Часть VIII

Ислям II Герай

1584-1588

 

«ВЛАДЫКА ЧЕТЫРЕХ РЕК»

Сыновья Мехмеда II Герая мстят за гибель отца — Саадет II Герай провозглашен ханом — Осада Кефе — Поражение и бегство из Крыма — Изгнанники скрываются в Кумыкии и Астрахани Планы Москвы воцарить в Крыму Мурада Герая как вассального хана

(1584-1589)

 

Борьба сыновей Девлета Герая за власть завершилась тем, что завет­ный титул достался человеку, который не принимал в ней никакого участия.

Ислям Герай поселился при султанском дворе более 30 лет назад в качестве "рехина" (заложника) при восхождении на трон своего отца, Девлета Герая. Некоторое время спустя Ислям перебрался подаль­ше от опасных интриг стамбульского двора — в Конью, знаменитый Центр суфийского ордена Мевлеви. Там Ислям Герай обосновался в обители дервишей1 и погрузился в мистические глубины суфийского учения. Молитвы, медитации и философские размышления воспита­ли в нем мудреца и аскета. Пока беспокойное семейство Гераев кипело страстями, спорило и сражалось, скромный дервиш Ислям вдум­чиво постигал тайны вечности.

Весной 1584 года падишах неожиданно вызвал Исляма Герая в сто­лицу, дабы возвести его в ханское достоинство. Несомненно, это со­бытие вызвало в кругу суфиев долгие беседы о том, что Всевышний видит смирение праведников и вознаграждает их еще при жизни. Вы­бор Мурада III объяснялся двояко: во-первых, Ислям, будучи стар­шим в роду Гераев после низложенного Мехмеда, являлся бесспор­ной кандидатурой на престол, а во-вторых, султан рассчитывал, что несведущий в государственных делах дервиш будет более лоялен к Стамбулу, чем независимый и гордый Мехмед. Приняв от падиша­ха ханские регалии, Ислям Герай поцеловал ему руку и взошел на ко­рабль, направлявшийся к берегам Крыма.2

Вряд ли Исляму пришлись по душе те кровавые события, что сопровождали его прибытие на родину. Крымские суфии, в чьей обители на Азизе Ислям Герай, конечно, был частым гостем, еще чи­тали погребальные молитвы над свежей могилой Мехмеда II Герая. И хотя Ислям Герай не был непосредственно виновен в гибели бра­та, ему предстояло полной мерой вкусить плоды жестокого поступ­ка Алпа.

Последствия убийства Мехмеда Герая не заставили ждать себя долго. Пока Ислям II Герай торжественно шествовал от Кефе к Бах­чисараю, сыновья Мехмеда II за несколько недель подняли в степях грозное войско. Ногайцы, возмущенные изгнанием из Крыма Эсе-ни-бея и прочих Мансуров, без долгих уговоров встали под знамена Саадета Герая.

Не прошло и трех месяцев после воцарения Исляма II, как Саадет с братьями вернулся в Крым мстить за смерть отца. Он вел за собой 15-тысячный отряд ногайцев, несколько сотен кумыков и даже 230 донских казаков, решивших попытать счастья в крымской усобице.3 Саадет Герай пересек полуостров и приблизился к ханской столице безо всяких помех. Вождям ханской армии было сейчас не до охра­ны границ: более четырех тысяч беев и мирз собрались в эти дни в Бахчисарае,4 ожидая от хана денежных и земельных пожалований в награду за свое поведение при Кефе.

Появление мстителей в предместьях столицы стало для почтенно­го собрания полной неожиданностью. Ханские сеймены и крымские вельможи семь дней обороняли Бахчисарай, сдерживая напор Сааде­та Герая, но не устояли и разбежались в разные стороны.5 Под покро­вом ночи сеймены вывели Исляма Герая из дворца и повезли лесной дорогой к османской крепости Балаклава. Узнав наутро о бегстве ха­на, ногайцы Саадета погнались за ним — но поймать ханский отряд среди зеленых ущелий степнякам не удалось. Ислям Герай добрал­ся до Балаклавы, сел на судно и отплыл под защиту турок в Кефе. Туда же, к Кефинской крепости, ринулись из Бахчисарая и калга Алп с нурэддином Селяметом; в отличие от хана, они избрали путь по суше, мимо Эски-Кырыма.6

Задерживаться в опустевшем Бахчисарае Саадет Герай не стал. За­брав из столицы ханскую казну, он пошел на восток вслед за против­ником, желая окончательно разгромить его. Силы повстанцев росли: к поддержке Саадета Герая стали склоняться и некоторые крымские беи7 (чему равным образом могли посодействовать как блистатель­ная победа Саадета у Бахчисарая, так и золотое свечение казны, пе­решедшей отныне в его руки). Когда братья-мятежники прибыли в Эски-Кырым, беи провели в древней столице церемонию возведения Саадета II Герая на ханский престол,8 после чего тот, действуя по при­меру отца, приступил к осаде Кефинской крепости.

Теперь в Крыму стало два хана. Пока один из них стоял у стен Кефе и размышлял, как бы покорить эту твердыню, второй, запершись в крепости, писал письма в Стамбул. Ислям Герай просил падишаха, чтобы тот срочно прислал военное подкрепление и приказал кефин-скому бею, черкесам и ногайцам повиноваться его ханским повеле­ниям. Мурад III позаботился о своем ставленнике, разослав по ука­занным адресам нужные распоряжения и направив в Кефе галеры с четырьмя тысячами янычар.9

Осада Саадетом Гераем османской крепости длилась два с полови­ной месяца. Помимо ногайцев, кумыков, донцов и сторонников из числа крымских беев, у Саадета появились и другие союзники: запо­рожские казаки. Прослышав о вражде нового хана с турками, запо­рожцы объявили, что готовы за плату наняться к нему на службу и воевать с любым недругом хана, кроме собственного короля.10 Этот союз не успел состояться, поскольку противостояние у Кефе уже близилось к своему завершению.

Дождавшись прибытия свежих сил из Турции, Алп Герай высту­пил из крепостных ворот навстречу мятежным племянникам. Огонь янычарской артиллерии шаг за шагом оттеснял ногайскую конницу восставших все дальше от стен Кефе, пока не отбросил ее к долине реки Индол. Там калга яростно атаковал войско Саадета. В кровоп­ролитном сражении с янычарами полегли многие ногайские коман­диры, в том числе и мансурский предводитель Эсени-бей. Саадет II Герай был разгромлен — и трем братьям снова пришлось скакать прочь из Крыма.11

Несмотря на поражение, Саадет Герай не сдавался. Следующей весной он попытался опять пробиться в Крым — но Алп Герай подстерег его на дальних подступах к крымским рубежам и отбросил назад.12

Дорога на полуостров для сыновей Мехмеда Герая была отныне закрыта.

Не сумев удержаться в Крыму, Саадет, Мурад и Сафа Герай встали перед непростым вопросом — куда им податься дальше? Оставаться в ногайских степях стало небезопасно: султан приказал бею Малой Но­гайской орды Якши-Саату выследить беглецов,13 и теперь появилась опасность, что любой мирза, возмечтав о вознаграждении, схватит их и выдаст Алпу. Посовещавшись, братья разошлись по окрестным краям в поисках союзников, которые помогли бы им вернуться в Крым и отомстить за отца.

Саадет Герай, взяв с собою Сафу, отправился в Кумыкию, чей пра­витель, Чопан-шамхал, уже помогал Саадету военной силой в недав­нем походе против Исляма II. Выслушав рассказ о крымских событи­ях, Чопан предоставил Саадету Гераю убежище в своих владениях.

Шамхал имел в этом собственный интерес: через Кумыкию прохо­дила дорога, связывавшая Кефе с Ширваном. В последние годы на ней все чаще и чаще появлялись султанские военные отряды (шесть лет назад этим путем прошел и сам Саадет, следуя на фронт с отцом и крымским войском). Это вселяло в Чопана опасения, что султан ра­но или поздно лишит его самостоятельности. Поэтому кумыкский правитель позволил Саадету Гераю встать на большой дороге Кавка­за и перерезать всякое сообщение между Крымом и Ширваном: отны­не кефинский бейлербей не мог отправить к фронту ни посыльных, ни жалования для войск. Персидский шах очень обрадовался появле­нию неожиданного защитника иранских владений и направил к Са­адету Гераю дружественное посольство, которое преподнесло хану-изгнаннику почетный кафтан и драгоценную саблю (которой, по на­меку шаха, Саадету будет сподручнее разить османов).14

Мурад Герай избрал иной путь борьбы. Он рассудил, что кумык­ский шамхал — далеко не самый могущественный из возможных союзников. Более заманчивым выглядел союз с русским царем, ко­торый крепко удерживал Астрахань и подчинил себе значительную часть ногайцев и черкесов. Попрощавшись с братьями, Мурад Герай направил своего коня в Тахт-Эли — просить помощи у тех, кто недав­но вырвал этот край из-под верховенства крымских хаканов.

Русские воеводы в Астрахани приютили крымского беглеца, посе­лив Мурада в городе и сразу же известив о его прибытии царский двор. В ответ им было приказано отправить гостя в Москву для встре­чи с государем.

Новый царь Федор Иванович, сын скончавшегося в 1584 году Гроз­ного, был слабоумен15 и неспособен к самостоятельному управлению государством, но за его спиной стояли трезвомыслящие и расчетли­вые бояре. Они сразу смекнули, какие невероятные выгоды для мос­ковской политики сулит тот факт, что представитель рассорившегося семейства Гераев обратился за помощью к Москве. Покойный Иван IV, вдохновленный казанским примером, уже когда-то подумывал посадить на крымский престол московского ставленника — но все имевшиеся в его распоряжении кандидаты происходили из Намаганов, которых крымские татары недолюбливали издавна. Теперь же в руках царя оказался чистокровный Герай! Подобной удачи Москва не помнила со времен Нур-Девлета. Крым, о покорении которого рус­ские перестали уже и мечтать, теперь сам шел к ним в руки, и упус­тить такой случай было нельзя. Воеводам было приказано держать Мурада Герая в Астрахани и выжидать удобного момента, чтобы воз­вести его на крымский трон в качестве вассала Московии.16

Мурад Герай был принят в царских хоромах с большим почетом и обходительностью. Бояре рисовали перед ним захватывающую пер­спективу будущего воцарения в Крыму, и когда Мурад Герай, облас­канный царской милостью, возвращался по Волге на русском судне в Астрахань, ему были оказаны поистине ханские почести. Проплывая мимо ногайских улусов, корабельные пушкари напоказ изумленным зрителям стреляли в воздух в честь своего высокородного пассажира. Когда же корабль прибыл в Астрахань, наступила вершина торжест­ва: воеводы встречали Мурада Герая почетным салютом из тридцати одного орудия, гремели барабаны, звенели бубны, играли трубы и зурны.17 Магия музыки возымела свое действие. Сойдя в опьянении триумфа на астраханский причал, Мурад восторженно излился перед своими русскими друзьями: «Как вы почтили мой приезд перед ино­земцами!.. Теперь эта слава пройдет по всем ордам!..».18

Единожды вкусив ханских почестей, Мурад Герай был не в силах забыть их и уже почитал себя истинным ханом. Не желая обделить старшего брата, он благородно оставлял ему первенство: «Милостью и дружбою царя московского будем ханами: он крымским, а я астра­ханским; для того много людей российских дано мне в услужение».19 В мечтах Мурада Герая вновь расправлял крылья единый Великий Улус — заветная, неосуществленная мечта дедов и прадедов, которую, нако­нец, смогут воплотить в жизнь Мурад со своим братом. Ради великой мечты можно пойти и на сделку, поклонившись чужому полоумному царю; ради будущей славы можно сегодня назваться его слугою и по­обещать положить к его ногам свою родину. Царь — ничтожество, а Москва — далеко; как заставит она братьев поклониться снова, когда те воссядут на своих престолах?..

Не замахиваясь пока на титул «повелителя двух материков», Мурад Герай избрал для себя более скромное именование: «владыка четырех рек» (Дона, Волги, Яика и Терека).20 Он завел себе в Астрахани богатое подворье, во всем подобное ханскому двору, где устраивал торжест­венные аудиенции ногайским мирзам.

Единственной, но весьма досадной помехой для Мурада было то, что все без исключения его встречи, разговоры, выезды из дома и да­же посещения мечети проходили под открытым неусыпным надзором двух воевод, специально приставленных к нему для наблюдения.21 Избавиться от их докучливого присутствия Мурад Герай не мог, но ра­ди будущих благ можно было претерпеть и это временное неудобство: в конце концов, это была не самая большая жертва из тех, которые в последнее время был вынужден принести Мурад Герай.

 

КРЫЛО АЗРАИЛА

Недовольство населения Ислямом ІІ Гераем — Мурад Герай как средства давления Москвы на хана — Поход Алпа Герая на Московию ~ Набег украинских казаков, на Гёзлев Османы планируют новый поход на Астрахань — Кончина Исляма II Герая в Ак-Кермане

(1586-1588)

 

Как непросто далось Исляму II Гераю начало правления, столь же непросто оно и продолжилось. С первых же шагов по крымской зем­ле царственный суфий окунулся в конфликт, который был начат не им, и едва не поплатился жизнью за преступление, которое совершил не он. Для Алпа Герая и прочих братьев, мечтавших о престоле, Ислям был незваным гостем, а поведение беев показывало, что знати, в сущности, безразлично, какого хана поддерживать — лишь бы он об­ладал богатством и силой. В этом море противоречий Ислям не мог по-настоящему довериться никому, кроме падишаха.

Жестокая действительность разрушила мечты хана о счастливой эпохе благоденствия, в которую он введет Крым. Ислям Герай закрыл глаза перед ужасами бытия, а свита, прибывшая с ханом из Турции, вышла в народ усмирять тех, кто проявил свою неблагонадежность во время восстания Саадета Герая, Полилась кровь, и подданные вы­несли приговор своему правителю: «Мы всем Крымским Юртом же­лаем, чтобы ханом был Саадет Герай-султан, а Исляма Герая все люди не любят: он руками турок опустошил Крымский Юрт, и янычары творят много насилий и убийств».22

Еще больше хлопот доставляли Исляму II племянники, стоявшие в недосягаемости на своих четырех реках. Московский двор любез­но напоминал, что царю лишь с большим трудом удается сдерживать воинственный пыл Саадета и Мурада, жаждущих выступить с рус­ским войском на Крым. Всякий раз, читая эти послания, Ислям Герай приходил в уныние. Имея столь безотказный рычаг давления, Мо­сква не только обезопасила себя от крымских походов (когда летом 1586 года ханские братья вышли было на Московию — Ислям, опаса­ясь конфликта с царем, срочно завернул их обратно23), но и пыталась поставить хана себе на службу, настойчиво склоняя его к войне про­тив Польши. Дело дошло до того, что Исляма Герая стали шантажи­ровать собственные подданные, угрожая в случае невыполнения их просьб переметнуться на сторону повстанцев.24

Между тем Мурад Герай усердно трудился на царской службе: ему было поручено привести в повиновение Москве обе Ногайские орды, Кумыкию, Дагестан, Кабарду и объединить их силы против Крыма и Турции.25 Мурад заставил мирз Большой Ногайской Орды во главе с беем Урусом принести царю вассальную клятву и потребовал, чтобы знат­ные ногайские семейства оставили у него в Астрахани заложников. Ногайцы возмутились: они уже не в первый раз присягали Москве, но о заложниках до сих пор речи не шло. Не имея другого выхода, Урус-бей выполнил унизительное требование Мурада, но после это­го отправил посла к османскому султану с жалобами на утеснения, которым подвергается орда.26

Весной 1587 некий Кушум-мирза из Астрахани предупредил Исляма II, чтобы тот был начеку: ходят слухи, что до конца этого года Мурад Герай собирается напасть на Крым. Как сообщал мирза, царь дает Мураду 30 тысяч стрельцов и казаков.27 Хан уже давно опасал­ся подобного поворота событий, но надеялся, что беда обойдет его стороной — однако надежда не оправдалась, попытки умиротворить русских оказались напрасными, и следовало срочно что-то предпри­нимать.

Пока Ислям переживал по поводу вероломства Москвы, Алп Герай взялся за дело. Он потребовал у хана, чтобы тот издал приказ о по­ходе на Московию и отдал ему ханское боевое знамя. Получив все это, Алп приказал войскам идти за собой на север. Бояр следовало предостеречь, что любые их тайные приготовления с астрахан­скими изгнанниками неотвратимо повлекут за собой крымский удар по Москве.

Алп с Селяметом вышли за Перекоп. Сам Ислям Герай не пошел в поход: он лишь встал в крымских степях на Салгире, ожидая вестей от братьев и готовясь последовать за ними в случае победы. До Мо­сквы крымские отряды не добрались: на Оке их уже ожидало заграж­дение. Алп не стал пробиваться через заслон, а опустошил окраины Московии и вернулся на полуостров.

Громких побед одержано не было, но свою миссию Алп Герай вы­полнил: правители Московии поняли намек и, опасаясь за собствен­ную столицу, заверили хана, что вооружали Мурада не против Кры­ма, а против Польши.28 (Это было неправдой: бояре в том же году де­лились своими планами с польскими магнатами и уверяли их, что когда в Крыму будет приведен к власти царский вассал, то в Польше и в Московии воцарится мир).29

Отведя угрозу, надвигавшуюся со стороны Волги, Ислям Герай, тем не менее, так и не обрел желанного покоя. Над правителем как будто завис злой рок: едва он успевал перевести дух после одного потрясе­ния, как с другой стороны его уже настигало новое.

Спустя менее месяца после московской кампании Ислям Герай и его младший брат Фетх Герай отправились по неким делам в Гёзлев. Тур­ки, приплывавшие туда из Ак-Кермана, жаловались, что в Крым не­возможно добраться по суше: в низовьях Днепра разбойничает фло­тилия запорожских казаков, на днях разрушивших Ак-Чакум. Хану оставалось лишь сетовать по поводу бедствий султанских поддан­ных, не подозревая, что казаки уже повернули к Крыму и в настоя­щий момент высаживаются на берегах Тарханкута. Поначалу запо­рожцы собирались идти грабить Гёзлев, но, прослышав, что в городе стоят хан и Фетх Герай, ограничились погромом в семнадцати тархан-кутских селах. Когда весть об этом достигла Исляма Герая, лодки чер­номорских пиратов уже удалялись за морской горизонт.30

Безнаказанная вылазка казаков под самым боком у хана вызвала гнев падишаха. «Из-за твоей беспечности литовские казаки захватывают у меня города и опустошили Крымский Юрт, — писал Исляму Гераю Мурад III, — прежние ханы такого не допускали, и если впредь это повторится, то ханом в Крымском Юрте тебе больше не быть!».31 Отчитав Исляма, падишах приказал ему готовиться будущей зимой к походу на польского короля, которого считал ответственным за мор­ские рейды казаков.

В эти дни в Стамбуле много говорили о Крыме, причем не только в связи с казацким нападением. Посол Урус-бея добрался до султана и изложил ему просьбы ногайцев: принять орду в османское подданс­тво, назначить ей особого правителя и договориться с ханом, чтобы ногайцам был отдан городок Болы-Сараи, выстроенный когда-то Адилем Гераем на Кальмиусе, ибо прежняя ногайская столица, Са­райчик, разрушена волжскими казаками.32 Урус-бей пояснял в сво­ем письме, что его недавняя присяга Москве была лишь вынужден­ной, и предлагал султану снова организовать поход для освобожде­ния Хаджи-Тархана, а заодно и Ногайской Орды.33

Султан весьма заинтересовался инициативой Уруса, поскольку не­давно в Стамбуле точно с таким же предложением побывали и послы узбекского хана.34 Стамбул и Бухара были союзниками в борьбе про­тив Ирана и нуждались в надежном пути сообщения между собой. Проложить этот путь к югу от Каспия, через всю Персию, было не­мыслимо, а вот северный берег моря вполне годился, чтобы связать Турцию со Средней Азией, и единственной преградой на этой дороге стояла русская Астрахань. Падишах послал в Бухару с ответным ви­зитом везиря Пияле-пашу, который на обратном пути посетил и но­гайцев. Осмотревшись на месте, паша заключил, что взятие Астраха­ни вполне осуществимо, о чем и доложил султану.35

Мурад III назначил Пияле-пашу главнокомандующим и написал Исляму Гераю и Урус-бею, чтобы те были готовы выступить вместе с турками на Волгу весной 1588 года. Ожидалось, что свои войска пришлют и узбеки — их было решено поставить под командование крымского хана.36 Для Стамбула не осталось секретом, что 18 лет на­зад Девлет Герай намеренно сорвал волжский поход,37 но с нынешним правителем Крыма осложнений не предвиделось: падишах не сомне­вался, что Ислям Герай выполнит любое его повеление. Пияле-паша занялся сбором османских войск, поставками в Кефе продовольствия и снаряжения, и подготовка к новой хаджи-тарханской кампании пошла полным ходом.38 Оставалось лишь последнее: заручиться под­держкой Гераев, проживавших в самой Астрахани.

Мурада Герая в это время не было на месте. Прошлой зимой он сообщил своим неотлучным надзирателям, что едет в Кумыкию жениться на дочери шамхала, а заодно привести будущего тестя в подчинение Москве. Мураду разрешили отлучиться из Астрахани, но взамен него на подворье «владыки четырех рек» был оставлен залож­ник — Саадет Герай,39

Тут по Крыму разнеслась весть, что из Стамбула в Ак-Керман при­плыл некий Ходжа-бей, который, минуя Крым, стремительно пом­чался к Азаку. Сообщалось, что он вез некие письма от падишаха и Гази Герая в Астрахань, к Саадету и Мураду. Это известие сильно встревожило Исляма II. Хан приказал догнать и перехватить Ходжа-бея, но таинственный посланец уже унесся в хаджи-тарханские степи. Остается тайной, что именно передал Ходжа-бей Саадету Гераю и что тот ответил ему, зато известно другое: спустя несколько недель по­сле этой беседы Саадет II Герай был найден мертвым на астраханском подворье, где он жил.40 Москва всячески отрицала свою причастность к внезапной смерти сорокалетнего хана, но семья покойного знала, чьих это рук дело: сын Саадета, Шахин Герай, впоследствии прямо за­являл, что его отец был погублен русскими.41 Возможно, султан при­глашал изгнанников присоединиться к астраханской кампании, а Га­зи Герай сулил им триумфальное возвращение в Крым? Если это так, то причины гибели Саадета Герая проясняются: ведь сколь бы ни был он полезен боярам в игре против хана, риск его союза с османами пе­ревесил эту пользу, и от опасного гостя решили избавиться.42

Вернувшись в Астрахань, Мурад Герай не стал устраивать разбира­тельств по поводу гибели брата, поскольку и сам уже ходил под по­дозрением: доброжелатели царя по всем уголкам Кавказа доносили в Москву, что Мурад собирает силы и планирует сдать Астрахань осма­нам, как только те подойдут к ней.43

Настала зима, и Ислям II Герай, помня повеление султана, двинулся с Алпом и Фетхом в поход на Польшу. Хан должен был дойти до Ак-Кермана и соединиться там с османским войском. Ислям Герай впер­вые самостоятельно командовал военным походом, и эта его первая кампания не задалась с самого начала: крымцы не желали идти на во­йну, и хану пришлось рассылать по селам янычар, чтобы те жесто­ко наказывали дезертиров.44 Когда же ханское войско прибыло к пе­реправе через Днепр, оказалось, что из-за необычайно теплой зимы река до сих пор не покрылась льдом и переправиться через нее не­возможно. Воинам пришлось провести месяц на берегу Днепра, по­ка, наконец, морозы не сковали реку ледяным мостом. Наконец, и эта преграда была преодолена, но в Ак-Кермане обнаружилась следую­щая: турецкие воины, напрасно ожидавшие крымцев еще с осени, ра­зошлись.

Ислям II Герай остановился в Ак-Керманской крепости, дожидаясь, пока союзники вновь соберут свои полки. Уже начинался март, но хан никуда не спешил. В Ак-Кермане было немало любопытного для су­фия: здесь Малик-Аштер, патрон эски-юртских дервишей, победил великана Салсала — царя джиннов; здесь когда-то жил чудотворец Мияк-Баба-Султан, превращавший воды Турлы в масло.45

В этом городе чудес к царственному дервишу и явился нежданно ог­ненный ангел Азраил и унес его душу туда, где уже нет страха перед гневными падишахами, коварными родичами и бунтующими толпа­ми, а есть лишь мир и покой, которых Ислям Герай не обрел ни в су-фийской келье, ни на хаканском престоле...

Похоронив умершего Исляма у стен мечети в Ак-Керманской кре­пости,46 Алп Герай приготовился к долгожданному часу восхожде­ния на трон. Беи, присутствовавшие при войске, прочли над калгою молитву и провозгласили его новым ханом. Оставалось лишь утвер­дить этот выбор в Стамбуле и получить от халифа благословительную грамоту. Приятная обязанность ехать за нею выпала Осман-мирзе Ширину.47

Никому из братьев Алпа Герая не доводилось прилагать таких уси­лий, какие прилагал он, ради достижения престола — и никого из них не сопровождало столь фатальное невезение: венец упорно не давался ему в руки. Алп был непопулярен в народе, и крымские татары хоте­ли себе другого правителя: Гази Герая, который десять лет назад ушел на войну в Ширван и с тех пор успел прославиться по всему Востоку как герой иранской кампании, а сверх того, и как прекрасный стихо­творец, пишущий под псевдонимом Газайи.48 Алп Герай мог бы и не обращать особого внимания на нерасположение подданных, если бы не один важный нюанс: храброго поэта желал видеть на престоле не только крымский народ, но и сам османский султан.

 

1 Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 42; C.M.Kortepeter, Ottoman Imperialism During the Reformation: Europe and The Caucasus, New York 1972, p. 88.

2 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I 'Empire Ottoman et la crise successorale de 1577-1588 dans le Khanat de Crimiie, "Cahiers du monde russe et soviеtique", vol. XIV, nr. 4, 1973, p. 457.

3 А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами в первой полови­не XVII века, Москва - Ленинград 1948, с. 34; Н.А.Смирнов, Россия и Турция в XVI-XVII вв., "Ученые записки Московского государственного университета", вып. 94, 1946, с. 136.

4 Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, Санкт-Петербург 1843, прим. 100.

5 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479.

6 Н. М. Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 100.

7 А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 34.

8 Н. М. Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 1 00.

9 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479; Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 100.

10 С.А.Леп'явко, Козацькі походи на татар у 1570-1580-х роках, "Південна Україна", вип. 5, 1999, с. 196.

11 M.Kazimirski, Prеcis de I'histoire des Khans de Crimеe depuis l`an 880 jus qu'en l 'an 1198 de I'Hiigire, "Journal Asiatique", t. XII, 1833, p. 379; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 479, 481-482; C. M. Kortepeter, Ottoman Imperialism During the Reformation, p. 89.

13 M.Kazimirski, Prеcis de I'histoire des Khans de Crimiie, p. 379-380; В.Д.Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII века, Москва 2005, с. 331, прим. 1.

13 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 482.

14 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie. I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463, 484.

15 С. М. Соловьев, История России с, древнейших времен, т. VII, с. 242.

16 А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463-464.

17 Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, прим. 101; В.В.Трепавлов, История Ногайской Орды, Москва 2002, с. 334.

18 В.В.Трспавлов, История Ногайской Орды, с. 334.

19 Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, с. 34.

20 Н. М.Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. X, с. 34.

21 Н.М.Карамзин, История государства Российского, кн. 111, т. X, с. 34; А. А. Новосель­ский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35.

22 С. М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VII, Москва 1870, с. 318.

23 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова в 1587-1588 году, изд. Ф.Ф.Лашков, "Известия Таврической ученой архивной комиссии", №14, 1891, с. 55.

24 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 52-53, 55, 57.

25 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie,  l'Empire Ottoman et la crise successorale, с 467.

26 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58, 71; В.В.Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 337.

27 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58.

28 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 59, 60, 62, 63; А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35-36.

29 A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie,  l'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463-464.

30 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64-65.

31 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66. Запорож­ские казаки названы "литовскими" по той причине, что украинские земли, на которых они жили, долгое время входили в состав Великого княжества Литовского. Термины "литвины", "литовцы" применительно к украинцам (как и к белорусам) нередко встре­чаются в иностранных источниках того времени.

С 1385 года Великое княжество Литовское и Королевство Польское находились в ди­настическом союзе: великие князья литовские считались также и королями польски­ми, являясь, таким образом, правителями сразу двух самостоятельных государств. В 1569 году Польша и Литва объединились в конфедеративное государство: Республику ("Речпосполиту") Двух Народов. При этом между ними изменились границы: все укра­инские владения Великого княжества Литовского (в том числе и земли, населенные ка­заками) перешли от Литвы к Польше в рамках единого государства.

32 В. В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 340.

33 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66, 71.

34 H. C. d'Encausse, Les mutes commerciales de I 'Asie centrals et les tentatives de reconquеte d'Astrakhan, "Cahiers du monde russe et sovifttique", vol. XI, nr. 3, 1970, p. 412-413; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588). "Harvard Ukrainian Studies", vol. III-IV, 1979-1980, part 1, p. 71.

35 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), р. 72-73.

36 H.C. d'Encausse, Les routes commerciales de I 'Asie centrale, p. 413; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 469.

37 A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), p. 81.

38 A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587-1588), p. 79-86.

И Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 56; Сноше­ния России с Кавказом. Материалы, извлеченные да Московского главного архива Ми­нистерства иностранных дел С.А.Белокуровым, вып. 1 (1578-1613 гг.), "Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете", кн. III, 1888, с. 114.

"" Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64, 67.

41 А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 127.

42 Впоследствии гроб Саадета Герая был доставлен в Эски-Юрт и похоронен в мавзо­лее Мехмеда II Герая на Азизе (Халим Герай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 42).

43 Сношения России с Кавказом, с. 168, 183,231; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, I 'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 473.

44 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

45 Эвлия Челеби, Книга путешествия, вып. 1 : Земли Молдавии и Украины, Москва 1961, с. 37, 197; Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666-1667 гг.), Симферополь 1 999, с. 67). «Турла» — крымскотатарское и турецкое название Днестра. Малик-Аштер (Малик аль-Аштар бин Харита эн-Нахаи, 618-657) — исторический деятель эпохи раннего халифата, соратник и полководец халифа Али. Был назначен наместником халифа в Египте. На пути в Египет был отравлен врагами и похоронен в селении Эль-Ариша на средиземноморском побережье Синая (The History оf al-Таbari, vol. IV: Тhе Аncient Кingdoms, Аlban 1989, р. 521; Абд ар-Рашид ал-Бакуви, Сокраще­ние «Книги о памятниках и чудесах царя могучего», Москва 1971, с. 48; О. Г. Большаков, История Халифата, т. III: Между двумя гражданскими войнами. Москва 1998, с. 37-39, 52-59; Т. Ю. Ирмиясва, История мусульманского мира от Халифата до Блистательной Порты, Челябинск 2000, с. 112-128). В разных частях мусульманского мира (Мардж в Египте. Диярбакыр в Турции, Эски-Юрт в Крыму) издавна существовали святыни ("азизы", "макамы") в память этого героя. В крымскотатарской народной мифологии Малик-Аштер предстает как воитель, победивший дракона в Йемене и проповедовавший ислам в Анатолии, на Кавказе, в Поволжье и в Крыму. В варианте легенды, изложенном турец­ким путешественником XVII в., из Крыма Малик-Аштер направился с 57-тысячным во­йском на Днестр, к Ак-Керману. Там он вступил в поединок с великаном-джинном по имени Салсал (чьи огромные зубы, по утверждению Эвлии, висели напоказ на цепях в воротах Ак-Керманской крепости; там же демонстрировались и его гигантские кости). Малик-Аштер одержал победу, но получил в бою смертельную рану, вернулся в Крым и умер (Книга путешествия, с. 66, 67). Могила героя до времени скрыта от глаз непосвя­щенных, но в будущем ее чудесным образом обнаруживают суфийские шейхи (в дру­гом варианте — хан Мехмед IV Герай; см. Evliya Effendi, Narrative of Travels in Europe, Asia and Africa in the Seventeenth Century, vol. I, part II, London 1850, p. 105; В.Д.Смир­нов, Крымское ханство, с. 67-68). На месте захоронения Малик-Аштера устраивают "азиз" — место почитания святого (И. Гаспринский, Бухара и Бахчисарай, "Терджи-ман", 31.01.1893; И.Г-ий [И. Гаспринский], Крымские азизы, "Восточный сборник Об­щества русских ориенталистов", 1913, с. 216). Азиз Малик-Аштера в Эски-Юрте с при­легающим старинным кладбищем, мечетью и суфийской обителью ("текие") числил­ся среди первостепенных культовых святынь крымских татар вплоть до начала XX века (см. ссылки на литературу об этой местности в Примечании 40 части VII этой книги).

46 Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыта, с. 42.

47 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

48 Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

Сайт управляется системой uCoz