Глава 8. ВОЙНЫ ТРЕХ ГОСУДАРСТВ

С КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИЕЙ ТАН

И ОБЪЕДИНЕНИЕ КОРЕИ ПОД ЭГИДОЙ СИЛЛА

Итак, в результате процессов, описанных в предыдущей главе, в Китае была образована империя Тан во главе с императором Гао-цзу (618-626). Подобно истории отношений с государством Суй, в первое время отношения между Тан и Тремя государствами были мирными, происходил обмен посольствами. Особенно благоприятно складыва­лись отношения между Тан и Когурё, которому династия Тан была обязана помощью в ослаблении Суй. В Когурё и Китай возвраща­лись воины, взятые в плен в ходе суйско-когурёских войн. Однако мир между Китаем и Кореей оказался непрочным. С середины VII в. танский Китай начинает вести агрессивную политику в отношении Корейского полуострова.

Войны Трех государств с империей Тан удобнее всего разделить на два периода: 1) войны Когурё и Тан, не связанные с процессом объединения Корейского полуострова; 2) войны Тан с Пэкче и Когурё (а затем с Силла), ставшие частью объединительного процесса.

§ 1. Войны Когурё с китайской империей Тан в середине VII в.

Хорошие отношения с династией Тан имели для Когурё обратные последствия. Укрепив свое положение на северо-западе, т. е. на грани­цах с Тан, Когурё начало оказывать давление на соседние корейские государства — Пэкче и Силла. С другой стороны, Пэкче и Силла так­же пытались установить дружеские отношения с Тан. Таким образом, в первой трети VII в. обострилось противостояние между Тремя го­сударствами.

Тан, воспользовавшись таким положением на Корейском полуост­рове, постепенно начало оказывать давление на Когурё. В 631 г. в Когурё отправили посланцев, чтобы посетить могилы суйских вои­нов, погибших в сражениях с Когурё, и совершить там церемонии жертвоприношений их духам. В то же время китайцы разрушили когурёские курганы кёнгван. являвшиеся символами победы Когурё над Суй. Подобное выражение преемственности династий Тан и Суй на­сторожило когурёсцев. Поэтому в том же году было принято решение о строительстве на севере оборонительной стены длиной в 1000 ли. Работы были завершены через 1 б лет.

Между тем внутренняя ситуация в Когурё складывалась не слиш­ком благоприятно для укрепления его военной мощи. Высшее чинов­ничество разделилось на две группировки. Одна ратовала за войну с Тан, другая — за мир на севере (с Китаем) и войну с южными соседя­ми (Пэкче и Силла). Сначала при дворе доминировала группировка, настаивавшая на войнах с соседними корейскими государствами, ко­торую возглавлял наследник престола. Затем к власти пришли сто­ронники войны с Китаем, при этом погибло более 1000 высокопостав­ленных представителей оппозиции. В то же время именно в первой половине VII в. стал оформляться союз королевства Силла и Тан, направленный против Когурё и Пэкче.

К середине VII в. стало понятно, что Тан начинает относиться к Когурё как к вражескому государству. В 644 г. в Тан начались при­готовления к военном)' походу на Когурё. Было определено, что 60-тысячная армия направится в район полуострова Ляодун, а 43 тыс. человек на 500 кораблях должны морем дойти до Пхеньяна. Основ­ной целью военных действий против Когурё было возвращение Китаю земель Ляодуна.

Боевые действия начались в 4-м лунном месяце[1] 645 г. и проис­ходили главным образом к востоку от реки Ляохэ, на подступах к Ляодунскому полуострову. Китайские войска возглавлял лично импе­ратор Тай-цзун (627-649). Для Когурё первые военные столкновения с тайскими войсками оказались неудачными. Корейские крепости по­корялись одна за другой. Первой когурёской крепостью, оказавшей значительное сопротивление, стала крепость Ёдонсон (по-китайски — Ляодуншэн), на помощь которой Когурё отправило 40-тысячное вой­ско. Но и она в конечном счете была взята, а когурёсцы потеряли 10 тыс. человек убитыми и 10 тыс. воинов были взяты в плен.

Сдержать танские войска удалось только у крепости Ансисон. К ней была послана подмога — когурёские войска во главе с Ко Ёнсу и 150 тыс. человек мальгальских войск. Прямые атаки на Ансисон успеха китайцам не принесли. Поверив ложному посланию китайско­го императора о его миролюбивых намерениях, на вражескую сторо­ну перешел Ко Ёнсу. Но и это не помогло. В боях у Ансисон число убитых танцев превысило 30 тыс. Тогда было принято решение взять крепость в осаду. Более 500 тыс. человек строили валы вокруг горо­да. Их высота превысила городские стены. Иногда атаки на крепость предпринимались по 6-7 раз в день. Но защитники Ансисон не сда­вались. Наступила осень, начались заморозки. Танские войска стали ощущать недостаток продовольствия. Император Тай-цзун приказал повернуть войска назад. Первая попытка танского Китая покорить Когурё закончилась неудачей.

Тогда в Китае решили подтачивать мощь Когурё постепенно, со­вершая короткие военные походы на пограничные территории. Пер­вый из них был снаряжен в 647 г., второй — в 648 г. Оба похода были достаточно успешными для династии Тан, так как не преследовали целей покорения Когурё. Тай-цзун даже принял было решение о снаряжении 300-тысячной армии для отправки в Когурё в 649 г. Однако в 4-м лунном месяце император скончался, завещав прекратить походы на Ляодун.

§ 2. Покорение Пэкче и Когурё танским Китаем и объединение Кореи под эгидой королевства Силла

Сменивший Тай-цзуна новый китайский император Гао-цзун (650-683), следуя совету своего предшественника, больше не снаряжал мас­штабных походов в Когурё, но мысли покорить Корейский полуост­ров, очевидно, не оставил, тем более что у танского Китая на юге полуострова был союзник — королевство Силла.

Для Силла союз с Китаем также был необходим. В первой поло­вине VII в. Силла понесло значительные потери в результате военной активности Пэкче. С 602 г. и в течение всего времени правления го­сударя Му-вана (600-644) Пэкче неоднократно нападало на Силла, а начиная с похода 642 г. стало захватывать большое количество силласких крепостей: в 642 г. — 40, в 645 г. — 7, в 648 г. — 10, в 655 г. (совместно с войсками Когурё и мальгаль) — 33. Поэтому Силла бы­ла необходима военная помощь Китая для покорения своих северных соседей.

Пэкче первым подверглось совместному удару Тан и Силла. В 660 г. из Китая по Желтому морю[2] на кораблях в Пэкче отправилось 130-тысячное войско. Одновременно из Силла по морю было выслано 100 кораблей, а 50 тыс. человек двинулись по суше к столице Пэкче — городу Сабисон.

Пэкче не было готово к отражению агрессии. Во-первых, значи­тельно ослабла центральная власть, на что повлияла и личность са­мого государя Ыйчжа-вана (645-660). Если в первые десять лет своего правления он сделал немало для процветания государства, снаряжал успешные военные походы в Силла, то к концу правления потерял всякий интерес к государственным делам. Это, в свою очередь, при­вело к отсутствию единства руководства страной в критический 660 г. Когда было получено известие о готовящемся нападении Тан и Силла, в столице был созван совет. Члены совета разделились на несколько групп. Одни говорили о необходимости сразу атаковать танские вой­ска, чтобы тем самым показать силласцам, что лучше и не пытаться нападать на Пэкче. Другие, наоборот, предлагали не вступать в бои с танской армией, но преградить им путь, чтобы измотать, а напасть в первую очередь на войска Силла. Третьи рекомендовали допустить врага на территорию Пэкче, дать пройти через основные горные пе­ревалы и уже потом вступать в бой.

В результате Ыйчжа-ван принял последнюю тактику. Но она ока­залась неверной. Пять тысяч воинов-смертников, мужественно сра­жавшихся с танскими войсками, хотя и одерживали победы, в силу своей малочисленности не смогли остановить продвижение врагов к столице. В 12-й день 7-го лунного месяца войска Тан и Силла окружи­ли столицу Пэкче — Сабисон и приступили к атаке. В городе началась неразбериха. Ыйчжа-ван и другие члены королевской семьи бежали. Однако его второй сын, провозгласив себя новым королем, пытался оказывать сопротивление. В считанные дни столица Пэкче пала. Пэк-ческие пять областей бу, 37 округов кун и 200 городов (крепостей) сон с населением в 760 тыс. дворов перешли под контроль Танской импе­рии. Вся территория Пэкче была разделена на пять наместничеств.

Современные историки так объясняют слабость Пэкче, привед­шую его к быстрой гибели: 1) чрезмерный рост чиновничьего ап­парата, сказавшийся на снижении эффективности государственного управления; 2) наличие слишком большой доли земельных наделов, переданных в частное владение, в результате чего уменьшилась пло­щадь государственной земли, с которой собирались налоги на армию и другие общегосударственные нужды; 3) неблаговидная роль отдель­ных высокопоставленных сановников. Хотя, конечно же, были в пэкческо-танской войне и свои герои. Например, существует легенда, по­вествующая о том, что во время штурма столицы Пэкче 3000 при­дворных девушек, не желая стать добычей врага, покончили жизнь самоубийством, бросившись со скалы.

Падение столичного города Сабисон вовсе не означало, что осталь­ное население страны сразу покорилось династии Тан. Член королев­ской семьи, военачальник Поксин буквально сразу возглавил мятеж против танских войск. Вместе с принцем Пхуном, прибывшим из Япо­нии в 661 (662?) г. и провозглашенным новым пэкческим королем, он попытался отбить столицу. Однако вскоре между самими лидерами сопротивления возникли разногласия. К 663 (665?)[3] г. Пэкче было покорено окончательно.

Войну против Когурё Танский Китай начал сразу после падения пэкческой столицы, в 661 г. Для военного похода было собрано огром­ное войско из 35 армий. Часть из них во главе с полководцем Су Динфаном, успешно возглавлявшим военную кампанию в Пэкче, в 8-м лунном месяце направилась по морю к Пхеньяну. Другая двинулась к реке Амноккан по суше, минуя полуостров Ляодун.

Когурёсцам удавалось сдерживать китайскую армию у реки Ам­ноккан до тех пор, пока река не покрылась льдом. По льду китайцы легко переправились и стремительно атаковали когурёсцев, которые потеряли более 30 тыс. человек убитыми. Несмотря на победу, тан­ские войска ушли из Когурё, получив приказ императора об отзыве войск. Дело в том, что под Пхеньяном успехи китайской армии не бы­ли такими впечатляющими. Хотя танские войска смогли без особых потерь пробиться от берега Западного (Желтого) моря до Пхеньяна, осада города оказалась безуспешной. К тому же наступили холода и пошел сильный снег. Поэтому было принято решение о сворачивании военной кампании, и китайская армия вернулась обратно.

Понеся большие потери в результате первого военного похода Тан, Когурё значительно ослабло. К тому же реальная власть принадле­жала не королю Почжан-вану (642-681), а различным придворным группировкам. До 666 г. фактическая власть в стране сосредоточи­валась в руках полководца Ён Гэсомуна. После его смерти начался дележ власти между его сыновьями, что отрицательно сказалось на управлении страной. Поэтому когда в 667 г. в 9-м лунном месяце тан­ские войска вторично по суше двинулись на Когурё, то сравнительно легко захватили 16 крепостей, расположенных на его северо-запад­ных границах, на перешейке между Ляодунским и Корейским полу­островом. В следующем, 668 г. военные действия Тан в Когурё еще более активизировались. По всей стране танские войска покоряли когурёские крепости. Только в области Пуё было взято 40 крепостей. К 9-му лунному месяцу был взят в осаду Пхеньян. Вместе с китайской армией под Пхеньяном находились и силлаские войска. Больше меся­ца длилась осада. Однако неравные силы и предательство отдельных когурёских военачальников предопределили падение Пхеньяна. Пять когурёских областей бу, 176 городов, 990 тыс. дворов были заново разделены на девять военных округов, 42 области и 100 уездов. Для управления вновь покоренными территориями в Пхеньяне было учре­ждено Аньдунское военное наместничество. Во вновь образованные административные единицы были назначены и когурёские высокопо­ставленные чиновники, чтобы участвовать в делах управления вместе с китайцами. 38 300 семей когурёсцев было переселено в Китай.

Однако, как и в случае с Пэкче, многие когурёсцы не приняли под­чинение своей страны Китаю и продолжали сопротивление. К 677 г. насчитывалось 11 когурёских крепостей, которые продолжали сра­жаться с Тан. Обстановка была тревожной, поэтому центр Аньдун-ского наместничества пришлось перенести из Пхеньяна на северо-за­пад, в город Синсон. Последний когурёский государь Почжан-ван, несмотря на то, что был «прощен» китайским императором и пожа­лован титулом наместника Ляодуна, до конца своей жизни (682 г.) не расставался с намерениями восстановить Когурё.

Многие когурёсцы после поражения в войне с Тан стали уходить на соседние, свободные от китайского контроля территории. Одни шли на северо-восток, в Маньчжурию. Там впоследствии возникло государство Пархэ, в котором выходцы из Когурё играли немаловаж­ную роль. Другие переселялись в королевство Силла. Например, в 669 г. в Силла перешли более 4 тыс. семей. Почему Силла, бывшее еще недавно вражеским королевством, стало тем местом, куда же­лали переселиться когурёсцы? С одной стороны, у Когурё, Пэкче и Силла были общие культурные и этнические корни. Поэтому жить под властью силлаского короля и подчиняться силласким законам когурёсцам было куда легче, чем при китайском правлении. С другой стороны, именно с момента падения Когурё отношения между Силла и танским Китаем изменились коренным образом: бывшие союзни­ки стали врагами. Военное противостояние Силла и Тан завершилось объединением Корейского полуострова под властью Силла.

Противостояние Силла и Тан началось в 670 г., когда в бывшем Пэкче у крепости Соксон впервые произошло военное столкновение между китайскими и силласкими войсками. Оно не было случайным: еще в 660 г., во время танской военной кампании в Пэкче, полководец Су Динфан получал от императора послания, в которых высказыва­лась желательность покорения не только Пэкче, но и Силла. Силла, в свою очередь, также рассматривало Китай как временного союзника, привлечение военной мощи которого могло помочь покорить соседние корейские королевства.

Действительно, уже к 671 г. почти вся территория Пэкче оказа­лась под контролем Силла. Современные историки объясняют этот поразительный факт двумя важнейшими обстоятельствами: 1) прак­тически полным отсутствием в Пэкче китайских войск, занятых во­енной кампанией в Когурё; 2) дипломатическими шагами Силла, до самого последнего момента убеждавшего китайских союзников в сво­ей верности.

К 675 г. Китай окончательно разобрался в своих отношениях с ко­ролевством Силла и стал готовиться к войне. Китай первым начал широкомасштабные военные действия. Однако теперь к силласким войскам присоединились жители бывших Когурё и Пэкче. Расклад сил оказался не в пользу Китая. В результате к концу VII столетия под контроль Силла перешла территория бывшего Пэкче и неболь­шая часть земель Когурё к югу от реки Тэдонган. Оставшаяся север­ная часть Корейского полуострова вошла в состав государства Пархэ, сформировавшегося к концу VII в. Когурёские земли на полуострове Ляодун оказались под китайским контролем.

Итак, к концу VII в. большая часть Корейского полуострова была объединена под властью королевства Силла, которое оказалось силь­нейшим из Трех государств. Не последнюю роль в этом сыграл гео­графический фактор — максимальная удаленность от Китая. Победу в последующих сражениях с китайскими войсками нередко связыва­ют, в том числе и с особой культурой военного воспитания аристокра­тической молодежи, именовавшейся хваран.

§ 3. Силлаский институт хваранов

Сохранилось не так много источников, из которых можно почерп­нуть сведения о хваранах[4]. Прежде всего это «Исторические записи Трех государств» («Самгук саги») историка Ким Бусика и «Достопа­мятные события Трех государств» (« Самгук юса») буддийского мона­ха Ирена. О хваранах повествуют древнейшие памятники корейской поэзии в жанре песен хянга[5], дошедшие до наших дней — «Песня о хваране Чукчи», «Песня о хваране Кипха». Кроме того, в 1989 г. в Южной Корее было обнаружено сочинение под названием «Записи о поколениях хваранов» («Хваран сеги»). Его авторство приписывается известному силласкому ученому и высокопоставленному сановни­ку Ким Дэмуну, жившему во времена правления короля Сондог-вана (702-736). Обнаруженный рукописный экземпляр текста датируется довольно поздним временем, где-то между 1801 и 1834 гг. Поэтому многие ученые сомневаются в его достоверности. В «Самгук саги» о хваранах сказано примерно следующее.

На 37-м году правления короля Чинхын-вана (576 г.) впервые при­звали ко двору людей, именовавшихся вонхва, что значит «источник цветов». Потому что еще раньше стали беспокоиться о том, что вскоре не из кого будет отбирать будущих военачальников. Вот почему реши­ли позвать ко двору достойных людей и посмотреть, кто есть кто и у кого какие способности. Сначала нашли и представили двух очень кра­сивых молодых девушек по имени Наммо и Чунчжон. Каждая из них собрала по 300 человек боевых дружин. Девушки ревностно относились к красоте друг друга. Поэтому как-то раз Чунчжон привела Наммо к себе домой, напоила вином и утопила в реке. После таких событий дру­жины распустили, а саму Чунчжон казнили. Однако через некоторое время снова начали отбирать красивых и достойных по качествам юно­шей, которых стали именовать хваран, что значит «цветочные мужи», и образовали из них новые дружины. Эти юноши учились постижению Пути и Справедливости, тренировали себя и еще пели красивые песни и путешествовали по стране, посещая живописные горы и речные потоки.

В «Самгук юса» также сказано, что, после того как в правление государя Чинхын-еака упразднили вонхва, все же поняли, что стране не обойтись без «Пути ветров и луны»[6]. Поэтому из семей уважае­мых людей начали отбирать красивых молодых людей достойного по­ведения, которых называли хваран, а их руководителей — солъволлан («изначальный цветок полыни»)— стали почитать за «государствен­ных святых».

Кто же такие загадочные хвараны и чем они занимались? Вопрос этот непростой. В современной исторической науке многое о хваранах еще не понятно.

Известно, что у хваранов были «Пять предписаний для повсе­дневной жизни», которые им заповедовал буддийский монах Вонгван, живший во времена правления короля Чинпхён-вана (579-631):

— верностью служи правителю;

— сыновней почтительностью служи родителям;

— доверием обретай друзей;

— во время боя нет отступлений;

— в убиении или оставлении живым есть выбор.

Из указанных заповедей видно, что при обучении хваранов боль­шое значение придавалось основным нормам конфуцианской морали, связанным с отношениями со старшими (служение правителю, роди­телям) и с равными членами сообщества (друзья). С другой стороны, две последние заповеди указывают на военную направленность орга­низации хваранов с ориентацией на защиту отечества и в то же время на стремление избегать бессмысленных убийств.

Об организации хваранов можно сказать следующее. Со времени правления государя Чинхын-вана (540-575) из местной молодежи ста­ли отбирать людей для того, чтобы сделать их хваранами. Во главе хваранов стояли так называемые куксон («государственные святые»), которых могли еще называть вонхва («источник цветов»), хвачжу («хозяева цветов») или пхунволъчжу («хозяева [Пути] ветра и лу­ны»). Для удобства из всего обилия синонимичных терминов изберем термин вонхва. Таких вонхва было немного — от одного до трех-че­тырех на все государство. Каждому из вонхва подчинялось от 3-4 до 7-8 собственно хваранов. У последних в подчинении находились сотни или даже тысячи таких же, как и они, молодых людей, которых име­новали нандо, т.е. «сопровождающие [цветочных] воинов», или «со­провождающие [цветочных] мужей». Таким образом, в стране могло быть одновременно несколько подобных военно-патриотических вос­питательных молодежных структур во главе с вонхва. Кто стоял над вонхва и как их деятельность координировалась государственными органами, сказать трудно.

Исходя из сообщений «Самгук саги», можно отметить, что первы­ми вонхва были женщины. В связи с этим некоторые исследователи делают предположение, что у хваран не было различий по половому признаку, и даже находят в этом зачатки исконно корейской демокра­тии. Однако можно встретить и совсем иную точку зрения, отрица­ющую подобное равноправие и утверждающую, что первые женщины-вонхва были обыкновенными кисэн[7], которых государственные структуры использовали для привлечения молодых людей.

По роду деятельности организация хваранов была не военной, а, скорее, воспитательно-тренировочной с элементами военной подготов­ки. Выделяют три основных вида деятельности хваранов: 1) закалка души и тела через изучение морали и постижение Пути; 2) изучение песен, музыки, сочинение стихов; 3) путешествие по стране в поисках красивых гор и речных потоков. Интересно отметить, что у хвара­нов было принято разрисовывать лицо. Нанесение грима объясняют либо желанием быть больше похожим на женщину, чтобы привлечь к себе внимание и помощь различных духов, либо непосредственным влиянием шаманизма: раскрашивание лица и есть акт становления шаманом.

Относительно социального состава хваранов существуют две точ­ки зрения. Одна утверждает, что хваранами становились представи­тели высшего сословия — чинголъ с б-го по 4-й ранг тупхум, или в крайнем случае — богатые свободные простолюдины, которые могли позволить себе не работать. Согласно второй точке зрения, хварапа-ми становились обычные простолюдины, что представляется менее вероятным.

Возрастной состав хваранов определяют в пределах 15-18 лет. От­дельные исследователи отодвигают верхнюю границу возраста до 20 лет. Вонхва, управлявшие хваранами, были взрослыми людьми. Ме­стом, где хвараны проходили свою подготовку, было либо гористое по­бережье Восточного моря[8], либо горы в окрестностях столицы Сил-ла. Срок обучения — 3-4 года.

Как долго существовала организации хваранов и какова ее исто­рическая судьба? Общепризнанно, что как военно-культурно-воспи­тательная организация институт хваранов существовал со времени правления короля Чинхын-вана (540-575) до царствования королевы Чинсон-нёван (887-896). Вместе с гибелью самого королевства Силла исчез институт хваранов в том виде, в каком он функционировал в течение нескольких столетий. Однако слово хваран употреблялось в корейском языке как минимум до конца XIX столетия, обозначая при этом выходцев из «подлого сословия»: мужчин-шаманов, мужей шаманок или певцов и актеров.

Здесь есть над чем задуматься. Действительно, хвараны занима­лись деятельностью, похожей и на актерскую — пели песни, и на ша­манскую — накладывали на лицо грим для «привлечения духов». На­верное, именно это сохранилось в народной памяти лучше всего. Быть может, потому, что военный аспект, по крайней мере, в последнее вре­мя существования хваранов, не занимал значительного места в их де­ятельности.

[1] Издавна на Дальнем Востоке, в том числе и в Корее, был принят так называ­емый лунно-солнечный календарь, в котором начало, конец и продолжительность месяца были связаны с фазами луны. Таким образом, каждый новый лунный год начинался с началом первого лунного месяца и мог иметь по 12 или 13 месяцев. В современной исторической литературе, описывающей события дальневосточной древности и средневековья, часто используется «смешанный календарь», когда год указывают согласно григорианскому календарю, а месяц — по традиционному лунному. (Подробнее см., напр.: Цибульский В. В. Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии. М., 1987).

[2] Как отмечалось, в Корее, как Северной, так и Южной, Желтое море нередко именуется Западным морем, или Западно-Корейским морем.

[3] В научной литературе можно встретить различные даты тех или иных собы­тий. В случае указанных расхождений здесь и далее в книге будут приводиться разные варианты датировок (см., напр.: История Кореи (Новая трактовка). М., 2003. С. 51).

[4] Тема хваранов стала весьма популярной в Южной Корее во второй половине XX в. Изменение экономической роли Республики Корея в мировом сообществе способствовало росту внимания к своей собственной традиционной культуре как элементу общемировой культуры. Поэтому изучение института хваранов в контек­сте роста популярности дальневосточных боевых искусств имеет для Кореи особое значение.

[5] Подробнее о хянга см. в работах по истории корейской литературы М. И. Ни­китиной и А. Ф. Троцевич.

[6] Выражение, символизирующее красоту природы.

[7] Словарное значение слова кисэн — женщина в старой Корее, прислуживавшая мужчинам на пирах и развлекавшая их пением и танцами.

[8] В Южной и Северной Корее Японское море называется исключительно как «Восточное море» или «Восточно-Корейское море».