Глава 5. АДМИНИСТРАТИВНОЕ, СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО ТРЕХ ГОСУДАРСТВ

§ 1. Общие черты

Говоря о социально-экономическом устройстве Трех государств, следует учитывать следующие важнейшие моменты: 1) различный ха­рактер социально-экономического устройства в зависимости от кон­кретного периода истории: начальный этап, этап расцвета или за­вершающий; 2) моменты сходства и различия; 3) разное время вос­приятия континентальной китайской культуры каждым из Трех государств.

В настоящей главе речь пойдет главным образом о том периоде в истории Трех государств, когда уже можно говорить о завершении процесса формирования государственности. Каждому государству бу­дет посвящен отдельный параграф. Однако прежде хотелось бы об­ратить внимание на некоторые общие черты в административном, со­циально-экономическом устройстве Когурё, Пэкче и Силла.

В истории административной системы Трех государств выделя­ют два основных этапа. Первый, длившийся приблизительно с III по IV в., связывают с функционированием так называемых бу (условно можно перевести на русский язык как «область, район, округ»). Вто­рой период, завершивший эпоху Трех государств, начался около IV в. и называется «системой округов и крупных городов».

Бу были во всех Трех королевствах. В Когурё и Пэкче их было по пять, в Силла - шесть. Их основой стали родовые объединения, вокруг которых началось формировать каждого из Трех государств. Поэто­му в литературе бу иногда еще именуют «кланами». Бу стали стерж­нем централизованной административной системы. Со временем, ко­гда к территориям Когурё, Пэкче и Силла присоединялись все новые и новые земли, жители бу признавались за население, находившееся на более высоком положении. В дальнейшем, когда уже сформиро­валась система выдвижения на государственные должности, только выходцы из бу могли получить место в столице, в то время как выход­цы их покоренных позднее территорий, даже если они были местны­ми именитыми аристократами, могли рассчитывать только на долж­ность в провинции. Бу подчинялись центральному правительству, но обладали известной степенью самостоятельности. Главы бу являлись членами государственного совета каждого из Трех королевств соот­ветственно.

В период «округов и крупных городов» бу в значительной степени утратили свою самостоятельность и превратились в обычные провин­циальные административные единицы,

В центре государственной системы каждого из Трех государств находилась фигура абсолютного верховного правителя. Власть кон­центрировалась в столичном городе, где образовывались особые ор­ганы, занимавшиеся отдельными ветвями государственного управле­ния (условно их можно соотнести с понятием «министерство»). Мест­ная администрация, реализовывавшая верховную власть в провинции, контролировалась или даже направлялась из центра, который опи­рался на военную силу. Вместе с аппаратом королевской власти фор­мировались слои аристократии и служилого сословия, внутри кото­рых существовала своя градация. Важнейшим было разделение ари­стократии и служилого сословия на столичную и местную. В целом общество состояло из трех основных групп: аристократия, простолю­дины и «подлый люд». Наиболее типичными представителями послед­него были рабы. Большинство населения составляли крестьяне. В ис­торической литературе нередко утверждается, что крестьяне обраба­тывали принадлежавшую им землю[1].

Вопрос о собственности на землю в период ранней истории Кореи до сих пор остается нерешенным. Исторические источники по исто­рии Трех государств (I в. до н.э.—VII в.), истории Объединенного Силла (VII-Х вв.) и даже последующей эпохи Коре (Х-ХIV вв.) спе­циально не описывали крестьянское землевладение и землепользова­ние. Поэтому историкам часто приходится лишь строить предполо­жения, обращаясь к аналогиям с соседним Китаем. Однако, несмотря на предположительную собственность крестьян на землю (что, в свою очередь, тоже сомнительно, поскольку собственность не может быть абсолютной, пока отсутствует гарантированное право свободной куп­ли-продажи), верховная собственность на землю и на остальные при­родные ресурсы принадлежала монарху, который, по мнению древних корейцев, был земным представителем всевластных Небес.

Таким образом, считается, что на начальном этапе формирования государственности поля были личной или «государственной» (казен­ной) собственностью, в то время как леса, реки и пастбища в боль­шинстве случаев были общинными (общественными). Личные поля не были в полном смысле слова частной собственностью, так как куп­ля-продажа земли, если таковая имела место, происходила только с согласия большинства членов поселения. Глава поселения (дословно «хозяин деревни» — чхончжу) мог выступать в качестве представи­теля хозяина поля, т. е. в роли «верховного собственника». Крестьяне облагались государственным налогом (отдавали часть продукции земледелия) и податью (часть продукции домашнего ремесла), а также несли трудовую и военную повинности общегосударственного масшта­ба, привлекались на строительство ирригационных сооружений, кре­постных стен и других подобных объектов.

§ 2. Когурё

Поначалу власть в Когурё принадлежала семье Ко, члены которой были выходцами из клана (бу) Керубу. Достаточно высокое положе­ние в обществе занимал и клан Сонобу, будучи правящим на ранних этапах формирования государственности, а также клан Чоллобу, от­куда родом было большинство королевских жен.

В Когурё ранее, чем в двух других королевствах, возникло четкое разделение на чиновничьи ранги, которых поначалу было 10. Позднее их количество увеличилось до 14. Наибольший интерес представляют две категории названий рангов. Первая заканчивается словом хён, что значит «старший брат», а вторая — словом сачжа, т.е. «посланник». Считается, что ранг с корневым словом «старший брат» указывал на тех, кто являлся выходцем из крупных родовых объединений бу, а ранг с корневым словом «посланник» — на остальных «обычных» вы­ходцев из служилого сословия. При этом по китайским историческим источникам можно проследить следующую тенденцию: более ранние историописания («Вэй шу», «Чжоу шу», «Суй шу») указывают на то, что ранги «братьев» были выше рангов «посланников», в то время как более поздние («Тан шу») демонстрируют равное положение двух основных категорий рангов. Это означает, что имел место процесс по­степенного уменьшения влияния родов и постепенного приближения характера государства к классическим для Кореи формам. Наличие в наименованиях должностных рангов слова хён, возможно, отражает существовавшую в ранний период истории Когурё практику наследо­вания власти по линии братьев.

Несмотря на отсутствие источников, фиксирующих наименования чиновничьих должностей в Когурё, исходя из градации рангов, мож­но сделать предположение о существовании как отдельных долж­ностей, так и специальных государственных органов, исполнявших функции министерств.

До IV в. основной административной единицей Когурё были бу. Их было пять и сначала они назывались по именам кланов, из ко­торых выросли: Сонобу, Чоллобу, Суннобу, Кваннобу, Керубу. Затем бу стали именоваться по сторонам света: Западное, Северное, Восточ­ное, Южное и Центральное. С одной стороны, правящая элита Когурё состояла в основном из выходцев пяти бу. С другой — вновь присо­единенные к Когурё территории обладали известной степенью само- стоятелъности. Так, когда в начале III в. были присоединены земли Восточных Е, никто из когурёсцев не мог пересекать территории, под­чинявшиеся поселениям Восточных Е, без специального на то разре­шения. В противном случае пойманный нарушитель мог стать пленни­ком, и бывали случаи, когда в качестве штрафа отбирали домашний скот.

После IV в. основной административной единицей постепенно ста­новятся так называемые «города-крепости» сон вместе с подчиненны­ми им территориями (но это тоже лишь одно из мнений историков). Города-крепости входили в состав областей на, которые, в свою оче­редь, были частью бу. Управлялись города-крепости должностными лицами, присланными из столицы.

На протяжении всей истории Когурё столицей государства были города Куннэсон в среднем течении реки Амноккан и Пхеньян на реке Тэдонган.

В Когурё сложилось свое уголовное право. Вот некоторые его по­ложения, дошедшие до нас из текстов средневековых источников: государственная измена, дезертирство, убийство карались смертной казнью; вор вносил компенсацию потерпевшему в 12-кратном разме­ре; за убийство домашнего скота (лошади или вола) виновный обра­щался в рабство.

Формирование в Когурё системы права (не только уголовного) многие исследователи связывают с принятием и распространением конфуцианства. В особенности его роль повысилась после основания высшей конфуцианской школы Тхэхак в 372 г., на втором году прав­ления короля Сосурим-вана.

§ 3. Пэкче

В Пэкче правящим королевским родом был род Пуё. Кроме того, еще восемь фамилий, ныне уже не существующих в Корее, относи­лись к правящей элите: Са, Хэ, Хёп, Чин, Кук, Мок, Пэк[2]. Из этих восьми фамилий самыми влиятельными были семьи Чин и Хэ, откуда происходило большинство королевских жен.

Считается, что в Пэкче ранее, чем в двух других государствах, возникла стройная система организации общества, четкая государ­ственная структура. Это объясняется активным влиянием китайской культуры через приграничный китайский округ Наннан и по морю че­рез полуостров Ляодун. Уже при короле Кои-ване в 260 г. сложилась четкая градация чиновничьих рангов, должностей, министерств. Все­го в Пэкче было 16 рангов. К первому рангу относились руководите­ли основных шести министерств. Кроме шести главных министерств, которые занимались дворцовыми делами, изданием королевских ука­зов и т.п., было еще двенадцать «внутренних» и десять «внешних» ведомств. Первые ведали вопросами дворцовой и столичной жизни, вторые — делами в провинции.

Одновременно с принятием новой системы должностей, структуры государственного аппарата пэкческое общество восприняло и внешние атрибуты новой государственной системы. Вместе с рангами в Пэкче было введено строгое разделение одежды по цвету в зависимости от ранга чиновника. Сановники 1-6-го рангов носили форменные одеж­ды фиолетового цвета, с 7-го по 11-й ранг — малинового, а с 12-го по 16-й — синего цвета.

Столица и ее окрестности имели пять административных окру­гов бу — четыре именовались по сторонам света, а пятый назывался «центральным». В каждом бу было расквартировано по 500 человек войска. Остальная территория страны делилась на пять пан, т. е. «сто­рон», из которых четыре также носили названия сторон света, а пятая называлась «центральной». Каждая пан имела свой столичный город пансон. Малые столичные города управлялись губернаторами, назна­чаемыми из главной столицы. В подчинении у них находилось от 700 до 1200 человек войска.

«Стороны» пан в свою очередь делились на уезды кун. В боль­ших «сторонах» было по 10 уездов, в маленьких — по 6-7. Во главе уездов (всего 37) находились губернаторы, совмещавшие в одном ли­це гражданскую и военную власть. Самой низшей административной единицей Пэкче были укрепленные города сон, которых в Пэкче на­считывалось до двух сотен.

Таково было четкое территориально-административное деление королевства Пэкче, в котором проявлялось известное влияние китай­ской политической культуры.

Подобно Когурё, в Пэкче также сформировалось свое уголовное право, согласно которому убийцы, государственные изменники и де­зертиры карались смертной казнью. Человек, обесчестивший женщи­ну, становился рабом в доме потерпевшего. За воровство преступника отправляли в ссылку или заключали под стражу и изымали украден­ное в двукратном размере. Таким образом, как и в Когурё, основны­ми видами наказания были смертная казнь, обращение в рабство или изъятие материальных ценностей.

Социальное расслоение носило на себе отпечаток кланово-родовых отношений. К высшему сословию Пэкче относились восемь указанных ранее фамилий во главе с королевской семьей Пуё. К высшей части элиты принадлежали представители столичных фамилий Чин и Хэ. Со временем провинциальные кланы Ён, Пэк и Са стали занимать чуть более высокое положение в обществе Пэкче.

Несмотря на развитую и самую раннюю на Корейском полуострове систему государственного управления, сформировавшуюся под значи­тельным влиянием китайской политической культуры, высшие долж­ности страны, сопоставимые по рангу с премьер-министром, избира­лись на собраниях высшего чиновничества — представителей восьми привилегированных родов. Три основные категории, на которые под­разделялось все служилое сословие и в соответствии с которыми опре­делялся цвет чиновничьей одежды (фиолетовый, малиновый, синий), также, очевидно, были каким-то образом связаны с элементами родо­вого строя, поскольку считались более важными, чем подразделение на 16 рангов, соотносившееся с «классической» (китайской) системой управления.

Положение свободного крестьянства Пэкче было аналогичным по­ложению в Когурё с той лишь разницей, что в Пэкче уровень налого­обложения и степень привлечения к трудовым повинностям не были постоянными, варьируясь из года в год в зависимости от урожайно­сти[3].

Люди, профессионально занимавшиеся ремеслом, относились к са­мой низшей социальной категории.

§ 4. Силла

Рассмотрение отдельных аспектов социально-экономического устройства Силла, так же, как и истории принятия буддизма и форми­рования государственности в целом, показывает временное отставание королевства Силла от двух других корейских государств в становле­нии единой системы централизованного управления.

В государстве Силла правящим родом был род Ким. Второе по значимости место занимал род Пак, откуда происходило большинство королевских жен и наложниц. Однако на ранних этапах формирова­ния Силла род Пак был правящим.

Деление служилого сословия Силла на 17 рангов сложилось к на­чалу VI в., ко времени правления короля Попхын-вана (514-539), т.е. на три столетия позже, чем в Пэкче. (Текст указа короля Юри-вана о введении «17 рангов сановников» от 32 г. н.э. следует считать скорее мифическим, нежели отражающим реальные события.) В многослож­ных названиях рангов с 1-го по 9-й, т.е. более чем в половине наиме­нований, завершающими были слоги кап или чхан, которые многие ученые еще соотносят со словом хан, обозначающим главу крупного родового объединения. Иными словами, и в VI в., несмотря на боль­шую формализацию системы государственного управления, высшие придворные должности занимали главы еще существовавших тогда родовых объединений.

Помимо деления на ранги в Силла существовала своя уникальная система сословного деления, именовавшаяся колъпхум, что дословно означает «качество кости», т. е. «качество рода», «качество происхож­дения».

Аристократия, или люди «благородного происхождения», дели­лись на пять категорий. Высшей была категория сонголъ, или «свя­щенная кость». К ней относились члены правящего рода Ким, причем лишь те, кто потенциально имел право занимать королевский пре­стол: дети короля, его братья, в особых ситуациях — его дяди и т. п.[4] За категорией сонголъ следовала категория чинголь, т. е. «истинная кость». К ней относились остальные представители правящего рода Ким, не имевшие права наследования престола. Пока нет единства мнений о том, какая линия родства — отцовская или материнская — признавалась в Силла главной. Возможно, в разное время домини­ровать могла как первая, так и вторая. Ниже чинголъ располагались номерные категории тупхум, что значит «качество головы», «ранг го­ловы». Применительно к аристократии Силла говорят о категориях тупхум с 6-й по 4-ю (юктупхум, одупхум, садупхум). Категории тупхум с 3-й по 1-ю в текстах источников не встречаются. Предполага­ют, что на начальном этапе формирования системы колъпхум низшие категории также определялись, но они включали не аристократию, а людей незнатного происхождения. Однако из-за незначительности уровня обладателей низших категорий, их слишком большого количе­ства и, соответственно, сложности проверки соблюдения регламента­ции, определявшихся системой колъпхум, номерные категории с 3-й по 1-ю были вскоре отменены и стали обозначаться единым понятием пэтссок, или пхёнмин, т. е. «простолюдины».

В середине VII в., во времена правления королевы Чиндон-нёван[5] (647-653), исчезло высшее сословие «священной кости» сонголъ, по­скольку слишком сложно стало определять, имел ли тот или иной представитель правящего рода право занимать королевский престол. В результате со времени правления короля Мурёль-вана (654-660) наследниками престола стали выходцы сословия «истинной кости» чинголъ.

Таким образом, к тому времени, когда королевство Силла объединило Корейский полуостров под своей властью, т.е. к концу VII в., в государстве оставалось пять основных категорий населения: «истин­ная кость» чинголъ, 6, 5 и 4-я категории тупхум, а также простолю­дины. В научной литературе встречается мнение, что в дальнейшем и категория 4-го тупхум также стала постепенно исчезать.

Сословное деление по системе колъпхум имело важное значение в строительстве аппарата власти. В зависимости от происхождения, т. е. принадлежности к той или иной сословной категории, давались чи­новничьи должности. Отнесенные к сословию 6-го тупхум не могли занимать должности выше 6-го ранга, 5-го тупхум — должности вы­ше 10-го ранга, 4-го тупхум — должности выше 12-го ранга. Кстати, именно это положение наглядно показывает то, что в I тысячелетии н. э. конфуцианство, в частности в области права, было заимствовано в Силла лишь в своих внешних формах, ибо согласно конфуциан­ским представлениям, должность чиновника мог занять любой чело­век, независимо от происхождения (если только он не принадлежал к категории «подлого сословия»[6]). В идеале главными критериями при отборе претендентов на государственные должности были лишь их знания и умения. Конечно, и в Китае эти требования нередко на­рушались, что было вызвано отчасти причинами объективного ха­рактера: только аристократическая семья могла создать своим детям условия для получения необходимого образования.

Система колъпхум регулировала не только процесс отбора на госу­дарственные должности, но и повседневную жизнь силласцев: ограни­чивался размер комнат личных домов (так, у сословия чинголъ длина и ширина комнаты не могла превышать величины в 24 песок[7], у 6-го тупхум — 21, у 5-го — 18, у 4-го — 15 чхок), цвет одежды, тип повозки, посуду, которой дозволялось пользоваться[8].

Центральные органы власти, соотносимые по функциям с по­нятием «министерство», образовались в Силла довольно поздно. При­чем появлялись они постепенно, как бы вводились королевскими ука­зами по мере необходимости.

Первым в Силла создали военное министерство Пёнбу. Это произо­шло на 3-м году правления Попхын-еана, т. е. в 516 г. Некоторые южнокорейские исследователи считают, что такой приоритет военного ве­домства указывает на военный («воинственный») характер культуры Силла VI в. В 531 г. был образован Сандэдын — совещательный орган при государе, ведавший делами сословия чинголь. Государственный совет возник только 565 г. Центральное министерство Чипсабу во гла­ве с премьер-министром чунси было учреждено еще позднее — в 651 г., за 17 лет до падения королевства Когурё и за 9 лет до падения Пэкче, тогда, когда Силла стало иметь тесные союзнические отношения с Китаем династии[9] Суй (589-617) и затем — династии Тан (618-907).

Местные органы власти создавались следующим образом. Шесть старинных родоплеменных объединений бу послужили осно­вой для формирования королевской столицы. Именно выходцы из шести бу пополняли кадры как столичного, так и высшего провин­циального чиновничества.

На местах сначала учредили так называемые «малые столицы» — Асичхон (нынешний Хаман) в 514 г., Кугвон (нынешний Чхунчжу) в 557 г., Хасылла (нынешний Каннын) в 639 г. С 505 г. в качестве местной административной единицы начали появляться округа чжу. Причем опять-таки не сразу по всей территории страны, а постепенно. Лишь во времена правления короля Чинхын-вана (540-576) был из­дан указ об учреждении в провинции пяти округов чжу и присвоении им названий по сторонам света с Центральным «посередине», подобно тому, как это было в Когурё и Пэкче. Тогда же округа были разделе­ны на уезды кун. Слова чжу и кун — корейское прочтение китайских иероглифов, обозначавших в Китае соответствующие административ­ные единицы. Введение чжу и кун в Силла, возможно, указывает на прямое пэкческое или опосредованное китайское влияние на силласкую систему местного управления. Низшей административной едини­цей Силла были либо поселения чхон (дословно — «деревни»), либо укрепленные города сон. Округа и уезды управлялись присланными из столицы «губернаторами», в распоряжении которых находились государственные войска.

Как указывается в специальной литературе, большинство рядово­го населения государства Силла обрабатывало принадлежавшую им землю. Так же как и в соседних Пэкче и Когурё, крестьяне облагались налогом и податью, привлекались к трудовой деятельности об­щегосударственного масштаба. Например, в 536 г. 7000 человек были задействованы на ремонте дамбы Чхончже у реки Ёнчхон.

Об уголовном законодательстве в королевстве Силла, в отличие от Пэкче или Когурё, в литературе практически не упоминается.

Итак, в социально-экономическом устройстве Трех государств, хо­телось бы выделить ряд основных моментов.

Ранее всего органы центрального и местного управления сформи­ровались в Пэкче — около III в. В сфере государственного строитель­ства китайское влияние в Пэкче было максимальным.

В Силла система центрального и местного управления оформилась позднее — в VI-VII вв. И здесь становление системы государственного управления также было связано с усилением интенсивности контактов с Китаем.

В Силла, по сравнению с другими корейскими государствами, вли­яние родового строя было наиболее сильным, сложилась уникальная система сословий колъпхум, плохо сочетавшаяся с конфуцианскими представлениями об управлении государством, проникавшими на Ко­рейский полуостров вместе с китайской письменностью и культурой в целом.

К концу периода Трех государств (VII в.) все более сокращалась степень самостоятельности местных административных единиц, все больше подчинявшихся центральной власти, шла универсализация всех территориальных составляющих того или иного королевства. В результате усиливались связи между отдельными частями каждого из трех королевств. И, как следствие, постепенно складывалось этни­ческое самосознание жителей, начали появляться такие понятия, как «когурёсцы», «пэкчесцы», «силласцы».

В течение длительного периода времени, пока происходило станов­ление Трех государств, они сосуществовали в относительном мире. И лишь когда государства усилились и расширились настолько, что их границы начали соприкасаться друг с другом, в V-VI вв., начались межкорейские войны. Им будет посвящена отдельная глава.

Пока Китай был раздроблен, а Когурё представляло собой силь­ное единое государство, занимавшее огромные по нынешним корей­ским меркам территории, с Китаем также поддерживались достаточ­но мирные отношения. Кроме того, одно время у когурёсцев даже бытовала точка зрения, согласно которой не Китай, а их государство, Когурё, является серединным, т. е. «центром вселенной». Однако объ­единенный Китай, сначала под властью империи Суй (581-618), но главным образом в эпоху Тан (618-907), расставил все на свои места.

[1] Дён Тхэсоп. Хангукса тхоннон (Очерки истории Кореи). Сеул, 1996. С. 96.

[2] Фамилии, звучащие как Мок и Пэк, встречаются в современной Корее, но они записываются другими иероглифами, т. е. являются другими фамилиями.

[3] Возможно, и в Когурё при определении степени налогообложения крестьян учитывалась урожайность, однако точных сведений на этот счет пока не обнару­жено.

[4] Исходя из указанного определения «священной кости» можно предположить, что система «кольпхум» сформировалась не ранее конца IV в. — времени, когда королевская власть окончательно перешла в руки рода Ким.

[5] Нёван — дословно «женщина-ван», государыня.

[6] В Корее эпохи Трех государств к низшему сословию относили обращенных в рабство преступников, пленных и бедняков (за долги). В дальнейшем социальный состав «подлого сословия» стал более разнообразным. Собственно термин чхонин (по-китайски — цзяньмсэнь) «подлые люди» (или «подлое сословие») стал активно употребляться в Корее не ранее эпохи Коре (918-1392 гг.).

[7] Чхок — мера длины; современный чхок равняется 30,3 см.

[8] В современной Южной Корее в крупных фирмах действует следующее неглас­ное правило: находясь на рабочем месте, подчиненный не может носить более дорогие, чем у начальника, часы, надевать более шикарную, чем у начальника, одежду.

[9] В отечественной китаеведной литературе самоназвания китайских госу­дарств— Суй, Тан, и т.п. часто называют по-русски «династиями» (см. напр.: История Китая / Под ред. А. В. Меликсетова. М., 1998. С. 165-169), поскольку для их обозначения используется иероглиф чао (***), одним из значений которого является также и понятие «династия». На самом деле в государстве Суй правила династия Ян, а в Тан — династия Ли.

С другой стороны, отдельные российские китаеведы именуют Суй и Тан исклю­чительно «эпохами» и «империями» (см., напр.: Кравцова М. Е. История культуры Китая. СПб.; М.; Краснодар, 2003. С. 70).