катал, сын Фингуне, происходил из Глендамайнской ветви и в 721 году наследовал Этерскелу, сыну Маэл Умай, из рода Эоганахтов из Айне. В первый же год своего правления он совершил поход на Уи Нейллов, [236] разорив Маг Брег в союзе с королем Лейнстера Мурхадом, сыном Брана. Северный верховный король Фергал, сын Маэл Дуйна, немедлен­но дал понять, что он не считает Лейнстер законной частью Половины Муга, в том же году напав на эту провинцию в качестве подготовительно­го шага к большому походу 722 года, в ходе которого и произошла битва при Алмайне, где он нашел свою гибель. Как ни удивительно, Катал не принял никакого участия в этом столкновении, и, вероятно, в очевидно предвзятой записи под 721 годом в Анналах Инисфаллена все же содержится некоторая доля истины:

«Разорение Бреги Каталом, сыном Шингуне, королем Мунстера, и после этого он и Фергал, сын Маэл Дуйна, король Темры, заключили мир; и Фергал подчинился (giallais) Каталу. Ибо таковы были пять королей из мунстерцев, что правили Ирландией после Крещения, а именно: Энгус, сын Над Фройха, и его сын, то есть Эохайд, который правил Ирландией 17 лет, и Катал, сын Фингуне, и Федлимид, сын Кримтанна, и Бриан, сын Кеннетига».

Включение в этот перечень Бриана указывает на то, что отрывок был написан не ранее XI века. В синхронной таблице королей, которую писец рукописи Laud Misc 610, по его словам, заимствовал из «Кашельского Псалтыря», в параллельных столбцах называются: короли Тары начиная с Лоэгайре, сына Ниалла; аббаты Армы начиная со св. Патрика; и короли Кашеля начиная с Над Фройха, сына Коналла Корка. Здесь же мы находим утверждение, что Катал, сын Аэда Фланда Хатраха, который умер в 628 году, был королем Ирландии (rех Нiberniae). Подобные ретроспективные утверждения, конечно же, носят исключительно анахро­нистический характер. Однако если между Каталом и Фергалом в 721 году был заключен мир, то неучастие Катала в битве при Алмайне объясняет­ся само собой.

В последующие годы наступило относительное ослабление Уи Нейллов. На престоле верховного короля Ирландии быстро сменились два короля Бреги, а вслед за ними в Таре стал править Флатбертах, сын Лоингсеха (728—734 гг.), которому не удалось обеспечить передачу влас­ти представителю Кенел Конайлл из-за возвышения Кенел Эогайн при Аэде Аллане. В 733 году Катал, сын Фингуне, воспользовался возник­шим разладом и совершил очередной набег на Брегу. В ходе этого набега войско Катала было отбито от Тайльтиу королем Миде Домналлом, сыном Мурхада (который сам стал верховным королем в 743 году), но Катал нанес поражение Фолламану, королю Кланн Холмайн Бикк [237] (Кайлле Фолламайн), при Тлахтге. Сакральная природа обоих мест сра­жений говорит о многом, но, как показал Бинчи, эти свидетельства вовсе не обязательно предполагают, что Катал притязал на верховную королев­скую власть над Ирландией и с этой целью стремился председательство­вать на Оэнах Тайльтиу, которая к тому времени представляла собой всего лишь собрание Уи Нейллов под началом их высшего короля. Из данных анналов вытекает, что это были чисто военные столкновения, и, кроме того, мы не находим никаких упоминаний о проведении оэнаха, пусть даже о неудавшейся попытке такого рода. Анналы Инисфаллена вообще обходят эти события полным молчанием.

Если бы Катал стремился установить свою власть над всей Полови­ной Муга, он должен был бы подчинить себе Лейнстер, а именно этого ему сделать не удалось. В 732 году мунстерцы потерпели поражение от Аэда, сына Колгу, возглавлявшего войско Южного Лейнстера, а в 735 году состоялось более крупное сражение при Белах Эйле, в котором погибло много лагенов и еще больше мунстерцев, включая Келлаха, сына Фаэл-хайра, короля Осрайге, а сам Катал едва избежал гибели. Так повествуют о событиях Анналы Ульстера; однако в Анналах Инисфаллена гово­рится, что Катал одержал победу над Фаэланом, королем Лейнстера. Судя по месту сражения, расположенному в стратегически важной области меж­ду Мунстером и Миде, граничащей с северо-западной частью владений лейнстерских Уи Файльги, главным агрессором, скорее всего, являлся король Осрайге. По данным наиболее достоверных источников, в то время самым могущественным королем в Лейнстере был Аэд, сын Колгу, и, возможно, Осрайге рассчитывали на его невмешательство в случае нападения на Фаэлана, его соперника из Северного Лейнстера. В после­дней записи под 738 годом сообщается, что Катал, сын Фингуне, напал на Лейнстер и взял заложников у Фаэлана, также захватив большую добы­чу. В том же году Аэд Аллан нанес сокрушительное поражение лагенам в битве при Ат Сенайг, закончившееся гибелью Аэда, сына Колгу, и Брана Бекка, так что Анналы Тшернаха нисколько не облегчают дело, ставя Брана на место Фаэлана и представляя его в роли короля, подчинившего­ся Каталу. Фаэлан умер «в юном возрате» в начале этого года. Катал вряд ли мог получить изъявления покорности от лагенов после столь решительного утверждения власти Уи Нейллов, как битва при Ат Се­найг[4]. В общем и целом проще всего отнести эту запись к началу года до [238] смерти Фаэлана: усилия Катала могли послужить дополнительным пово­дом для нападения Аэда Аллана.

В 737 году анналы лаконично упоминают о встрече (dail) Аэда Аллана и Катала, сына Фингуне, в Терриглассе (Тir-da-glass). Нам ничего не известно о том, что произошло между ними, но сразу же вслед за этим сообщением мы находим запись: «Закон Патрика овладел Ирлан­дией» (Lex Patricii tenuit Hiberniam). По предположению Китинга, исто­рика XVII века, это означает, что на встрече с верховным королем Катал формально признал верховенство церкви Армы. И хотя между двумя этими сообщениями вовсе не обязательно существует текстуальная связь, возможно, Китинг прав. В следующем столетии Федлимид, сын Крим-танна, покажет, что он полностью осознаит ценность дружеских отношений с Армой. Сообщение о торжестве Закона Патрика (Саin Patraic) не имело бы особого смысла, если бы оно не затронуло Мунстер, а это, в свою очередь, должно было повлечь за собой формальное провозглашение Закона Патрика королем Кашеля. В 784 году в Мунстере был введен Закон Айльбе, и это событие, по-видимому, отражает попытку церкви Эмли изменить политический курс, заложенный Каталом. Довод, согласно которому Айльбе из Эмли был «допатрикианским» святым, был преднаме­ренно вымышлен и задействован в споре с Армой, но не подтверждается скудными традициями, повествующими об этом святом, который, скорее всего, жил в начале VI века. Составители Житий Айльбе дополнили его биографический материал более достоверными сведениями о жизни Киарана Сайгирского и Деклана Лисморского.

Вряд ли в ходе встречи между двумя королями велись переговоры о чем-либо, кроме разграничения сфер влияния. Аэд Аллан дал понять, что теперь Уи Нейллы объединены под властью сильного и честолюбивого короля, который больше не потерпит никаких набегов на срединные области. Он показал свою мощь, нанеся поражение уладам два года назад в битве при Фохайрте, и лишил ирландцев всякого повода сомневаться в том, кто является господином севера. У нас нет оснований полагать, что Катал признал Аэда Аллана верховным королем Ирландии: если тот факт, что встреча состоялась на мунстерской земле, о чем-либо и говорит, то о противоположном, однако Терригласс, вероятно, рассматривался в качестве относительно нейтральной территории, в каком-то смысле являв­шейся представительством Лейнстера. И если Катал счел, что заключен­ное соглашение доставило ему гегемонию над всей Половиной Муга, то события 738 года должны были лишить его этих надежд. Уи Нейллы [239] вновь  завладели  инициативой, и   Катал  более  не  причинял  им  никаких неприятностей до своей мирной кончины в 742 году.

В поздние времена мунстерцы наделяли правление Катала, сына Фингуне, ореолом золотого века. В стихотворении «Завещание Катала, сына Фингуне» (Теist Cathail meic Finguine), содержащемся в Лейнстерской Книге, он именуется королем Мунстера, королем Коннахта, верховным королем Тары, верховным королем Ульстера, королем Кланн Хонла (Айргиаллы), королем десси, королем Клэра (Томонда), королем Айне и верховным королем Ирландии. Относительно его щедрости к поэтам говорится следующее:

Lucht admolta Cathucain

ond uair tictis una thir

nucu teigtis assa dail

arin ruirig batis rig.

Люди, прославлявшие Катукайна[5],

с того времени, как они вступали в его страну,

до того, как они покидали его собрание,

были королями для верховного короля.

Автор сатиры XII века «Видение Мак Конглинне» относит время действия к правлению Катала, а герой повести спасает короля от непроше­ного присутствия демона чревоугодия. Сам Мак Конглинне изучал по­эзию в Арме с восемью товарищами, одним из которых был Донн Фиах по прозванию Кайллех Берре (возможно, автор стихотворения «Старуха из Берри»), и еще Дуб-да-Туат, сын Стелена, историческое лицо. Дуб-да-Туат умер в 783 году, ему в некоторых рукописях приписывается поэма «Совет королю» («Если бы я был известным королем» — Diambad messe bad ri reil). Согласно другим источникам, это стихотворение сочинил некий Финген для Кормака, сына Куленнана, и с этой датировкой лучше соотносится язык текста. Поэт советует:

«...король, не держащий в своих руках заложников, подобен пиву в надтреснутом сосуде. Наставления Кормака пылкому Кайрпре Аифехарю были мудрыми: набег для взятия заложников — лучший способ испытать верность туатов.

Король из Половины Конна хотел взять дань с короля круглого Кашеля воинских отрядов. „Не давай ее, — сказал благородный Руа-дан, — лучше обречь себя на погибель, чем быть слабым и жалким".

Когда святой произнес свой совет, дух короля не был слаб; на пользу апостолу этой земли обратилось то, что заложники содержались в их родной стране». [240]

Святой Руадан из Аоррхи происходил из рода Эоганахтов; его монас­тырь, как и многие другие, располагался в пограничной области между Мунстером и Миде. По легенде, он проклял Тару и в связи с этим стал олицетворять враждебность к Уи Нейллам.

В лице Федлимида, сына Кримтанна, мы встречаем одну из самых загадочных личностей в ирландской истории. Король и священник, госпо­дин Половины Муга и претендент на верховную власть над Ирландией, благочестивый правитель, который торжественно провозгласил Закон Патрика в Мунстере и которого с благодарностью упоминает автор «Трехчастного Жития», друг калди, даже член их ордена, позднее счи­тавшийся святым, прославленный воитель, живший в самую трагическую эпоху ирландской истории, когда викинги от опустошительных набегов перешли к обустройству постоянных опорных пунктов и поселений, Федлимид ни разу не обратил оружие против этих чужеземцев-язычников, но отметил свой жизненный путь сожжением и разграблением несколь­ких величайших ирландских монастырей — Килдара, Галлена, Дурроу, Клонферта и прежде всего Клонмакнойса; он захватил и жестоко обра­щался с аббатом Армы, дал аббату Корка умереть без религиозного напутствия в плену в Кашеле и в итоге погиб, настигнутый местью святого Киарана.

Разграбление церквей не входило в обычную практику ирландских князей, какими бы варварскими деяниями они ни отличались время от времени. Иногда правители на самом деле нападали на монастыри, но эти нападения отходили на второй план в связи со все возрастающей тенден­цией монашеских общин прибегать к оружию в борьбе друг против друга. Впрочем, вследствие викингских войн отмечается учащение нападе­ний светских лиц на религиозные обители. К XI веку церкви чаще становились жертвой ирландских королей, чем иноземных грабителей. Крупные монастыри, пережившие время невзгод, заручались покровитель­ством местных князей и сооружали каменные здания и круглые башни, которые делали их излюбленными складами для богатств прилегающих земель. Королевское покровительство влекло за собой дальнейшую секу­ляризацию, и чем теснее церкви были связаны с интересами местных властителей, тем скорее они рассматривались в качестве законной добычи их врагами. Однако именно Федлимиду, сыну Кримтанна, принадлежит незавидная честь быть первым могущественным ирландским королем, применившим эту практику, и это при том, что скандинавское присутствиееще [241] еще не продлилось достаточно долго для того, чтобы разрушить традици­онные нравственные устои ирландского общества.

Мы вынуждены оценивать мотивы и характер Федлимида, опираясь на удручающе скудное количество записей в анналах и репутацию, кото­рую он приобрел в глазах следующих поколений. Эта репутация была надежной в Мунстере, где считалось, что он доказал свое право на престол верховного короля Ирландии. В XII веке Геральд Камбрийский принял эту версию за исторический факт. Как ни странно, в стихотворе­нии о королях Мунстера, приписываемом Кормаку, сыну Куленнана, в котором признацтся справедливость заявлений династии Дал Кайс о том, что из их рода вышли семь королей Мунстера в доисторическую эпоху, имя Шедлимида вообще не упомянуто и заменено именем некоего зага­дочного Дуб Ройса. Дуб Ройс — это герой раннесреднеирландской саги, в которой он предстает современником Федлимида, но не является коро­лем (хотя сага носит отчетливые черты сходства с мифом о короле и богине). В генеалогических традициях династии Дал Кайс фигурирует Дуб Ройс, живший в гораздо более раннюю эпоху и ставший предком «малых десси», и было выдвинуто предположение, что это стихотворение упоминает претендента на мунстерский престол IX века из этой династии. Однако следует отметить, что у нас отсутствуют исторические свидетель­ства того времени о существовании подобной личности и мы вряд ли можем предположить, что Кормак поддержал бы его притязания. Вероят­но, стихотворение было написано после смерти Кормака, так как историо­графы Дал Кайс часто использовали авторитет Кормака для придания достоверности своим фальсифицированным традициям. В другом стихо­творении, приписываемом Кормаку, Федлимид упоминается как один из членов «Союза Маэлруайна».

Иногда Федлимид, сын Кримтанна, именуется епископом, но, по-види­мому, это не соответствует действительности. Он был священником и был связан с движением калди. Он захватил аббатство Корк в 836 году и сел на аббатское кресло Клонферта в 838 году, но мы не знаем, был ли он аббатом во время своего вступления на королевский престол в 820 году и каковы были его ранние церковные связи. Избрание духовного лица королем Кашеля — поразительное явление, характерное для IX и X веков. Священнослужителями можно с уверенностью считать четырех или пятерых королей Кашеля. Кажется, духовного сана не носил Кормак Мак Карртайг (1124—1138 гг.), строитель Часовни Кормака, хотя в одном источнике он именуется «королем-епископом» (rigepscop). У нас [242] нет оснований ставить под сомнение хорошо обоснованное мнение иссле­дователей о том, что вельможи-Эоганахты намеренно стремились избе­жать междоусобных распрей во время спорных выборов, избирая нейт­рального кандидата, церковный сан которого требовал уважения и, кроме того, гарантировал, что он не составит угрозы законным притязаниям других семей, заинтересованных в престолонаследии. Однако в ту эпоху нельзя было быть полностью уверенным в том, что клирик принял обет безбрачия. Такой обет, как открыто утверждают источники, дал епископ-король Кормак, сын Куленнана, однако в одном отрывке упоминается жена Федлимида, сына Кримтанна, а у Кенн Фаэлада, внука Мугтигерна, короля Кашеля и аббата Эмли, был по меньшей мере один сын, Эоган, который позднее сам стал аббатом.

Олхобар, сын Фланна, аббат Инис Катайг (Скэттери-Айленд), кото­рый умер в 796 или 797 году, является единственным представителем рода Уи Фидгенти, севшим на престол Кашеля. Его отец Фланн, сын Эрка, умер в 762 или 763 году, будучи королем Уи Фидгенти, а его брат Скандлан был их королем до своей смерти в 786 году. Они происходи­ли из западной ветви династии, Уи Хонайлл Габра, и питали наследствен­ный интерес к церкви Инис Катайг[6]. Впрочем, у нас есть основания усомниться в том, что Олхобар когда-либо был королем Кашеля. «По­священие» Артри, сына Катала, из рода Глендамайнских Эоганахтов в короли Мунстера фиксируется в 793 году, а так как он умер лишь после 821 года (хотя, очевидно, отрекся от престола несколько раньше), то притязания Олхобара, не подтвержденные королевскими списками, пред­ставляются крайне шаткими. Составители Анналов Ульстера могли оши­биться, спутав его с двумя другими князьями из рода Эоганахтов, носив­шими то же имя. Под 805 годом в Анналах Инисфаллена появляется сообщение о смерти Олхобара, сына Дуб-Индрехта, возможного наслед­ника Мунстера (rigdamma Muman). Его титул rigdamma объясняется тем, что еще не так давно династия Эоганахтов из Айне, к которой принадле­жал и Олхобар, наряду с двумя другими родами пользовалась преимуще­ственным правом на занятие мунстерского престола[7]. Позднее в том же столетии в Кашеле правил некий Олхобар, королевское достоинство кото­рого признантся во всех наших источниках. Будучи непосредственным преемником Федлимида, сына Кримтанна, он правил с 847 по 851 год и [243] также был церковником, аббатом Эмли. Он был сыном Кинаэда из рода Лох-Лейнских Эоганахтов и пользуется почетным отличием, будучи един­ственным представителем западномунстерской династии, включенным без каких-либо оговорок в списки королей. Этот факт, взятый в совокупности с недавней потерей его родом власти над западными племенами, говорит о том, что на самом деле он был избран как нейтральный кандидат: харак­терно, что позднее ни один представитель династии Лох-Лейнских Эога­нахтов никогда не пытался сесть на престол в Кашеле[8].

Родословная Кормака, сына Куленнана, ясно показывает, что он не входил во внутренние династические круги Кашельских Эоганахтов и занял кашельский престол в результате компромисса[9]. Легенды о нем, составленные в полуагиографическом ключе, подчеркивают, что он был религиозным человеком и ученым, не расположенным к мирским заботам королевской власти. Согласно этой традиции, его злым гением был аббат Инис Катайг, Флатбертах, сын Инманена, из Мускрайге, который наследо­вал Кормаку и который, насколько известно, является последним королем Кашеля, носившим духовный сан.

Поэтому вполне возможно, что Федлимид, сын Кримтанна, собствен­ной персоной положил начало традиции совмещения церковной и коро­левской власти. Говоря о Лейнстере, мы встречали случаи, когда короли занимали монашеские должности в Килдаре и Фернсе, но это были короли, захватывавшие аббатства и сопутствующие прерогативы, а не аббаты, избираемые королями. Тем не менее такое совмещение постов является отличительной особенностью Половины Муга и ограничивается эпохой самых разрушительных викингских набегов, которые заставляли монастыри с особенным рвением искать королевского покровительства.

Заслуживают упоминания два других аббата-короля из Мунстера, жив­шие в X веке. Ребахан, сын Мотла, умер в 934 году, будучи королем Северных десси и аббатом Томграни (Туайм Грене). По всей видимости, он также был избран в порядке компромисса по образцу Эоганахтов, так как его правление ознаменовало собой переход от правления его династии Кланн Энгусса к правлению династии Уи Тойррделбайг, ставших неоспо­римыми королями Дал Кайс при его преемнике Лоркане, сыне Лахтны, деде Бриана Боромы (Ребахан происходил из Уи Хернайг, а предыдущие три короля — из Уи Эхтигирн; и Уи Хернайг, и Уи Эхтигарн были [244] ответвлениями династии Кланн Энгусса). Кормак, сын Мотла, король мунстерских десси, также был аббатом Келл Мо-Аассе (Килмолаш в графстве Уотерфорд), а заодно и епископом, и «вице-аббатом» (sеспар, буквально «второй аббат») Лисмора и «главным советником Мунстера». Его гибель от рук представителей септа десси Уи Фотайд Айхед в графстве Типперэри (баронства Иффа и Оффа) описывается как «муче­ничество» (martra — обычное обозначение насильственной смерти ду­ховного лица) в Анналах Инисфаллена в 920 году. В то время десси особенно тяжело страдали от норвежских нападений, которые исходили из постоянной базы скандинавов в Уотерфорде. Кормак не давал обета безбрачия, так как его сын Фаэлан умер, будучи королем, в 966 году, а два королевских септа Уа Бруйкк и Уа Фаэлайн числятся его прямыми потомками. В Анналах Инисфаллена по вполне понятной описке он называется Кормаком «сыном Куленнана».

За исключением священнослужителей Олхобара, сына Кинаэда (847— 851 гг.), Кенн Фаэлада, внука Мугтигерна (859—872 гг.), и Флатбертаха, сына Инманена (914—922 гг.), а также недолго правившего Дуб-да-Байренна, сына Домналла, из рода Ратлендских Эоганахтов (957—959 гг.), все наследники Федлимида, сына Кримтанна, до прихода к власти Дал Кайс (964 г.) происходили из рода Кашельских Эоганахтов. Поэтому можно считать, что он установил фактическую монополию на королевство Мунстер для своей династии, хотя не оставил после себя потомков, которые смогли бы воспользоваться его успехом. Ни один из непосредственных предков Федлимида вплоть до Фингена, сына Аэда (ум. в 619 г.), не был королем Кашеля, а наибольшую выгоду из создавшегося положения извлек­ли потомки брата Фингена, Файльбе Фланна (ум. в 637 или 639 г.)[10].

Нам неизвестны подробности возвышения Федлимида. Из анналов мы узнаём, что он стал королем Кашеля в 820 году. Артри, сын Катала, умер в следующем году, что предполагает его отречение от престола. Согласно одним спискам королей, Федлимиду предшествовал Тнутгал, сын Доннгала, вымышленная фигура, не зафиксированная в анналах. Он происходил из рода Кашельских Эоганахтов, но в отношении его родословной суще­ствует безнадежная путаница, и ни в одной из них не упоминается его отец по имени Доннгал, хотя в некоторых он именуется сыном Доннгуса, сына Доннгала. В других списках королей до Тнутгала появляется столь же загадочный Туатал, сын Артри; он был бы последним королем Кашеля из [245] рода Глендамайнских Эоганахтов, однако сходство его имени с именем Тнутгала заставляет нас предположить, что это фиктивный персонаж, вставленный в списки из соображений местного патриотизма.

У нас есть все основания считать, что к 820 году, когда на престол взошел Федлимид, королевство Кашеля находилось в упадке. В преды­дущем столетии верховный король Доннхад, сын Домналла, из Уи Нейллов предпринял военный поход против Мунстера, который, хотя и не принес заметных успехов, по крайней мере обозначил агрессивный на­строй Половины Конна. В 775 и 776 годах он совершил крупные и чрезвычайно опустошительные походы на Мунстер, и во втором случае привел в составе своего войска силы монастыря Дурроу. Верховный король, несмотря на общий успех предприятия, потерял нескольких брать­ев в походе 776 года, однако нам ничего не известно о мунстерских королях, участвовавших в войне. Анналы Инисфаллена обходят молчани­ем как эти события, так и последний поход, который совершил Доннхад в 794 году, помогая лагенам в войне против мунстерцев.

Основы, на которых Федлимид сумел возвести здание могущества своего рода в Мунстере, были заложены в предшествующий период, ставший свидетелем упадка династии Лох-Лейнских Эоганахтов. Их высшее королевство Иармуму распалось, когда вассальные западные пле­мена изъявили свою покорность напрямую Кашелю. Это событие отра­жено в любопытном документе, сохранившемся в собрании генеалогий и легенд Laud и рассказывающем о Соборе, который был созван в Запад­ном Мунстере, очевидно, в VI веке (хотя некоторые действующие лица на самом деле жили в VII веке):

«Мак Ардда, сын Фидаха, был королем Киаррайге Ауахра до самого моря. Он был воспитанником Киарана-мак-инт-сайра[11]. Затем Мак Ардда, и Киаран, и Брендан мокку Алтай держали совет. К ним пришел Мо-Хуту Ратин: он был сведущ в этом деле. Киаран сказал Брендану и Мак Ардде, что они должны заключить союз (braithirse «братство») с Корко Оха и всеми Мускрайге: „Трудные времена наступят для вас при верховном короле Луахайра и Лох Лейна". И после этого они заключили союз с окружающими туатами. И там были Брендан, и Финан Кам, и Нессан Корко Оха, и Лугайд мокку Оха, и Ааихтине из Ахад Ур. И тогда пришли Бренайнд Бирор[12] и Комган, наследник Айльбе, и они каждый в [246] отдельности заключили вечный союз с туатами. Скрепляющую клятву для Киаррайге произнесли Брендан и Мо-Хуту, для Корко Дуйбне — Финан Кам и Мо-Нессок[13], для Корко Оха — Мо-Луа[14], для Мусрайге — Мо-Лахток[15] и его наследник, для всех Куириги (?) — Бренайнд из Бирра, и для «внешних племен» (forthuatha) — Комган эренаг из Имлех Ибайр (Эмли).

Все эти святые скрепили вечный союз между этими народами (сеnеlа) до Судного Дня. И тогда пришел Кримтанн Одор, король Иармуму, и сказал им: „Правда ли, что вы ущемляете нашу власть?"[16] Брендан из Бирра ответил ему: „На этом Соборе не будет иного короля, кроме Царя Небесного. И у туатов не будет иного владыки, кроме короля Кашеля". И два Брендана сказали Кримтанну Одору: „Не будут королями твои потомки до Судного Дня". А Бренайнд мокку Алтай сказал: „Ни один король Иармуму не будет править Киаррайге с дней короля, чье имя будет Маэл Дуйн, но Ирмуму (Западный Мунстер) будет свободен выбирать, какой бы король ни был в Кашеле из потомков Энгуса, сына Над Фройха, и именно он поставит короля над каждым туатом в Мунстере, и не должно быть короля на Севере, кроме короля Тары, и именно он должен поста­вить короля над каждым туатом в Половине Конна".

И тогда Мак Ардда и Шурудран отдали своих заложников Кримтан­ну, сыну Федлимида, королю Кашеля. И Мо-Хуту Ратин сказал: „Кто бы ни был королем Мунстера из Арай (?)[17]_{) МЬ1} будем верны ему, ибо мы — братья друг другу". Кримтанн, сын Федлимида, сказал Киаррайге: „Вы будете свободны в моих глазах, и ничего не будут брать у вас, кроме того, что вы сами выберете"».

В раннем стихотворении об отношениях между Айргиаллой и Уи Нейллами мы уже встречали святых, выступающих в роли поручителей. В данном случае, возможно, писец ошибся, поставив имя Киарана-мак-инт-сайра вместо Киарана Сайгирского, который происходил из Корко [247] Лойгде, так как родители Киарана Клонмакнойсского происходили из Латарна и Дал Арайде в Ульстере, а его монастырь не имел связей с Мунстером со времени смерти аббата Кронана мокку Лойгде (из Корко Аойгде) в 638 году: то, что после этого мунстерцы не допускались к занятию аббатского кресла, могло явиться следствием споров о сроках празднования Пасхи, из-за которых Мо-Хуту Ратин был изгнан из Рахо-на в 636 году. Остальные фигурирующие в тексте святые, за исключени­ем Нессана из Мунгрета и Комгана, аббата Эмли (возможно, одно лицо с Мак-да-Хердой, который умер в 641 или 645 г.), являются представите­лями монашеской экспансии Западного Мунстера, о которой мы уже говорили[18].

Далее в трактате говорится, что если Киаррайге пожелают покориться королю Лох Аейна, то они должны будут сделать это только при следую­щих условиях: король Лох Лейна изберет одного из Киаррайге своим управляющим (rechtaire) и будет содержать его должным образом; всякая дань, причитающаяся королю Лох Лейна от Корко Три, Орбрайге и всех остальных племен (forsloinnti)[19] Иармуму, будет делиться на две части между королем Эоганахтов и королем Киаррайге; всякая дань, причитаю­щаяся королю Лох Лейна от Киаррайге, будет оставаться во владении Киаррайге и их короля: «таково одно из его достояний (folaid)[20] от короля Лох Лейна». Кроме того, когда король Киаррайге дает заложника королю Лох Лейна, тот также дает ему заложника со своей стороны в качестве гарантии выплаты его достояния. Король Лох Лейна дает коро­лю Киаррайге трех заложников, а король Киаррайге дает ему двух. Однако король Киаррайге не должен давать заложников, пока король Лох Лейна не утвердит свою власть (саin) над всеми окружающими туатами: Корко Байскинд, Коркомруад, Уи Фидгенти, Корко Лойгде на суше и на море, и над Уи Эхах Муман. Киаррайге не обязаны отправляться в поход, пока все племена Иармуму не соберутся в лагере короля Лох Лейна, и они должны провести в лагере всего лишь четыре дня и четыре ночи, если таково будет их желание, и они не будут участвовать в военных действиях, направлен­ных против любого мунстерского туата, с которым они заключили этот союз на основании клятв святых, которые выступили посредниками. [248]

Как можно видеть, королевство Иармуму в том виде, в котором оно предстает в этом трактате и в повести о Мор Муман, значительно превосходит по своим размерам область Керри и Западного Корка. Оно охватывает всю западную часть провинции от Коркомруада на севере Клэра через земли Уи Фидгенти и их вассальных племен в графстве Аимерик и даже включает господство над могущественными Ратлендски-ми Эоганахтами, тем самым устраняя существование соперничающего королевства Десмонд. Примечательно, что в обоих источниках отсутству­ют упоминания о Северных десси или Дал Кайс: образование королевства Томонд (королевства Дал Кайс) стало возможным лишь после ослабле­ния господства Лох-Лейнских Эоганахтов в Лимерике и Западном Клэре, а также упадка в VIII веке королевства Уи Фиахрах Айдне в Южном Коннахте[21].

Последним королем из рода Аох-Лейнских Эоганахтов, носившим титул «короля Иармуму» (ri Iarmuman), был Ку Хонгелт, сын Корпре, смерть которого отмечена в Анналах Инисфаллена под 791 годом. По­следующие короли именуются всего лишь «королями Лох-Лейна» (rig Locha Lein), как, например, Кобтах, сын Маэл Дуйна, в сообщении о его смерти в 833 году (хотя Анналы Улъстера, менее сведущие в мунстер-ских делах, продолжают употреблять титул «король Иармуму»). Маэл Дуйн, упоминавшийся в пророчестве св. Брендана, вероятнее всего, тожде­ствен Маэл Дуйну, сыну Аэда, который умер в 786 году и зовется в анналах королем Мунстера. С его смертью рухнуло величие рода Лох-Лейнских Эоганахтов. Еще в 766 году он потерпел поражение при Энбот Бреге близ Трали от Уи Фидгенти и Арада Хлиах. Сообщается еще два случая восстаний «внешних племен»: в 793 году в битве при Конхенне пал король Корко Дуйбне, а в 803 году брат Ку Хонгелта Аэд Аллан, сын Корпре, погиб в сражении между Эоганахтами и Киаррайге. Хотя правнук Маэл Дуйна Олхобар, сын Кинаэда, правил Мунстером с 847 по 851 год, своим избранием и всеобщим признанием он был обязан, скорее всего, своей должности аббата Эмли[22].

Кримтанна Одора, против которого по легенде был заключен союз западных племен, можно отождествить с Кримтанном, сыном Кобтаха, отцом Аэда Беннана; однако так как его потомки на самом деле станови­лись королями и даже претендовали на престол Мунстера, отраженная в [249] трактате традиция может относиться к некоему Кримтанну, который вы­пал из поля зрения составителей генеалогий именно потому, что пророче­ство святых полностью сбылось.

Личность Кримтанна, короля Кашеля, которому изъявили верность Киаррайге, вызывает ряд вопросов. Кримтанн, сын Федлимида, из рода Кашельских Эоганахтов никогда не был королем Мунстера. У него было два двоюродных брата, также носивших имя Кримтанн: они были братья­ми, сыновьями Эохайда, сына Энгуса, сына Над Фройха. Кримтанн Срем (или Кримтанн из Фемен) стал предком Глендамайнских Эоганахтов и королем Кашеля в середине VI века. Впрочем, именно у его брата Кримтанна из Айртир Хлиах, предка Эоганахтов из Айртир Хлиах, по сведениям составителей генеалогий, была мать по имени Деркко или Деркоманат. Автор трактата либо безнадежно перепутал всех трех Криманнов, либо сохранил более раннюю генеалогию, в которой они не разли­чались (в соответствии с привычной практикой составители генеалогий зачастую выдумывали отдельных предков для разных частей одного септа только потому, что тот или иной септ разделился на соперничающие или географически отдаленные группы)[23].

Условия, на которых Киаррайге соглашались признать верховную власть короля Лох Лейна, были столь возмутительными, что превращали его титул короля Иармуму в полную фикцию. Наш трактат представляет собой политический манифест. Чередование престола Кашеля между ди­настиями Эоганахтов из Айне, Кашельских и Глендамайнских Эоганахтов было нарушено Маэл Дуйном, сыном Аэда, из рода Лох-Лейнских Эога­нахтов во второй половине VIII века. Последним королем Кашеля из рода Эоганахтов из Айне был Катуссах, сын Этерскела, который предпо­ложительно наследовал Каталу, сыну Фингуне, в 742 году, но год смерти которого не зафиксирован в анналах. Олхобар, сын Дуб-Индрехта, rigdammа Митап, который умер в 805 году, был внуком его двоюродного брата, однако королевская власть ушла из рук их рода. Правление Маэл Дуйна в Мунстере не могло быть популярным у восточных Эоганахтов, а так как его вассальные племена на западе также выказывали недоволь­ство, легко можно понять, почему его имя не было включено во многие списки королей. Подлинную историческую основу нашего трактата со­ставляет сражение 803 года, но возможно, что записанный в нем договор был заключен Киаррайге с Федлимидом, сыном Кримтанна. [250]

Если подобный союз с западными племенами и обеспечивал Кашель-ским Эоганахтам господство в Мунстере, то этого шаткого единства было явно недостаточно для образования верховного королевства, соперничаю­щего с Уи Нейллами. Ограниченная множеством условий покорность Киаррайге могла устранить угрозу, исходившую от Лох-Лейнских Эога-нахтов, но не влекла за собой никакого значительного увеличения владе­ний или власти. Впрочем, на данный момент Федлимид твердо закрепился в Мунстере и получил возможность привести свою провинцию к серьез­ному столкновению с Половиной Конна.

Федлимид понимал, что для успешного отпора притязаниям Уи Нейл-лов он должен взять на вооружение их же политику. Экспансию Уи Нейллов нельзя было остановить, лишь настаивая на теоретическом вер­ховенстве Кашеля над Половиной Муга. Понятие верховной королевской власти над Ирландией обладало магнетической притягательностью: Ка­шель, прославленный своим безупречным христианским прошлым, должен стать подлинным центром ирландской монархии. Федлимид в полной мере оценил, сколь многим королевство Тары было обязано поддержке со стороны Армы. Впрочем, не было никаких оснований полагать, что Арма, хотя и осознававшая необходимость самой идеи монархии для обеспече­ния своего господствующего положения в ирландской Церкви, испытыва­ла безусловную преданность Уи Нейллам. Верховный король, обосновав­шийся на более безопасном удалении от церковного города, мог с еще большим успехом расположить к себе духовенство.

Соответственно, в 823 году Федлимид и Артри, сын Конхобара, епископ Армы, совместно провозгласили Закон Патрика в Мунстере. В том же году Федлимид сжег монастырь Галлен (Галинне-на-м-Бретан) «со всеми его жилыми постройками и часовней». В 825 году Артри — действо­вавший как фактический аббат в то время, когда на этом посту пребывал Мак Лойнгсиг (812—826 гг.), — провозгласил Закон Патрика в Кон­нахте. В 826 году Федлимид с мунстерским войском разорил небольшое королевство Делбна Бетра. Артри, сыну Конхобара, не удалось захватить аббатство Армы: в 827 году в битве при Лет Кам Ниалл, сын Аэда, из Айлеха, успешно утвердил власть Кенел Эогайн над Айргиаллой и их кос­венный контроль над Армой, выступив на защиту Эогана Майнистреха[24].

В 827 году верховный король Тары Конхобар, сын Доннхада, встретил­ся с Федлимидом в монастыре Бирр, находившемся в пределах Мунстера [251] у самой границы. Нам неизвестно, о чем они договорились, но набеги Федлимида на окраины владений Южных Уи Нейллов не могли не раздражать Конхобара, и к тому же обоих королей беспокоила неудачная попытка Артри захватить аббатство Армы. Войска Конхобара из Миде нанесли поражение коннахтам в 829 году, а Федлимид одержал победу над южными Уи Бриуйн из Маг Сеолы в следующем году. Союз, если он был на самом деле заключен, оказался недолговечным, ибо в 830 году брат Конхобара Фолломан был убит мунстерцами, а в Анналах Улъстера сообщается, что убийство произошло во время похода Федлимида в Коннахт. Также в 830 году Федлимид сжег местечко (вероятно, монас­тырь) под названием Фойр. Общепринятая точка зрения, согласно кото­рой Фойр соответствует Фору в Уэстмите (Фобар), не кажется нам достаточно обоснованной.

В 831 году Федлимид встал во главе войска всей Половины Муга — как Мунстера, так и Лейнстера — и напал на Брегу, дойдя до Феннора (Финнабайр) близ Слане и опустошив страну. Конхобар в том же году предпринял ответные действия, разграбив долину Лиффи. Он умер в конце 832 года Его преемником стал гораздо более прославленный правитель, Ниалл, сын Аэда, известный по произведениям поздних писате­лей также под именем Ниалл Калле, так как в 846 году он утонул в реке Каланн у Армы.

В 832 году Федлимид трижды совершал набеги на Делбна Бетра и сжег церковные земли Клонмакнойса. В 833 году он возвратился, убил много монахов и сжег владения монастыря «до самой двери церкви». Затем той же участи он предал монашескую общину Дурроу, которая (хотя и соперничала с Клонмакнойсом за благоволение Кланн Холмайн) оказала помощь одному из предыдущих верховных королей против Мун­стера в 776 году.

Враждебность Федлимида к Клонмакнойсу не ослабевала на протя­жении всей его жизни. Маленькое королевство Делбна Бетра, номиналь­но подчиненное Южным Уи Нейллам со своим племенным королем, на деле, должно быть, представляло собой церковное государство, управляв­шееся аббатами Клонмакнойса, которые владели лучшими землями в этой болотистой и неплодородной местности. Клонмакнойс владел монастырем Лиат Манхайн (Леманаган), первоначально находившимся в сфере влия­ния Мунстера, и, вероятнее всего, также контролировал Галлен. Ему ока­зывали покровительство короли Уи Мане, Коннахта и Миде, но, к счастью для себя, Клонмакнойс так и не попал в слишком сильную зависимость ни [252] от одной династии светских правителей. На протяжении правления Федлимида Клонмакнойс и его дочерние церкви на обоих берегах Шеннона и озера Лох-Ри тяжело страдали от нападений как викингов, так и мунстер-ского короля. То, что монастырь вообще выжил, говорит о его необычай­ной устойчивости. Кроме того, немалую роль сыграло и его богатство, которое он продолжал накоплять. В конечном итоге он даже обогатился, поглощая земли тех менее крупных монастырей, которым не удалось выдержать бурю.

Начиная с 638 года Клонмакнойсом не управлял ни один аббат родом из Мунстера. Местный хронист в Хронике Скоттов под 827 годом утверждает, что пост «вице-аббата» (secnapote) был дан мунстерцам, как только он появился. Поэтому вероятно, что Анналы Четырех Мастеров ближе к истине, датируя 835 годом (правильнее, вероятно, отнести к 837 году) сообщение, которое появляется в Хронике Скоттов под 823 го­дом, о том, что Катал, сын Айлиля, король Уи Мане, совершил насилие над Клонмакнойсом, утопив в Шенноне его вице-аббата. Жертвой короля пал Фланн, сын Флатбертаха, из рода Уи Форга, септа Мускрайге Тире, проживавших вокруг Ненага к югу от мунстерской границы. Это несчас­тье случилось вскоре после того, как некий Ронан сложил с себя полно­мочия аббата по неизвестным причинам. В возмещение король отдал Клонмакнойсу семь церквей. Под тем же годом Хроника Скоттов отмечает, что Федлимид, сын Кримтанна, потерпел поражение на равнине Маг Ай от того же Катала, сына Айлиля. В данном случае, по-видимому, хронист опять ошибается, так как в Анналах Ульстера под 837 годом содержатся две записи, первая из которых сообщает о разграблении зе­мель Уи Мане Федлимидом, а вторая — о его поражении (вероятно, далее к северу на Маг Ай) от Катала, сына Муиргиуса, короля Коннахта.

Между тем Федлимид обратил свои взоры на восток к Килдару, который он разграбил в 836 году. Он взял приступом часовню и захватил в плен Фориндана, аббата Армы, который прибыл туда с визи­том. Аббат и его свита были брошены в тюрьму; обходились с ними крайне оскорбительно. Этот потрясающий акт насилия на самом деле не идет вразрез с политикой налаживания дружественных отношений с Армой, которую проводил Федлимид. Смерть Эогана Майнистреха в 834 году положила начало новому витку борьбы. Преемником Эогана стал Диар-майт уа Тигернайн, который в 835 году был вытеснен Форинданом. Диармайт не примирился с поражением и на протяжении семнадцати последующих лет аббатство оставалось предметом ожесточенных споров. [253] В 836 году оба соперника отправились в поездки по Ирландии: Фориндан посетил Лейнстер, что, как известно, принесло ему одни несчастья, а Диармайт «с законом и знаменами Патрика» (cum lege et vexillis Patricii) совершил успешный тур по Коннахту, демонстрируя по крайней мере некоторые реликвии св. Патрика, такие как Бахалл Иса (Посох Иисуса), Колокольчик Патрика и его Евангелия (хотя если эти Евангелия тож­дественны нынешней Книге Армы, то ко времени описываемых собы­тий они прожили совсем недолгую жизнь: их писец Фердомнах все еще был жив), которые входили в число символов власти аббата Армы. В 839 году Диармайт был формально восстановлен в своем чине. К 842 году оба аббата, судя по всему, пришли к согласию, так как оба они прибыли в Мунстер с Законом Патрика. Впрочем, поездки на юг не принесли удачи Фориндану, так как в 845 году он был захвачен в плен викингским флотом из Лимерика в Клуайн Комарда во владениях Уи Фидгенти: возможно, он был вновь изгнан из Армы или же объезжал патрикианские церкви в графстве Аимерик, важнейшей из которых была церковь Ардпатрик. Захватчики разбили и увезли раку св. Патрика. В конце концов за Фориндана был уплачен выкуп, и он вернулся в Арму в 846 году. В 848 году он вновь был смещен Диармайтом, и именно Диармайт совершал богослужение на встрече, состоявшейся в 851 году между верховным королем Маэлсехнайллом и Матуданом, королем уладов, в Арме[25]. Оба аббата-соперника умерли в 852 году, и беспристрастный хронист называет их «двумя наследниками Патрика, Фориннан писец и отшельник и Дермайт мудрейший из всех ученых Европы» (duo heredes Patricii, Forinnan scriba et anchorita et Dermait omnium doctorum Europae).

Спор 835 года произошел вскоре после вступления на престол нового верховного короля Тары. В этом году Ниалл, сын Аэда, утвердил свою власть в Лейнстере, «назначив» королем Брана, сына Фаэлана, но был вынужден подавить недовольство Южных Уи Нейллов и разграбил Миде, разорив край до Тех Маэлхонока, еще одного монастыря в области Делбна Бетра; несомненно, именно в ходе этой военной кампании мун-стерцы убили одного из его вассальных королей Фергуса, сына Бодбхада, из Каррайк Брахайде в Инишоуэне. Таким образом, Федлимид получил благоприятную возможность для заключения сделки с Армой. Он решил принять участие в споре: если бы ему удалось прочно усадить Диармайта [254] на аббатском кресле, он мог бы, безусловно, рассчитывать на его поддерж­ку в борьбе за верховную королевскую власть над Ирландией. Бран, сын Фаэлана, новый король Лейнстера, очевидно, был лишь ставленником Ниалла, сына Аэда[26]. Его предшественник Келлах, сын Брана, в 833 году нанес поражение монашеской общине Килдара в бою, убив многих «в праздник святого Иоанна осенью» (29 августа). Эта общая враждеб­ность к Килдару может свидетельствовать о том, что этот монастырь из политических или религиозных соображений сочувствовал Федлимиду: в 824 году монахи из Килдара сами разграбили Таллахт, материнскую церковь реформаторов калди. По иронии судьбы, из двух аббатов Армы Фориндан мог с наибольшими основаниями рассчитывать на поддержку калди (судя по эпитетам, которыми его наделяет хронист). Впрочем, мы не располагаем достаточными сведениями о родословных Диармайта и Фо-риндана, чтобы понять, столкновение каких именно политических и динас­тических интересов скрывалось за борьбой аббатов: ни тот, ни другой не принадлежали к Кланн Синайг.

Фориндан не был единственным аббатом, которого бросил в темницу Федлимид. Ранее, в 836 году, анналы сообщают о смерти Дунлайнга, сына Катуссаха, аббата (рrinceps) Корка, сопровождая это сообщение мрачным комментарием: «умер без причащения в королевстве Кашель» (mortuus est sine communione i Caisil regum); хотя в Анналах Инисфаллена мы не находим записи об этом событии, из них мы узнапм дополни­тельные сведения о том, что в этом году Федлимид присвоил аббатство Корк. В 822 году Корк подвергся нападению викингов, и спустя некото­рое время на его месте возникнет норвежский город, но пока что монас­тырь святого Финнбарра деятельно занимался укреплением своей власти над разбросанными церквами, которые образовали ядро установленного позднее диоцеза. В 807 году произошло избиение церковных и монас­тырских служителей Корка в битве с Клонфертом. В 828 году в битве с Мускрайге Миттине войско Корка потерпело поражение. В бою погибли Эладах, сын Дунлайнга, один из князей Ратлендских Эоганахтов, и еще 170 человек. Вероятно, война разгорелась из-за контроля над церковью Гогейн Барра, опасным соперником в борьбе за главенство в парухии. Ничуть не устрашенные, «монахи Корка вновь собрали Уи Эхах и Корко Лойгде и Киаррайге Куирхе[27] против Мускрайге, и они вновь оставили [255] двести убитых». Доброжелательно настроенный человек мог бы усмот­реть в решительных действиях Федлимида стремление очистить мона­шескую общину от скверны в соответствии с идеалами калди. В любом случае в результате он приобрел полезную опору в Десмонде, ибо Ратленд-ские Эоганахты не менее, чем Эоганахты Лох-Лейнские, выказывали опасную склонность считать себя независимым высшим королевством.

Нападение Федлимида на Уи Мане в 837 году, скорее всего, пресле­довало двойную цель: отомстить за убийство мунстерского вице-аббата Клонмакнойса и принять участие на стороне Корка в его давнем проти­востоянии с Клонфертом, который в качестве церкви святого Брендана и Куммене Фоты сам имел мунстерские корни. В Анналах Инисфаллена не упоминается ни этот поход, ни последующий разгром, который Федли­мид потерпел от короля Коннахта, однако под 838 годом мы находим следующую примечательную запись:

«Большое собрание людей Ирландии в Клуайн Ферта Бренайнн, и Ниалл, сын Аэда, король Темры, покорился Федлимиду, сыну Кримтанна, так что Федлимид стал единым королем Ирландии в тот день (corbo lanri Herend Fedlimmid in la sein), и он занял кресло аббата в Клуайн Ферте ».

У нас нет оснований сомневаться в том, что Федлимид сидел в кресле аббата Клонферта, будь то в роли аббата или короля, и что он притязал на верховную власть над Ирландией; однако утверждение, что верховный король Тары изъявил свою покорность Федлимиду, говорит скорее о патриотических настроениях мунстерского хрониста, чем о строгом следо­вании исторической правде.

Согласно сообщениям северных анналов, встреча между Федлимидом и Ниаллом состоялась в 838 году, но она проходила в Клуайн Конайре (Клонкурри) в Килдаре на лейнстерской границе. Она называется «ве­ликим королевским собранием» (rigdal mor), но, как обычно, хронист, по-видимому, не был осведомлен об обсуждавшихся на ней делах. В 840 году Федлимид разграбил Миде и Брегу и расположился лагерем в Таре, тем самым как нельзя более ясно обозначив свои честолюбивые планы. На обратном пути он еще раз разорил несчастное королевство Делбна Бетра, а также соседнее королевство Кенел Фиахах из Уи Нейллов, носившее также многозначительное название Фир Хелл «люди цер­квей», так как большая часть их владений контролировалась такими крупными монастырями, как Дурроу, Рахан и Аиналли. В Анналах Ульстера цитируется четверостишие, написанное в то время: [256]

Is he Feidlimid in ri

dianid opair oen-laitni

airthrigad Connacht cen clath

ocus Mide do mannrad.

Федлимид король,

для которого было делом одного дня

оставить Коннахт без короля без боя

и разрушить Миде.

Согласно мунстерскому хронисту, Федлимид разорил земли от Бирра до Тары и, кроме того, захватил в плен супругу Ниалла Гормлайт, дочь Доннхада[28], вместе с женщинами ее свиты. Это преднамеренное оскорб­ление, нанесенное верховному королю (в записи о смерти Гормлайт в 861 году она называется «прекраснейшей королевой ирландцев»), имело символическое значение, которое не могли не оценить современники.

Подобные яркие поступки не смогли доставить Федлимиду власти над Ирландией. Как всегда, пробным камнем в борьбе между Половиной Кон­на и Половиной Муга оказался Лейнстер. В 841 году Федлимид дошел с войском до Кармана, очевидно, намереваясь провозгласить свою верховную власть над провинцией, проведя оэнах. Ниалл, сын Аэда, был готов к тако­му повороту событий и пришел с большим войском к Маг Охтайр близ Клонкурри, места их недавней встречи, и нанес смертельный удар надеж­дам Мунстера. Нам неизвестны подробности сражения; погибло немного знатных людей; на самом деле, по-видимому, Федлимид был захвачен врас­плох, как отмечается в торжествующем сатирическом стихотворении:

Bachall Feidlimid figlig

foracbad isna draignib

Посох благочестивого Федлимида

оставлен в зарослях терновника.

Анналы Инисфаллена хранят благоразумное молчание. Отныне Ни­алл, сын Аэда, был верховным королем «без протеста», а Федлимид принял двух соперничающих аббатов Армы во время их совместного посещения Мунстера в 842 году, так и не сумев извлечь из этого события никакой политической выгоды.

Можно было бы надеяться, что оставшиеся годы король Мунстера посвятит учению и аскетизму, приверженцем которого он изображается в сообщении о его смерти, но в 846 году он вновь повел свои войска на Клонмакнойс, и по сообщению Анналов Клонмакнойса (сохранившемуся в довольно вольном переводе Коналла Магэгана XVII века): [257]

 «...все церковные земли, принадлежащие святому Киарану, были раз­граблены и опустошены Фелимом, сыном Крована, без какого-либо ува­жения к месту, святому и храму. После возвращения в Мунстер в следу­ющем году его охватила жестокая болезнь, истечение из живота, которая приключилась таким образом. Когда король Фелим (вскоре после своего возвращения в Мунстер) отдыхал на своем ложе, ему явился святой Киаран в своем облачении и с бахаллом или пастырским посохом, и он ударил его бахаллом в живот, отчего с королем и приключилась болезнь и смерть, и несмотря на свою великую тягу к беззакониям и грабежу, он входил в число писцов и отшельников Ирландии».

Та же самая история менее живописно рассказывается в Хронике Скоттов, версии местных анналов Клонмакнойса, однако составитель достаточно великодушен, чтобы процитировать отрывок из элегии, в кото­ром говорится, что смерть Федлимида привела ирландцев в уныние. В нем содержится, в сущности, та же запись о смерти, что и в Анналах Улъсте-ра, сделанная хронистом из Армы: «Федлимид, король Мунстера, лучший из ирландцев, умер писцом и отшельником» (Fighlimidh rex Muman, optimus Scotorum, pausavit scriba et ancorita).

Нет никаких сомнений в том, что Федлимид был могучим защитником калди. Он входит в число двенадцати ведущих представителей этого движения, перечисленных в «Союзе Маэлруайна из Таллахта» наряду с Маэл-Дитруйбом из Терригласса, Диармайтом из Дисерт Диармата и Энгусом, автором Мартиролога Энгуса. Катлин Хьюз обратила внимание на то, что в географическом распределении этих двенадцати калди заме­тен сильный мунстерский уклон: трое жили в Таллахте в графстве Дуб­лин и по одному — в Уэстмите, Килдаре и Клэре, два — в Корке и пять — в Типперэри. Она также привлекла внимание к другому памят­нику, озаглавленному «Союз Федлимида», который является расширенной версией другого списка:

«Двадцать четыре человека вкруг Федлимида, сына Кримтанна, ко­торые имели одну просьбу в небесах и одну мольбу на земле... Они жили вместе в Дайре Эднех, не дурное собрание, предаваясь благочестию без причуд, бодрствуя крестом во время Великого поста[29]. Они шли именно в Дайре Эднех, чтобы творить свои чудеса, пока их путь не приходил на восток, на плиту в Таллахте... Они приходили сюда, в Друим [258] Абрат, эти святые, которых мы ожидаем; в этом месте они проводили восемь часов».

Друим Абрат и Дайре Эднех располагались в графстве Типперэри, первый недалеко от Кашеля.

В официальном своде генеалогий О'Брайена, составленном в начале XVII века — Мунстерской Книге (Leabhar Muimhneach), — Федлимид, сын Кримтанна, поминается как знаменитый, отважный и благочести­вый правитель:

«Вот каким был Шедлимид: с епископом у каждого плеча, с десятью священниками вокруг и семьюдесятью двумя славными мудрецами, воз­глашающими на мессе; с ними он делил свой дом, свой стол и свой совет, по подобию дома Святого Отца».

В Мунстерской Книге притязания Дал Кайс на родство с Эоганах-тами и на чередование с ними на престоле Кашеля доведены до абсурда. Когда они силой захватили Томонд у коннахтов, они заявили, что не обязаны платить дань с нее. Даже скудные крупицы сохранившейся правдивой информации относительно Северных десси были фальсифици­рованы: Федлимид приводится в соприкосновение с Аахтной, прадедом Бриана Боромы, хотя род Аахтны, Уи Тойррделбайг, даже не владел королевской властью над Северными десси до X века. Когда Федлимид искал заложников у «свободных племен» (saer-thuatha) Мунстера, а имен­но семи Эоганахтов, Уи Лиатайн, Уи Хонайлл Габра и Уи Хайрпре, они отказались, если он сначала не возьмет заложников у Дал Кайс. Федли­мид сомневался, выполнять ли столь несправедливое требование, но осталь­ные пообещали помочь ему и признать его королем Мунстера, если ему удастся это дело. В конце концов на Лахтну произвело такое впечатле­ние благочестие Федлимида, что он согласился подчиниться ему, но Фед­лимид отказался от какой-либо дани. Затем Лахтна пригласил Федлими­да провести Великий пост, как ни странно звучит подобное приглашение, пируя с ним во владениях Дал Кайс.

Этот рассказ является от начала и до конца художественным вымыс­лом, но он может служить прекрасным примером репутации, которой пользовался Федлимид в Мунстере в позднюю эпоху, и, по всей видимо­сти, в конечном итоге восходит к трактату о соборе Мак Ардды IX века. Автор элегии на смерть Джона Кантуэлла, архиепископа Кашеля (1452-1482 гг.), сравнивает его с Федлимидом, сыном Кримтанна, в качестве образцового правителя Церкви и государства. Архиепископ Кантуэлл вел активную деятельность, утверждая права своей кафедры в противостоянии [259] с норманнской и гэльской знатью и примирив Батлеров и Фицджеральдов во время Войны Роз, так что эта параллель кажется вполне приемлемой.

«Я слышал — просто сравнение — о коронованном справедливом короле, прежде жившем в крепости Кашель; это было в прежние вре­мена.

Король получил небеса в награду за смирение — святым было зна­мение — миряне и клирики под его рукой, лучшая награда за его управ­ление.

Шелим, сын Кримтанна, сразу же принял ярмо благочестия — нужно понять это так, как понял он, — чтобы защищать это место, принадлежа­щее Патрику.

Задолго до них было видно, что они по очереди сделаются королями, тень двух королей над крепостью Кашеля, защитить каждого человека было обязанностью этой четы.

Каждый из них носил сан епископа и верховного короля; направляясь на небеса святых, они оба следовали одним путем.

Шелим, сын Кримтанна, которого мы почтили, взимал с Кашеля дань апостола Ирландии — его потеря обернулась для нас выгодой».

Хотя монашеская община Клонмакнойса, несомненно, не видела осо­бого различия между викингами, разграбившими монастырь в 844 году, и обладающим епископским посохом королем Мунстера, навестившим мо­настырь в 846 году, вполне вероятно, что непримиримость Федлимида была обусловлена пуританским рвением. В одном рассказе говорится о наказании, которое он наложил на одного из старейшин (sruith) Клонмак­нойса, который прежде отказался оказать гостеприимство ему, его жене, его мальчику-слуге и его собаке, когда Федлимид путешествовал по Половине Конна, переодетый нищим. Разграбив монастырь, Федлимид наложил оковы на гордого церковника вместе с его женой, слугой и собакой, связав их в круг, который представляется непристойной пародией на иллюминацию какой-нибудь ирландской рукописи, и произнес сатиру об их неподобающих позах. В более жестокой версии добавляется, что он также убил их. Крайние сторонники реформы калди с чрезвычайной враждеб­ностью относились к «людям старых церквей» (lucht na sen-chell), кото­рых они изобличали в развращенности и упадничестве. Велись даже споры о том, подобает ли отшельнику принимать материальную поддержку от таких общин. Жизнь таких монастырей, как Клонмакнойс, Дурроу и Килдар, на самом деле изобиловала злоупотреблениями, свойственными [260] ирландской Церкви той эпохи, хотя они же являлись процветающими центрами культуры и искусства — и по недолгом размышлении стано­вится понятно, что два эти явления не лишены связи. Следует также отметить, что гнев Федлимида отличался политической выборочностью. Он обрушивал свой реформистский пыл прежде всего на обители, стояв­шие на его пути к Половине Конна и верховной королевской власти. День Федлимида, сына Кримтанна, по Мартирологу Донегола празд­нуется 28 августа. [261]

[1] См. Приложение II, табл. 11—16.

[2] Вал крепости.

[3] См. выше, с. 224.

[4] См. выше, с. 175.

[5] Уменьшительно-ласкательная форма от имени Катал.

[6] См. Приложение II, табл. 16.

[7] См. Приложение II, табл. 13.

[8] См. Приложение II, табл. 15.

[9] См. Приложение II, табл. 12.

[10] См. Приложение II, табл. 12.

[11] «Киаран-сын-плотника», то есть святой Киаран из Клонмакнойса.

[12] Святой  Брендан  из  Бирра;  в трактате постоянно смешиваются  имена  Бре­найнд и Брендан и не различаются оба святых Брендана.

[13] Уменьшительно-ласкательная форма имени Нессана, основателя Мунгре-та (Мунгайрит) близ Лимерика.

[14] Уменьшительно-ласкательная  форма  имени  Лугайда,   основателя   Клон-фертмуллоу.

[15] Уменьшительно-ласкательная   форма   имени   Лайхтине   из   Ахад   Ура (Фрешфорд).

[16] Или возможно: «Правильно ли защищать власть от нас?»

[17] По-видимому, текст поврежден: упоминание Арай или Арада Хлиах неправдоподобно.

[18] См. выше, с. 200.

[19] От forslondud  —  клан,  формально не по кровному родству входящий в состав господствующего рода и проживающий в его владениях. — Примеч. ред.

[20] Здесь приблизительно соответствует рату.

[21] См. ниже, с. 275.

[22] См. Приложение II, табл. 15.

[23] См. Приложение II, табл. 11 и 12.

[24] См. выше, с. 146.

[25] См. с. 149 и с. 298.

[26] См. выше, с. 189.

[27] Ветвь Киаррайге к юго-западу от Корка, ныне баронство Керрикуррихи.

[28] Хронист спутал ее с более  известной  Гормлайт,  дочерью  Мурхада,  короля Лейнстера, и женой Бриана Боромы.

[29] Излюбленная практика ирландских аскетов,  состоявшая в бдении с руками, раскинутыми в форме креста.