ПРЕДИСЛОВИЕ

На одной из могил кладбища в Луанпрабанге, городе, где на­ходится резиденция короля Лаоса, лежит белая мраморная плита. Над ней сделан небольшой навес, чтобы уберечь могилу от разру­шительных ливней и жгучих лучей солнца. Здесь покоится один из исследователей Индокитая — Анри Муо, который в буквальном смысле отдал этому делу свою жизнь. В 1868 г. в Париже вышла его книга, где он рассказал о своих путешествиях, в частности поведал современникам об открытии им развалин неведомого города Ангкора.

Свидетельство Муо, который, в отличие от побывавшего гам несколько ранее французского миссионера Буйево, вполне оценил величие и красоту этого памятника исчезнувшей цивилизации, пробудило на Западе интерес к изучению истории Камбоджи. Мно­гое сделали для изучения прошлого страны кхмеров представители Французской школы Дальнего Востока, в том числе такие выдаю­щиеся ученые, как Э. Эмонье, Ж. Седее, Б. и Ж. Гролье, Л. Фино, В. Голубев, А. Маршаль.

После второй мировой войны историей Камбоджи, особенно вопросами международных отношений и французской колониаль­ной экспансии на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, стали заниматься американские и английские историки. Появились рабо­ты В. Томпсон, Д. Кэйди, Б. Робертса, Л. Палмера и др.

Мы не ставим здесь перед собой цели дать подробный анализ работ этих ученых. Отметим только, что, хотя некоторые их рабо­ты отличаются тщательным изучением источников, книги буржуаз­ных историков по истории Камбоджи не могут решить те задачи, которые в настоящий момент стоят перед историками-марксистами, занимающимися историей Камбоджи.

События на Индокитайском полуострове привлекают все боль­шее внимание к истории Камбоджи. Интерес к ней пробудился и в прогрессивных слоях кхмерского народа. Перед кхмерской общест­венностью остро стали задачи изучения истории страны с прогрес­сивных позиций: выяснение роли народных масс в истории Камбод­жи, осмысление самобытности истории кхмерского народа и др.

Между тем в работах буржуазных историков (А. Миго, А. Дофен-Менье и др.) преувеличенное внимание уделяется отдельным «героям» истории Камбоджи, т. е. королям, с целью в конечном итоге возвеличить и прославить личность самого Нородома Сианука, поскольку он является прямым потомком короля Нородома, содей­ствовавшего установлению французского протектората. В то же время затушевывается роль феодальной верхушки Камбоджи в по­давлении антифранцузских выступлений кхмерского народа в конце XIX — начале XX в., а значение и размах этих выступлений прини­жаются.

Ряд французских историков преувеличивают роль индийского и китайского влияния на историю Камбоджи, особенно во II—IX вв. Жорж Сёдес прямо пишет о Камбодже как об «индуизированной» стране. Еще более крайнюю позицию в этом вопросе занимает Б. Гролье. Пеллио же преувеличивает китайское влияние на Камбоджу. Сами названия раннефеодальных государств на терри­тории Камбоджи он дает по-китайски,— и это вполне понятно, так как иные названия нам неизвестны, — но не подчеркивая, что это были монкхмерские раннеклассовые цивилизации.

Откровенно «профранцузской» становится позиция буржуазных историков при оценке значения французского завоевания для разви­тия Камбоджи и итогов французского господства в этой стране. Они утверждают, что французское завоевание воспрепятствовало поглощению Камбоджи соседями — Вьетнамом и Сиамом — и предопределило ее дальнейшее возрождение (А. Миго). Неверно изобра­жается история Камбоджи после достижения независимости.

В то же время история Камбоджи, написанная с марксистских позиций, даст возможность на конкретном материале углубить наше знание закономерностей социально-экономического развития стран Востока, что, в свою очередь, непосредственно связано с правильной оценкой политических и социально-экономических изме­нений, происходящих в развивающихся странах.

Подъем национально-освободительного движения после второй мировой войны и задачи антиимпериалистической революции вьь звали среди советских ученых большой интерес к истории бывших колониальных и зависимых стран, стремление заново осмыслить события этой истории, по-иному рассмотреть всю историю между­народных отношений,

В области изучения колониальной политики империалистических держав и   международных  отношений на Дальнем   Востоке  и в Юго-Восточной  Азии  советская  историческая   наука   представлена такими  выдающимися   учеными,   как   А. А. Губер, Е. М. Жуков, А. Л. Нарочницкий. Специально историей Камбоджи в СССР занимались Л.  А.  Седов,  Ю. П. Дементьев,  Г.  Г.  Сочевко[1]  и другие исследователи.

Однако   ни   советские,   ни  зарубежные   историки-марксисты до сих пор не создали обстоятельной научной истории Камбоджи, хотя судьбы  народов  этой  страны  привлекают пристальное  и  растущее внимание  не только  узких  специалистов-востоковедов,  но  и  широкой мировой  общественности.  Не создано обстоятельных  работ по истории Камбоджи и буржуазными учеными[2].

Как это часто бывает, историю Камбоджи, не научную, а скорее научно-популярную,  написал не профессиональный    историк. Автор этой книги Андре Миго — врач по специальности, занимавшийся историей буддизма и археологией, путешественник по призванию[3]. В своей работе он не претендует на то, чтобы дать научную историю Камбоджи. Достоинства книги Миго в другом.  Она привлекает читателя хорошим, живым языком, простотой и ясностью изложения.  Несомненными достоинствами    книги    Миго    являются также  большой  фактический  материал,  стремление  дать  анализ  и оценку  источников,  которые  привлекаются  при  разработке  отдель­ных периодов истории Камбоджи.

Автор провел много лет в Камбодже и свое изложение сопро­вождает свежими, непосредственными впечатлениями и замечания­ми, рисующими повседневную жизнь современного камбоджийца. У него много наблюдений над характером, мироощущением кхмер­ского народа, и все это органически вплетается в повествование о событиях истории страны. В изложении чувствуется горячая любовь автора и к стране, и к народу, историю которого он излагает.

Иногда Миго впадает при этом в известную идеализацию страны, но этот недостаток легко понять и простить.

Другим важным достоинством книги Миго является стремление автора передать точку зрения камбоджийцев на события истории их страны, показать их отношение к тем «прелестям», которые при­несла им Франция, установив протекторат над Камбоджей и создав в стране систему колониальной эксплуатации.

В то же время работа Миго не свободна от многих недостатков, свойственных буржуазной, в данном случае французской, историо­графии. Вызывает возражение утверждение Миго, будто установле­ние французского протектората над Камбоджей спасло страну от поглощения соседними государствами. В советской исторической литературе уже высказывалась точка зрения, что приход Франции на Индокитайский полуостров разрушил сложившееся там извест­ное равновесие сил, которое обеспечивало Камбодже возможность спокойного развития, и привел Камбоджу к утрате независи­мости.

Внешнеполитическое положение Камбоджи к середине XIX в. полностью нормализовалось. Ни Сиам, ни Вьетнам не могли возоб­ладать в своей борьбе за Камбоджу. Динамизм этих государств был в значительной мере исчерпан, и они были заняты другими, внутренними проблемами. Кроме того, как показали восстания кхмеров в 1837—1840 гг., в самом камбоджийском народе имелось достаточно сил, чтобы отстоять независимость своей страны от иноземных захватчиков.

Правитель страны Анг Дуонг (1847—1860) ловко лавировал между просиамской и провьетнамской группировками в придворных кругах, задабривая попеременно то Сиам, то Вьетнам. Его полити­ка обеспечивала народу возможность отдохнуть от войн, восста­новить внутреннюю торговлю.

Миго почти ничего не говорит о восстаниях атяров Суа и Покамбау. Эти восстания представляли собой широкие народные дви­жения, участники которых боролись не столько за королевский трон, сколько против установления французского колониального гнета. Это была именно та сила, на которую бы следовало опереться правившему тогда Нородому, чтобы освободиться от слишком настойчивой опеки Франции. Между тем он предпочел опереться на французские войска, чтобы потопить эти восстания в крови.

Особенно хорошо это видно на примере народных движений в Камбодже в 1884—1886 гг. Ближайшей, непосредственной целью этих движений было защитить Нородома от французов, сохранить в стране местное, кхмерское управление. Интересно, что в этот же период в соседнем Вьетнаме развивалось движение «кан-выонг» («Служение королю»), непосредственные задачи которого были те же, что и у патриотов Камбоджи. И то и другое движение носили характер феодально-монархического национализма.

А. Миго отмечает чрезвычайно важное обстоятельство, а именно связь повстанческих  антифранцузских движений  в  Камбодже с движением «кан-выонг» во Вьетнаме, но,  к сожалению, не показывает этого конкретно.

Между тем движение «кан-выонг» помешало французам использовать в полной мере вьетнамцев в войсках, которые направлялись для подавления кхмерского    освободительного  движения.  Кроме того, между вождями движения  в  Камбодже и  Вьетнаме намеча­лось  и  более  тесное  сотрудничество.  Так,  в  перехваченном  французами  письме  высокопоставленного  чиновника  из  вьетнамской провинции   Тяудок  к  кхмерским  повстанцам из  провинции  Треанг говорилось:  «Представители двух  народов собираются  встретиться, чтобы   обсудить   план   совместных   действий»[4].    Эти   документы   не известны Миго, так как их публикация появилась уже после выхода книги.

Союз Нородома и феодальной верхушки с французскими окку­пационными властями после того, как были достигнуты, по мнению Нородома   и  его  ближайших   сановников,  цели   восстания — сохранение управления  страной  в руках местной администрации, предо­пределил поражение повстанцев. Это заставляет нас по-иному оценивать личность короля Нородома, не так, как ее оценивает в своей книге А. Миго.

В  этой   связи  представляет  интерес  и  то   обстоятельство,   что отнюдь не все буддийские монахи, мелкие феодалы и другие руко­водители повстанческих отрядов послушались приказания Нородома и не   прекратили   борьбу   с   французами.   О   некоторых    из   них известно, что они за это поплатились жизнью, причем до сих пор не  выяснено,  произошло  ли это  от  рук  французских  агентов  или же от рук убийц, подосланных самим Нородомом.  В этом отноше­нии очень интересна история двух популярных героев антифранцуз­ского движения—кралахома Конга и писнулока Чхука[5], имена ко­торых у А. Миго даже не упоминаются.

Они приняли участие в восстании, по-видимому, в 1885 г. Конг до этого был руководителем буддийской общины в Кохкрабей, расположенной на берегу Бассака, к югу от Пномпеня. К восстав­шим он примкнул после того, как в его пагоду ворвался отряд французских войск и в оскорбительной форме потребовал указать, куда скрылись преследуемые ими повстанцы.

Деятельность Конга развернулась в районе к югу от Пномпеня, где, тревожа французские отряды неожиданными нападениями, он пытался объединить под своим руководством все силы повстанцев, действовавших в этом районе. В народе его стали именовать кра-лахомом. Однако на его призыв откликнулся только писнулок Чхук, который был одним из чиновников, возглавивших по приказу коро­ля отряды регулярных войск, действовавших против французов. До восстания Чхук был чиновником в провинции Треанг, где под его властью находилось семь районов.

После того как французы вынуждены были пойти на уступки и Нородом дал приказ прекратить борьбу, Конг и Чхук были при­глашены ко двору, где их ждали награды и высокое положение. Желая расправиться с активными участниками сопротивления, французы через одного предателя-мандарина заманили Конга на военное судно и там убили. Чхук, по камбоджийской версии, был также убит агентами французов в доме у своих родственников в Пномпене. По данным французских историков, Чхук был убит по указанию самого Нородома за то, что не захотел подчиниться приказу о прекращении сопротивления французам и принести Нородому клятву верности[6].

Касаясь причин французской колониальной экспансии в район Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, А. Миго постоянно под­черкивает, что она была якобы чужда каких-либо «материальных» интересов. Между тем факты говорят совершенно иное.

Внимательно следившее за событиями в Индокитае француз­ское правительство решило после заключения Нанкинского дого­вора (1842 г.) постоянно держать в китайских водах военную эскадру из двух фрегатов и трех корветов. Выражая интересы крупной торгово-промышленной буржуазии, французский министр иностранных дел Гизо во время прений в палате 6 августа 1843 г. воскликнул: «Неужели вы не хотите иметь никаких баз ни в Ат­лантическом океане, ни в Тихом, ни па великих архипелагах Даль­него Востока? И это перед лицом новых и громадной важности событий, когда Китай открылся для мировой торговли»[7]. Такую же позицию занимает Миго, когда он излагает, кстати не совсем точно, историю миссии Монтиньи. Как известно, отправляясь в страны Индокитая, Монтиньи надлежало выяснить, «чем богаты страны Индокитая и какие товары могут иметь спрос среди мест­ного населения»[8].

Эти, а также и другие, более мелкие недостатки, не снижают ценности и значения книги А.  Миго.  Главное ее достоинство, как мы уже отмечали, это горячая любовь автора к кхмерскому народу, большая заинтересованность в его судьбе.

Появление книги А. Миго на русаком языке очень своевременно. Развязывая агрессию в Индокитае, Соединенные Штаты перенесли военные действия и на территорию Камбоджи. Кхмерский народ, о миролюбии  которого  так  тепло  и  проникновенно  пишет А.  Миго, вынужден был взяться за  оружие,  чтобы отстоять свое право на мирную жизнь и  независимое  существование.  Мировая  общественность, в том числе и советский народ, с чувством большой симпатии следит  за   героической     борьбой  кхмерского  народа.   Книга Миго   даст   возможность   глубже  познакомиться   с  прошлым и настоящим этого замечательного  народа и лучше понять его.  Несомненно, появление этой книги на русском языке будет встречено с интересом советской общественностью и явится полезным вкладом в укрепление кхмерско-советской дружбы.

*          *          *

Пользуюсь случаем, чтобы выразить благодарность всем, кто помог мне в работе над переводом, в особенности О. В. Ковнер, И. С. Царьковой и Ю. Я. Цыганкову.

Ю.  П. Дементьев

[1] Л. А. Седов, Ангкорская империя, М., 1966; Ю. П. Де­ментьев, Политика Франции в Камбодже и Лаосе (1852— 1907 гг.), М., 1960; Г. Г. Сочевко, Современная Камбоджа, М., 1967.

[2] В 1914 г. в Париже была издана работа А. Леклера (А. Leclere, Histoire du Cambodge depuis de 1^еr siecle de notre ere, Paris, 1914), но она сильно устарела. В 1968 г. вышла, тоже в Париже, популярная история Камбоджи, написанная А. Дофен-Менье (А. Dauphin-Meunier, Histoire du Cambodge, Раris, 1968), однако эта работа очень невелика по объему и к тому же рассчитана на самый широкий круг читателей.

[3] Он совершил в одиночку путешествие на велосипеде из Па­рижа в Калькутту, спустился на каяке по Евфрату, много раз под­нимался на вершины гор, участвовал в экспедиции в Антарктику.

[4] «Еtudes cambodgiennes», 1967, № 12, стр. 36.

[5] Кралахом (кхмерск.) — высший   государственный   титул; писнулок  (кхмерск.) — чин гражданского чиновника.

[6] Р. Сollard,  Саmbodge et cambodgiens, Раris, 1925, стр. 120.

[7] Цит.  по: Ю. П. Дементьев, Колониальная  политика Франции в Китае и Индокитае 1844—1862, М., 1958, стр. 18.

[8] Там же, стр. 58.