ГЛАВА  I

ПЕРВОБЫТНАЯ ЭПОХА И БРОНЗОВЫЙ ВЕК

ПЕРВОБЫТНАЯ ЭПОХА

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПЕРВОБЫТНОЙ ЭПОХИ

Изобразительное искусство в перво­бытном прошлом Европы достигло на­ивысшего расцвета во времена позднего палеолита. Памятники палеолита, обна­руженные к настоящему времени во Вьетнаме, на горе До (Тханьхоа), Чунг-дой или Иенлыонг (Ниньбинь), не столь значительны, особенно с точки зрения искусства. Памятники изобразительного искусства, относящиеся к неолиту, име­ют очень примитивный характер, напри­мер в Нака (Бактхай) и Донгное (Намха). Поэтому мы не подразделяем, как обыч­но, каменный век на периоды, а рассма­триваем его в целом, выделяя особенно­сти, характерные для нашей страны этого периода.

Переход от простейших палеолитиче­ских орудий, которые были еще крайне примитивны, к ручному топору, подоб­ному найденным в Тхиеузыонге (Тхань­хоа), характеризуется стремлением най­ти наиболее удобную форму орудий. Некоторые виды орудий имели уже впол­не устойчивые формы. Это обстоятель­ство свидетельствует об опытности тех, кто их изготовлял.

Ко времени хоабиньской культуры, ти­пичной для мезолита Вьетнама и бакшон-ской культуры, типичной для неолита, искусство обработки камня стало носить более творческий характер. Каменные орудия, имевшие общие формы и фактически универсальный характер, смени­лись специализированными орудиями. Каждое орудие приобрело свою, специ­фическую форму и применялось в определенных видах работ: каменные и костяные топоры, костяные иглы для шитья. Внешний вид этих изделий свиде­тельствует о том, что их создатели не только заботились об их практическом применении, но придавали им и эстетиче­ское значение.

Среди орудий позднего неолита есть такие, которые имеют важное значение как в плане истории вообще, так и в плане истории искусства в частности. Это лезвия каменных топоров, многими ар­хеологами называемые плечиковыми то­порами или топорами с черенками. Они имели большое распространение в нашей стране в период позднего неолита. Спе­цифическая форма и тщательность обра­ботки этого вида топоров изумляли мно­гих археологов.

Памятники каменного века* в нашей стране были обнаружены не только в горах, лесах и на равнинах. Многие из них были найдены в речных долинах и на морском побережье — в Тхиеузыонге (Тханьхоа), Дабуте (Хоабинь), Вандиене (Тханьчи, Ханой), Халонге (Куангнинь) и т. д. Это свидетельствует о том, что первобытный человек во Вьетнаме жил не только охотой, как во многих других странах, но и ловлей рыбы, крабов, кре­веток, улиток и т. д. Найденные жернова позволяют судить об употреблении первобытными [18] людьми зерновых культур. В пещерах, служивших убежищем для первобытного человека в нашей стране, изображений зверей значительно мень­ше, чем, скажем, в Европе и Африке, оче­видно, они не играли первостепенной роли в его жизни.

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО В КАМЕННОМ ВЕКЕ

До настоящего времени в нашей стране пока не найдено рисунков на камне или высеченных на нем изображе­ний, которые имели бы достаточно высо­кий художественный уровень. Почти все они весьма примитивны, среди них изо­бражения трех человеческих лиц, найден­ные в Донгное (Намха), изображение человеческого лица в Нака (Бактхай). В Донгное, кроме изображений людей, найдено также изображение головы жи­вотного неустановленного вида. Это единственное изображение животного каменного века, обнаруженное к насто­ящему времени.

Изображения людей выглядят крайне наивно, как будто их рисовал согласно своим представлениям трех- или четы­рехлетний ребенок, впервые взявший в руки  уголь.   Обращает на себя  внима­ние такая деталь: на головах у людей, изображения которых находятся в Донг­ное, имеются разветвления, похожие на букву «У». Неясно, что они символизи­руют. Не являются ли эти примитивные линии воспроизведением головного убо­ра из перьев птиц, который можно видеть на изображениях людей на бронзовых барабанах из Нгоклу и других предметах донгшонского периода?  Трудно  объяс­нить, почему памятники изобразительно­го искусства каменного века столь при­митивны, в то время как в последующий период донгшонская культура достигает очень высокого уровня.  Эта проблема требует длительного исследования, тщательного изучения новых   находс открытий археологов.

Умение употреблять зерновые злаки в пищу произвело переворот в первобытном обществе. Не оно ли обеспечило возможность для людей оседлого существования, изменило их образ жизни и орудия, которыми они до сих пор пользовались? Каменные орудия уже недостаточны для повседневной жизни. Людям необходимы какие-то сосуды, горшки и кувшины, чтобы варить и хранить в пищу. В нашей стране начали очень рано изготовлять глиняную посуду. Начало изготовления глиняной посуды — чрезвычайно важное событие в жизни первобытного человека. Благодаря ему у наших предков создались и условия для развития орнаментации изделий.

С далеких первобытных времен в нашей стране было развито плетение. Первые люди, изготовлявшие глиняную посуду и еще не знавшие гончарного круга, делали плетенки в виде горшков и кувшинов, а затем обмазывали их толстым или тонким слоем глины. Когда глина подсыхала, осуществляли обжиг и выжигали плетенку. В Минькаме (около Лангшона), Баучо (Куангбинь) и в других местах находили куски глины со следами плетенки. В начальный период изготовления глиняной посуды первобытные люди во Вьетнаме нашли наиболее рациональную форму крынок, кувшинов и горшков. Современная глиняная посуда не слишком отличается от той, что изготовлялась в те далекие времена.

Плетенка, отпечатавшаяся на кувшм превращается в своеобразный орнамент. Когда технический уровень гончаров стал довольно высоким, люди перестали использовать плетенку, однако, в силу [19] привычки и художественных потребно­стей, они начали рисовать орнамент, ими­тируя следы плетенки. Поэтому вначале орнамент на глиняной посуде в пер­вобытную эпоху по форме похож на пле­тенку. Постепенно этот орнамент стано­вится более разнообразным, например двойная линия в виде волн (фрагмент сосуда, найденный в Кхетонге — Куан-гбинь), в форме буквы «Z», в форме пле­тенки (фрагмент сосуда из Тегень — Ниньбинь), в форме волчьего зуба (обна­ружен во многих местах) и др.

На глиняной посуде, которая была найдена в Тхиеузыонге, а недавно (1968) в Фунгнгуене и Гобонге (Виньфу), мы встречаем орнамент, позднее очень рас­пространенный на донгшонской меди. Это орнамент в виде буквы «S» и в виде соприкасающихся кругов.

Орнамент, нанесенный плетенкой, штампованный орнамент, орнамент в виде буквы «S» и в форме соприкасаю­щихся кругов специфичны для орнамен­тации глиняной посуды во Вьетнаме.

Итак, в каменном веке во Вьетнаме не было значительных произведений искус­ства, однако среди каменных орудий выделяются плечиковые топоры, а на глиняной посуде сложился весьма харак­терный орнамент.

БРОНЗОВЫЙ ВЕК. ДОНГШОНСКОЕ ИСКУССТВО

ОТКРЫТИЕ БРОНЗОВОЙ КУЛЬТУРЫ

В 1924 году один наш соотечественник, ловивший рыбу на берегу реки Ма у деревни Донгшон (Тханьхоа), неожидан­но нашел куски меди, которые были вымыты из земли потоками воды. Он продал свою находку Пажо, француз­скому чиновнику в провинции Тханьхоа. Узнав об этой новости, Французская школа Дальнего Востока (ФШДВ)* пору­чила Пажо провести археологические раскопки в Донгшоне. Пажо ничего не понимал в археологии, поэтому его рас­копки свелись к «рытью земли в поисках золота». В результате было найдено множество бронзовых и других предме­тов, но раскопки велись беспорядочно, ненаучными методами, поэтому не было сделано точных выводов относительно датировки находок. Однако всеобщее внимание вызвал тот факт, что в числе найденных предметов были маленькие бронзовые барабаны и лезвия топоров особенной формы, великолепно орнаментированные. Орнаменты на лезвиях топоров походили на орнаменты на древ­них предметах, принадлежавших одному коллекционеру-французу который соби­рал их, но не знал их происхождения. Стиль орнамента найденных предметов был идентичен стилю орнамента двух больших бронзовых барабанов, обнару­женных в начале этого века: одного из селения мыонгов на берегу реки Да и другого из храма Нгоклу, что в Намха.

Несмотря на отсутствие датировки найденных бронзовых предметов, стало ясно, что в нашей стране была открыта своеобразная бронзовая культура с чрез­вычайно высоким для того времени уровнем искусства. Ученые назвали эту культуру донгшонской*.

Вслед за Пажо в 1929 году Фран­цузская школа Дальнего Востока напра­вила В. В. Голубева для организации раскопок. В 1934—1935 годах этот ин­ститут пригласил шведского специали­ста-археолога О. Йенса возглавить про­ведение раскопок в районе Донгшона. [20] Раскопки велись по научным методам и были весьма успешными, однако О. Йене многие ценные находки передал жене, которая продала их музеям Европы и Америки. Помимо этого, немало цен­ных находок вывезли и французские колонизаторы, когда они были выну­ждены покинуть нашу страну.

Основываясь на документальных ис­следованиях, В. В. Голубев и О. Йене написали ряд статей по донгшонской культуре, которые нашли отклик в кру­гах археологов и историков всего мира.

С того времени было найдено множе­ство бронзовых барабанов и других предметов, относящихся к донгшонской культуре. Наиболее типичными для нее являются бронзовые барабаны. В 1937 году был обнаружен большой барабан в Хоангха (Хатэй), в 1959 году в Фузюи (Хатэй) и еще один в Матшоне, в 1961 году в Вьеткхе (Хайфон), в 1963 в Нуйнапе (Тханьхоа) и др. Если считать и маленькие бронзовые барабаны, най­денные в нашей стране, то их количество превосходит все, обнаруженные где-либо еще.

В 1960 году в Даотхине (Иеыбай) был найден бронзовый чан высотой 80 санти­метров. На его поверхности нанесен орнамент с изображением лодок и птиц, как и на бронзовых барабанах. На крышке чана — маленькие парные фи­гурки мужчин и женщин в момент сово­купления.

Одновременно с находками памятни­ков донгшонской культуры в нашей стране в соседних странах также были найдены памятники этого периода. Однако север нашей страны по-пре­жнему остается местом сосредоточения наиболее древних и наиболее многочи­сленных памятников этой культуры.

В настоящее время у нас достаточно доказательств, свидетельствующих о том, что носителями донгшонской культуры были обитатели Северного Вьетнама, жившие там до нашей эры, а не какой-то другой народ. Этими обитателями яв­лялись лаквьеты, предки вьетнамцев. Обычаи, образ жизни, отображенные в памятниках Донгшона, найденных у нас, ныне еще можно увидеть у мыонгов, родственной ветви киней (вьетов).

С точки зрения искусства донгшонскую бронзу можно разделить на три вида: 1. Орудия повседневного обихода. 2. Украшения и произведения искусства. 3. Бронзовые барабаны и чаны.

ОРУДИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО ОБИХОДА

Найденные к настоящему времени ору­дия повседневного обихода, относящиеся к донгшонской культуре, довольно мно­гочисленны. Это бронзовые баки, осно­вания ламп, сосуды для кипячения воды и более мелкие предметы, такие, как кин­жалы, пряжки поясов и пр. Наши предки жили уже цивилизованной жизнью.

Среди находок много бронзовых ба­ков, одни в виде цилиндра с двумя ушка­ми, другие в виде перевернутого усечен­ного конуса с плоским отогнутым венчи­ком. Баки украшены орнаментом на стенках или на венчике. Кроме геометри­ческого орнамента, встречается орнамент в виде соприкасающихся окружностей. Этот орнамент очень часто повторяется на донгшонских бронзовых предметах, бронзовых барабанах, чанах.

В Историческом музее имеется круг­лый чайник, сделанный в виде птицы. На носике чайника изображена голова птицы с длинным клювом. Отличитель­ной особенностью является то, что на носике чайника, помимо головы птицы, изображены три человека, сидящие на корточках. Сидящий впереди держит руки на уровне груди, его волосы сло­жены в шиньон на затылке, голова обвя­зана, в ушах серьги, на нем набедренная [21] повязка, ноги босые. На заднем плане два других человека сидят в одинаковых позах. Хотя фигурки маленькие, можно разглядеть их форму и почувствовать настроение. Манера сидеть, одеваться, элементы одежды и пр. имеют четкий этнический характер. Другие статуэтки донгшонской культуры изображают тот же тип.

Еще одна небольшая по размеру находка, хранящаяся в настоящее время в Историческом музее Ханоя, по нашему мнению, имеет важное значение для изу­чения человека той эпохи. Это рукоятка кинжала в форме человека. С точки зре­ния искусства она уступает орнаменту на бронзовом барабане из Нгоклу, однако, представляя собой этнографический ма­териал, она позволяет нам более полно судить о женской одежде и нарядах донгшонского периода. Художник изо­бразил стоящую женщину, ее руки при­жаты к бедрам, сплетенные в косу волосы выпущены на затылок, голова повязана платком, так что волосы дер­жатся над ним. В мочках ушей большие серьги, на каждом запястье по браслету. Вся одежда состоит из набедренной повязки в виде буквы «Т». У фигурки округлые груди. На удлиненном лице два круглых глаза, которые будто смо­трят на что-то, находящееся перед ними. Несмотря на примитивность этого произ­ведения древности, можно видеть, что автор стремился выразить определенные ощущения.

Своеобразным памятником донгшон­ского периода является бронзовый изо­гнутый втульчатый топор в форме ножа «сен». Этот топор* похож на нож, кото­рым ремесленники обрабатывают кожу, и, если смотреть на него сбоку, напоми­нает башмак. Его особенность заключа­ется в том, что по отношению к рукоятке лезвие прикреплено наклонно. И это де­лает его форму кривой. По словам одного нашего археолога, «основываясь только на форме такого топора, уже можно сделать вывод о том, что он — результат весьма высокого уровня искус­ства и своеобразной эстетики...»[1]

На лезвиях и на втулках бронзовых топоров, как правило, был нанесен орна­мент. Его составляют танцующие люди, одетые в птичьи перья, крокодилы со свернутым в клубок хвостом, которых многие историки считают тотемом лаквьетов. Хотя чаще всего каждый пред­мет не превышает 10 сантиметров, оде­жда и позы людей переданы очень тща­тельно, а позы — динамично. Создается впечатление, что руки и ноги людей сле­дуют ритму музыки. При помощи столь простых средств нельзя было бы достичь более реалистичного изображения.

Что касается оружия, то можно доба­вить множество разнообразных форм ко­пий и кинжалов, бронзовые наконечники стрел, бронзовые шлемы и латы. На бронзовых латах нанесен орнамент, ти­пичный для донгшонской культуры.

УКРАШЕНИЯ И ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА

Народ, проявляющий вкус в изготов­лении утилитарных вещей, уделял боль­шое внимание и предметам украшения. Бронзовые серьги, браслеты, крючки по­ясов и др. отличались тонким исполнени­ем. Однако что касается произведений искусства крупных форм, то до насто­ящего времени не обнаружено ни одного значительного памятника.

Среди немногочисленных памятников донгшонской скульптуры малых форм заслуживает внимания одна небольшая статуэтка, изображающая человека, не­сущего на себе другого. По нашему мнению, [22] эта статуэтка не имеет никакого прикладного значения, а является соб­ственно произведением искусства. Она исполнена пока еще примитивно, автор не везде соблюдает пропорции. Так, головы людей слишком велики, а ноги слишком коротки по сравнению с туло­вищем. Но в целом статуэтка носит реалистичный характер и исполнена со­гласно определенным канонам видения. Она изображает мужчину, несущего на себе другого, который играет на кхене*. Нога мужчины выставлена вперед и прогибается от тяжести. Обе его руки отведены назад, чтобы тот, кого он несет, не упал. Для устойчивости статуэтки автор воспользовался головным плат­ком, спадающим до земли, превратив его в дополнительную опору. Хотя лицо изо­бражено упрощенно, но, если пригля­деться внимательно, можно увидеть, что у человека, который несет другого, широ­кий рот, короткий нос, низкий и покатый лоб, квадратный подбородок, в ушах серьги. Тот, кто играет на кхене, сидя на спине другого, сложил вместе ноги, как обычно делают в подобных случаях. Если можно различить такие детали в стату­этке высотой в пять-шесть сантиме­тров*, значит, ее автор сумел их выде­лить достаточно четко. Существенно, что, изображая ноги, на которые падает тяжесть двух человеческих тел, худож­ник, не обладающий творческой фанта­зией, мог сделать дополнительную опору неестественной. В данном случае автор, безусловно наделенный этим качеством, очень удачно использует спадающий го­ловной платок как противовес, чтобы статуэтка стояла прочно. Хотя статуэтка несовершенна во многих отношениях, она тем не менее позволяет судить о творческих способностях автора, а это главное в данном произведении искус­ства. Если сравнить элементы одежды, украшения и характер этих фигур с изображением человека на упоминавшихся ранее рукоятке кинжала и носике брон­зового чайника, можно легко заметить их идентичность, одинаковые этнические черты.

БРОНЗОВЫЕ БАРАБАНЫ

С точки зрения истории общества и истории искусств бронзовые барабаны имеют исключительно важное значение в донгшонской культуре. Исследуя брон­зовые барабаны, найденные в Юго-Вос­точной Азии, археолог Ф. Хегер разде­лил их на четыре типа. К первому типу он отнес наиболее древние и особым спо­собом орнаментированные барабаны. В числе найденных к настоящему времени барабанов, отнесенных к пер­вому типу, четыре наиболее красивы, это барабаны из Нгоклу, Хоангха, с реки Да и из Кхайхоа. Три из них были найдены во Вьетнаме, четвертый — в провинции Юннань (юг современной КНР).

Барабан с реки Да французские коло­низаторы вывезли, он экспонировался во Франции; в настоящее время в Историче­ском музее находятся только два из четы­рех — из Нгоклу и Хоангха. Орнамент бронзового барабана из Нгоклу весьма разнообразен, благодаря ему мы можем составить представление о жизни наших предков в далекие исторические времена.

Бронзовый барабан из Нгоклу имеет в высоту 63 сантиметра, диаметр его верх­ней части — 86 сантиметров. Барабан можно разделить на две части. 1. Ниж­няя часть барабана сделана в форме цилиндра, переходящего в раструб, от­крытый снизу. 2. Верхняя часть бара­бана расширяется и по форме напоми­нает литавры, верхняя поверхность пло­ская. Барабан имеет четыре ушка, при­крепленных в месте соединения средней части с верхней, широкой. [23]

На поверхности верхней части бара­бана и его корпусе нанесены орнаменты, изображающие людей, животных и пр. Эти орнаменты весьма важны для изуче­ния искусства, истории и этнографии.

В середине верхней поверхности бара­бана изображено солнце (или звезда) с четырнадцатью лучами. Вокруг этого со­лнца расположены 12 концентрических колец, на которых нанесен геометриче­ский, зубчатый орнамент и орнамент в виде соприкасающихся кругов. Изобра­жение переплетающихся улиток (ме­андр), встречающееся и на глиняной посуде из Фунгнгуена и Гобонга (Винь-фу), является развитием в угловатой форме более древних орнаментов в виде непрерывной спирали.

Из двенадцати орнаментированных ко­лец на поверхности барабана из Нгоклу на четвертом, шестом и восьмом, считая от края к центру, нанесены изображения людей и животных. На шестом кольце изображены вперемежку олени и птицы. Эти животные имеют простые, но очень точные контуры; поза идущих оленей выглядит очень естественной. Все вось­мое кольцо состоит из изображений раз­личных птиц, поедающих рыбу, летящих и сидящих. Изображения птиц на бронзо­вых барабанах представляют проблему, по поводу которой много дискутируют археологи и историки. Одни полагают, что это птица лак — тотем лаквьетов, другие считают, что это цапля или журавль и т. п. Ясно одно, что эти птицы имели непосредственное отношение к жизни лаквьетов.

Наиболее важный орнамент нанесен на четвертом кольце. Можно сказать, это живая страница истории, рассказыва­ющая о некоторых чертах жизни наших предков в эпоху до новой эры. По мне­нию многих ученых, в данном случае изо­бражен лаквьетский погребальный об­ряд. В настоящее время мыонги еще сохраняют верования, похожие на те, которые были в древности.

На четвертом кольце можно увидеть дом на сваях с крышей в виде полуцилин­дра, как тент на лодке. В доме изобра­жен человек, который обеими руками держит палку и бьет в нечто похожее на гонги, висящие по обе стороны от пере­городки. Справа от дома изображен человек с длинными волосами, одетый в юбку, который протягивает вверх руки, будто прогоняя большую птицу, приле­тевшую со стороны дома. За ним с пра­вой стороны изображены два человека, по всей вероятности мужчина и женщина, которые толкут рис длинными ручными пестами, как это еще и теперь можно увидеть во многих районах, где прожи­вают тхыонги*. На верхушке этого песта — украшение из птичьих перьев. Рядом еще один дом на сваях; он изобра­жен таким образом, что можно видеть только его фасад. Крыша дома изогну­та и по форме напоминает крыши домов жителей Тэйнгуена*. На коньке крыши две птицы, похожие на петуха и павлина. Художник изобразил и сидящего челове­ка. Рядом с домом, с правой стороны, высокий помост, на котором находятся четыре человека, из которых один стоит, а три сидят; все держат длинные палки, нечто вроде песта для молотьбы риса, и бьют ими в четыре бронзовых барабана, расположенных под помостом. Таким способом бьют в барабаны мыонги из Мангшона или Тханыпона (провинция Виньфу). Справа от помоста семь чело­век, одетые в птичьи перья, танцуют, держа в руках оружие или музыкальные инструменты.

По мнению В. В. Голубева, картина, изображенная на четвертом кольце брон­зового барабана из Нгоклу, похожа на погребальный обряд, называемый тиеу-ва (тивах, tiwah) у даяков, которые живут на острове Калимантан и которых многие [24] ученые считают близкими по расовой принадлежности к лаквьетам. Этот по­гребальный обряд длится семь дней. Прежде всего строится красиво укра­шенный дом; считается, что в этом доме в раю живет умерший. Дом наполняют подношениями. Тело умершего несут, держа оружие и музыкальные инстру­менты, с музыкой и танцами. Оружием изгоняют духов, дабы душа умершего освободилась. Колдуют для того, чтобы злой дух-птица не забрал душу умерше­го. Одновременно с этим молотят рис, чтобы сварить его и помянуть умершего, а вслед за этим устраивают совместную трапезу. Далее следует шествие, как бы переносящее душу умершего в «золотую лодку», которая должна добраться до «Озера облаков», или рая даяков. Именно перенесение души покойного в лодку, по мнению В. В. Голубева, и запе­чатлено на корпусе барабана.

На широкой части корпуса барабана изображены шесть лодок. Сверху и снизу лодок нанесен орнамент в виде соединен­ных кругов. С лодками перемежается изображение птицы (цапли, журавля), которую мы видим и на поверхности барабана.

Это морская лодка с рулем на носу и без весел. На лодке высокий помост, на котором стоит человек с луком в такой по­зе, будто он целится в кого-то. Под по­мостом находится бронзовый барабан. Нос и корма сделаны в виде головы и хвоста птицы. Количество людей в лодках неодинаково; кроме стрелка из лука на помосте, остальные, держащие руль или стоящие с оружием, имеют укра­шения из перьев птиц.

По преданию, это «золотые лодки», имеющие отношение к молитвенному ри­туалу. Для подтверждения такой версии необходимы дальнейшие исследования. Но говорить о том, что это лодочные гонки (старинный обряд, устраиваемый для того, чтобы пошел дождь), нет осно­ваний. Лодочные гонки в нашей стране устраивались на гребных лодках, луч­шими из которых считались самые лег­кие, поэтому в гонках не могли исполь­зовать морские лодки, изображенные на барабане, где никто не гребет*. Ясно, что на барабанах запечатлен риту­ал, имеющий отношение к верованиям.

Те, кто изготовлял барабаны, должны были отливать две-три формы, которые затем соединялись. Следы пайки четко видны на барабане. Соблюсти все про­порции и не повредить изображения на поверхности барабана можно было только благодаря весьма высокому уровню техники изготовления форм и заливки бронзы. Исправление изображе­ний на барабане после того, как отливка закончена, — труд, требующий высоко­го мастерства и искусства.

Замечательным является то обсто­ятельство, что донгшонские художники не изготовляли формы по каким-либо образцам. Рисунки на них не похожи друг на друга. Каждый рисунок — индивидуальное творческое произведение. Например, изображения лодки на кор­пусе барабана из Нгоклу не похожи друг на друга. Число людей на лодках и их позы неодинаковы. Поэтому, хотя изо­бражения на барабанах носят декоратив­ный характер, мы с удовольствием рас­сматриваем каждую деталь, словно на­блюдаем жизненную картину. Детали эти свидетельствуют о том, что художники, тщательно изучавшие действительность, отражали свое собственное видение. Фи­гуры идущих и пляшущих людей, поло­жение рук и ног, детали оружия или музыкальных инструментов, особенно­сти изображения животных — результат верных наблюдений их авторов. Поэто­му, помимо своей художественной ценно­сти, эти изображения помогают исследо­ваниям археологов и историков. [25]

Как уже говорилось, в 1960 году в Даотхине (Иенбай) был найден медный чан высотой в 80 сантиметров, на кор­пусе и крышке которого имеются рельефные изображения. С точки зрения искусства этот бронзовый чан дополняет материальные источники изучения худо­жественного литья донгшонской культу­ры.

ВЛИЯНИЕ ДОНГШОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Культура, подобная донгшонской, не­пременно должна была оказывать дли­тельное влияние, если только она не была уничтожена вследствие каких-либо чрезвычайных исторических событий. Известно, что техника изготовления бронзовых изделий неуклонно развива­лась до начала агрессий войск китайских империй*, против которых поднялся наш народ. Обнаруженная в Колоа мастерская по изготовлению медных стрел и несколько десятков тысяч искусно сделанных наконечников стрел свидетельствуют об этой традиции.

По нашему мнению, традиции дон­гшонской культуры прервались со вре­мени северного господства*, когда пра­вители династий Хань и Тан проводили политику ассимиляции нашей культуры. В китайских хрониках не раз отмеча­лось, что после завоевания нашей страны Ма Юань* приказал из найденных в ней бронзовых барабанов отлить статуи бронзовых коней и отправить их импера­тору династии Хань, а также отлить бронзовый столб, известный под назва­нием «столб Ма Юаня». В период прав­ления наместников Жень Яня и Си Гуаня* китайская администрация заставляла народ и в большом и в малом следовать китайским образцам. Сколько памятни­ков национальной культуры, сколько на­циональных традиций наших предков было уничтожено в это время!

Однако никакое политическое гос­подство, никакое бедствие не в силах уничтожить культуру, глубоко укоренив­шуюся в народе. Поэтому и после тыся­челетнего северного господства наши феодальные династии по-прежнему про­должают считать бронзовый барабан важным музыкальным инструментом в религиозных обрядах. В стихах Чань Ган Чжуна (посла династии Юань*), посе­тившего нашу страну в правление Чан-Нян Тона*, о бронзовых барабанах, имевших в то время широкое примене­ние, говорится следующее: «Сверкание железных мечей стесняет грудь, тревож­ные звуки бронзовых барабанов делают волосы белыми...» В книге «Отражение истории Вьета, основа и частности» напи­сано: «Император (Ле Нян Тон*. — Прим. автора) прибыл в Ламкинь. По случаю дня полнолуния император вме­сте с чиновниками посетил могилу в горах, приготовил подношения, чтобы обратиться к предкам, бил в бронзовый барабан; играл большой оркестр...»[2]. До недавнего времени в районах прожива­ния мыонгов все еще использовали брон­зовые барабаны на больших торжествах.

ВЬЕТНАМСКАЯ АРХИТЕКТУРА В ДРЕВНОСТИ

Во времена длительного периода пале­олита основным местом обитания перво­бытного человека в нашей стране были естественно образовавшиеся пещеры в бесконечно простирающихся горных хребтах Северного и Центрального Вьетнама. Что касается архитектуры, то в это время ее не существовало. К концу неолита жизнь и хозяйственная деятель­ность начали упорядочиваться. В это [26] время человек покидает пещеры и ищет места проживания, удобные для ловли рыбы, крабов, сбора ракушек, сажает зерновые культуры, строит дома, чтобы укрыться от жары, дождя и зверей. И это было везде.

Вьетнам находится в тропиках, здесь много дождей, густая растительность. В древности леса занимали большую часть страны, дикие звери обитали в этих густых лесах. Из-за наводнений и диких зверей наиболее удобными были дома на сваях. В книге «Линьнам тить куай» написано: «Когда государство было только основано, пищи для жителей не хватало. Из коры деревьев делали оде­жду, из сыти плели циновки, из рисовой гущи делали вино, из муки куан ланг (де­рева дао) делали лепешки, из мяса птиц, зверей, рыбы и креветок приготовляли соус. Убирали урожай ножами, выжи­гали траву огнем. Было много риса, в бамбуковых трубках варили рис (голу­бой рис), складывали дерево, делая дом (на сваях), чтобы тигры не наносили вре­да...»[3]. Сколько поколений прошло, а тип домов на сваях все еще находит при­менение у наших соотечественников, жи­вущих в горах.

С далекой древности наши предки обращали внимание не только на практи­ческую, но и на эстетическую сторону вещей. И конек крыши, сделанный в форме головы птицы, и крыша дома со спускающейся бахромой, как это изобра­жено на бронзовом барабане из Нгоклу, свидетельствуют о том, что наши предки сочетали свои практические потребности с потребностями религиозными и эстети­ческими...

Форма домов на сваях, изображенных на барабане из Нгоклу, связана с услови­ями жизни в то время. У двух домов, которые мы видим на бронзовом бараба­не, сваи очень низкие. Это результат сти­лизации; вероятно, в действительности сваи были намного выше, только тогда они могли защитить человека от диких зверей и наводнений. Существование до­мов на сваях подтверждается многочи­сленными находками при раскопках О. Йенса. Около места, где Пажо нашел несколько кусков дерева, О. Йене обна­ружил много столбов, врытых верти­кально, среди которых был столб высо­той 4,5 метра, служивший опорой для дома. У основания столба, на высоте 1,25 метра, сделана зарубка, чтобы под­держивать поперечную балку дома. У вершины столба имеется разветвле­ние, чтобы класть на него дерево, служа­щее балкой... Два конька дома на бара­бане из Нгоклу отличаются друг от друга по форме: один похож на верх лодки, другой — обычной формы, крыши спу­скаются по обеим сторонам. Во втором случае обращает на себя внимание то, что обе вершины конька загнуты в виде «щипцов», как это делалось позднее на коньках домов диней*. Не является ли это доказательством традиционности то­темистических верований с далекой древ­ности? Мы видим, что и лодки и люди на барабанах из Нгоклу и Хоангха, чане из Даотхиня и пр. украшены изображени­ями птиц. Постепенно тотемистические верования исчезли, и сохранились лишь связанные с ними эстетические представ­ления.

Хотя изображения этих двух домов отличаются друг от друга, но оба они симметричны, пропорциональны и созда­ют ощущение свободы. Это одно из про­стых и основных правил архитектурной эстетики. Мастера тех отдаленных вре­мен твердо усвоили эти правила. [27]

ГОРОД КОЛОА

Говоря об архитектуре древности, не­льзя не сказать о величайшем архитек­турном сооружении начального периода существования вьетнамского государ­ства. Это город выонга Ан Зыонга* — Колоа. Город имеет также названия Тылонг или Кхалау. В танскую эпоху он назывался Конлон, так как был высо­ким. Возникновение Колоа непосред­ственно восходит к истокам нашей нации, поэтому с ним связаны легенды. Название Колоа ассоциируется с леген­дой о Золотой черепахе, чудесном арба­лете и т. д. Быть может, и город суще­ствует только в легендах, созданных нашими предками? Нет, Колоа — реальность. Для нас это величественный памятник и никто не сможет это опро­вергнуть. Его масштабы кажутся на­столько несоизмеримыми с человеческими   возможностями   в   тот начальный период государственности, что люди древности смешали действительность с чудесными легендами.

Колоа имел земляные стены. Согласий летописям, всего было девять концентрических   стен,   к   настоящему   времени сохранилось только три. Форма его отдаленно напоминает свернувшуюся улитку, поэтому его называли город* (крепость. — Прим. перев.) — улитка, или Колоа. Несмотря на разрушения, производимые в течение тысячелетий стихией и людьми, сохранившиеся до настоящего времени части стен стоят словно высокие холмы, в некоторых местах превышая десятиметровую высоту. Этот памятник свидетельствует о том, что наши предки уже в тот период истории достигли довольно высокого уровня организации строительных работ. [28]

[1] Le Van Lan: «Nhung chiec riu co cua ta» Тар san Nghien cuu lich su so 36 nam 1962, tr 23.

[2] Viet su tong giam cuong muc. Chin su tong giam cuong muc. — Тар X (quyen 18—19). Nha xuat ban Van Su Dia 1959, tr.28

[3] Lich su co dai Viet-nam (Va de Ang Duong Vuo'ng va van de Au-lac). Тар sаn Dai hoc Van Khoa, 1957, tr. 31.