Глава 3. МЕЖКОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 2000-2005 ГОДАХ

§ 1. Политическая основа межкорейских отношений

Межкорейские отношения второй половины XX столетия разви­вались на основе целого комплекса различных факторов, одним из которых была политика Северной и Южной Кореи в отношении друг друга, принимавшаяся на уровне основополагающих концепций ру­ководителей двух корейских государств. Ниже рассмотрим основные политические концепции, определявшие межкорейские отношения в первое пятилетие XXI в.

Республика Корея. Вступивший в должность президента в фев­рале 1998 г. Ким Дэчжун предложил строить отношения с Север­ной Кореей на основе так называемой политики солнечного тепла (хэппёт чончхэк), исходившей из понимания того, что объединение двух Корей в обозримом будущем невозможно, и главной задачей на ближайшую перспективу является установление системы мирного сосуществования на Корейском полуострове. В основу «политики сол­нечного тепла» были заложены три принципа: 1) недопущение во­оруженных провокаций на Корейском полуострове, 2) не причинять ущерба и не пытаться поглотить Северную Корею, 3) способствование межкорейскому примирению и развитию сотрудничества с Севером.

Пришедший к власти в 2003 г. президент Но Мухён в извест­ном смысле унаследовал дух «политики солнечного тепла», но внес ряд изменений в концепцию межкорейских отношений. Изменения эти потребовались прежде всего в связи с двумя новыми факто­рами — субъективного и объективного характера. К субъективному фактору относится новая концепция роли Кореи в Северо-Восточной Азии, предложенная президентом Но Мухёном, и озвученная им во время инаугурационной речи 25 февраля 2003 г.: создание Северо-Восточноазиатского сообщества, наподобие Европейского сообщества, где Корее, причем объединенной Корее, отводится роль экономиче­ского центра региона. Таким образом, исходя из концепции Северо-Восточноазиатского сообщества, на повестку дня ставилась не просто задача мирного сосуществования, но и объединения Кореи.

К категории объективных изменений, оказавших воздействие на формирование южнокорейской политики в отношении КНДР, отно­силась северокорейская ядерная проблема, вставшая на повестку дня как раз в январе 2003 г.

Поэтому, ввиду изменившихся обстоятельств, правительство Но Мухёна выработало новый курс межкорейских отношений, который был назван политикой мира и процветания и выходил за рамки от­ношений между двумя странами, распространяясь на весь регион Северо-Восточной Азии. В рамках «политики мира и процветания» было выработано 4 основных принципа ее реализации: 1) решение про­блем через диалог; 2) построение отношений на взаимодоверительной и взаимовыгодной основе; 3) международное сотрудничество на осно­ве принципов [межкорейских отношений] Севера и Юга; 4) участие народа [в реализации «политики мира и процветания»].

В качестве стратегии политики были выбраны 3 основных направ­ления: 1) на краткосрочную перспективу — решить ядерную пробле­му КНДР; 2) на среднесрочную перспективу — установить прочный мир на Корейском полуострове; 3) на долгосрочную перспективу — сделать [новую] Корею экономическим центром Северо-Восточной Азии[1].

В представленных выше программах обоих южнокорейских пре­зидентов — Ким Дэчжуна и Но Мухёна Северная Корея выступала в качестве пассивного объекта, которому следует оказывать всестороннюю помощь и который следует вести в направлении реализации южнокорейской политики межкорейских отношений.

Вполне логично предположить, что КНДР с ее специфической идеологической основой — идеями чучхе, идеями сонгун — не собира­лась лишь пассивно следовать тому, что предлагали руководители Южной Кореи, и к началу XXI столетия имела свой собственный подход к вопросу межкорейских отношений. Этот подход по­лучил свое выражение в политике, название которой можно условно перевести как «[объединимся] самостоятельно нашей нацией» — ури минчжок ккири[2].

Формально в начале XXI столетия Северная Корея не отказыва­лась от тех принципов межкорейских отношений (принципов объеди­нения), которые были провозглашены еще Ким Ирсеном и о кото­рых говорилось в предшествующих главах настоящей книги. Однако принципы эти были развиты и дополнены после Пхеньянского сам­мита 2000 г. Именно тогда в Северной Корее впервые заговорили о новом подходе в межкорейских отношениях под лозунгом «[объеди­нимся] самостоятельно нашей нацией», а предположительно в начале 2001 г. был запущен одноименный сайт.

Суть этого нового подхода состояла в том, что как в межкорей­ских отношениях, так и в политике сближения и объединения Кореи все должно было строиться на представлении об изначальном един­стве корейской нации, которое является основой для преодоления лю­бых различий, основой для того, чтобы отделить объединительный процесс от любых воздействий извне (США, Японии и др. стран).

В Южной Корее новый северокорейский подход к межкорейским отношениям был воспринят с пониманием. Однако из южнокорейских текстов официальных совместных документов, принимавшихся впо­следствии по завершению различных переговоров, всякое упоминание о принципе ури минчжок ккири изымалось.

§ 2. Межкорейские политические контакты и переговорный процесс

Межкорейский саммит, прошедший 13-15 июня 2000 г., дал замет­ный толчок активизации межкорейских отношений.

Летом 2000 г. южнокорейские корпорации «Эл Джи» и «Самсунг» объявили о намерении расширения сборочных производств в Север­ной Корее.

29-31 июля 2000 г. в Сеуле прошли Первые переговоры Юга и Севера на уровне министров. Северокорейскую делегацию возглавлял ответственный советник кабинета министров КНДР Чон Гымчжин. 31 июля 2000 г. президент РК Ким Дэчжун лично принял северокорейскую делегацию. На переговорах была достигнута догово­ренность о возобновлении работы Офиса прямой связи между Югом и Севером (Намбук ёллак самусо), который вновь открылся 14 авгу­ста 2000 г. Также было запланировано, что Вторые переговоры Юга и Севера на уровне министров пройдут в Пхеньяне с 29 августа по 1 сентября 2000 г.

На протяжении последующих лет межкорейские министерские пе­реговоры проходили достаточно регулярно (см. табл. 6).

Название «министерские» употреблялось по причине того, что де­легация Республики Корея возглавлялось Министром объединения (в то время-Пак Чэгю), а делегация КНДР — ответственным работни­ком кабинета министров, уполномоченным курировать вопросы объ­единения.

Именно на Первых переговорах на уровне министров впервые на­чалось практическое обсуждение воссоединения железных дорог Се­вера и Юга, в том числе и для того, чтобы соединить железные до­роги Республики Корея с континентом. Для того, чтобы «воссоеди­нить» дорогу, проходящую вдоль западного побережья Корейского полуострова, требовалось разминировать участок земли в районе де­маркационной линии и демилитаризованной зоны и восстановить же­лезнодорожное полотно протяженностью 20 км — от южнокорейского Мунсана (расположен в 12 км до демаркационной линии; расстояние до Сеула — всего 46 км), и далее-до северокорейского селения Пон-донни.

Вторая половина 2000 г. может рассматриваться как первый пик в межкорейских отношениях после Пхеньянского саммита лета 2000 г

С 4 по 12 августа 2000 г. КНДР посетила группа представителей 46 южнокорейских средств массовой информации, с которыми Ким Ченир встречался лично. Вряд ли можно считать историческим по­сещение страны группой журналистов, однако интервью, данное им лидером КНДР Ким Чениром, было из ряда вон выходящим и, к сожалению, осталось практическим незамеченным мировой обще­ственностью. Интервью же намечало совершенно иной курс лидера КНДР в сфере международной политики, в сфере отношений с Юж­ной Кореей.

В интервью Ким Ченир заявил, что имеет намерение организовать встречу членов разделенных семей (семей, члены которых оказались по разную сторону от демаркационной линии после освобождения Ко­реи в 1945 г. и после Корейской войны 1950-1953 гг.) не только в ав­густе, но и в сентябре 2000 г.

Таблица 6. Переговоры Юга и Севера на уровне министров[3] 2000-2005 гг.

Переговоры между отраслевыми министрами Юга и Севера про­ходили отдельно (см. табл.7).

Таблица 7. Переговоры отраслевых министров Юга и Севера[4] в 2000-2007 гг.

Во-вторых, Ким Ченир сказал о том, что в Пхеньяне проходят севе-рокорейско-американские переговоры, имеющие, в частности, целью исключение КНДР из американского списка государств-террористов. При этом по поводу США и ракетной программы Ким Ченир сде­лал поистине сенсационные заявления, в которых говорилось о том, что ракетная программа — это проявление особой «философии», кото­рая заключается в том, что малые страны должны уметь противосто­ять «сверхдержавам» в их желании подчинить мир себе. Но не более. Никто не собирается нападать на США и другие страны. Смешно думать, говорил Ким Ченир, что одной-тремя ракетами можно вы­играть войну. Он сказал, что КНДР готова отказаться от ракетной программы, если США будут выводить на орбиту спутники КНДР.

Таким образом, в августе 2000 г. на Корейском полуострове впер­вые за более чем полувековое разделение стали закладываться основы мирного решения всех региональных проблем.

С 15 по 18 августа 2000 г. одновременно в Сеуле и Пхеньяне про­шла первая встреча членов так называемых разделенных се­мей (исан качжок). Встреча проходила одновременно на Юге и на Севере полуострова. Имел место обмен делегациями родственников. Северокорейске участники встречи отправилась в Сеул на самолете авиакомпании «Эр Коре» (Ил-62М), а южнокорейские на самолете авиакомпании «Кориан эа» — в Пхеньян.

Впоследствии подобные встречи происходили достаточно регуляр­но (см. табл.8). Но уже не в Сеуле или в Пхеньяне, а в специаль­но построенном комплексе в туристической зоне Кымгансан. Также стали организовываться виртуальные встречи в формате видео-кон­ференции. Однако впоследствии эти встречи не привлекали такого внимания СМИ, как это было в первый раз, в августе 2000 г.

Таблица 8. Встречи членов разделенных семей (исан качжсок) в 2000-2005 гг.

Вторые переговоры Юга и Севера на уровне министров состоялись в Пхеньяне 29—31  августа. Вторые переговоры также можно определить как особые не только по характеру достигнутых договоренностей, но и по тому, какие знаки внимания оказал главе южнокорейской делегации лидер КНДР Ким Ченир.

На вторых переговорах стороны договорились о том, что: 1) в 2000 г. произойдут еще несколько встреч членов разделенных семей; 2) будут вестись переговоры между военными властями двух сторон по вопросу разминирования демилитаризованной зоны у места соеди­нения железных дорог Юга и Севера; 3) будет создана система эконо­мического сотрудничества и продовольственной помощи для Север­ной Кореи; 4) будут проведены рабочие переговоры по вопросу воссо­единения железных дорог Севера и Юга; 5) будет вестись совместная деятельность по борьбе с наводнениями на реке Имчжинган; 6) бу­дет организован обмен туристами (по 100 человек с каждой стороны) для посещения гор Халласан (Южная Корея) и Пэктусан (Северная Корея).

После завершения переговоров Ким Ченир пригласил министра объединения РК Пак Чэгю в свою резиденцию в провинции Север­ная Хамгён, где 1 сентября провел с министром переговоры. В по­следующие годы подобные знаки внимания со стороны лидера КНДР министрам объединения Республики Корея уже не оказывались.

Заметное улучшение отношений между двумя Кореями не огра­ничивалось только заявлениями, но вылилось и в ряд практических шагов. 3 сентября 2000 г. в КНДР были возвращены 63 «шпиона» и «партизана», которые находились в южнокорейских тюрьмах.

С 11 по 14 сентября 2000 г. в Сеуле с визитом находился секре­тарь ЦК ТПК Ким Ёнсун (которого южнокорейские СМИ в то время называли «правой рукой Ким Ченира»). Визит этот мог заложить ос­нову поистине исторического события, поскольку главным предметом обсуждения на переговорах был ответный визит в Сеул председателя ГКО Ким Ченира. Во время пребывания в столице Южной Кореи Ким Ёнсун встречался и с южнокорейским президентом Ким Дэчжуном, и с главой Министерства планирования безопасности Лим Донвоном. Также на переговорах была достигнута договоренность относительно скорейшего начала работ по воссоединению железнодорожных маги­стралей Севера и Юга. Все указанное выше было зафиксировано в тексте совместного заявления, принятого по итогам переговоров.

Уже через несколько дней после окончания визита Ким Ёнсуна, 18 сентября 2000 г., у реки Имчжинган была проведена церемония начала работ по воссоединению железных дорог Южной и Север­ной Кореи, а с 19 сентября Министерство обороны Республики Корея уже приступило к работе по разминированию участка строительных работ.

Как и планировалось, 25-26 сентября на острове Чечжудо прошли переговоры министров обороны двух Корей. На переговорах главным образом обсуждались вопросы разминирования участка строитель­ных работ по воссоединению железных дорог в районе демилитари­зованной зоны (требовалось обезвредить сотни тысяч мин). После за­вершения официальной части переговоров 26 сентября президент Ким Дэчжун принял северокорейского министра в своей резиденции — Го­лубом доме.

Поэтому присуждение Нобелевским комитетом Ким Дэчжуну пре­мии мира, о котором было объявлено 13 октября 2000 г., выглядит вполне заслуженным не только в связи с историческим Пхеньянским саммитом, но и исходя из последовавших за саммитом процессов, ко­торые должны были привести Корейский полуостров к миру и согла­сию. Как уже отмечалось, премия была вручена Ким Дэчжуну в Осло 10 декабря 2000 г.

28 ноября в Пханмунчжоме прошли практические межкорейские военные переговоры по вопросу обеспечения проведения работ по вос­соединению Транскорейской магистрали. Это были первые из подоб­ных переговоров. 5 декабря 2000 г. в Пханмунчжоме прошел второй раунд межкорейских военных переговоров, на которых стороны до­говорились о том, что от мин будет освобождена полоса шириной в 4 километра вплоть до демаркационной линии. Кроме того, стороны договорились о том, что строительные работы по восстановлению железнодорожного и автомобильного сообщения начнутся с марта 2001 г.

В период с 30 ноября по 2 декабря 2000 г. была организована вто­рая встреча членов разделенных семей. Как и в августе 2000 г., эта встреча широко освещалась журналистами.

С 12 по 16 декабря 2000 г. в Пхеньяне в гостинице «Коре» про­шли четвертые переговоры на уровне министерств. С Южной сто­роны делегацию возглавлял заместитель министра объединения Ким Хёнги, а с Северной - особый советник кабинета министров Чон Гымчжин. На переговорах рассматривалась возможность до заверше­ния проекта строительства АЭС в КНДР с помощью КЕДО постро­ить в КНДР одну южнокорейскую ТЭЦ мощностью на 500 тыс. кВт (стоимость около 500 млн долл.) или же обеспечить прямые постав­ки резервной электроэнергии в КНДР. По состоянию на конец 2000 г. Южная Корея могла произвести 46 млн кВт при потребности в 41 млн кВт. Речь о прямой поставке электроэнергии в Северную Корею в кон­це декабря 2000 г. шла отнюдь не по «гуманитарным» соображениям. Юг и Север активно разрабатывали проект по развитию Кэсонской и Нампхоской свободных промышленно-экономических зон, для кото­рых требовалось обеспечение электроэнергией.

Кроме вопросов, связанных с энергетикой, на переговорах также обсуждались такие проблемы как дальнейший поиск родственников почти 10 млн членов разделенных семей, спортивные и культурные обмены и т. п.

В целом объем гуманитарной помощи, предоставленной Южной Кореей КНДР, оценивался в 114 млн долларов США[6].

В начале 2001 г. президент Южной Кореи Ким Дэчжун все еще надеялся на дельнейшее позитивное развитие межкорейских отноше­ний. На пресс-конференции, проведенной 11 января 2001 г., он заявил о том, что надеется на то, что администрация Джорджа Буша под­держит южнокорейские инициативы в отношении КНДР, продолжит политику северокорейскую Билла Клинтона. Также Ким Дэчжун вы­разил надежду на то, что в 2001 г. Ким Ченир посетит Республику Корея.

20 января 2001 г. Джордж Буш вступил в должность президен­та США. С 6 по 11 марта президент Ким Дэчжун совершил визит в США для встречи с новым президентом. Уже 7 марта оба лидера вы­ступили с Совместным заявлением для прессы. И заявление это было весьма странным с точки зрения контекста дальнейших отношений администрации Д. Буша с Кореей. В Заявлении говорилось о том, что 1) главное в вопросе безопасности на Корейском полуострове — это традиционные союзнические отношения между Южной Кореей и США, а также 2) подтверждался факт того, что межкорейские связи вносят заметный вклад в укрепление мира и стабильности на Корей­ском полуострове. В то время официально Джордж Буш заявлял о поддержке инициатив Ким Дэчжуна в урегулировании корейского во­проса. Правда, в выработке внешней политики двух стран по отноше­нию к КНДР стороны обязались проводить взаимные консультации. Однако, несмотря на внешнее единство мнений по вопросу о Се­верной Корее, которое было отражено в совместном заявлении, уже в ходе двусторонних переговоров и после подписания Заявления по­явился ряд проблем. В прессе появилась информация о разногласиях между Ким Дэчжуном и Д. Бушем во взглядах на характер северо­корейского государства («режима»). Причем эти разногласия уже в марте именовались как «пропасть» (gар). Таким образом, можно гово­рить о том, что с марта 2001 г. начался фактический закат «политики солнечного тепла» Ким Дэчжуна.

После временного пика в межкорейских отношениях, имевшего ме­сто во второй половине 2000 г., контакты между двумя Кореями во­шли в «обычное русло» и характеризовались менее интенсивными, но стабильными процессами двустороннего сближения, перемежаемыми редкими вооруженными конфликтами. Трудно сказать, были ли эти вооруженные конфликты спланированными, как утверждает каждая из сторон, либо происходили по взаимному недоразумению.

Так, 27 ноября 2001 г., согласно информации южнокорейских СМИ, в демилитаризованной зоне произошел очередной вооружен­ный конфликт. Северокорейская сторона сделала несколько выстре­лов в направлении территории Южной Кореи. После чего в ответ были даны несколько предупредительных выстрелов[7]. По сообщени­ями северокорейских СМИ 26 ноября 2001 г. к демилитаризованной зоне были стянуты два южнокорейских подразделения боевых бро­немашин, чем усилили напряженность у демаркационной линии. О каких-либо вооруженных столкновениях не сообщалось.

11-14 мая 2002 г. КНДР посетила Пак Кынхе — дочь покойного президента Пак Чонхи — политический лидер, уже весьма заметный в то время на политической арене Республики Корея. (В связи с ука­занным следует напомнить, что именно Пак Чонхи первым установил прямые отношения с КНДР в 1972 г.). В то время Пак Кынхе была депутатом Национального собрания Республики Корея и возглавляла комитет по созданию новой партии «Союз за будущее Кореи» (Хангук мирэ ёнхап).

12 мая Пак Кынхе провела переговоры с секретарем ЦК ТПК Ким Ёнсун. Далее для нее была организована встреча с представителями ряда северокорейских женских организаций. В южнокорейской прес­се также отмечалось, что 13 мая лично Ким Ченир устроил прием по случаю визита высокого гостя (хотя в официальных сводках ново­стей ЦТАК КНДР никаких упоминаний о встрече Пак Кынхе с Ким Чениром не было). Пак Кынхе возвратилась в Южную Корею ав­тотранспортом, через пограничный пункт Пханмунчжом, что могло расцениваться как особый символ в процессе налаживания практиче­ских межкорейских отношений.

С 6 по 8 сентября 2002 г. прошли очередные 4-е переговоры между Севером и Югом по линии Красного креста. На переговорах обсуж­дались, главным образом, гуманитарные вопросы, такие как встре­ча членов разделенных семей и т. п. 8 сентября было принято Сов­местное заявление 4-й встречи организаций Красного креста Севера и Юга. Основным содержанием договоренностей стал вопрос о созда­нии постоянного помещения для встреч членов разделенных семей в горах Кымгансан. Заявление также указывало на то, что после «со­единения» (т. е. начала эксплуатации) железной дороги, соединяющей Сеул с пограничным с Китаем северокорейским городом Синыйчжу, возможна постановка вопроса об открытии второго помещения для встреч членов разделенных семей.

На сентябрьском совещании также обсуждался вопрос о продол­жении поиска членов разделенных семей. Очередная встреча членов разделенных семей должна была пройти с 13 по 18 сентября 2002 г., также в горах Кымгансан. При этом количество участников с каждой из сторон было определено в 100 человек.

Таблица 9. Межкорейские переговоры по линии Международного Красного Креста в 2000-2005 гг.

С 19 по 22 октября 2002 г. в Пхеньяне прошли 8-е Министерские переговоры Севера и Юга. 21-24 января 2003 г. в Сеуле прошли 9-е Межкорейские переговоры на уровне министров. 27-29 апреля 2003 г. в Пхеньяне прошли 10-е Межкорейские переговоры на уровне мини­стров. С северокорейской стороны делегацию возглавлял ответствен­ный советник Кабинета министров Ким Ёнсон, а с южнокорейской — министр объединения Чон Сехён.

На переговорах обсуждались вопросы организации церемоний со­единения железных дорог Севера и Юга, церемоний начала строи­тельства Кэсонской промышленной зоны и Павильона для встреч чле­нов разделенных семей в горах Кымгансан.

Кроме того, затрагивались такие вопросы, как возможность захода гражданских рыболовных судов в территориальные воды каждой из сторон, возможность частичного допуска южнокорейских рыболовов к северокорейским рыбопромысловым зонам в Восточном море.

С другой стороны, в связи с ужесточившейся американской по­литикой по отношению к КНДР, южнокорейской стороне были вы­сказаны претензии в участии в совместных с США военных учениях, проходящих на Корейском полуострове[8].

9-12 июля 2003 г. в Сеуле прошли 11-е Межкорейские переговоры на министерском уровне, с 14 по 17 октября— 12-е Переговоры в Пхе­ньяне, а с 3 по 6 февраля 2004 г. — 13-е переговоры в Сеуле. Последние из указанных, 13-е переговоры на уровне министерств, завершились принятием совместного заявления, в котором были определены глав­ные направления развития межкорейских отношений на 2004 г.: кон­структивное ведение Второго раунда Шестисторонних переговоров по ядерной проблеме на Корейском полуострове; строительство и введе­ние в строй первой очереди Кэсонской промышленной зоны; практи­ческие вопросы межкорейского сотрудничества меньшего масштаба — совместные работы по защите от наводнений на реке Имчжинган; мор­ские перевозки и т. п.[9]

С 14 по 17 октября 2003 г. в Пхеньяне прошли 12-е Межкорей­ские переговоры на министерском уровне. Собственно встречи между уполномоченными лицами начались 15 октября и проходили в Народном дворце культуры. Южнокорейскую делегацию возглавлял Министр объединения Чон Сехён. На этот раз переговоры были осо­бо отмечены приемом, данным в Театре Мансудэ от имени премьера КНДР Пак Пончжу.

13-е Межкорейские переговоры на министерском уровне прошли в Сеуле со 3 по 6 февраля 2004 г. и ознаменовались рядом важных дого­воренностей, зафиксированных в совместном заявлении. В частности, было принято решение как можно скорее начать переговоры между представителями военных властей двух государств, чтобы снять воен­ное противосостояние между двумя государствами. В экономической сфере было принято решение перейти к практической фазе реализа­ции Первой очереди Кэсоноской промышленной зоны (площадь 1 млн пагё'и[10]), и, в частности, в первом полугодии приступить к освоению опытного участка площадью в 10 тыс. пхён. Следующей датой Девя­той встречи членов разделенных семей в Кымгансане был определен март 2004 г.

14-е Межкорейские переговоры на министерском уровне, прошед­шие в Пхеньяне 4 по 7 мая, не принесли каких-либо заметных ре­зультатов. Между 14-ми и 15-ми министерскими (21-24 июня 2005 г.) переговорами прошло более года, хотя изначально 15-е переговоры планировалось провести в Сеуле с 3 по 6 августа 2004 г.

Празднование 5-летия подписания Совместной деклара­ции Севера и Юга от 15 июня 2000 г. 2005 г. ознаменовался рядом положительных сдвигов в межкорейских отношениях, что вы­разилось, в частности, в торжественном праздновании 5-й годовщи­ны подписания Пхеньянской декларации. Юбилейные мероприятия проходили в Пхеньяне 14-16 июня 2005 г. Для участия в торжествах прибыла представительная южнокорейская делегация во главе с тогдашним Министром объединения Республики Корея Чон Донъёном. 14 июня Чон Донъён был принят премьер-министром КНДР Пак Пон­чжу, 16 июня — Председателем Постоянного комитета ВНС Ким Ённамом, а 17 июня, уже после официального закрытия торжественных мероприятий — лидером КНДР Ким Чениром.

Кроме официальных лиц, представлявших на торжествах Рес­публику Корея, на празднование прибыла делегация южнокорейской компании «Хёндэ Асан» во главе с Хён Чжоныном (р. 1955)[11], предсе­дателем корпорации «Хёндэ», начавшей и активно развивавшей меж­корейские экономические связи.

С 14 по 16 декабря 2005 г. на о. Чечжудо прошли 17-е переговоры на министерском уровне. С южнокорейской стороны делегацию воз­главлял министр объединения Чон Донъён, а с северокорейской — от­ветственный работник кабинета министров КНДР — Квон Хоун. Ос­новными вопросами, которые обсуждались на переговорах, были: во­прос обмена делегациями на правительственном уровне, снижение во­енной напряженности между двумя государствами, вопросы межко­рейского экономического сотрудничества и встречи членов «разделен­ных семей».

§ 3. Межкорейские экономические отношения

Экономические отношения между КНДР и Республикой Корея можно условно рассматривать в рамках деятельности 1) государств Севера и Юга Корейского полуострова и 2) частного капитала. Во вто­ром случае речь идет более о Южной Корее, поскольку, как известно, в КНДР нет крупных частнокапиталистических предприятий. С дру­гой стороны, северокорейские государственные компании, созданные для совместной деятельности с Республикой Корея — совсем не «клас­сические» социалистические предприятия, они имеют множество черт частных фирм.

Если рассматривать межкорейские экономические отношения в рамках деятельности двух государств, то здесь прежде всего следу­ет остановиться на проекте соединения автомобильных и железных дорог Юга и Севера, налаживании межкорейского морского и авиа­ционного сообщения.

3.1. Деятельность межгосударственных структур.

Соединение дорог Севера и Юга

После исторического Пхеньянского саммита 2000 г. для развития экономических отношений между двумя корейскими государствами был создан специальный орган, который был призван координиро­вать межкорейскую деятельность в этом направлении: Комитет по содействию экономическому сотрудничеству Севера и Юга[12] (Пук-нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве).

Комитет был создан в 2000 г. Его первое заседание прошло в Пхеньяне 27-30 декабря 2000 г. (см. табл. 10). На заседании было ре­шено создать ряд подкомитетов, которые занимались бы конкретны­ми вопросами, такими как изучение ситуации с поставкой электро­энергии из Южной в Северную Корею, совместные работы по защите от наводнений на реке Имчжинган, и т. п.

Таблица 10. Заседания Комитета по содействию экономическому сотрудничеству Севера и Юга

13 по 17 сентября 2002 г. в рамках деятельности этого Комитета, в туристическом комплексе Кымгансан, прошло Первое совещание Под­комитета по железным и шоссейным дорогам Севера и Юга (Чхолъдо мити торо ёнгёль пунгва). На совещании обсуждался вопрос практи­ческих шагов, направленных на воссоединение дорог Юга и Севера. Было принято решение, что церемония начала работ по воссоеди­нению железных и шоссейных дорог вдоль Восточного и Западного побережий будет происходить 18 сентября 2002 г.

Согласно достигнутым договоренностям, в то время приоритет­ным было определено восточное направление: горы Кымгансан, так как именно там активно развивался туристический бизнес. (Кроме того, в то время еще рассматривался проект соединения Транскорей­ской и Транссибирской железнодорожных магистралей с выходом на российский Приморский край.) Для большей эффективности южно­корейского туристического бизнеса в горы Кымгансан требовался пе­ревод туристического потока с морского транспорта на сухопутный.

Северокорейская сторона брала на себя обязательство в кратчай­шие сроки проложить одноколейный участок железной дороги длиной в 27,5 км Восточно-морской дороги от станции Ончжонни до стан­ции Чочжинса. Юг также обязывался без промедлений восстановить ветку с южной стороны в направлении города Каннын. Восточный участок шоссе (двух полосная дорога) от города Косой до селения Сонхённи было решено ввести в эксплуатацию уже в декабре 2002 г.

В отношении Западно-морской дороги Северная сторона брала на себя обязательства восстановить линию железной дороги от горо­да Кэсон до «центральной демаркационной линии» (чунан пунгесон) длиною в 15,3 км. Обязательства южнокорейской стороны в северо­корейских документах особо не обозначались.

Что касается автомобильной дороги у Западно-морской линии, то было решено строить четырехполосное шоссе от места, где планирова­лось соорудить Промышленный комплекс Кэсон до демаркационной линии и дальше на Юг с восточной стороны железнодорожной вет­ки. Также стороны договорились о взаимодействии между военными властями обеих сторон, необходимом для практической реализации проекта.

18 сентября 2002 г., как и было запланировано, на западе и во­стоке Кореи одновременно прошли две церемонии начала строитель­ных работ по воссоединению автомобильных и железных дорог Ко­реи. Судя по составу участников двух церемоний, в КНДР, очевидно, восточное направление признавалось более важным, чем западное.

На востоке церемония начала строительства проходила на стан­ции Кымгансанская молодежная уезда Косой (КНДР). С североко­рейской стороны в церемонии участвовали такие высокопоставлен­ные лица, как председатель кабинета министров КНДР Хон Соннам, министр железных дорог КНДР Ким Ёнсам, с южнокорейской — ди­ректор фирмы «Хёндэ Асан»[13] — Ким Юнгю. Кроме того, на церемо­нии присутствовал чрезвычайный и полномочный посол РФ в КНДР А. Г. Карлов, что было связано с тем. что Россия была вовлечена в ра­боты по модернизации Восточно-морской железной дороги КНДР, од­ним из условий выполнения которых являлось как раз воссоединение северной и южной частей Восточно-морской дороги с последующим выходом ее на Транссибирскую магистраль.

Уделение повышенного внимания именно восточному направле­нию транскорейских дорог в 2002 г. вполне объяснимо.

Во всех проектах транскорейских магистралей именно Северная Корея занимает центральное место. Для Северной Кореи, в свою оче­редь, во всех транспортных проектах важен аспект конкретной эко­номической выгоды. У Южной Кореи очень активные экономические отношения с КНР и, казалось бы, западное направление, обеспечи­вающее транспортный поток между Китаем и Южной Кореей, могло бы быть более выгодным. Но в данном случае, и в плане дешевизны, и скорости, и безопасности, достаточно конкурентоспособными оста­ются морские перевозки.

Другое дело — импортно-экспортные операции с Россией и Евро­пой. В этом случае морской путь оказывается очень долгим. (Торго­вым судам приходится обходить Южную Азию, следовать вдоль бере­гов Африки и т. п. Северный морской путь также имеет ограниченные возможности эксплуатации.) Поэтому восточное направление пред­ставлялось для КНДР более выгодным. Тем более, что в этом случае Россия обещала модернизировать связанный напрямую с Транссибом участок железных дорог КНДР.

Кроме того, в развитии именно восточного направления есть и военно-идеологическое преимущество. Западно-морская железная до­рога проходит по самым населенным провинциям Южной Кореи, сле­дует через столицу КНДР — Пхеньян. Таким образом, в случае ак­тивной эксплуатации этого направления железной дороги встает во­прос обеспечения безопасности территорий и изоляции населения от нежелательных контактов с представителями Южной Кореи и других стран.

Восточно-морская железная дорога проходит по менее населенным объектам КНДР, удалена от столицы страны и в военно-политическом плане оказывается предпочтительной.

Одновременно с переговорами в Пхеньяне, в пограничном пункте Пханмунчжом с 16 по 17 сентября проходили 7-е Рабочие перегово­ры по военным вопросам Севера и Юга (Че 7 чха Пук-Нам кунса силъму хведам), на которых обсуждались проблемы «военного обес­печения» строительных работ по восстановлению транспортного со­общения между двумя частями Кореи.

С 22 по 25 января 2003 г. в Пхеньяне прошло Второе заседание Подкомиссии по соединению железных и автомобильных дорог Севе­ра и Юга (Пук-Нам чхолъдо мит торо ёнгёль пунгва). Совещание прошло в рабочей атмосфере. Обе стороны подтвердили намерение прилагать максимум усилий для скорейшей реализации проекта. Зна­чительные разногласия обнаружились в вопросе обеспечения эксплу­атации поездов на соединенных железных дорогах. Однако стороны договорились решать возникающие вопросы путем стандартной про­цедуры обмена соответствующими документами.

С 10 по 12 марта 2003 г. в Кэсоне прошло Четвертое заседание Подкомиссии по соединению железных и автомобильных дорог, на ко­тором было высказано пожелание провести официальную церемонию соединения дорог (кведо ёнгёлъ хэнса) уже в конце марта.

Однако церемонию пришлось провести позже, и ее приурочили к 3-й годовщине Пхеньянского саммита 2000 г. Символическая церемо­ния соединения железных дорог Севера и Юга — Западно-мор­ской и Восточно-морской железных дорог прошла 14 июня 2003 г. Она началась в 11 часов утра: на западе — на демаркационной линии у города Пхачжу (ответственная за церемонию — Южная сторона) и на востоке — на демаркационной линии уезда Косон провинции Канвон (ответственная — Северная сторона).

Соединение дорог было во многом действительно символическим. Если Южная Корея восстановила железнодорожные пути на всем протяжении Западно-морской линии от станции Мунсан до демарка­ционной линии, то Северная Корея лишь участок в 2,2 км, в то время как не были выполнены работы по постройке оставшегося участка пу­ти в 13,1 км. На Восточно-морской железной дороге ситуация была почти противоположной. Реально были восстановлены участки по 400 и 100 м с Севера и Юга соответственно. При этом оставалось провести строительные работы на Севере — на участке в 18,5 км, а на Юге — 127 км — до города Каннын.

Несмотря на все это, на перспективу эксплуатации железных дорог стороны смотрели довольно оптимистично. Ожидалось (в случае, если ядерная проблема в КНДР не станет помехой), что по западной ветке поезда смогут начать движение уже с конца сентября 2003 г., а по восточной — с декабря 2003 г.[14]

С 26 по 28 августа 2003 г. в Сеуле прошло 6-е заседание Межко­рейского комитета развития экономического сотрудничества (Пук-Нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве). С Северной стороны делегацию возглавлял Первый заместитель Государственного комите­та по планированию Пак Чханнён, а с Южной стороны — Заместитель министра финансов и экономики Ким Гванним.

На переговорах обсуждались важные вопросы двустороннего эко­номического сотрудничества и был достигнут ряд принципиальных договоренностей, которые были закреплены в Соглашении, подписан­ном по итогам переговоров. В частности на переговорах речь шла о необходимости завершения соединения железнодорожных линий на Восточно-морской дороге на участке между станциями Ончжонни и Чочжин и на Западно-морской железной дороге между станциями Кэсон и Мунсан.

Стороны договорились о том, что по после завершения составле­ния общего проекта Кэсонской промышленной зоны сразу будут на­чаты работы по строительству инфраструктуры.

Расширение Кымгансанского туристического проекта, в частности увеличение потока южнокорейских туристов, прибывающих автомо­бильным транспортом, также стало объектом особого внимания. Кро­ме того, стороны пришли к соглашению о необходимости принятия Межкорейского соглашения по морским перевозкам, развития пря­мого товарообмена (без участия стран-посредниц). Очередное, 7-е за­седание Межкорейского комитета развития экономического сотруд­ничества было запланировано провести в середине октября 2003 г. Однако оно прошло на месяц позже, 5-8 ноября 2003 г.

С 5 по 8 ноября 2003 г. в Пхеньяне прошло 7-е заседание Межко­рейского комитета развития экономического сотрудничества (Пук-Нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве). На совещании затра­гивалось несколько важнейших вопросов. Во-первых, это скорейшее развитие Кэсонской промышленной зоны (КПЗ). На заседании сторо­ны пришли к принципиальному соглашению о том, что строительные работы в КПЗ начнутся в первой половине 2004 г.

С другой стороны, южнокорейская сторона указала на то, что и для развития КПЗ, и для других проектов важно скорейшее решение северокорейского ядерного вопроса. В частности, большие надежды стороны возлагали на 2-й раунд Шестисторонних переговоров в Пе­кине.

Кроме того, на 7-м заседании северокорейская сторона подняла вопрос о возможностях поставки в КНДР электроэнергии из Южной Кореи. Действительно, выход КНДР из ДНЯО как раз и был продик­тован тем, что КЕДО не выполняло своих обязательств по постройке АЭС в КНДР. А для Северной Кореи (как и для Южной) в условиях ограниченности природных ресурсов[15], только постройка АЭС может решить проблему обеспечения электроэнергией.

Собственная ядерная программа КНДР, возобновленная «для обеспечения страны электроэнергией», в силу технических проблем не могла привести к желаемому результату в обозримом будущем. По­этому в условиях крайнего дефицита электроэнергии для Северной Кореи единственной возможностью была поставка электроэнергии из соседних стран. И здесь, по ряду причин, на первом месте среди воз­можных поставщиков, естественно, была именно Южная Корея[16].

Начиная с 2002 г., южнокорейское правительство уделяло осо­бое внимание развитию Кэсонской промышленной зоны и на госу­дарственном уровне проводило политику поощрения южнокорейского бизнеса, который имел интерес в КПЗ.

В мае 2004 г. Экспортно-импортный банк (Су-чхурип ынхэн) вме­сте с Министерством объединения Республики Корея решил оказы­вать финансовую помощь южнокорейским мелким и средним пред­приятиям, которые изъявят желание перенести свое производство в Кэсонскую промышленную зону (в частности, речь шла о небольших процентах по займам, в районе 4,5% годовых)[17].

3.2. Совместные коммерческие проекты

Один из первых практически реализованных совместный межко­рейских проектов «Пхёнхва», что значит «Мир», начался в январе 1998 г., когда было основано совместное межкорейское предприятие «Автомобильная корпорация Пхёнхва». Сборочные цеха должны бы­ли располагаться в портовом городе Нампхо. 70% капитала принадле­жало одноименной южнокорейской фирме, а 30% — северокорейской стороне. Любопытно отметить, что большая часть капитала с юж­нокорейской стороны была предоставлена Церковью Единения (тхо-нилъгё) Мун Сонмёна.

В феврале 2002 г. завершилось строительство первой очереди ав­тосборочного завода «Пхёнхва». На нем стали собираться автомоби­ли одноименной марки, поначалу только легковые. В апреле 2002 г. был собран первый легковой автомобиль «хвипхарам» (дословно — «свист», «свисток») из комплектующих для автомобиля Сиена (Siena) фирмы Фиат. Комплектующие поставлялись с китайского автомо­бильного предприятия фирмы Фиат. В дальнейшем на заводах «Пхён-хва» стали собирать легковые автомобили других моделей, полнопри­водные автомобили повышенной проходимости и микроавтобусы[18].

22 марта 2002 г. ознаменовалось весьма интересным событием, ко­торое не привлекло к себе значительного внимания общественности. А именно было объявлено о том, что южнокорейская интернет-фирма «Хуннет» и две северокорейские организации — Комитет содействия развитию корейской национальной экономики в АТР (Пом Тхэпхёнъ-ян чосон минчжок кёнчже кэбалъ чхокчин хёпхве) и Корейская все­общая внешнеторговая корпорация (Чосон чансэн муёк чхонхвеса) договорились о том, чтобы к январю 2003 г. совместно разработать лотерейную Интернет-программу и игровой сайт, для чего создать в Пхеньяне совместное предприятие.

Доходы от совместного игорного бизнеса, в который южнокорей­ская сторона планировала инвестировать до 300 тыс. долларов США, предполагалось разделять следующим образом: 30% должна была по­лучать южнокорейская сторона, 51% — внешнеторговая корпорация КНДР, а 19% — указанный выше Комитет.

В 2002 г. предполагалось, что сайт будет работать исключительно на «внешних» потребителей, а гражданам Республики Корея доступ к сайту будет получить крайне сложно[19].

Указанный выше факт сотрудничества РК и КНДР в сфере Интер­нет — игорного бизнеса весьма примечателен, поскольку указывает на несколько важных факторов: 1) выход КНДР в Интернет-экономику; 2) внимание властей КНДР к игорному бизнесу; 3) сотрудничество между Югом и Севером на уровне открытия совместного офиса в Пхеньяне.

3.3. Практические экономические контакты

Пхеньянский саммит 2000 г. послужил отправной точкой в разви­тии не только крупных межкорейских экономических проектов, таких как Кэсонская промышленная зона или Кымгансанская туристиче­ская зона, но и положил начало развитию базиса системы межкорей­ских экономических отношений, который должен был стать основой создания системы межкорейской экономики, которая выходила бы за рамки крупных проектов и могла бы охватить всех участников межкорейских экономических отношений, включая мелкие и средние предприятия.

Первые межкорейские практические переговоры, направленные на создание системы межкорейских отношений, прошли в Сеуле с 25 по 26 сентября 2000 г. Тогда в первую очередь были затронуты вопро­сы гарантии инвестиций и исключения двойного налогообложения. На протяжении последующих пяти лет подобные «практические пе­реговоры» происходили достаточно часто, каждый год, по 5-6 встреч в году, за исключением 2001 г. На этих «практических переговорах» обсуждались и были приняты решения по таким вопросам, как ме­ханизм оказания гуманитарной помощи Северу со стороны Юга, о решении спорных вопросов в бизнесе, о способах взаиморасчетов, о совместной эксплуатации дорог, о межкорейских морских перевозках, о въезде и выезде, порядке пребывания в особых экономических зо­нах (КНДР), о сотрудничестве в сфере сельского хозяйства и рыбной промышленности[20].

Все эти переговоры и следовавшие за ними практические шаги в развитии межкорейских экономических отношений закладывали фун­дамент прочных экономических связей между двумя государства­ми, вносили практический вклад в ликвидацию прежних отношений враждебности и взаимного недоверия.

§ 4. Межкорейские военные отношения.

Вооруженные конфликты и столкновения

В начале XXI столетия межкорейские отношения в военной сфере были достаточно сложными. С одной стороны, оба государства ста­рались перейти от прежних отношений военного противостояния к отношениям мира и сотрудничества. И для этого была организована серия переговоров между представителями военных ведомств двух корейских государств. С другой стороны, время от времени между Северной и Южной Кореей происходили вооруженные столкновения, приводившие к человеческим жертвам и нередко ставившие весь про­цесс межкорейского сближения на грань срыва.

Однако в первой половине 2000-х годов межкорейские вооружен­ные конфликты не вписывались в общий контекст развития межко­рейских отношений и, по большому счету, не оказывали негативного воздействия на них, побуждая руководителей двух государств искать пути создания более прочной системы межкорейской безопасности.

Первый значительный вооруженный межкорейский кон­фликт в рассматриваемый период времени произошел в июне 2002 г. в Желтом море. Впоследствии о нем вспоминали на протя­жении многих лет, поскольку он выбивался из контекста межкорей­ских отношений, контекста тех достижений, которые стали результа­том Пхеньянского саммита 2000 г.

По версии южнокорейской стороны, 29 июня 2002 года в 9:54 и 10:01 утра два северокорейских сторожевых корабля пересекли так называемую Северную разграничительную линию (СРЛ; North limit line; Пукпан хангесон), разделяющую водное пространство КНДР и РК в Желтом море. Навстречу им устремились четыре южнокорей­ских скоростных сторожевых катера. Северокорейской стороне было предложено вернуться за разграничительную линию. В ответ в 10:25 северокорейский сторожевик «первый» открыл огонь, находясь в трех милях южнее СРЛ. После этого на море завязался бой, длившийся около 25 минут. В результате одно южнокорейское судно было потоп­лено, 4 человека погибло, и 1 пропал без вести. 19 южнокорейских моряков получили ранения.

На северокорейском сторожевом корабле также начался пожар, погибли около десяти северокорейских военнослужащих.

Инициатором вооруженного конфликта, естественно, объявлялась северокорейская сторона[21].

По версии северокорейской стороны, конфликт начался пример­но в 10:10 утра, когда несколько южнокорейских военных кораблей вместе с десятком рыболовных судов вторглись в территориальные воды КНДР и начала обстреливать северокорейские пограничные ко­рабли. Северокорейские СМИ объявили конфликт «спланированной южнокорейской провокацией».

Однако каких-либо внятных официальных оценок это событие не получило ни тогда, в 2002 г., ни даже спустя 5 лет после указанных событий, в 2007 г.[22]

На самом деле и в этом, и в других подобных случаях конфликт мог произойти непроизвольно, без какого-либо «провокационного» плана какой-либо из сторон. Во-первых, КНДР не признает то, ка­ким образом в Республике Корея определяют границу Северной раз­граничительной линии (хотя на практике стороны придерживаются именно южнокорейской морской границы). Во-вторых, очевидно, ме­сто это очень богато рыбой, и рыболовецкие суда, «увлекшись» по­гоней за добычей, в порыве азарта могут и пересечь СРЛ. При этом, поскольку лов рыбы в приграничных водах — дело небезопасное, и с Северной, и с Южной стороны эти суда могут сопровождаться кораб­лями береговой охраны[23].

Однако, несмотря на все конфликты, происходившие между двумя Кореями в районе ДМЗ или СРЛ, объективные процессы межкорей­ского сближения брали верх над временными и по сути случайными столкновениями.

Межкорейские военные переговоры проводились в самых различ­ных форматах, от практических, имевших вполне конкретные при­кладные цели, как, например, разминирование участков демилитари­зованной зоны, по которым должно было быть проложено железно­дорожное полотно, соединяющие железные дороги Севера и Юга, так и переговоры на уровне генералитета двух стран.

Очередные вторые межкорейские военные переговоры на уровне генералов (Пук-Ном чаннёгып кунса хведам) прошли с 3 по 4 июня 2004 г. в горах Сораксан (Южная Корея). Основным вопросом пе­реговоров стало обсуждение и принятие ряда мер, которые бы поз­волили избежать военных конфликтов в Западном (Желтом) море. Кроме того, был принят конкретный график демонтажа технических средств идеологической пропаганды, которые были установлены сто­ронами вдоль демаркационной линии. Стороны также обязались не устанавливать эти технические средства вновь и не вести в дальней­шем никакой идеологической пропаганды.

Однако несмотря на принятые договоренности, в 2004 г. в Жел­том море произошло еще несколько вооруженных инцидентов (4 июня[24], 1 ноября[25]).

И тем не менее, несмотря на постоянные вооруженные столкнове­ния между Севером и Югом, которые вряд ли были заранее сплани­рованными акциями, межкорейские контакты в 2000-2005 гг. имели положительную тенденцию развития.

§ 5. Межкорейские культурные связи

Пхеньянский саммит 2000 г. придал импульс развитию межкорей­ских культурных контактов. Иногда в ход этих отношений вмешива­лась политика. Сферы межкорейских культурных обменов были са­мыми разнообразными: это и религия, и спорт, и наука, и культура, и многое другое.

Приведем в качестве примера лишь несколько эпизодов из истории межкорейских культурных отношений 2000-2005 гг., которые позво­лят почувствовать как интенсивность, так и всю сложность отноше­ний между двумя государствами.

Контакты в сфере религий. 3 октября 2002 г. в КНДР у «восстановленной» в 1994 г. гробнице Тангуна — мифического[26] осно­вателя древнекорейского государства Чосон (2333 г. до н. э. —108 г. до н. э.) прошло первое в истории Кореи совместное празднования «Дня открытия Небес» (Кэчхончжолъ), или — «дня рождения» Тангуна.

В праздничных мероприятиях приняли участие, так сказать, не со­всем «обычные» представители обеих сторон. Север представлял за­меститель председателя Постоянного комитета ВНС и он же — пред­седатель ЦК корейской Социал-демократической партии (Чосон сахве минчжудан) — Ким Ёндэ, председатель ЦК Партии молодых друзей [религии] чхондогё (Чхондогё чхопудан) Рю Миён и др.

Со стороны Юга в церемониях участвовала делегация религии тэчжопгё («учения великого предка»), поклоняющаяся Тангуну, де­легация южнокорейских католиков и т. п.

Через год, 3 октября 2003 г., ситуация повторилась: Север и Юг провели очередное совместное празднование «Дня открытия Небес» в Пхеньяне. В церемониях, в числе которой была и «Церемония корм­ления духа Тангуна» (Тангунчже), участвовали высокопоставленные лица, связанные с межкорейскими отношениями. С Северной сторо­ны, в очередной раз — заместитель председателя Постоянного коми­тета ВНС КНДР Ким Ёндэ, а также Председатель Комитета объеди­нения нации Тангуна Рю Миён и др. С южнокорейской стороны при­сутствовали представители Ассоциации национальных религий (Мин-чжок чонгё хёбыйхве) и другие официальные лица.

Участники церемонии (очевидно, по инициативе северокорейской стороны) приняли «Совместное воззвание к 70 миллионам соотече­ственников». В воззвании особо примечательными были положения о «защите мира [на Корейском полуострове]» силами всей нации и «за­щите "Родины" от внешних сил на основе проявления традиционного для нации Тангуна "духа единения"». Таким образом, через представ­ление о «единстве нации» северокорейские власти пытались привлечь Южную Корею для оказания помощи в вопросе недопущения амери­канской агрессии, о которой в то время активно говорилось в СМИ КНДР.

Спортивные контакты. На протяжении многих десятилетий истории межкорейских взаимоотношений, в особенности начиная с 1980-х годов, Северная и Южная Корея не раз пытались наладить контакты в спортивной сфере, в частности чрез проекты выступления единой командой на международных соревнованиях. Иногда проис­ходил обмен спортивными делегациями. В 2003 г. КНДР согласилась на участие в Летней универсиаде, которая должна была прохо­дить в южнокорейском городе Тэгу в августе месяце. Церемония открытия была запланирована на 21 августа, и игры должны были продлиться до 31 числа.

Однако за несколько дней до начала универсиады произошло неприятное событие, которое сразу даже не было замечено средствами массовой информации. 15 августа 2003 г., в День возрождения[27] Ко­реи, так называемые «консервативные организации» Южной Кореи провели митинг (ряд митингов), называвшийся «Антиядерный, Антикимовский всеобщий митинг 15 августа» (Пан-хэк, пан-Ким 8.15 кунмин тэхве). Мало того, что сам по себе митинг явно не вносил вклада в развитие межкорейских отношений, так еще во время ми­тинга участники демонстрации позволили себе провести акт сожже­ния государственного флага КНДР[28].

16 августа северокорейская сторона все еще продолжала обмени­ваться материалами для подготовки Универсиады. Но уже 18 августа было представлено официальное заявление, в котором, в частности, говорилось о том, что КНДР отказывается от участия в церемонии открытия универсиады, в том числе по причине невозможности юж­нокорейских властей обеспечить нужный уровень безопасности.

Поначалу, 18 августа, реакция властей Южной Кореи была неод­нозначной. Помощник президента РК по вопросам национальной без­опасности На Чжониль посчитал подобную реакцию Севера неадек­ватной и объяснял ее непониманием в КНДР южнокорейской культу­ры демонстраций. Министерство объединения, в свою очередь, отпра­вило в КНДР телефонограмму с просьбой не отказываться от участия в Универсиаде[29]. Однако правительство Южной Кореи не принесло КНДР никаких официальных извинений за произошедшее.

Тогда 19 августа президент Республики Корея Но Мухён выступил с официальным заявлением, в котором выразил глубокое сожаление по поводу произошедшего. Вслед за этим, через 8 часов, представи­тели КНДР через «пункт связи» в Пханмунчжоме (Пхапмунчжом ёллаккван) подтвердили первоначальное намерение принять участие в Универсиаде в Тэгу.

Универсиада в Тэгу открылась 21 августа, и уже во время первых спортивных состязаний на трибунах стадиона можно было увидеть ак­тивные выступления северокорейских девушек из «группы поддержки» (300 человек), которая прибыла вместе со спортсменами. Цере­мония открытия Универсиады также освещалась в северокорейских СМИ, и не без упоминания «провокационных действий консерватив­ных сил»[30].

Однако атмосфера на Универсиаде продолжала оставаться весьма напряженной. 24 августа в 2 часа дня перед пресс-центром Универси­ады сторонники «консервативных» политических групп снова устро­или антисеверокорейскую демонстрацию, призывая к «свержению» Ким Ченира. В результате между демонстрантами и представителя­ми северокорейских СМИ завязалась потасовка.

В тот же день северокорейские власти (Комитет за мирное объ­единение Родины— Чогук пхёнхва тхонилъ вивонхве) выступили с требованиями к южнокорейским властям принести официальные из­винения.

26 августа руководство северокорейской делегации заявило на пресс-конференции, что если южнокорейские власти не принесут офи­циального извинения за случившееся и не возьмут на себя обязатель­ство впредь не допускать подобных демонстраций, то КНДР может принять решение о досрочном прекращении участия в Универсиа­де. Так, было отменено участие северокорейских девушек из «группы поддержки» в матче по женскому футболу между командами КНДР и Мексики. (Однако же заявление это выглядело несколько стран­ным, потому что накануне председатель Оргкомитета Универсиады (он же — мэр города Тэгу) Чо Хэнён выразил свое сожаление по по­воду произошедшего.)

27 августа 2003 г. министр культуры и туризма Ли Чхандон на бри­финге заявил о своем негативном отношении к инциденту и пообещал принять меры для того, чтобы подобное не повторилось. Несмотря на то что министр оценил свое выступление как «личное», «не со­гласованное с Голубым домом», очевидно, северокорейская делегация восприняла это заявление как официальное извинение и с 27 числа возобновила свое участие в Универсиаде, которая завершилась 30 ав­густа.

В целом ситуацию на Корейском полуострове в 2000-2005 гг. мож­но охарактеризовать как положительную, несмотря на то что пик межкорейского сближения 2000 г. пошел на спад после 2001-2003 гг., в особенности после возникновения ядерной проблемы на Корейском полуострове.

17 мая 2007 г. состоялся первый пуск поездов по двум участкам пути, соединившим железные дороги Севера и Юга Корейского полу­острова (Западная и Восточная ветки).

Со 2 по 4 октября 2007 г. Пхеньян с официальным визитом посетил президент Республики Корея Но Мухён, и принятые в ходе визита до­говоренности открывали новые перспективы межкорейских отноше­ний.

Однако 2008 г. внес свои коррективы. Новый президент Южной Кореи Ли Мёнбак, избранный 19 декабря 2007 г. и вступивший в должность 25 февраля 2008 г., принял более прагматичный курс в отношениях с Северной Кореей.

Северная Корея, в свою очередь, несмотря на демонтаж ряда ядер­ных объектов в Ёнбёне в июне 2008 г., уже 27 августа того же года заявила о приостановке мероприятий по денуклеаризации страны в связи с невыполнением США своих обязательств в рамках договорен­ностей принятых на Шестисторонних переговорах по ядерной пробле­ме на Корейском полуострове.

Таким образом, к концу 2000-х годов перспективы развития ситуа­ции на Корейском полуострове остаются во многом неопределенными.

[1] Политика мира и процветания Республики Корея. Сеул, Когук Сосик, 2004.

[2] Подробнее см. сайт «Ури минчжок ккири»: http://www.uriminzokkiri.соm/ (2008.02.28)

[3] По материалам издания: Намбукхан хабый мункон чхонган. 2005.10 (Полный обзор документов соглашений между Южной и Северной Кореей. 2005.10). [Сеул], Государственное управление информации, 2005.

[4] Там же.

[5] Нумерация переговоров не является официальной.

[6] Когеа мо\у. Лапиагу 13. 2001. Р. 13.

[7] Чунан ильбо. 2003. 17 июля.

[8] ЦТЛК. 2003. 27 апр.

[9] Намбукхан хабый мункон чхонган. 2005.10 (Полный обзор документов согла­шений между Южной и Северной Кореей. 2005.10). [Сеул], Государственное управ­ление информации. 2005. С. 29.

[10] Традиционная корейская мера площади, соответствует 3,3058 кв. м.

[11] Председатель корпорации «Хёндэ» с 21 октября 2003 г.; назначен после само­убийства прежнего главы корпорации — Чон Монхона 4 августа 2003 г.

[12] В южнокорейском варианте названия Комитета слово Юг предшествует слову Север.

[13] Следует напомнить, что «Хёндэ Асан» — это фирма, которая была созда­на председателем корпорации Хёндэ Чон Чжуёном в 1998 г. специально для сотрудничества с Северной Кореей (см. сайт фирмы «Хёндэ Асан» по адресу:

[14] Чосон ильбо. 2003. 16 июня.

[15] Для работы ТЭС, помимо угля, в силу технологических причин, необходимо наличие мазута. КНДР не обладает собственными источниками нефтепродуктов. Что касается гидроэнергии, то в силу климатических условий ГЭС могут полно­ценно функционировать исключительно в летний период времени.

[16] Чосон ильбо. 2003. 6 нояб.

[17] Мунхва ильбо. 2004. 17 мая.

[18] Подробнее см. на сайте Корпорации «Пхёнхва» по адресу:

[19] По состоянию на июль 2007 г. рядовой южнокорейский пользователь мог легко выйти на указанный сайт (www.dprkorealotto.соm), без каких-либо ограничений, в то время как новостные северокорейские сайты были недоступны для рядовых граждан Республики Корея.

[20] Нам-Букхан хабый мунккон чхонгам (Полное собрание текстов договоренно­стей между Южной и Северной Кореей). Сеул, 2005. С. 105-200.

[21] Чосон ильбо. 2002. 29 июня.

[22] Тона ильбо. 2007. 28 июня.

[23] Именно поэтому во время визита президента Республики Корея Но Мухёна в КНДР 2-4 октября 2007 г. Север и Юг достигли договоренности о создании совместной зоны морских промыслов в этом спорном регионе.

[24] ЦТАК 2004. 5 июня.

[25] Чосон ильбо. 2004. 2 нояб. С. 1; Сообщение ЦТАК от 2 ноября 2004 г.

[26] Данный персонаж не является мифическим для властей КНДР, а также для ряда историков Южной Кореи.

[27] То есть день освобождения Кореи от японского колониального господства.

[28] Чосон ильбо. 2003. 19 авг.

[29] Тона ильбо. 2003. 18 авг.

[30] ЦТАК от 22 августа 2003 г.