Глава 3. ПРОТОГОСУДАРСТВА ПУЁ И ТРИ ХАН

В то время как в северной части Корейского полуострова со 108 г. до н.э. по 313 г. н.э. на месте Древнего Чосона находились китай­ские округа, на территориях к северу и к югу от округов начинал­ся процесс формирования (генезиса) древних корейских государств — Когурё, Пэкче и Силла. Мифологические[1] даты их основания — со­ответственно 37, 18 и 57 гг. до н.э.

Однако, как указывают исторические источники, Когурё, Пэкче и Силла возникли не просто из союзов племен, проживавших на со­ответствующих территориях. У Трех государств были свои «предше­ственники», которых современники, т. е. китайцы, с уже сложившейся к началу I тысячелетия культурой историописания, называли «госу­дарствами» го. Являлись ли они действительно государствами, или сильными союзами племен с элементами государственных структур — по этому поводу единого мнения нет и пока быть не может из-за недо­статочности фактического материала.

С другой стороны, теория связи истории Пуё и Трех Хан с исто­рией Трех государств — Пэкче, Когурё и Силла, подобно теории пре­емственности Древнего Чосона и Трех государств, сформировалась довольно поздно, только в XIII в.

§ 1. История Пуё

Пуё — протогосударство[2], возникшее в бассейне реки Сунгари с центром в районе современного Харбина, т. е. в Северо-Восточном Ки­тае, вдали от территории современной Кореи.

В таком случае стоит ли вообще говорить о Пуё? Стоит, и для этого есть по меньшей мере несколько причин. Во-первых, мифы об основателях Пуё и древнекорейского государства Когурё очень похо­жи, что дает основание говорить о родственности или взаимосвязи двух культур. (Существует мнение, что пуёский миф возник даже позднее когурёского, несмотря на то, что Когурё образовалось поз­же.) Во-вторых, во многих исторических источниках прослеживается прямая связь между культурами Пуё и Когурё. В-третьих, населе­ние Пуё состояло в основном из народности е, к которой со временем добавилось большое число переселенцев народности мэк. Со време­нем эти две народности слились в единое целое. Народности е, мэк, или амэк, составляли основу населения как Древнего Чосона, так и впоследствии Когурё.

Впервые слово пуё в отношении населения Северо-Восточного Ки­тая упоминается в связи с событиями IV в. до н. э. и зафиксировано в «Исторических записках» Сыма Цяня. Считается, что протогосудар­ство Пуё оформилось ко П-1 вв. до н. э. Правители Пуё в то время именовались ванами.

Название «Пуё» интерпретируется по-разному. Одни полагают, что слово пуё восходит к тунгусскому слову bи-уи, означающему «олень», и соотносят его с названием гор, у подножия которых жи­ли пуёсцы. По-китайски эти горы называются «Лушань», т.е. «Оле­ньи горы». Другие считают слово пуё родственным корейскому слову поль, что значит «равнина»: пуёсцы жили на равнинной местности.

Сохранилось не так много сведений из истории протогосударства Пуё. Большую их часть мы можем почерпнуть из китайских истори­ческих хроник. Перечислим наиболее значимые из событий, сведения о которых сохранились до наших дней.

В 49 г. н. э. пуёский ван отправил в Китай династии Поздняя Хань (23-220 гг.) посла, после чего между Китаем и Пуё установился еже­годный обмен посольствами. В 111 г. пуёский ван снарядил в воен­ный поход 7-8-тысячное войско в китайский округ Наннан. (Интерес­но, что в начале первого тысячелетия Наннан иногда назывался не «округом» — цзюнъ, а государством — го). В 120 г. известнейший пу­ёский ван Вигутхэ отправил своего сына в Китай для представления к императорскому двору, а в 122 г. лично возглавил войско, послан­ное в округ Хёнтхо для усмирения непокорного местного населении. В 494 г. история Пуё закончилась присоединением его территории к корейскому государству Когурё.

Каким было административно-политическое устройство Пуё? По сообщениям из истории китайского княжества Вэй — «Вэй чжи», из­вестно, что у пуёского вана был королевский дворец или нечто подоб­ное ему. При погребении пуёских ванов использовали яшмовые гробы и рядом могли хоронить до 100 человек «прислуги». Все это свиде­тельствует о могуществе пуёского вана. Однако власть его не была абсолютной, и в управлении протогосударством была достаточно ве­лика роль глав родоплеменных союзов, проживавших на территории Пуё. Действительно, при наследовании власти «престол» либо пере­давался законному сыну, либо собрание глав родоплеменных союзов избирало другого вана.

Причин для переизбрания верховного правителя могло быть мно­жество. По пуёским представлениям, если страну постигали разруши­тельные бедствия, например, засуха или наводнение, или неурожай, то причиной всему являлся ван, который «плохо» осуществлял связь земного мира с небесным или же по тем или иным причинам был просто неугоден Небесам[3]. В таком случае выбирали нового вана, а старого могли умертвить, если его вина представлялась очевидной.

Китайские историописания сообщают, что при «дворе» пуёских ва­нов были сановники. Однако это не позволяет говорить о развитом государственном аппарате. Причиной для подобной оценки служат наименования «должностей», такие, как, например, уга. мага, куга и т.п. «У» значит «корова», «ма» — «лошадь», «ку» — «собака». Су­ществует точка зрения, утверждающая, что такие названия «долж­ностей» указывают на род занятий пуёсцев. На наш взгляд, такие «должности», скорее всего, связаны с родоплеменными отношениями и, возможно, обозначают животных-тотемов какого-либо рода, глава которого находился при «дворе» пуёского вана.

В протогосударстве Пуё существовал свод законов, напоминавший древнечосонский: 1) убийца карался смертной казнью, а его родствен­ники обращались в рабов; 2) вор должен был возмещать материаль­ный ущерб потерпевшему.

Население Пуё, главным образом крестьяне, среди которых име­лись как зажиточные, так и беднейшие, проживало в поселках ымнак[4]. Бедных было большинство. Крестьяне платили налоги и вы­полняли трудовую повинность. Иногда по призыву глав «сильных се­мей» (родоплеменных объединений) они могли участвовать в боевых действиях. Таким образом, если верить сообщениям источников, на низшем уровне в Пуё обнаруживались элементы раннефеодального государства дальневосточного типа.

Однако протогосударству Пуё не суждено было долго существо­вать по причине географического положения. Пуё было первым «бу­ферным» протогосударством, располагавшимся между кочевыми пле­менами на северо-западе и Китаем и Корейским полуостровом к югу и юго-востоку. В III в. н. э. сильнейший удар по Пуё нанесли племена сянъби. Набеги сяньби повторялись неоднократно. Пуё терпело пора­жение за поражением. Пуёские ваны кончали жизнь самоубийством. Племена сяньби захватывали множество пленных, иногда до 50000 человек за один поход. Для ранней истории это поистине огромное количество. Поэтому, когда в 494 г. Пуё было присоединено к Когурё, это уже было не сильное раннегосударственное образование, а бедная территория, с трудом управлявшаяся ослабевшей центральной вла­стью.

Итак, в связи с генезисом государств на Корейском полуострове и историей Пуё возникает один очень важный и непростой вопрос о местоположении будущего государства Когурё: если территории ки­тайских округов на северо-западе Корейского полуострова (бассейн реки Тэдонган) были присоединены к Когурё только в 313 г., а удоб­ная для проживания долина реки Сунгари (Пуё) — только в 492 г., то где же зарождалось корейское государство Когурё? Ведь к югу от Тэдонгана образовывались государства Пэкче и Силла. Уж не в гор­ных ли районах к северу от Корейского полуострова? Ответ на этот вопрос мы дадим в следующей главе. А пока обратим внимание на южную часть Корейского полуострова.

§ 2. Чингук и Три Хан: Махан, Пёнхан, Чинхан

Если о протогосударстве Пуё, несмотря на его предполагаемые эт­нокультурные связи с Когурё, можно сказать, что оно не являлось генетическим предшественником какого-либо из Трех государств, то ситуация ни юге Корейского полуострова была иной. Из его прото-государственных образований непосредственно выросли государства Пэкче и Силла.

Сначала обратимся к протогосударству Чингук, или Чин[5]. В южнокорейской историографии о Чингук говорится как бы вскользь. Его именуют даже «государством», но очень маленьким, одним из большого числа мелких союзов, находившихся на территории буду­щего протогосударства Махан.

Историки Северной Кореи уделяют Чингук гораздо больше вни­мания. Трудно сказать, насколько их позиция обоснованна, но она достаточно любопытна и с нею стоит познакомиться.

В КНДР считают, что Чингук было государством и образовалось в IV в. до н.э. В китайском сочинении IV-V вв. «История поздней династии Хань» (Хоу ханъ шу) северокорейские ученые находят сви­детельства того, что Чингук занимало огромную территорию юга Ко­рейского полуострова — территорию, которую в дальнейшем займут все три протогосударства Махан, Пёнхан и Чинхан. Чингук сосуще­ствовало вместе с Древним Чосоном и, возможно, имело с ним какие-то отношения. У Чингук была своя столица — город Вольчжигук.

Особый интерес северокорейской историографии к Чингук стано­вится понятным после ознакомления с теорией исчезновения этого протогосударства. Оно не погибло. Просто все жители Чингук ми­грировали на Японские острова, став этнокультурной основой для формирования древнейшей японской культуры Яён. В принципе, в научной японоведческой литературе никто не отрицает тот факт, что «континентальная культура», т. е. культура Китая, пришла в Японию через Корею и даже «в корейской редакции». Однако северокорей­ская теория истории Чингук, наверное, чересчур преувеличивает роль Древней Кореи, настаивая на том, что не только в японской культу­ре, но и в японском этносе нет ничего, что изначально не было бы корейским[6].

Соответственно, после такого «естественного» исчезновения госу­дарства Чингук на его месте образовались Три Хан.

Отечественные и южнокорейские историки считают, что назва­ние Чингук появилось в китайских исторических источниках во II в. до н.э., т.е. гораздо позже, чем Три Хан. Поэтому Чингук опреде­ляется только как один из союзов племен или протогосударств юга Корейского полуострова, достаточно сильный и поэтому известный среди современников.

На рубеже новой эры на юге Корейского полуострова проживало самое разнообразное по этническому составу население: выходцы из племен мэк, е, пуё, беженцы из Китая. И еще были некие местные народности — обладатели мифа о рождении первых государей из яйца. Однако об их происхождении ничего не известно. Как уже говорилось, отечественные историки предполагают, что это были представители полинезийской этнической ветви.

Протогосударство Махан занимало район современных корейских провинций Чхунчхон и Чолла. Собственно государства с монархиче­ской властью там не было. Имело место лишь то, что по-корейски именуется термином согук, т. е. «малые государства». Напомним, что в китайской историографии термин гук (или по-китайски — го) мог употребляться для обозначения сильных союзов племен. Самым силь­ным союзом племен был Махан. Источники свидетельствуют, что в разное время от 12 до 60 «малых государств» подчинялись Махан. В начале I тысячелетия н. э. на территории союза племен Махан стал возвышаться союз («малое государство») Пэкче. Союз племен Махан был покорен Пэкче в 8 г. Остальные союзы племен, некогда подчи­нявшиеся Махан, постепенно покорялись Пэкче вплоть до конца III в.

Главным занятием жителей Махан, так же, как и соседних протогосударств Чинхан и Пёнхан, было поливное земледелие — рисовод­ство; главным предметом поклонений — Небо, для которого по мень­шей мере дважды в год в масштабах всего протогосударства совер­шались церемонии жертвоприношений[7]. В исторической литературе встречается оценка Трех Хан как раннеклассовых обществ. Однако характер социально-экономического строя не уточняется.

Чинхан было аналогичным Махан объединением «малых госу­дарств» и занимало район современной провинции Кёнсан. Состояло примерно из 10 союзов племен и оформилось ко II в. до н. э. Есть све­дения, что одно время Чинхан даже подчинялся Махан, но это дли­лось совсем недолго. В дальнейшем одно из чинханских «малых госу­дарств» — Саро (Силла) стало набирать силу, независимость и постепенно подчинять окружающие союзы племен. Таким образом проис­ходило становление государства Силла. Жители Чинхан занимались земледелием, как поливным, так и суходольным, и даже разведением тутового шелкопряда (производили шелк).

Пёнхан объединял 12 «малых государств» и занимал район юга современной провинции Южная Кёнсан — бассейн реки Нактонган. Пёнхан возглавлялся протогосударством Пёнчжин-гуягук, которое иногда называли просто Пёнчжин. Как указывают исторические ис­точники, а также данные археологических раскопок, в культурном отношении Пёнхан был очень схож с Чинханом.

Благодаря тому, что в районе Пёнхана имелись богатые месторож­дения железной руды, там активно развивалось производство железа. Свои изделия из железа Пёнхан экспортировал и в соседний Махан, и в китайский округ Наннан, и в образованный позднее округ Тэбан.

В дальнейшем «малые государства» на территории Пёнхан про­должали существовать независимо примерно до V-VI вв. При этом часть их постепенно присоединялась либо к набирающему силы Пэк­че, либо к Силла. Кроме того, из шести «малых государств» Пёнхан образовался союз протогосударств Кая, история которого продолжа­лась с I по VI в.

Таким образом, в отличие от древнекорейского государства Когурё, начавшего формироваться за пределами Корейского полуострова и лишь впоследствии присоединившего китайские округа Наннан и Хёнтхо с их населением и старой «китайско-чосонской» высокоразви­той культурой, государства Пэкче и Силла выросли непосредственно из протогосударств Махан, Пёнхан и Чинхан.

[1] В научных кругах можно столкнуться с точкой зрения, признающей эти даты не мифологическими, а историческими.

[2] 3десь и в дальнейшем термин «протогосударство» будем употреблять в значе­нии «союз племен с элементами государства» или «государство на ранних этапах формирования».

[3] Подобное представление о роли верховного правителя, его связи с Небом, о пе­риодическом выражении Небесами своего недовольства и возможности заменять отдельного правителя или целую династию сохранялось на протяжении всей исто­рии Кореи (а также Китая и ряда сопредельных стран), по меньшей мере, вплоть до начала XX в.

[4] Термин ымнак представляет интерес с этимологической точки зрения. Первая его часть «ым», или «ын», в дальнейшем приобрела значение «уездный город». Вторая часть «нак», или «ак», «рак» (чтение иероглифа может быть различным в зависимости от положения слога в слове) имеет значение «поселок», «деревня».

[5] Вторая часть имени Чингук—«гук» (китайское прочтение иероглифа «го») как раз и значит «государство», поэтому некоторые европейские ученые слог «гук» в название протогосударства не включают.

[6] Возможно, данная теория является реакцией на политику культурной асси­миляции, проводившуюся японцами в годы японской колонизации Кореи (1910-1945), и их теорию «единых корней» японцев и корейцев, где «материнской» куль­турой, естественно, признавалась японская.

[7] Для российского читателя по известным причинам понятие «жертвоприноше­ние» обычно ассоциируется с чем-то кровавым. В странах Дальнего Востока жерт­воприношение, если можно так выразиться, более гуманно. Человеческих жертв, насколько нам известно, не приносилось вообще. Животные, главным образом домашние, могли быть частью жертвенного стола и, как показывает древнекорейская мифология, скорее всего и были на ранних этапах истории. Однако в даль­нейшем главным предметом жертвоприношения становится рис. Суть церемонии вкратце можно выразить следующим высказыванием: «Накормить божество или какой-либо дух, а затем самому вкусить трапезу с жертвенного стола, "оставшую­ся" после вкушения духом и как бы "даваемую" этим самым божеством или духом» (подробнее см.: Курбанов С. О. Типы, порядок совершения и сущность церемоний жертвоприношений духам предков в Корее // Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 2. СПб., 1997).