Часть VIII

Ислям II Герай

1584-1588

«ВЛАДЫКА ЧЕТЫРЕХ РЕК»

Сыновья Мехмеда II Герая мстят за гибель отца — Саадет II Герай провозглашен ханом — Осада Кефе — Поражение и бегство из Крыма — Изгнанники скрываются в Кумыкии и Астрахани — Планы Москвы воцарить в Крыму Мурада Герая как вассального хана

(1584-1589)

Борьба сыновей Девлета Герая за власть завершилась тем, что завет­ный титул достался человеку, который не принимал в ней никакого участия.

Ислям Герай поселился при султанском дворе более 30 лет назад в качестве "рехина" (заложника) при восхождении на трон своего отца, Девлета Герая. Некоторое время спустя Ислям перебрался подаль­ше от опасных интриг стамбульского двора — в Конью, знаменитый Центр суфийского ордена Мевлеви. Там Ислям Герай обосновался в обители дервишей¹ и погрузился в мистические глубины суфийского учения. Молитвы, медитации и философские размышления воспита­ли в нем мудреца и аскета. Пока беспокойное семейство Гераев кипело страстями, спорило и сражалось, скромный дервиш Ислям вдум­чиво постигал тайны вечности.

Весной 1584 года падишах неожиданно вызвал Исляма Герая в сто­лицу, дабы возвести его в ханское достоинство. Несомненно, это со­бытие вызвало в кругу суфиев долгие беседы о том, что Всевышний видит смирение праведников и вознаграждает их еще при жизни. Вы­бор Мурада III объяснялся двояко: во-первых, Ислям, будучи стар­шим в роду Гераев после низложенного Мехмеда, являлся бесспор­ной кандидатурой на престол, а во-вторых, султан рассчитывал, что несведущий в государственных делах дервиш будет более лоялен к Стамбулу, чем независимый и гордый Мехмед. Приняв от падиша­ха ханские регалии, Ислям Герай поцеловал ему руку и взошел на ко­рабль, направлявшийся к берегам Крыма.²

Вряд ли Исляму пришлись по душе те кровавые события, что сопровождали его прибытие на родину. Крымские суфии, в чьей обители на Азизе Ислям Герай, конечно, был частым гостем, еще чи­тали погребальные молитвы над свежей могилой Мехмеда II Герая. И хотя Ислям Герай не был непосредственно виновен в гибели бра­та, ему предстояло полной мерой вкусить плоды жестокого поступ­ка Алпа.

Последствия убийства Мехмеда Герая не заставили ждать себя долго. Пока Ислям II Герай торжественно шествовал от Кефе к Бах­чисараю, сыновья Мехмеда II за несколько недель подняли в степях грозное войско. Ногайцы, возмущенные изгнанием из Крыма Эсе-ни-бея и прочих Мансуров, без долгих уговоров встали под знамена Саадета Герая.

Не прошло и трех месяцев после воцарения Исляма II, как Саадет с братьями вернулся в Крым мстить за смерть отца. Он вел за собой 15-тысячный отряд ногайцев, несколько сотен кумыков и даже 230 донских казаков, решивших попытать счастья в крымской усобице.³ Саадет Герай пересек полуостров и приблизился к ханской столице безо всяких помех. Вождям ханской армии было сейчас не до охра­ны границ: более четырех тысяч беев и мирз собрались в эти дни в Бахчисарае,⁴ ожидая от хана денежных и земельных пожалований в награду за свое поведение при Кефе.

Появление мстителей в предместьях столицы стало для почтенно­го собрания полной неожиданностью. Ханские сеймены и крымские вельможи семь дней обороняли Бахчисарай, сдерживая напор Сааде­та Герая, но не устояли и разбежались в разные стороны.⁵ Под покро­вом ночи сеймены вывели Исляма Герая из дворца и повезли лесной дорогой к османской крепости Балаклава. Узнав наутро о бегстве ха­на, ногайцы Саадета погнались за ним — но поймать ханский отряд среди зеленых ущелий степнякам не удалось. Ислям Герай добрал­ся до Балаклавы, сел на судно и отплыл под защиту турок в Кефе. Туда же, к Кефинской крепости, ринулись из Бахчисарая и калга Алп с нурэддином Селяметом; в отличие от хана, они избрали путь по суше, мимо Эски-Кырыма.⁶

Задерживаться в опустевшем Бахчисарае Саадет Герай не стал. За­брав из столицы ханскую казну, он пошел на восток вслед за против­ником, желая окончательно разгромить его. Силы повстанцев росли: к поддержке Саадета Герая стали склоняться и некоторые крымские беи⁷ (чему равным образом могли посодействовать как блистатель­ная победа Саадета у Бахчисарая, так и золотое свечение казны, пе­решедшей отныне в его руки). Когда братья-мятежники прибыли в Эски-Кырым, беи провели в древней столице церемонию возведения Саадета II Герая на ханский престол,⁸ после чего тот, действуя по при­меру отца, приступил к осаде Кефинской крепости.

Теперь в Крыму стало два хана. Пока один из них стоял у стен Кефе и размышлял, как бы покорить эту твердыню, второй, запершись в крепости, писал письма в Стамбул. Ислям Герай просил падишаха, чтобы тот срочно прислал военное подкрепление и приказал кефин-скому бею, черкесам и ногайцам повиноваться его ханским повеле­ниям. Мурад III позаботился о своем ставленнике, разослав по ука­занным адресам нужные распоряжения и направив в Кефе галеры с четырьмя тысячами янычар.⁹

Осада Саадетом Гераем османской крепости длилась два с полови­ной месяца. Помимо ногайцев, кумыков, донцов и сторонников из числа крымских беев, у Саадета появились и другие союзники: запо­рожские казаки. Прослышав о вражде нового хана с турками, запо­рожцы объявили, что готовы за плату наняться к нему на службу и воевать с любым недругом хана, кроме собственного короля.¹⁰ Этот союз не успел состояться, поскольку противостояние у Кефе уже близилось к своему завершению.

Дождавшись прибытия свежих сил из Турции, Алп Герай высту­пил из крепостных ворот навстречу мятежным племянникам. Огонь янычарской артиллерии шаг за шагом оттеснял ногайскую конницу восставших все дальше от стен Кефе, пока не отбросил ее к долине реки Индол. Там калга яростно атаковал войско Саадета. В кровоп­ролитном сражении с янычарами полегли многие ногайские коман­диры, в том числе и мансурский предводитель Эсени-бей. Саадет II Герай был разгромлен — и трем братьям снова пришлось скакать прочь из Крыма.¹¹

Несмотря на поражение, Саадет Герай не сдавался. Следующей весной он попытался опять пробиться в Крым — но Алп Герай подстерег его на дальних подступах к крымским рубежам и отбросил назад.¹²

Дорога на полуостров для сыновей Мехмеда Герая была отныне закрыта.

Не сумев удержаться в Крыму, Саадет, Мурад и Сафа Герай встали перед непростым вопросом — куда им податься дальше? Оставаться в ногайских степях стало небезопасно: султан приказал бею Малой Но­гайской орды Якши-Саату выследить беглецов,¹³ и теперь появилась опасность, что любой мирза, возмечтав о вознаграждении, схватит их и выдаст Алпу. Посовещавшись, братья разошлись по окрестным краям в поисках союзников, которые помогли бы им вернуться в Крым и отомстить за отца.

Саадет Герай, взяв с собою Сафу, отправился в Кумыкию, чей пра­витель, Чопан-шамхал, уже помогал Саадету военной силой в недав­нем походе против Исляма II. Выслушав рассказ о крымских событи­ях, Чопан предоставил Саадету Гераю убежище в своих владениях.

Шамхал имел в этом собственный интерес: через Кумыкию прохо­дила дорога, связывавшая Кефе с Ширваном. В последние годы на ней все чаще и чаще появлялись султанские военные отряды (шесть лет назад этим путем прошел и сам Саадет, следуя на фронт с отцом и крымским войском). Это вселяло в Чопана опасения, что султан ра­но или поздно лишит его самостоятельности. Поэтому кумыкский правитель позволил Саадету Гераю встать на большой дороге Кавка­за и перерезать всякое сообщение между Крымом и Ширваном: отны­не кефинский бейлербей не мог отправить к фронту ни посыльных, ни жалования для войск. Персидский шах очень обрадовался появле­нию неожиданного защитника иранских владений и направил к Са­адету Гераю дружественное посольство, которое преподнесло хану-изгнаннику почетный кафтан и драгоценную саблю (которой, по на­меку шаха, Саадету будет сподручнее разить османов).¹⁴

Мурад Герай избрал иной путь борьбы. Он рассудил, что кумык­ский шамхал — далеко не самый могущественный из возможных союзников. Более заманчивым выглядел союз с русским царем, ко­торый крепко удерживал Астрахань и подчинил себе значительную часть ногайцев и черкесов. Попрощавшись с братьями, Мурад Герай направил своего коня в Тахт-Эли — просить помощи у тех, кто недав­но вырвал этот край из-под верховенства крымских хаканов.

Русские воеводы в Астрахани приютили крымского беглеца, посе­лив Мурада в городе и сразу же известив о его прибытии царский двор. В ответ им было приказано отправить гостя в Москву для встре­чи с государем.

Новый царь Федор Иванович, сын скончавшегося в 1584 году Гроз­ного, был слабоумен¹⁵ и неспособен к самостоятельному управлению государством, но за его спиной стояли трезвомыслящие и расчетли­вые бояре. Они сразу смекнули, какие невероятные выгоды для мос­ковской политики сулит тот факт, что представитель рассорившегося семейства Гераев обратился за помощью к Москве. Покойный Иван IV, вдохновленный казанским примером, уже когда-то подумывал посадить на крымский престол московского ставленника — но все имевшиеся в его распоряжении кандидаты происходили из Намаганов, которых крымские татары недолюбливали издавна. Теперь же в руках царя оказался чистокровный Герай! Подобной удачи Москва не помнила со времен Нур-Девлета. Крым, о покорении которого рус­ские перестали уже и мечтать, теперь сам шел к ним в руки, и упус­тить такой случай было нельзя. Воеводам было приказано держать Мурада Герая в Астрахани и выжидать удобного момента, чтобы воз­вести его на крымский трон в качестве вассала Московии.¹⁶

Мурад Герай был принят в царских хоромах с большим почетом и обходительностью. Бояре рисовали перед ним захватывающую пер­спективу будущего воцарения в Крыму, и когда Мурад Герай, облас­канный царской милостью, возвращался по Волге на русском судне в Астрахань, ему были оказаны поистине ханские почести. Проплывая мимо ногайских улусов, корабельные пушкари напоказ изумленным зрителям стреляли в воздух в честь своего высокородного пассажира. Когда же корабль прибыл в Астрахань, наступила вершина торжест­ва: воеводы встречали Мурада Герая почетным салютом из тридцати одного орудия, гремели барабаны, звенели бубны, играли трубы и зурны.¹⁷ Магия музыки возымела свое действие. Сойдя в опьянении триумфа на астраханский причал, Мурад восторженно излился перед своими русскими друзьями: «Как вы почтили мой приезд перед ино­земцами!.. Теперь эта слава пройдет по всем ордам!..».¹⁸

Единожды вкусив ханских почестей, Мурад Герай был не в силах забыть их и уже почитал себя истинным ханом. Не желая обделить старшего брата, он благородно оставлял ему первенство: «Милостью и дружбою царя московского будем ханами: он крымским, а я астра­ханским; для того много людей российских дано мне в услужение».¹⁹ В мечтах Мурада Герая вновь расправлял крылья единый Великий Улус — заветная, неосуществленная мечта дедов и прадедов, которую, нако­нец, смогут воплотить в жизнь Мурад со своим братом. Ради великой мечты можно пойти и на сделку, поклонившись чужому полоумному царю; ради будущей славы можно сегодня назваться его слугою и по­обещать положить к его ногам свою родину. Царь — ничтожество, а Москва — далеко; как заставит она братьев поклониться снова, когда те воссядут на своих престолах?..

Не замахиваясь пока на титул «повелителя двух материков», Мурад Герай избрал для себя более скромное именование: «владыка четырех рек» (Дона, Волги, Яика и Терека).²⁰ Он завел себе в Астрахани богатое подворье, во всем подобное ханскому двору, где устраивал торжест­венные аудиенции ногайским мирзам.

Единственной, но весьма досадной помехой для Мурада было то, что все без исключения его встречи, разговоры, выезды из дома и да­же посещения мечети проходили под открытым неусыпным надзором двух воевод, специально приставленных к нему для наблюдения.²¹ Избавиться от их докучливого присутствия Мурад Герай не мог, но ра­ди будущих благ можно было претерпеть и это временное неудобство: в конце концов, это была не самая большая жертва из тех, которые в последнее время был вынужден принести Мурад Герай.

КРЫЛО АЗРАИЛА

Недовольство населения Ислямом ІІ Гераем — Мурад Герай как средства давления Москвы на хана — Поход Алпа Герая на Московию ~ Набег украинских казаков, на Гёзлев — Османы планируют новый поход на Астрахань — Кончина Исляма II Герая в Ак-Кермане

(1586-1588)

Как непросто далось Исляму II Гераю начало правления, столь же непросто оно и продолжилось. С первых же шагов по крымской зем­ле царственный суфий окунулся в конфликт, который был начат не им, и едва не поплатился жизнью за преступление, которое совершил не он. Для Алпа Герая и прочих братьев, мечтавших о престоле, Ислям был незваным гостем, а поведение беев показывало, что знати, в сущности, безразлично, какого хана поддерживать — лишь бы он об­ладал богатством и силой. В этом море противоречий Ислям не мог по-настоящему довериться никому, кроме падишаха.

Жестокая действительность разрушила мечты хана о счастливой эпохе благоденствия, в которую он введет Крым. Ислям Герай закрыл глаза перед ужасами бытия, а свита, прибывшая с ханом из Турции, вышла в народ усмирять тех, кто проявил свою неблагонадежность во время восстания Саадета Герая, Полилась кровь, и подданные вы­несли приговор своему правителю: «Мы всем Крымским Юртом же­лаем, чтобы ханом был Саадет Герай-султан, а Исляма Герая все люди не любят: он руками турок опустошил Крымский Юрт, и янычары творят много насилий и убийств».²²

Еще больше хлопот доставляли Исляму II племянники, стоявшие в недосягаемости на своих четырех реках. Московский двор любез­но напоминал, что царю лишь с большим трудом удается сдерживать воинственный пыл Саадета и Мурада, жаждущих выступить с рус­ским войском на Крым. Всякий раз, читая эти послания, Ислям Герай приходил в уныние. Имея столь безотказный рычаг давления, Мо­сква не только обезопасила себя от крымских походов (когда летом 1586 года ханские братья вышли было на Московию — Ислям, опаса­ясь конфликта с царем, срочно завернул их обратно²³), но и пыталась поставить хана себе на службу, настойчиво склоняя его к войне про­тив Польши. Дело дошло до того, что Исляма Герая стали шантажи­ровать собственные подданные, угрожая в случае невыполнения их просьб переметнуться на сторону повстанцев.²⁴

Между тем Мурад Герай усердно трудился на царской службе: ему было поручено привести в повиновение Москве обе Ногайские орды, Кумыкию, Дагестан, Кабарду и объединить их силы против Крыма и Турции.²⁵ Мурад заставил мирз Большой Ногайской Орды во главе с беем Урусом принести царю вассальную клятву и потребовал, чтобы знат­ные ногайские семейства оставили у него в Астрахани заложников. Ногайцы возмутились: они уже не в первый раз присягали Москве, но о заложниках до сих пор речи не шло. Не имея другого выхода, Урус-бей выполнил унизительное требование Мурада, но после это­го отправил посла к османскому султану с жалобами на утеснения, которым подвергается орда.²⁶

Весной 1587 некий Кушум-мирза из Астрахани предупредил Исляма II, чтобы тот был начеку: ходят слухи, что до конца этого года Мурад Герай собирается напасть на Крым. Как сообщал мирза, царь дает Мураду 30 тысяч стрельцов и казаков.²⁷ Хан уже давно опасал­ся подобного поворота событий, но надеялся, что беда обойдет его стороной — однако надежда не оправдалась, попытки умиротворить русских оказались напрасными, и следовало срочно что-то предпри­нимать.

Пока Ислям переживал по поводу вероломства Москвы, Алп Герай взялся за дело. Он потребовал у хана, чтобы тот издал приказ о по­ходе на Московию и отдал ему ханское боевое знамя. Получив все это, Алп приказал войскам идти за собой на север. Бояр следовало предостеречь, что любые их тайные приготовления с астрахан­скими изгнанниками неотвратимо повлекут за собой крымский удар по Москве.

Алп с Селяметом вышли за Перекоп. Сам Ислям Герай не пошел в поход: он лишь встал в крымских степях на Салгире, ожидая вестей от братьев и готовясь последовать за ними в случае победы. До Мо­сквы крымские отряды не добрались: на Оке их уже ожидало заграж­дение. Алп не стал пробиваться через заслон, а опустошил окраины Московии и вернулся на полуостров.

Громких побед одержано не было, но свою миссию Алп Герай вы­полнил: правители Московии поняли намек и, опасаясь за собствен­ную столицу, заверили хана, что вооружали Мурада не против Кры­ма, а против Польши.²⁸ (Это было неправдой: бояре в том же году де­лились своими планами с польскими магнатами и уверяли их, что когда в Крыму будет приведен к власти царский вассал, то в Польше и в Московии воцарится мир).²⁹

Отведя угрозу, надвигавшуюся со стороны Волги, Ислям Герай, тем не менее, так и не обрел желанного покоя. Над правителем как будто завис злой рок: едва он успевал перевести дух после одного потрясе­ния, как с другой стороны его уже настигало новое.

Спустя менее месяца после московской кампании Ислям Герай и его младший брат Фетх Герай отправились по неким делам в Гёзлев. Тур­ки, приплывавшие туда из Ак-Кермана, жаловались, что в Крым не­возможно добраться по суше: в низовьях Днепра разбойничает фло­тилия запорожских казаков, на днях разрушивших Ак-Чакум. Хану оставалось лишь сетовать по поводу бедствий султанских поддан­ных, не подозревая, что казаки уже повернули к Крыму и в настоя­щий момент высаживаются на берегах Тарханкута. Поначалу запо­рожцы собирались идти грабить Гёзлев, но, прослышав, что в городе стоят хан и Фетх Герай, ограничились погромом в семнадцати тархан-кутских селах. Когда весть об этом достигла Исляма Герая, лодки чер­номорских пиратов уже удалялись за морской горизонт.³0

Безнаказанная вылазка казаков под самым боком у хана вызвала гнев падишаха. «Из-за твоей беспечности литовские казаки захватывают у меня города и опустошили Крымский Юрт, — писал Исляму Гераю Мурад III, — прежние ханы такого не допускали, и если впредь это повторится, то ханом в Крымском Юрте тебе больше не быть!».³¹ Отчитав Исляма, падишах приказал ему готовиться будущей зимой к походу на польского короля, которого считал ответственным за мор­ские рейды казаков.

В эти дни в Стамбуле много говорили о Крыме, причем не только в связи с казацким нападением. Посол Урус-бея добрался до султана и изложил ему просьбы ногайцев: принять орду в османское подданс­тво, назначить ей особого правителя и договориться с ханом, чтобы ногайцам был отдан городок Болы-Сараи, выстроенный когда-то Адилем Гераем на Кальмиусе, ибо прежняя ногайская столица, Са­райчик, разрушена волжскими казаками.³² Урус-бей пояснял в сво­ем письме, что его недавняя присяга Москве была лишь вынужден­ной, и предлагал султану снова организовать поход для освобожде­ния Хаджи-Тархана, а заодно и Ногайской Орды.³³

Султан весьма заинтересовался инициативой Уруса, поскольку не­давно в Стамбуле точно с таким же предложением побывали и послы узбекского хана.³⁴ Стамбул и Бухара были союзниками в борьбе про­тив Ирана и нуждались в надежном пути сообщения между собой. Проложить этот путь к югу от Каспия, через всю Персию, было не­мыслимо, а вот северный берег моря вполне годился, чтобы связать Турцию со Средней Азией, и единственной преградой на этой дороге стояла русская Астрахань. Падишах послал в Бухару с ответным ви­зитом везиря Пияле-пашу, который на обратном пути посетил и но­гайцев. Осмотревшись на месте, паша заключил, что взятие Астраха­ни вполне осуществимо, о чем и доложил султану.³⁵

Мурад III назначил Пияле-пашу главнокомандующим и написал Исляму Гераю и Урус-бею, чтобы те были готовы выступить вместе с турками на Волгу весной 1588 года. Ожидалось, что свои войска пришлют и узбеки — их было решено поставить под командование крымского хана.³⁶ Для Стамбула не осталось секретом, что 18 лет на­зад Девлет Герай намеренно сорвал волжский поход,³⁷ но с нынешним правителем Крыма осложнений не предвиделось: падишах не сомне­вался, что Ислям Герай выполнит любое его повеление. Пияле-паша занялся сбором османских войск, поставками в Кефе продовольствия и снаряжения, и подготовка к новой хаджи-тарханской кампании пошла полным ходом.³⁸ Оставалось лишь последнее: заручиться под­держкой Гераев, проживавших в самой Астрахани.

Мурада Герая в это время не было на месте. Прошлой зимой он сообщил своим неотлучным надзирателям, что едет в Кумыкию жениться на дочери шамхала, а заодно привести будущего тестя в подчинение Москве. Мураду разрешили отлучиться из Астрахани, но взамен него на подворье «владыки четырех рек» был оставлен залож­ник — Саадет Герай,³⁹

Тут по Крыму разнеслась весть, что из Стамбула в Ак-Керман при­плыл некий Ходжа-бей, который, минуя Крым, стремительно пом­чался к Азаку. Сообщалось, что он вез некие письма от падишаха и Гази Герая в Астрахань, к Саадету и Мураду. Это известие сильно встревожило Исляма II. Хан приказал догнать и перехватить Ходжа-бея, но таинственный посланец уже унесся в хаджи-тарханские степи. Остается тайной, что именно передал Ходжа-бей Саадету Гераю и что тот ответил ему, зато известно другое: спустя несколько недель по­сле этой беседы Саадет II Герай был найден мертвым на астраханском подворье, где он жил.⁴⁰ Москва всячески отрицала свою причастность к внезапной смерти сорокалетнего хана, но семья покойного знала, чьих это рук дело: сын Саадета, Шахин Герай, впоследствии прямо за­являл, что его отец был погублен русскими.⁴¹ Возможно, султан при­глашал изгнанников присоединиться к астраханской кампании, а Га­зи Герай сулил им триумфальное возвращение в Крым? Если это так, то причины гибели Саадета Герая проясняются: ведь сколь бы ни был он полезен боярам в игре против хана, риск его союза с османами пе­ревесил эту пользу, и от опасного гостя решили избавиться.⁴²

Вернувшись в Астрахань, Мурад Герай не стал устраивать разбира­тельств по поводу гибели брата, поскольку и сам уже ходил под по­дозрением: доброжелатели царя по всем уголкам Кавказа доносили в Москву, что Мурад собирает силы и планирует сдать Астрахань осма­нам, как только те подойдут к ней.⁴³

Настала зима, и Ислям II Герай, помня повеление султана, двинулся с Алпом и Фетхом в поход на Польшу. Хан должен был дойти до Ак-Кермана и соединиться там с османским войском. Ислям Герай впер­вые самостоятельно командовал военным походом, и эта его первая кампания не задалась с самого начала: крымцы не желали идти на во­йну, и хану пришлось рассылать по селам янычар, чтобы те жесто­ко наказывали дезертиров.⁴⁴ Когда же ханское войско прибыло к пе­реправе через Днепр, оказалось, что из-за необычайно теплой зимы река до сих пор не покрылась льдом и переправиться через нее не­возможно. Воинам пришлось провести месяц на берегу Днепра, по­ка, наконец, морозы не сковали реку ледяным мостом. Наконец, и эта преграда была преодолена, но в Ак-Кермане обнаружилась следую­щая: турецкие воины, напрасно ожидавшие крымцев еще с осени, ра­зошлись.

Ислям II Герай остановился в Ак-Керманской крепости, дожидаясь, пока союзники вновь соберут свои полки. Уже начинался март, но хан никуда не спешил. В Ак-Кермане было немало любопытного для су­фия: здесь Малик-Аштер, патрон эски-юртских дервишей, победил великана Салсала — царя джиннов; здесь когда-то жил чудотворец Мияк-Баба-Султан, превращавший воды Турлы в масло.⁴⁵

В этом городе чудес к царственному дервишу и явился нежданно ог­ненный ангел Азраил и унес его душу туда, где уже нет страха перед гневными падишахами, коварными родичами и бунтующими толпа­ми, а есть лишь мир и покой, которых Ислям Герай не обрел ни в су-фийской келье, ни на хаканском престоле...

Похоронив умершего Исляма у стен мечети в Ак-Керманской кре­пости,⁴⁶ Алп Герай приготовился к долгожданному часу восхожде­ния на трон. Беи, присутствовавшие при войске, прочли над калгою молитву и провозгласили его новым ханом. Оставалось лишь утвер­дить этот выбор в Стамбуле и получить от халифа благословительную грамоту. Приятная обязанность ехать за нею выпала Осман-мирзе Ширину.⁴⁷

Никому из братьев Алпа Герая не доводилось прилагать таких уси­лий, какие прилагал он, ради достижения престола — и никого из них не сопровождало столь фатальное невезение: венец упорно не давался ему в руки. Алп был непопулярен в народе, и крымские татары хоте­ли себе другого правителя: Гази Герая, который десять лет назад ушел на войну в Ширван и с тех пор успел прославиться по всему Востоку как герой иранской кампании, а сверх того, и как прекрасный стихо­творец, пишущий под псевдонимом Газайи.⁴⁸ Алп Герай мог бы и не обращать особого внимания на нерасположение подданных, если бы не один важный нюанс: храброго поэта желал видеть на престоле не только крымский народ, но и сам османский султан.

¹ Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 42; C.M.Kortepeter, Ottoman Imperialism During the Reformation: Europe and The Caucasus, New York 1972, p. 88.

² A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I 'Empire Ottoman et la crise successorale de 1577-1588 dans le Khanat de Crimiie, "Cahiers du monde russe et soviеtique", vol. XIV, nr. 4, 1973, p. 457.

³ А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой полови­не XVII века, Москва - Ленинград 1948, с. 34; Н.А.Смирнов, Россия и Турция в XVI-XVII вв., "Ученые записки Московского государственного университета", вып. 94, 1946, с. 136.

⁴ Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, Санкт-Петербург 1843, прим. 100.

⁵ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479.

⁶ Н. М. Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 100.

⁷ А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 34.

⁸ Н. М. Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 1 00.

⁹ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479; Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 100.

¹⁰ С.А.Леп'явко, Козацькі походи на татар у 1570-1580-х роках, "Південна Україна", вип. 5, 1999, с. 196.

¹¹ M.Kazimirski, Prеcis de I'histoire des Khans de Crimеe depuis l`an 880 jus qu'en l 'an 1198 de I'Hiigire, "Journal Asiatique", t. XII, 1833, p. 379; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479, 481-482; C. M. Kortepeter, Ottoman Imperialism During the Reformation, p. 89.

¹³ M.Kazimirski, Prеcis de I'histoire des Khans de Crimiie, p. 379-380; В.Д.Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII века, Москва 2005, с. 331, прим. 1.

¹³ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 482.

¹⁴ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie. I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463, 484.

¹⁵ С. М. Соловьев, История России с, древнейших времен, т. VII, с. 242.

¹⁶ А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463-464.

¹⁷ Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 101; В.В.Трепавлов, История Ногайской Орды, Москва 2002, с. 334.

¹⁸ В.В.Трспавлов, История Ногайской Орды, с. 334.

¹⁹ Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, с. 34.

²⁰ Н. М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, с. 34.

²¹ Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. 111, т. X, с. 34; А. А. Новосель­ский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35.

²² С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VII, Москва 1870, с. 318.

²³ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова в 1587-1588 году, изд. Ф.Ф.Лашков, "Известия Таврической ученой архивной комиссии", №14, 1891, с. 55.

²⁴ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 52-53, 55, 57.

²⁵ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie,  l'Empire Ottoman et la crise successorale, с 467.

²⁶ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58, 71; В.В.Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 337.

²⁷ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58.

²⁸ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 59, 60, 62, 63; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35-36.

²⁹ A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie,  l'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463-464.

³⁰ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64-65.

³¹ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66. Запорож­ские казаки названы "литовскими" по той причине, что украинские земли, на которых они жили, долгое время входили в состав Великого княжества Литовского. Термины "литвины", "литовцы" применительно к украинцам (как и к белорусам) нередко встре­чаются в иностранных источниках того времени.

С 1385 года Великое княжество Литовское и Королевство Польское находились в ди­настическом союзе: великие князья литовские считались также и королями польски­ми, являясь, таким образом, правителями сразу двух самостоятельных государств. В 1569 году Польша и Литва объединились в конфедеративное государство: Республику ("Речпосполиту") Двух Народов. При этом между ними изменились границы: все укра­инские владения Великого княжества Литовского (в том числе и земли, населенные ка­заками) перешли от Литвы к Польше в рамках единого государства.

³² В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 340.

³³ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66, 71.

³⁴ H. C. d'Encausse, Les mutes commerciales de I 'Asie centrals et les tentatives de reconquеte d'Astrakhan, "Cahiers du monde russe et sovifttique", vol. XI, nr. 3, 1970, p. 412-413; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588). "Harvard Ukrainian Studies", vol. III-IV, 1979-1980, part 1, p. 71.

³⁵ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), р. 72-73.

³⁶ H.C. d'Encausse, Les routes commerciales de I 'Asie centrale, p. 413; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 469.

³⁷ A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), p. 81.

³⁸ A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), p. 79-86.

^И Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 56; Сноше­ния России с Кавказом. Материалы, извлеченные да Московского главного архива Ми­нистерства иностранных дел С.А.Белокуровым, вып. 1 (1578-1613 гг.), "Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете", кн. III, 1888, с. 114.

"" Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64, 67.

⁴¹ А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 127.

⁴² Впоследствии гроб Саадета Герая был доставлен в Эски-Юрт и похоронен в мавзо­лее Мехмеда II Герая на Азизе (Халим Герай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 42).

⁴³ Сношения России с Кавказом, с. 168, 183,231; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I 'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 473.

⁴⁴ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

⁴⁵ Эвлия Челеби, Книга путешествия, вып. 1 : Земли Молдавии и Украины, Москва 1961, с. 37, 197; Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667 гг.), Симферополь 1 999, с. 67). «Турла» — крымскотатарское и турецкое название Днестра. Малик-Аштер (Малик аль-Аштар бин Харита эн-Нахаи, 618-657) — исторический деятель эпохи раннего халифата, соратник и полководец халифа Али. Был назначен наместником халифа в Египте. На пути в Египет был отравлен врагами и похоронен в селении Эль-Ариша на средиземноморском побережье Синая (The History оf al-Таbari, vol. IV: Тhе Аncient Кingdoms, Аlban 1989, р. 521; Абд ар-Рашид ал-Бакуви, Сокраще­ние «Книги о памятниках и чудесах царя могучего», Москва 1971, с. 48; О. Г. Большаков, История Халифата, т. III: Между двумя гражданскими войнами. Москва 1998, с. 37-39, 52-59; Т. Ю. Ирмиясва, История мусульманского мира от Халифата до Блистательной Порты, Челябинск 2000, с. 112-128). В разных частях мусульманского мира (Мардж в Египте. Диярбакыр в Турции, Эски-Юрт в Крыму) издавна существовали святыни ("азизы", "макамы") в память этого героя. В крымскотатарской народной мифологии Малик-Аштер предстает как воитель, победивший дракона в Йемене и проповедовавший ислам в Анатолии, на Кавказе, в Поволжье и в Крыму. В варианте легенды, изложенном турец­ким путешественником XVII в., из Крыма Малик-Аштер направился с 57-тысячным во­йском на Днестр, к Ак-Керману. Там он вступил в поединок с великаном-джинном по имени Салсал (чьи огромные зубы, по утверждению Эвлии, висели напоказ на цепях в воротах Ак-Керманской крепости; там же демонстрировались и его гигантские кости). Малик-Аштер одержал победу, но получил в бою смертельную рану, вернулся в Крым и умер (Книга путешествия, с. 66, 67). Могила героя до времени скрыта от глаз непосвя­щенных, но в будущем ее чудесным образом обнаруживают суфийские шейхи (в дру­гом варианте — хан Мехмед IV Герай; см. Evliya Effendi, Narrative of Travels in Europe, Asia and Africa in the Seventeenth Century, vol. I, part II, London 1850, p. 105; В.Д.Смир­нов, Крымское ханство, с. 67-68). На месте захоронения Малик-Аштера устраивают "азиз" — место почитания святого (И. Гаспринский, Бухара и Бахчисарай, "Терджи-ман", 31.01.1893; И.Г-ий [И. Гаспринский], Крымские азизы, "Восточный сборник Об­щества русских ориенталистов", 1913, с. 216). Азиз Малик-Аштера в Эски-Юрте с при­легающим старинным кладбищем, мечетью и суфийской обителью ("текие") числил­ся среди первостепенных культовых святынь крымских татар вплоть до начала XX века (см. ссылки на литературу об этой местности в Примечании 40 части VII этой книги).

⁴⁶ Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыта, с. 42.

⁴⁷ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

⁴⁸ Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.