Глава 5. ВОЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ,

ИЛИ «РЕВОЛЮЦИЯ» ПАК ЧОНХИ.

ОБРАЗОВАНИЕ ТРЕТЬЕЙ РЕСПУБЛИКИ

В начале 1960-х годов на политической арене Южной Кореи по­явилась новая сила. Она вывела страну из бедности и обеспечила ее экономическое процветание, которое в свою очередь стало основой для расширения демократических прав и свобод в конце 1980-х годов. Ко­нечно же, так называемой демократии западного образца в Южной Корее с ее традиционной культурой, базирующейся на строго регла­ментированных отношениях между младшими и старшими[1], не было и, наверное, не будет никогда, во всяком случае до тех пор, пока эти традиции будут сохраняться.

События весны 1961 г., положившие конец короткой истории Вто­рой Республики, в современной историографии определяются по-раз­ному, порой весьма противоположным образом. Так, в 1960-1970-е го­ды в официальной южнокорейской историографии эти события име­новались «военная революция» или даже «бескровная военная ре­волюция». Оппозиция, а также официальная южнокорейская исто­риография 1980-х годов называла события весны 1961 г. «военным переворотом», а некоторые левые издания оценивали новую власть как «военный фашизм». В 1990-е годы, в особенности после финан­сово-экономического кризиса 1997 г., в Южной Корее произошла пе­реоценка событий прошлого. Тогда снова стали положительно оце­нивать центральную фигуру событий — генерала Пак Чонхи, сумев­шего вывести страну в ряд сильнейших экономических держав ми­ра. Современные южные корейцы, вспоминая 1960-1970-е годы, гово­рят о том, что простому трудовому народу жилось тогда не так уж и плохо.

В советской историографии власть Пак Чонхи называли «военной хунтой», которая пришла к власти с помощью «государственного пе­реворота». В новейшей российской историографии заметны тенденции более положительной оценки исторической роли Пак Чонхи. Между тем попытки акцентировать внимание только на позитивных (объек­тивно) моментах власти военных в Южной Корее 1960-1970-х годов также не могут представить достаточно полной картины событий тех лет.

§ 1. Приход к власти Пак Чонхи

В феврале 1960 г., за месяц до последних скандальных президент­ских выборов Ли Сынмана, в командовании южнокорейской армии об­разовалась тайная группа высокопоставленных военачальников сред­них лет, замышлявших захватить власть, чтобы навести порядок в стране и обеспечить ее поступательное развитие, т. е. совершить «ре­волюцию». В группу входили генерал-майор сухопутных войск Пак Чонхи (1917-1979), генерал-майор морской пехоты Ким Донха, бри­гадный генерал Юн Тхэиль, генерал-майор Ли Чжуиль, подполков­ник Ким Чжонпхиль (род. 1926; впоследствии стал ближайшим со­ратником Пак Чонхи). Ее поддерживало южнокорейское офицерство, недовольное положением в армии, сложившемся после Корейской вой­ны. В начале 1960 г. заместитель начальника штаба 2-й армии Пак Чонхи в связи с отсутствием начальника фактически возглавил штаб, что увеличивало шансы на успех. Захват власти был назначен на 8 мая 1960 г.

Однако события Апрельской революции опередили замыслы во­енных. Какое-то время им казалось, что наконец-то Южная Корея начнет выходить из кризиса. Но правление развалившейся от фракци­онной борьбы Демократической партии, которая пошла по пути уста­новления диктатуры[2] для того, чтобы подавить чересчур активные выступления народа Южной Кореи, желавшего скорейшего воссоеди­нения с более развитым в то время Севером, оказалось неэффектив­ным. Страна была ввергнута в еще больший хаос, чем до свержения Ли Сынмана.

В то же время Апрельская революция, продемонстрировавшая принципиальную возможность насильственной смены власти в Ко­рее, придала заговорщикам большую уверенность в своих силах. На 19 апреля 1961 г., день годовщины Апрельских событий, была назна­чена новая дата захвата власти. Затем ее перенесли на 12 мая, а чуть позже — на 16 мая. Руководители военного переворота предваритель­но информировали командование «войск ООН», расквартированных в Корее во главе с генералом Макгрудером, о готовящихся событиях.

Главнокомандующему сухопутными войсками генералу Чан Доёну, поначалу не поддержавшему заговорщиков, также стало известно о готовившемся перевороте. Но низшие офицеры, которым был пере­дан приказ арестовать мятежников, не подчинились и сумели убедить генерала перейти на сторону военных-реформаторов.

В ночь с 15 на 16 мая руководители государственного переворота, командовавшие 1-й бригадой морской пехоты, 23-й пехотной диви­зией, парашютистами и другими подразделениями, собрались вместе и отдали приказ о начале операции. В 3 часа ночи мятежные вой­ска подошли к Сеулу и, встретив лишь небольшое сопротивление, к 4 часам утра захватили помещения центральных органов власти, главпочтамт, основные радиостанции, издательства. В 5 часов утра в эфир вышла первая радиопередача с заявлением из шести пунктов, оповещавшая граждан страны о свершившемся государственном пе­ревороте и его целях. В заявлении говорилось о том, что военные, захватив всю полноту власти, образовали Военно-революционный ко­митет (ВРК; Кунса хёнмён вивонхве) для того, чтобы взять власть у беспомощного правительства и преодолеть кризис, постигший страну. ВРК возглавил начальник штаба сухопутных войск Чан Доён, а его заместителем стал Пак Чонхи, вдохновитель и организатор переворота. Главной задачей новой власти объявлялась борьба с коммунизмом при одновременном соблюдении всех принципов ООН. ВРК инфор­мировал «патриотических граждан» страны о том, что в Республике Корея будет возрождена независимая экономика, которая позволит стране «говорить на равных с коммунизмом» (т. е. с Северной Коре­ей) и на этой паритетной основе искать пути объединения страны. В заявлении также подчеркивалось, что при первой же возможности военные готовы передать власть политикам.

16 мая в 9 часов утра от имени ВРК по всей стране было объ­явлено чрезвычайное положение, а в 7 часов вечера распространено сообщение о том, что в ближайшем будущем премьер-министр Чан Мен передаст всю полноту власти ВРК.

Через два дня после военного переворота, 18 мая, на заседании кабинета министров Чан Мен официально объявил о передаче власти военным и о своей отставке. В тот же день ВРК был переименован в Высший совет государственной реконструкции (ВСГР; Кукка чэгон чхвего хвеый). Обе палаты Национального собрания были распуще­ны. В стране запрещалась всякая политическая деятельность.

Главнокомандующий силами ООН в Корее генерал Макгрудер по­началу выступил с формальным «осуждением» переворота, однако вскоре, 20 мая[3], США признали новую военную власть. Во-первых, сам президент Республики Корея Юн Босон отдал приказ всем во­оруженным силам страны не оказывать сопротивления ВРК, пояс­нив свои действия словами: «Случилось то, чего нельзя было избежать», тем самым поддержав военный переворот. Во-вторых, в заяв­лении ВРК первое место отводилось борьбе с коммунизмом, что было важнейшей внешнеполитической задачей США в то время. И тем не менее, поддерживая государственный переворот в принципе, США предъявили требование, чтобы военное правление как можно скорее было заменено на гражданское.

Однако Пак Чонхи, постепенно концентрировавший всю полноту власти в своих руках, не торопился передавать ее гражданским поли­тикам. 6 июня 1961 г. Высший совет государственной реконструкции издал «Закон о временных чрезвычайных мерах по реконструкции государства», согласно которому в рамках Совета учреждались семь подкомиссий, исполнявших функции министерств. 10 июня 1961 г. при ВСГР было создано Центральное разведывательное управление (до­словно — «Центральный отдел информации», или, по-английски, Central Intelligence Service), о функциях которого можно легко догадать­ся по аналогии с одноименной организацией США. 3 июля 1961 г., во исполнение пункта 1 Заявления от 16 мая, ВСГР издал «Антикоммунистический закон» (Пангон поп). 12 июля 1961 г. при ВСГР начали функционировать так называемые «революционные суды» и «револю­ционная прокуратура». Таким образом, «военные революционеры» на основании «закона» имели возможность расправиться с оппозицией. С другой стороны, не следует думать, что военные, объявившие сво­ей целью процветание государства, осуществляли подобные жесткие меры исключительно ради личной власти. На скамье подсудимых «ре­волюционных судов» оказались организаторы последних фальсифи­цированных выборов Ли Сынмана, а также ответственные за приказ стрелять в демонстрантов, вышедших на улицы 19 апреля 1960 г. Для восстановления порядка в стране была усилена борьба с преступно­стью, и многие правонарушители задерживались и наказывались.

Тем не менее, ощущая постоянное давление США, а также испол­няя пункт 2 Заявления ВРК от 16 мая о соблюдении принципов ООН, уже в августе 1961 г. Пак Чонхи распространил заявление о том, что к лету 1963 г. основные задачи ВСГР будут выполнены и военно-ре­волюционное правление завершится.

В это время, несмотря на довольно жесткие способы правления ВСГР, все еще действовала политическая оппозиция в лице Либераль­ной, Демократической, Новой демократической партий. Поэтому 16 марта 1962 г. ВСГР принял «Закон об упорядочении политической деятельности», на основании которого были ограничены в правах по­литической деятельности 4374 человека.

Таким образом, «расчистив» общество от нежелательных предста­вителей оппозиции, Пак Чонхи мог приступать к более решительным шагам для перехода к обещанному «гражданскому» правлению. Для этого следовало провести новые президентские выборы, тем более что 22 марта 1962 г. Юн Босон снял с себя обязанности президента страны. Для создания «более демократической атмосферы» с 10 мая 1962 г. были закрыты «революционные суды», уже выполнившие свои ос­новные задачи. В том же году ВСГР приступил к разработке новых поправок к Конституции страны. Их суть сводилась к следующему: концентрация власти в руках президента, который должен был из­бираться прямым голосованием; создание однопалатного парламента с одновременным сокращением некоторых его полномочий; введение всенародного референдума при принятии поправок к Конституции и т. п.

Новая редакция Конституции была одобрена на референдуме, про­веденном 17 декабря 1962 г., и официально опубликована 26 декабря того же года. Для того чтобы права и свободы, провозглашаемые Кон­ституцией, могли реализовываться, с 1 января 1963 г. в стране была разрешена политическая деятельность. Для создания своей политиче­ской партии, которая должна была принять участие в новых прези­дентских выборах, Пак Чонхи потребовалось чуть меньше двух месяцев: 26 февраля 1963 г. было объявлено об образовании новой Демо­кратической республиканской партии (Минчжу конхвадан), которую сокращенно стали называть Республиканской партией (Конхвадан). В своем программном заявлении Республиканская партия, ставя со­бытия Апрельской революции 1960 г. и «Революции 16 мая» 1961 г. в один ряд, объявляла своей основной целью построение самостоятель­ной, свободной, демократической, республиканской Кореи.

Однако не все в Южной Корее приветствовали появление на по­литической арене Пак Чонхи, который на деле не стремился к ско­рейшему завершению военного правления. Совершенно неожиданно, 16 марта 1963 г., он вдруг заявил о продлении срока нахождения у власти ВСГР и отмене выборов, что вызвало волну возмущений как со стороны студенчества и простого народа, так и среди некоторых известных политиков, в частности, экс-президента Юн Босона, кото­рый в свое время не противился установлению власти военных. Под давлением корейской общественности и США Пак Чонхи пришлось вернуться к первоначальному плану. Поэтому 30 августа 1963 г. он ушел в отставку, став таким образом «обыкновенным гражданским лицом». На следующий день, 31 августа, Пак Чонхи вступил в Респуб­ликанскую партию и в качестве ее лидера был выдвинут кандидатом в президенты на будущих выборах.

После того как в Южной Корее была снова разрешена полити­ческая деятельность, оппозиция власти военных также не замедлила создать свои собственные партийные организации. Самой мощной из них стала образованная 27 января 1963 г. Партия народного правле­ния (Минчжондан), определившая своими целями свободу и демо­кратию в Корее, а также мирную замену военной власти на граж­данскую. Своим кандидатом на предстоящих президентских выборах партия выдвинула экс-президента Юн Босона. Костяк новой партии составили выходцы из бывшей «старой» фракции Демократической партии периода правления Ли Сынмана. «Новая» фракция бывшей Демократической партии (т. е. бывшая Новая демократическая пар­тия) создала Партию нового правления (Синчжондан).

Новые президентские выборы были назначены на 15 октября 1963 г. Пак Чонхи набрал на них 4 702 640 голосов (42,61% от общего числа проголосовавших), а его противник Юн Босон — 4 546 614 голо­сов. Пак Чонхи победил с небольшим преимуществом всего в 156026 голосов. Наибольшую поддержку Пак Чонхи получил в юго-восточ­ной провинции Кёнсан, откуда он был родом. В крупных городах Пак Чонхи не поддержали. Например, в Сеуле с более чем двойным пе­ревесом победу одержал Юн Босон. Таким образом, президентские выборы показали, что «диктатура» в Южной Корее в это время еще не была абсолютной.

Выборы в новый однопалатный парламент, назначенные на 26 но­ября, также принесли победу Республиканской партии Пак Чонхи: из 175 мест члены Республиканской партии получили 110. Однако и здесь победа досталась не так просто, поскольку кандидаты от партии Пак Чонхи набрали только 32,4% голосов избирателей. Современная южнокорейская историография объясняет победу Республиканской партии в том числе и большим количеством средств, потраченных на избирательную кампанию.

В любом случае Пак Чонхи и его партия одержали в 1963 г. победу, и в исторической литературе нигде не говорится о том, что результа­ты выборов были подтасованы. Формально власть военных в стране завершилась. 17 декабря 1963 г. было провозглашено образование так называемой Третьей Республики.

§ 2. Первые достижения Третьей Республики: восстановление отношений между Южной Кореей и Японией

Итак, с 1963 г. третьим президентом Республики Корея стал Пак Чонхи (1917-1979), человек «нового поколения», не связанный с ан­тияпонским движением за независимость. Напротив, в молодости он даже сотрудничал с японцами. Свою трудовую карьеру Пак Чонхи начал в качестве учителя начальной школы, закончив в 1932 г. Педа­гогический колледж в Тэгу. Однако, очевидно, склонность к военному делу, помноженная на острую необходимость армейских кадров для Японии, вступившей в войну с Китаем, а затем и с США, повлияли на то, что Пак Чонхи решил оставить поприще учителя и в 1940 г. поступил в Маньчжурскую офицерскую школу в Синьцзине. За два года обучения Пак Чонхи достиг таких успехов, что, говорят, получил в подарок золотые часы, которые ему вручил лично Император [ма­рионеточного] государства Маньчжоу-го Пу И, а затем, в 1942 г., был послан в Японию, чтобы продолжить обучение в офицерской школе, располагавшейся неподалеку от Токио. После ее окончания Пак Чон­хи, носивший тогда японское имя Такаги Масао[4], был снова отправ­лен в Маньчжурию, где воевал против китайской гоминьдановской армии[5].

Наверное, вряд ли можно осуждать молодого человека, родивше­гося тогда, когда Корея уже в течение длительного времени была ча­стью Японии, и для которого подобное положение было в известной степени нормальным, за то, что он избрал жизненный путь офице­ра японской армии. С другой стороны, Пак Чонхи был выдающимся, незаурядным человеком, что доказывали его успехи в военной карье­ре. По-видимому, именно по этой причине после освобождения страны Пак Чонхи стал одним из первых, кто вошел в состав новой южноко­рейской армии и кому было позволено поступить в южнокорейскую офицерскую школу. Закончив ее в 1946 г. в звании старшего лейтенан­та, Пак Чонхи сумел значительно продвинуться по служебной лестни­це, а в 1954 г. даже ездил на стажировку в США. Однако посещение США не сделало Пак Чонхи сторонником идеалов западной демокра­тии. В своей работе «Государство, революция и я», опубликованной в августе 1963 г., Пак Чонхи писал о том, что «американская демокра­тия западного образца не подходит для реалий Кореи».

Вместе с тем, еще до избрания президентом Республики Корея, Пак Чонхи начал прилагать усилия для установления отношений с Японией. Его «японское» прошлое не было основной причиной такой политики, хотя хорошее знание Японии помогало ему делать верные шаги.

Установление отношений между Южной Кореей и Японией, ко­торые после окончания второй мировой войны вообще никак не бы­ли оформлены, стало объективной необходимостью начала 1960-х го­дов. Во-первых, Южной Корее требовалось активное экономическое и научно-техническое сотрудничество с ближайшим соседом, Япони­ей, которая развивалась в то время стремительными темпами и, что немаловажно, имела известную культурную схожесть. Во-вторых, са­ма Япония, оправившаяся от поражения во второй мировой войне и вступившая на путь стремительного экономического развития, нача­ла занимать лидирующее положение в мире по отдельным экономиче­ским показателям и уже нуждалась в экспорте капитала. В-третьих, к этому времени назрела необходимость укрепления военной безопас­ности в Дальневосточном регионе по линии Южная Корея — Япония и США. И Южная Корея, и Япония, каждая в отдельности, являлись союзницами США, и в обеих странах были расквартированы аме­риканские вооруженные силы. Однако отсутствие отношений между этими двумя странами продолжало быть дестабилизирующим фак­тором. США официально признали власть Пак Чонхи и выразили пожелание, чтобы Южная Корея также пошла на известные уступки в отношениях с Японией.

Еще в годы президентства Ли Сынмана Соединенные Штаты Аме­рики пытались подтолкнуть Южную Корею к диалогу с Японией. По настоянию США в 1949 и 1950 гг. имели место попытки заключения однолетних торговых договоров между двумя странами. Корейская война стала решающим фактором в переговорном процессе: 21 октября 1951 г. в Токио при содействии США начались предварительные японо-корейские переговоры, а с 15 февраля 1952 г. — регулярные. На переговорах обсуждались: «основы отношений» между двумя госу­дарствами; имущественные претензии; вопрос рыболовства (так на­зываемой «линии мира»[6]); юридический статус корейцев, постоян­но проживающих в Японии со времен колонизации Кореи; вопрос о культурных ценностях, вывезенных из Кореи японцами в годы коло­низации.

Однако почти сразу корейско-японские переговоры зашли в тупик. Тридцатипятилетняя (а фактически — намного более длительная) ко­лонизация Кореи Японией вылилась во всекорейскую ненависть к Японии и всему японскому — ненависть, не исчезнувшую и к концу XX столетия. Сам Ли Сынман был одним из лидеров антияпонской борьбы. Для того чтобы хоть как-то задержать катастрофическое па­дение своей популярности, Ли Сынман в своей политической деятель­ности постоянно обращался к антияпонским мотивам. Корейско-японское сближение, осуществленное под его собственным руководством, грозило Ли Сынману окончательной потерей поддержки народа. К тому же в отношениях между Республикой Корея и Японией имелся ряд действительно трудноразрешимых вопросов, как, например, раз­граничение районов преимущественных прав на рыбный промысел.

Поэтому летом 1952 г., после того как 21 апреля застопорился пер­вый тур переговоров, Южную Корею посетил посол США в Японии Роберт Кларк с тем, чтобы убедить Ли Сынмана в необходимости пе­реговоров с Японией. Переговоры возобновились в 1953 г. Тогда Ли Сынман лично посещал Токио для ведения переговоров при участии США.

В конце 1950-х годов Япония начала идти на уступки. 15 апреля 1958 г. после многолетнего перерыва начался очередной, 4-й тур юж-нокорейско-японских переговоров. А 15 мая 1958 г. Республику Корея посетил Кадзуо Ясуги, ближайший помощник тогдашнего премьер-министра Нобусукэ Киси, и принес публичные извинения корейскому народу за все несправедливые действия, совершенные Японией в годы колонизации Кореи.

В годы Апрельской революции переговорный процесс между Коре­ей и Японией поначалу зашел в тупик, но с августа 1960 г., после того как Чан Мен сформировал новый кабинет министров, снова вернулся в прежнее русло.

Приход к власти военных весной 1961 г. на время прервал перего­воры, однако в связи с рядом обозначенных выше объективных причин, а также под давлением США с 20 октября 1961 г. переговоры с Японией были возобновлены. Но сразу же факт начала переговоров вызвал широкие протесты со стороны южнокорейского населения. По­этому тогдашнему директору южнокорейского ЦРУ Ким Чжонпхилю было поручено тайно продолжить переговоры с Японией.

Одним из важнейших вопросов, обсуждавшихся двумя сторонами, стала проблема японских репараций за ущерб, причиненный за го­ды колонизации Кореи. Поначалу южнокорейская сторона выдвинула шесть основных позиций, по которым должны были бы выплачивать­ся репарации, и определила их сумму в размере 800 млн долларов[7]. Японская сторона отказывалась выплатить Южной Корее больше, чем 700 млн долларов. Для решения спорного вопроса был найден сле­дующий выход, закрепленный в «Меморандуме Кима [Чжонпхиля] — Охира [Масаёси]», который был подписан 12 ноября 1962 г. Соглас­но документу, Япония должна была предоставлять Южной Корее в течение 10 лет 300 млн долларов безвозмездно в качестве репараций; 200 млн долларов должны были составить японские государствен­ные займы, выплачиваемые Южной Корее также в течение 10 лет в рамках экономической помощи с 3,5% годовых и погашением займа в течение 20 лет, а более 100 млн долларов — частные коммерческие ин­вестиции в экономику Южной Кореи. (Впоследствии реальная сумма частных инвестиций составила 300 млн долларов, и, таким образом, Республика Корея получила требовавшиеся с самого начала 800 млн долларов.)

Достигнув соглашения с японской стороной по всем основным пунктам, в начале 1964 г. «новое гражданское» правительство Респуб­лики Корея выступило с заявлением, в котором опубликовало план последующего оформления отношений с Японией: к марту 1964 г.— окончательно завершить обсуждение текста договора, в апреле месяце того же года — подписать, а в мае — ратифицировать договор.

Планы правительства Пак Чонхи вызвали массовые протесты сту­денчества, рядового населения и представителей оппозиционных пар­тий. Во-первых, народ Южной Кореи, в принципе, не желал спешить с установлением отношений с Японией, поскольку ее экономическое возрождение вызывало опасения относительно японских планов в Во­сточной Азии, которые казались возрождением прежнего японско­го империализма. Во-вторых, слишком велики были уступки Кореи японской стороне, в частности в вопросе о репарациях. В-третьих, нигде не говорилось о том, что в будущем договоре японская сторона принесет официальные извинения Корее за злодеяния периода японской колонизации. В-четвертых, оппозиция считала, что заключение подобного договора только с Южной Кореей лишь усугубит раскол страны на две части и станет помехой процессу объединения.

24 марта 1964 г. студенты Сеульского университета выступили с требованием прекратить корейско-японские переговоры. В следую­щие два дня антияпонские демонстрации прошли по всей стране — в Пусане, Тэгу и других городах. Демонстрации продолжались в те­чение апреля и мая и стали постепенно приобретать антиправитель­ственный характер. 3 июня 1964 г. на улицы Сеула вышли 10 тыс. человек демонстрантов, а в 8 часов вечера того лее дня правительство было вынуждено ввести в столице чрезвычайное положение.

Однако в конце 1964 г. корейско-японские переговоры снова акти­визировались, вступив в завершающую стадию. Этому способствовало успешное испытание в КНР в октябре 1964 г. ядерной бомбы. Реше­ние вопроса безопасности западного блока в Восточной Азии через создание «треугольника» США — Япония — Южная Корея[8] больше нельзя было откладывать.

Завершающий тур переговоров начался в декабре 1964 г. Япония предложила Корее оказать экстренную помощь в объеме 20 млн дол­ларов США. Из Кореи в Японию были отправлены делегации студен­тов и журналистов. Таким образом правительство Пак Чонхи пыта­лось снизить накал страстей. В феврале 1965 г. в Сеул прибыла япон­ская делегация, и 20 февраля состоялось парафирование Корейско-японского договора.

Окончательный вариант «Договора об основных отношениях меж­ду Республикой Корея и Японией» был подписан 22 июня 1965 г. в Токио министрами иностранных дел двух государств и ратифициро­ван 14 августа. Обмен ратификационными грамотами состоялся 18 декабря 1965 г.

«Корейско-японский основной договор» (Хан-илъ кибон чояк; та­ково краткое название указанного документа) состоял из семи статей, в которых говорилось о том, что с момента его подписания между дву­мя странами устанавливаются полноправные дипломатические отно­шения (ст. 1) и отменяется «Договор о соединении Кореи и Японии» от 22 августа 1910 г., а также все другие договоры между двумя стра­нами, заключенные до 1910 г. (ст. 2). Статья 3 Договора признавала Республику Корея единственным законным государством на Корей­ском полуострове, ссылаясь на резолюцию К⁶ 195 (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 1.2 декабря 1948 г. Далее в Договоре говорилось о том, что в своих отношениях обе стороны будут придерживаться принципов ООН и прилагать дальнейшие усилия для развития дву­сторонних отношений.

Одновременно с «Корейско-японским основным договором» были подписаны четыре специальных соглашения и ряд документов. Со­глашения касались вопросов корейских соотечественников, постоянно проживающих в Японии, рыболовства, выплаты репараций и эконо­мического сотрудничества, вопросов перемещенных предметов куль­турного достояния двух стран и сотрудничества в сфере культуры.

Несмотря на отрицательное отношение к заключению Корейско-японского договора 1965 г. как со стороны тогдашней оппозиции, так и в ряде нынешних южнокорейских работ, объективно восстановление южнокорейско-японских отношений послужило одним из базовых мо­ментов для дальнейшего экономического развития Республики Корея. Корейско-японский договор, дополненный в 1966 г. южнокорейским «Законом о привлечении иностранного капитала», стал основой для активного поступления в Республику Корея японской экономической помощи, коренным образом отличавшейся от американской[9].

Если Соединенные Штаты Америки передавали Южной Корее средства для закупки и потребления продукции американской про­мышленности и сельского хозяйства, то Япония вкладывала день­ги в развитие южнокорейской промышленности, главным образом в обрабатывающие и «производящие» (химическая, металлургическая и т. п.) отрасли. Например, почти 120 млн долларов японской помо­щи было вложено в крупнейший сталелитейный комбинат Республи­ки Корея— «Поско» (РоЬап§ 8Ъее1 Сотрапу — РО8СО). Японская по­мощь оказывалась планомерно, в рамках соответствующих японских правительственных программ, проходивших под лозунгом «Азия для азиатов» и при участии научно-исследовательских учреждений, та­ких, например, как Институт экономики стран Азии (с 1958 г.) или Институт по исследованию промышленности и экономики Республики Корея (с 1966г.).

Понятно, что японская помощь Южной Корее оказывалась далеко не из альтруистических побуждений. «Безвозмездная» помощь, раз­меры которой выражаются в долларовом эквиваленте, нередко предо­ставлялась в виде японских товаров, материалов или комплектующих для совместных корейско-японских производств. Коммерческие зай­мы также давались для того, чтобы способствовать экспорту в Корею японских товаров, материалов и технологий.

И тем не менее установление отношений между Японией и Южной Кореей было значительным достижением правительства Пак Чонхи.

В первые пять лет после подписания Договора (1965-1970) южнокорейско-японские отношения развивались по нарастающей и способ­ствовали реализации планов Пак Чонхи по строительству новой эко­номики Южной Кореи.

Для того чтобы заставить народ Южной Кореи следовать по из­бранному для него пути, Пак Чонхи приходилось время от времени прибегать к силе. От этого его собственная власть нередко находилась под угрозой падения.

[1] О категориях «младший» и «старший» в традиционной корейской культу­ре см.: Никитина М. И. Миф о женщине-солнце и ее родителях и его спутни­ки в ритуальной традиции древней Кореи и соседних стран. СПб., 2001; Курбанов С. О. Конфуцианский классический «Канон сыновей почтительности» в корейской трактовке. Корейской восприятие универсальной категории «почтитель­ности к родителям». СПб., 2007.

[2] Власть Демократической партии в период Второй Республики определяется как «диктаторская» и в самой южнокорейской историографии.

[3] В исторической литературе встречается также указание на 26 мая.

[4] В исторической литературе встречается также утверждение о том, что у Пак Чонхи было японское имя Минору Окамото.

[5] Ли Сану. Пак чонкквон 18 нён. Кы кволлёг-ый нэмак (18 лет власти Пак [Чонхи]. Ее внутренние мотивы). Сеул, 1986. С. 95-97.

[6] «Линия мира» — установленная Ли Сынманом граница внутренних вод Кореи, расположенная на расстоянии 56 морских миль (103,7 км) от берегов Кореи.

[7] Не следует забывать, что стоимость доллара США в начале 1960-х годов была значительно выше, чем на рубеже ХХ-ХХI столетий.

[8] Подробнее см: Воронцов А. В. «Треугольник» США — Япония — Южная Ко­рея. М., 1991.

[9] Подробнее см.: Шипаев В. И. Япония и Южная Корея («помощь развитию» и ее последствия). М., 1981.