Глава IX

ВОЗРОЖДЕНИЕ РИЯДСКОГО ЭМИРАТА

В НАЧАЛЕ XX в.

(1902 - 1914)

К началу XX в. в Аравии вновь сложилась благоприятная обстановка для возрождения Риядского эмирата. Власть Хаиля держалась на военном могуществе племени шаммар и их союзников и на помощи турок, но поль­зовалась все меньшей поддержкой недждийского населения. Великобри­тания стала вмешиваться в аравийские дела, стремясь ослабить зависи­мость местных княжеств от Порты и поставить их в конечном счете под свой протекторат. Поэтому она все чаще поддерживала противников Дже­бель-Шаммара. Семья Саудидов, обосновавшаяся в Кувейте, стала естест­венным центром притяжения для всех недждийцев, недовольных правле­нием Рашидидов.

Захват Эр-Рияда Абд аль-Азизом и установление контроля над соседними провинциями. Осенью 1900 г. Абдуррахман ибн Фейсал возглавил успешный набег на одно из подразделений кахтанов и проник до провинции Судайр. Вернув­шись в Кувейт, он стал готовить более серьезные и крупномасштабные во­енные экспедиции в Неджд ¹.

Опасность вновь попасть в прямую зависимость от турецких властей подталкивала шейха Кувейта Мубарака на активизацию действий против Джебель-Шаммара ². На основе общей политики, направленной против Рашидидов, шейх Кувейта объединил силы с вождем мунтафиков Саадун-пашой ³.

В конце 1900 — начале 1901 г. правитель Кувейта собрал войско из жи­телей города и бедуинов и направился в Касим. К нему присоединились Абдуррахман и некоторые другие саудовские принцы, под знамена кото­рых встали несколько подразделений племен аджмаи и мутайр ⁴. «Кувейт­ская армия имела успех, и ей удалось захватить самый Риад, откуда победо­носный Мубарак двинулся на Хаиль, столицу ибн Рашидов», — писал российский консул в Басре А. Адамов ⁵. Мубарак, видимо, преувеличил свои первоначальные успехи в хвастливых реляциях. Шаммарский эмир Абд аль-Азиз ибн Митаб смог получить дополнительное оружие от турок, моби­лизовал все свои силы ⁶ и недалеко от оазиса Эс-Сариф в феврале — марте 1901 г. разгромил кувейтцев и их союзников ⁷.

В этот момент сын Абдуррахмана — Абд аль-Азиз попытался захватить цитадель в столице предков Эр-Рияде. Его отряду вместе с кувейтцами удалось ворваться в город, но шаммарский губернатор Аджлян ибн Мухам­мед засел в крепости Эль-Мисмак и успешно выдержал осаду. Узнав об итогах сражения при Эс-Сарифе, Абд аль-Азиз поспешно бежал в Кувейт. Однако он убедился, что жители столицы возмущены гнетом шаммаров и их симпатии принадлежат дому Саудидов ⁸.

Действия Кувейта и его союзников прямо или косвенно поощрялись Великобританией. По мнению А. Адамова, за спиной Мубараха стояла Англия, заинтересованная в ослаблении Джебель-Шаммара. Шейх Кувей­та закупал на Бахрейне большие партии английских винтовок «мартини»⁹.

Ибн Митаб отметил свою победу расправой над жителями Бурайды и других городов Касима за их симпатии к кувейтцам и Саудидам, а затем послал жестокого военачальника Салима ибн Субхана, чтобы преподать такой же урок Эр-Рияду ¹⁰.

Турецкие власти в Ираке стали сосредоточивать военные силы, чтобы нанести удар по Кувейту под предлогом «наведения порядка», но не реши­лись это сделать, опасаясь конфликта с англичанами ¹¹. В результате слож­ной борьбы турецкой дипломатии при поддержке Берлина удалось в сен­тябре 1901 г. добиться соглашения о сохранении статус-кво в Кувейте и предотвратить оккупацию шейхства британскими войсками ¹². Россия, как гласила секретная инструкция консулу в Басре А. Адамову, в начале века также стремилась к сохранению статус-кво в бассейне Персидского залива ¹³.

Правитель Хаиля, договорившись с турками, напал на Кувейт, ослаблен­ный после поражения при Эс-Сарифе. Ибн Митаб осадил Эль-Джахру — селение на берегу залива. Однако англичане послали военный корабль, который обстрелял лагерь шаммаров. В княжество стали перебрасывать английское оружие, а в Стамбуле британский поверенный в делах протес­товал на встрече с султаном против действий шаммаров. После двух-трех недель безнадежной осады Ибн Митаб по распоряжению султана отошел в Хаиль. Его успехи оказались кратковременными, и инициатива перешла к его противникам ¹⁴.

Кувейтцы и их союзники — саудовские принцы — решили снова нанес­ти удар по шаммарам в Центральной Аравии. Абд аль-Азиз уговорил отца дать ему возможность еще раз попытать счастья в Эр-Рияде. Он отпра­вился в поход, имея, по большинству источников, всего лишь 40 бойцов, среди которых были его брат Мухаммед ибн Абдуррахман и двоюродный брат Абдаллах ибн Джилюви. В ноябре — декабре 1901 г., в самый разгар кувейтского кризиса, в который оказались вовлеченными Лондон, Стамбул, Берлин и Петербург, они направились через Эль-Хасу на юг, к Руб-эль-Хали. По пути этот отряд привлекал на свою сторону вои­нов из племен аджман, ааль мурра, субай и сухуль, превратившись в вой­ско в несколько тысяч человек. С этим войском Абд аль-Азиз совершал набеги на враждебные племена и те селения Неджда, которые оставались преданными Рашидидам.

Когда Ибн Митаб получил сведения о его действиях, он направил в Багдад и Басру письма османским властям с просьбой удалить Абд аль-Азиза с территории Эль-Хасы. Узнав об этом и опасаясь турок, бедуины покинули молодого эмира, и ои остался с прежней группой примерно в сорок последователей. Предполагая, что действия сына превращаются в опас­ную авантюру, Абдуррахман потребовал, чтобы он вернулся в Кувейт и отказался от плана захватить Эр-Рияд. Турецкие власти в Эль-Хасе заставили его отряд покинуть провинцию. Месяц рамадан, который пришелся на декабрь 1901 — январь 1902 г., Абд аль-Азиз провел в оазисе Ябрин ¹⁵.

Ибн Митаб, видимо, не стал придавать особого значения вылазкам эмира, и это обстоятельство сыграло тому на руку. Несмотря на запрет отца, Абд аль-Азиз решил рискнуть еще раз, и 12 января 1902 г. появился в окрестностях прежней столицы Саудидов.

Отдохнув в небольшом оазисе, он оставил в нем группу своих людей с верблюдами и лошадьми, приказав им уходить, если он к утру не вернется. Остальные направились к стенам города. Темной ночью воины во главе с Абд аль-Азизом перелезли через стену в районе ворот Шамсия, оставив в резерве десяток бойцов, и пробрались к своему стороннику Джувайсиру, который жил рядом с домом шаммарского губернатора Аджляна нбн Му­хаммеда. Аджлян был женат на одной из жительниц Эр-Рияда и посещал ее днем, но ночи предпочитал проводить вместе с гарнизоном, насчитывавший примерно 80 человек, в цитадели Эль-Мисмак. Джувайсир на­кормил Абд аль-Азиза и его бойцов, а затем они проникли в дом, где нахо­дилась жена Аджляна. Самого губернатора там не нашли, но его жену и родственницу заперли в одной из комнат. Абд аль-Азиз послал за своим братом Мухаммедом и его десятью воинами, оставленными за городом. Весь отряд собрался в доме. Жена Аджляна сказала, что губернатор мог прийти к ней после утренней молитвы, и они решили ждать. Напряжение в маленькой группе воинов, которые уже явно чувствовали авантюризм своих действий, достигло предела.

Наступило утро 15 января 1902 г. Наконец Аджлян с небольшой охраной появился из дверей крепости. Абд аль-Азиз и его воины открыли огонь и броси­лись на губернатора. Шаммары попытались бежать. Лишь в самый по­следний момент Абдаллах ибн Джилюви убил губернатора у ворот крепо­сти. До недавнего времени эти ворота, в которых застряло острие копья Абд аль-Азиза, и стена, на которой якобы сохранилась кровь Аджляна, были популярной туристской достопримечательностью в Эр-Рияде.

Воспользовавшись элементом внезапности, воины Абд аль-Азиза расправились с шаммарским гарнизоном, находившимся в крепости, а затем перебили тех, кто был в городе. Два десятка шаммаров, запершихся в цитадели, были отпущены под честное слово. Молодой эмир потерял толь­ко двух человек убитыми и трех ранеными. Его неожиданная блестящая удача, естественно, захватила воображение жителей Неджда и впоследст­вии была воспета в многочисленных легендах и касыдах¹⁶.

Риядцы принесли присягу верности Абд аль-Азизу, который немедлен­но стал укреплять стены столицы. Когда Ибн Митаб узнал о падении Эр-Рияда, он пришел в ярость и поклялся отомстить своим традиционным врагам. Из низовьев Евфрата он откочевал в Хаиль, чтобы собрать вой­ско и направиться к Эр-Рияду, но приготовления затянулись на несколько месяцев ¹⁷.

Тем временем к Абд аль-Азизу подошли подкрепления, посланные из Кувейта, — 70 бойцов во главе с его другим братом — Саадом. До прихода шаммаров молодой эмир успел провести поход на юг, завоевать Эль-Хардж, а также совершить рейд на бедуинов кахтан в Эль-Маджмаа.

В мае 1902 г. в Эр-Рияд прибыл его отец Абдуррахман. По общему мне­нию историков, арабских и европейских, отец и сын хорошо понимали друг друга, и их доверительные отношения помогли устойчивости нового государства. Пожилой эмир, видимо, реально оценивал способности своего сына. Когда Абд аль-Азиз собрал улемов и знатных риядцев и потребо­вал от них принести присягу верности своему отцу, Абдуррахман отка­зался от этой чести и объявил эмиром сына, который и стал правителем в возрасте двадцати двух лет. Отец остался его главным советником и има­мом на молитве ¹⁸.

Дерзким захватом Эр-Рияда Абд аль-Азиз доказал, что обладает качест­вами шейха и эмира: мужеством, умением руководить и удачливостью. Как доказали последующие события. Абд аль-Азиз был, несомненно, выдаю­щейся фигурой. На этом сходятся все без исключения историки и путеше­ственники, как европейские, так и арабские. Абд аль-Азиз закалился в из­гнании, хорошо изучил нравы, обычаи, сильные и слабые стороны бедуи­нов, умел ими манипулировать. Вместе с тем он понимал, что опираться ему придется главным образом на оседлых жителей Неджда, и поэтому оказывал им постоянное внимание. Сознавая силу религии, он с самого начала установил хорошие отношения с улемами и использовал их для усиления центральной власти.

В европейской и частично арабской литературе основатель современ­ной Саудовской Аравии известен под своим родовым именем Ибн Сауд. Поэтому будем и мы иногда использовать его.

Английская арабистка Гертруда Белл в книге «Арабская война» остави­ла литературный портрет Абд аль-Азиза, хотя и относящийся к более позднему периоду: «У него были тонкие руки с нежными пальцами — черта, распространенная среди племен чисто арабской крови. Несмотря на вы­сокий рост и широкие плечи, он производил впечатление усталого чело­века, но это была неопределенная усталость, не индивидуальная, а расо­вая. Это была усталость древнего необщительного народа, который так сильно напрягал свои жизненные силы и так мало энергии черпал за пре­делами своих непреодолимых границ. Его неторопливые движения, его медленная приятная улыбка, его глаза, смотрящие с раздумьем из-под тяже­лых век, — все это добавляло к его достоинству еще и очарование, но не согласовывалось с западной концепцией активной личности.Тем не менее рассказы о нем говорят о его физической выносливости, редкой даже в Аравии с ее тяжелыми условиями»¹⁹. Оставив на совести арабистки бри­танской колониальной школы выражение «расовая усталость», отметим ее в целом очень высокую оценку личности риядского эмира.

Воспользовавшись передышкой, предоставленной ему шаммарами, Абд аль-Аэиэ наносил удары по всем направлениям, стремясь собрать вокруг Эр-Рияда хотя бы минимум земель, чтобы иметь необходимый военный и экономический потенциал для продолжения войны.

За это время события в Аравии снова привлекли внимание не только Стамбула, но и Лондона, Берлина, Петербурга. Германская дипломатия оказывала нажим на султана, стремясь обеспечить надежный выход Баг­дадской магистрали к Персидскому заливу. Правитель Хаиля, пытавшийся вернуть себе контроль над Южным Недждом, был уверен в турецкой под­держке. Но за спиной его противников кувейтцев, а на практике и Саудидов, стояла Великобритания ²⁰.

Лишь в июле — августе 1902 г. эмир Джебель-Шаммара выступил про­тив Эр-Рияда, совершая по пути набеги на недружественные ему племена и оазисы. Тот факт, что в числе объектов его нападений оказались оазисы Вашма, Махмаля и Касима, свидетельствует, что жители этих районов были настроены против него ²¹.

Ибн Сауд начал собирать ополчение из горожан Арида и бедуинов давасир, ааль мурра и шамир. Взять с ходу хорошо укрепленный Эр-Рияд шаммары уже не могли, поэтому Ибн Митаб предпочел не штурмовать город, а перерезать пути снабжения Абд аль-Азиза из Кувейта. Узнав об этом, эмир оставил в городе своего отца Абдуррахмана с гарнизоном, а сам ускользнул с небольшим отрядом в Эль-Хардж. Шаммары последова­ли за ним, но в своем продвижении должны были с боем брать укреплен­ные города-оазисы, присоединившиеся к Саудидам. Наконец, под городом Диламом Абд аль-Азиз, собрав примерно две тысячи человек и опираясь на свой гарнизон, осажденный в Диламе, смог нанести удар по войску Ибн Митаба. В это время основная часть шаммаров рассыпалась по Эль-Харджу, чтобы грабить, рубить пальмы и пасти лошадей и верблюдов, и правитель Хайл я не смог восполь­зоваться своим численным преимуществом. Столкновения и стыч­ки между двумя сторонами продолжались с сентября до ноября 1902 г., но дело в  пользу Абд аль-Азиза  окончательно решила эпидемия,   распространившаяся среди шаммаров.   Ибн   Митаб вынужден был отойти к северу²². Ибн Сауд получил новую пере­дышку,    чтобы консолидировать ядро будущего государства. Вернувшись из неудачного похода  на Эр-Рияд, Ибн Митаб стал  совершать новые  набеги.  По-прежнему   считая Мубарака,  правителя   Кувейта, своим  главным   противником,  он  ре­шил   нанести  по нему удар.   На этот раз на помощь кувейтцам в январе — феврале 1903 г. вышел Абд аль-Азиз с войском в несколько  тысяч   человек.   Кувейтцы  во главе с Джабиром, недждийцы  во главе с Ибн Саудом  и  присоединившиеся к  ним подразделения племен аджман, ааль мурра, субай, сухуль, бану хаджир, бану халид и авазим напали на бедуинов  мутайр,  которые были верны Рашидидам.  Арабские   источники   говорят, что у союзников якобы было около 10—15 тыс. бойцов, включая 500 кавалеристов. Эти  цифры кажутся  преувеличенными.  Один из  вождей  мутайров,  Аммаш  Ааль  Давиш, и его сын   погибли в сражении ²³. Насколько неясным был исход  сражения,  показывает донесение   российского   консула   в   Басре,   сообщавшего о  поражении  кувейтско-недждийских  союзников от рук мутайров ²⁴.

В   этот   момент   Абдуррахман   ибн   Фейсал   посетил   Кувейт, где   встречался   с   российским   консулом   в   Бушире ²⁵. Но это было предпринято скорее для шантажа англичан, чтобы заставить их оказать помощь риядскому эмиру, а не для установления реальных  политических связей с Россией.  Весной  1903 г. шаммары   снова   попытались взять Эр-Рияд, но были   отбиты его гарнизоном во главе с Абдуррахманом, отцом Абд аль-Азиза. Последующие стычки  развивались неблагоприятно для   шаммаров,  а когда они узнали, что Абд аль-Азиз продвинулся уже в Касим, то сняли осаду Эр-Рияда и направились на север ²⁶. Больше Ибн Митаб под стенами столицы Саудидов не появлялся.

Первые успехи Абд аль-Азиза означали восстановление ядра Риядского эмирата   при   активной   поддержке  кувейтцев и  косвенной — англичан.

Продвижение в Касим.  В январе 1903 г.  представитель Ибн Сауда встретился с британским  политическим  агентом   на  Бахрейне и попросил воспрепятствовать высадке турецких  войск  в случае захвата риядским эмиром Эль-Хасы. Конкретного ответа не  последовало, но англо-индийская администрация   все  более благожелательно наблюдала за деятельностью Абд аль-Азиза ²⁷. При ее благословении  укреплялся союз  кувейтского  правителя Мубарака,   риядского — Абд аль-Азиза и шейха мунтафиков Саадуна  против  Джебель-Шаммара. В  марте  они   провели  совещание в Кувейте и договорились о совместных действиях ²⁸.

Весной 1903 г.  между отрядами   Саудидов и  Рашидидов происходили   мелкие  стычки   в   районе   Вашма.   В   мае   1903   г. Ибн Митаб отошел в Касим, а Абд аль-Азиз прибыл из  Кувейта со своим отрядом. Ибн Джилюви осадил шаммарский гарнизон в Тармиде и примерно через полмесяца смог захватить оазис, жестоко расправившись с теми, кто сопротивлялся. Летом и   осенью   1903 г. между   противниками   происходили   столкно­вения за провинцию Судайр. Из рук шаммаров все более усколь­зал контроль над районами южнее Касима ²⁹.

Тем временем в международной обстановке произошли серьезные изменения — Великобритания активизировала свое наступление в бассейне Персидского залива против герман­ских и российских конкурентов. В ноябре — декабре 1903 г. вице-король Индии Керзон в сопровождении военной эскадры с большой помпой посетил страны Персидского залива. Недждийско-шаммарская война была частью борьбы великих держав за влияние в бассейне Персидского залива. В Стамбуле стали понимать, что. нависла угроза над значительной частью осман­ских владений в Аравии ³⁰.

Правитель Хайл я настойчиво добивался турецкой помощи и в начале 1904 г. направился в Ирак, чтобы собрать подкрепле­ние из шаммарских племен и получить оружие ³¹. Риядекий эмир со своим войском быстро продвинулся в Касим. Примерно в марте 1904 г. отряд, посланный им, ворвался в Анайзу, где на главном базаре был убит шаммарский военачальник Фухайд ибн Субхан ³².

Но город еще не был взят. В сражении, которое про­изошло вблизи Анайзы, Абд аль-Азиз разгромил войско шам­маров, во главе которого стоял Маджнд ибн Хамуд ³³. На сто­роне шаммаров в бою участвовали двоюродные племянники Абд аль-Азиза, внуки претендента на риядский престол Сауда ибн Фейсала, брата его отца. Их узнали и назвали «араиф» — «опознанными». Это слово бедуины применяют к своим верб­людам, захваченным противниками и возвращенным в контр­рейде. С великодушием, которое было для него традицион­ным, а точнее, с большой гибкостью и умением смотреть в бу­дущее и обезоруживать ставших безопасными врагов Ибн Сауд простил своих родичей без условий и предложил им или ос­таться с ним, или присоединиться к Рашидидам. В тот момент они приняли его предложение примирения, гостеприимства и со­трудничества, но через некоторое время вновь стали одними из его самых опасных противников ³⁴.

Эмиром Анайзы Ибн Сауд назначил члена одной из знат­ных семей, которые вернулись из ссылки в Кувейте со своими вооруженными последователями, Абд аль-Азиза Ааль Суляй-ма. Он стал сводить счеты со своими противниками, не забы­вая укреплять стены города ³⁵.

Вскоре после взятия Анайзы Абд аль-Азиз направил письмо шейху Ку­вейта Мубараку. описывая падение города. Письмо попало затем в руки англичан и оказалось в архивах британской Форин оффис. «...С помощью Аллаха и с твоим содействием мы остановили наших верблюдов около Ушайзийи на рассвете. Мы остановились там. мы и жители Касима, кото­рые были с нами целый день. Жители Анайзы, которые были вместе с нами, направили людей к своим друзьям, чтобы объявить о нашем прихо­де. Когда было 4 часа ночи, мы поднялись и пошли в Анайзу... Совершив утреннюю молитву, мы послали против них Абдаллаха ибн Джилюви с сотней воинов из Эр-Рияда. Затем мы двинулись против Маджида, и когда он увидел наших кавалеристов, Аллах отвел свою руку от них и помог нам против них. Мы сломили их и убили из них 370 человек. Аллах вернул нам наших родственников из семьи Ааль Саудов, которые были пленниками в их руках... Благодаря всемогущему Аллаху с нашей стороны были убиты лишь два бедуина. Затем мы вернулись в селения наших друзей. Они захватили замок и наложили руки на семью Яхьи и других с ними, и убили их, и опустошили дома семейства Бассамов. Клянусь Аллахом, с Маджидом ушло только 15 верблюдов и 7 лошадей. Все остальное их войско и снаряжение мы захватили как трофеи с помощью Аллаха. Наше намерение — с благословения Аллаха быстро направиться к Бурайде, если желает Аллах»³⁶.

После падения Анайзы жители Бурайды направили делегацию к Ибн Сауду с просьбой разрешить им атаковать крепость в их собственном городе, которую удерживал гарнизон шаммаров. Захват Анайзы убедил бурайдитов, что события в тот момент развивались в пользу риядского эмира. Кроме того, семья Ааль Муханна (один из ведущих кланов Бурайды, находившийся ранее в изгнании в Кувейте) прибыла в Анайзу с небольшим отрядом, ожидая возможности вернуться к власти ³⁷.

Дорога на Бурайду была открыта, и Ибн Сауд направил в город отряд во главе с Салихом Ааль Муханна Аба аль-Хайлем. Когда Абд аль-Азиз въехал в Бурайду, ее жители принесли ему присягу верности. Однако шаммарский гарнизон из 150 человек заперся в цитадели, надеясь выдержать осаду до подхода подкрепления. Осада, перестрелки и небольшие бои продолжались около двух месяцев. Наконец, риядцы заложили мину под стену крепости и взрывом повредили ее. Измученные страшной жарой и нехваткой припасов, шаммары сдали цитадель в июне 1904 г., получив согласие Ибн Сауда пропустить их всех с оружием в Хаиль³⁸.

Со взятием Анайзы и Бурайды Абд аль-Азиз распространил свой контроль от Эр-Рияда до Касима через Вашм. Однако Ибн Митаб смог убедить турок оказать ему более действенную поддержку. Сначала османские власти не доверяли его призывам о помощи, так как предполагали, что это обычное вымогательство вассала, требующего больше денег, оружия, подкреплений. Но когда узнали, что Абд аль-Азиз присоединил к своему эмирату Касим, то забеспокоились. Турецкий отряд — примерно 2 тыс. солдат с 6 орудиями —  под командованием полковника Хасана Шукри был направлен в Неджд ³⁹.

В июне 1904 г. Ибн Митаб разбил лагерь примерно на полдороге между Хаилем   и   Бурайдпй под Кусейбой,  где встретил отпущенный из города шаммарский гарнизон ⁴⁰.

Перед решающими военными действиями Хасан Шукри послал Абд аль-Азизу письмо, пока тот еще находился в Анайзе, и пре­дупредил о тяжелых последствиях военных действий против пра­вителя Хаиля. «Его величество великий халиф узнал о смуте в стране Неджд и о том, что этой смутой водила иностранная рука, — писал турецкий полковник. —  По этой причине он послал меня к вам, чтобы помешать кровопролитию и иностранному вмешательству в страну мусульман». Далее автор письма сетовал на сотрудничество Абд аль-Азиза с Мубараком, который объ­единился с Британией — иностранной и «гяурской державой». Напыщенным тоном он предлагал Абд аль-Азизу излагать свои жалобы османским властям, а не Мубараку, находившемуся в со­стоянии мятежа против халифа. Шукри указывал, что он является союзником не только Рашидпдов, но всех, кто ищет помощи и под­держки Османской империи, и отмечал, что, сел и Ибн Сауд также хочет этой помощи, он может пользоваться тем же благо­волением османского правительства, что и Рашидиды ⁴¹.

Риядский правитель был обеспокоен, но держался твердо. «Мы не принимаем от вас совета и не признаем вашего сюзерените­та,— писал он в ответном послании.— Для тебя было бы лучше покинуть эти края, если ты не хочешь кровопролития. Если ты совершишь на нас нападение, то, несомненно, мы будем обращать­ся с тобой как с агрессором... Если бы ты был свободным и объктивным человеком, ты бы заметил, что причина моего неповиновения — отсутствие доверия к вам». Далее Абд аль-Азиз ссылался на положение в Йемене, Басре и Хиджазе и на поведение там турок для объяснения своих действий. Он напоминал о гра­беже паломников властями Хнджаза на виду у Каабы. В заклю­чение письма эмир предупредил полковника, что сел и турки дви­нутся в район, находящийся под его властью, то он «будет считать их агрессорами и соответствующим образом поступит с ними» ⁴².

Летом 1904 г. молодой правитель Эр-Рияда попытался опе­реться в борьбе с турками и их вассалом на англичан и установил контакты с майором П. Коксом, который недавно стал британским политическим резидентом в Персидском заливе. До этого Кокс был помощником политического резидента в Сомали с 1892 но 1901 г. и консулом в Маскате с 1901 по 1904 г. Ему предстояло сыграть важную роль в англо-саудовских отношениях вплоть до своего выхода в отставку в 1923 г. Под его руководством работали известные арабисты А. Уилсон, Г. Белл и Г. Филби.

Это были представители поколения британских колонизаторов чиновников, разведчиков, военных, певцом которого стал Киплинг. С большей или меньшей долей искренности они считали, что несу: «бремя белого человека», защищая британские колониальные интересы, но многие из них проводили глубокие исследования и, в частности, хорошо знали аравийские дела. П. Кокс первым оценил Абд аль-Азиза по достоинству и предложил колониальным властям в Индии расширить с ним связи. Но тогда с его мнением не согласились ⁴³.

Появление турецких войск в Неджде Великобритания воспрп няла  как  нарушение соглашения   1901   г.  о статус-кво.  Лондон направил Порте энергичный протест ⁴⁴.

Османские власти и Ибн Митаб, видя, что уговорить Абд аль Азиза подчиниться их требованиям не удается, решили открыть военные действия. У турок было примерно две тысячи пехотинцев, или   восемь   батальонов   (по  другим   данным—11   батальонов) регулярных войск, шесть легких орудий, большое количество денег, снаряжение, оружие и продовольствие. К войску правителя Джебель-Шаммара кроме шаммаров присоединились подразделении племен хитайм и харб, а также горожане из Хаиля. Абд аль-Азиз, узнав о приближении противника, решил встретить его в открытом поле. Из   Бурайды на запад вышло его войско, составленное из  жителей Эр-Рияда, Касима, Эль-Харджа и членов племени мутайр. Так складывалась обстановка перед сражениями при Эль-Букайрии и Шунане, которые  были  столь  же важны  дли определения будущего Центральной Аравии, как взятие Абд аль Азизом Эр-Рияда ⁴⁵.

Борьба за Касим с турками и шаммарами (1904—1906). Битва при Эль-Букайрии   была   не   одним   решительным   сражением, а серией больших и малых стычек.  Битва  произошла примерно в середине июля 1904 г. Аравийские источники утверждают, чти погибло от тысячи до полутора тысяч османских регулярных войск, 300—500 воинов из Хаиля, а саудовское войско потеряли около тысячи человек. Видимо, эти цифры очень преувеличены и во всяком случае включают потери от эпидемии, жары и болезней. Свидетелем этой битвы был летописец Дари ибн Фухайд ибн Рашид, который утверждал, что Ибн Митаб потерял сто, а Абд аль Азиз двести воинов ⁴⁶.  Таким образом, масштабы столкновений и  борьбы выросли, потому что при взятии Эр-Рияда погибли всего лишь несколько человек. В этой битве Абд аль-Азиз едва не расстался с жизнью, получив тяжелое ранение ⁴⁷.

Первые мелкие стычки в середине июля кончились для Ион Сауда неудачно, и он вынужден был отступить, видимо, в беспорядке. Но отступление в беспорядке в условиях пустыни отнюдь не означает конца военных действий. И действительно, в то время как войско Рашидидов и турецкие пехотинцы занялись грабежом и преследованием бегущего войска Абд аль-Азиза, отряд под командованием Ибн Джилюви, составленный из жителей Касима и племени мутайр, нанес удар с тыла и посеял панику в рядах противни­ка. Сражение явно стало оборачиваться в пользу риядского эмира. По данным Дж. Лоримсра, был убит один из турецких командиров и большое число солдат ⁴⁸. Все турецкие пушки и много военнопленных попали в руки Ибн Джилюви. Ибн Митаб занимался грабежом касимских селе­ний и оставил всю свою провизию и тяжелое снаряжение под Эль-Букайрией с небольшой охраной. Услышав, что приближается войско Абд аль-Азиза, получившее подкрепление, он немедленно бросил часть сил на помощь охране, но было поздно. Абд аль-Азиз захватил все его склады, а также город Элъ-Букайрию ⁴⁹.

Ибн Митаб направился в западную часть Касима, в район Эр-Расса и Шунаны, куда прибыл в августе того же года, видимо, в надежде получить помощь турок из Хиджаза. Однако ранее покорный ему Эр-Расс на этот раз ре­шил присоединиться к риядскому эмиру, и шаммары стали лагерем в Шунане. Сюда прибыл Абд аль-Азиз с основными силами, но оба противни­ка, возможно из-за летней жары, оставались в бездействии. В лагере Ибн Митаба вспыхнула эпидемия холеры, и бедуины с обеих сторон, не видя для себя добычи, начали разбегаться. У Ибн Митаба сохранились только турецкие подразделения из Ирака и городские жители Джебель-Шаммара. В саудовском лагере остались одни лишь горожане, преданные Абд аль-Азизу. В конце сентября между противниками все же произошло сра­жение недалеко от Шунаны, и турки вместе с шаммарами бежали. Они потеряли лишь несколько десятков человек, но зато все их лагерное снаряжение, верблюды, овцы, продовольствие, оружие, несколько ящи­ков с золотыми монетами достались победителям ⁵⁰.

Недждийский летописец Халид аль-Фардж писал в своей хронике: «Именно эта битва (при Шумане. — А. В.) укрепила положение Ибн Сауда в Нсджде и покончила с турецким влиянием. В этой битве рухнула одна из опор Ааль Рашида»⁵¹. Победа Абд аль-Азиза была тем более важна, что он одержал ее против нескольких батальонов регулярных войск, хотя стоит подчеркнуть, что турецкие войска страдали от дезертирства, действовали к незнакомых и исключительно неблагоприятных условиях в разгар страш­ной летней жары.

Но сам разгром турок показался Абд аль-Азизу слиш­ком опасным успехом, и он направил губернатору Басры письмо, запра­шивая субсидию, изображая из себя османского вассала ⁵² и пытаясь отве­сти угрозу новой турецкой экспедиции. Османские власти в Месопота­мии, получив заверения Абд аль-Азиза в преданности султану, все же отряди­ли из Самавы в Неджд войско из 3 тысяч человек с артиллерией во главе г Ахмадом Файзи-пашой из армейского корпуса со штаб-квартирой в Баг­даде. Впрочем, Файзи-паша, больше заинтересованный в личной наживе, чем в успехе экспедиции, скупил по дешевке совершенно негодных вьюч­ных животных и не смог обеспечить своевременной переброски в глубь Аравии ни людей, ни снаряжения ⁵³. Объявленной целью его экспедиции, начавшейся в январе 1905 г., было установить мир между Рашидидамн и Саудидами, а не наказать Абд аль-Азиза. В городе Эз-Зубайре, к северу от Кувейта, состоялась встреча между губернатором Басры Ахмедом Мухлис-пашой, Абдуррахманом, отцом Абд аль-Азиза, и Мубараком — правителем Кувейта. Басринский вали информировал саудовскую делегацию, что Высокая Порта назначила Абдуррахмана каймакамом и решила, что Касим должен быть нейтральной, буферной провинцией между Рашидидами и Саудидами. Турки потребовали, чтобы им разрешили держать военные гарнизоны в Бурайде и Анайзе для гарантии нейтралитета Касима. А6дуррахман, прибегнув к уклончивой тактике, обещал, что эти предложения будут по­ставлены на обсуждение народа Неджда ⁵⁴.

Однако войско Файзи-паши уже продвигалось в Центральный Неджд, и ему на помощь спешили из Медины 750 человек с батареей полевой артиллерии во главе с Сидки-пашой.

Ибн Митаб болезненно воспринимал свою усиливающуюся зависимость от турок и вскоре поссорился с Ахмедом Файзи-пашой и покинул своих слишком сильных покровителей ⁵⁵.

После поражения под Шунаной правитель Джебель-Шаммара все вре­мя проводил среди кочевников, поклявшись не возвращаться в Хаиль, пока не отомстит своему врагу. Как отмечал летописец аль-Фардж, чем слабее Ибн Митаб становился, тем больше усиливалась его жестокость ⁵⁶. Дело, видимо, было в том, что он просто боялся вернуться в Хаиль, опасаясь интриг в правящем клане.

Позицию Абд аль-Азиза серьезно подорвал эмир Бурайды Салих ибн Хасан Ааль Муханна. Он пытался освободиться как от Рашидидов, так и от Саудидов и предпочитал вассальное подчинение Османской империи. В апреле 1905 г. турки вошли в Бурайду, а через несколько дней заняли Анайзу. В обоих городах были установлены турецкие гарнизоны, подняты османские флаги, сыгран марш «Хамидие» и имя султана стало упоми­наться в пятничных молитвах ⁵⁷.

Неджд был поделен на административные единицы в соответствии с обычной турецкой практикой. Бурайда стала казой, т.е. волостью, во гла­ве с Салихом ибн Хасаном Ааль Муханна, а Анайза объявлена мюдюрлюком во главе с Абд аль-Азизом ибн Абдаллахом. Эти уезды административно зависели от Басры. Южный Неджд также считался ка­зой, а Абд аль-Азиз был как бы каймакамом с центром в Эр-Рияде и формально подчинялся Басре ⁵⁸.

В тот момент Ибн Сауд чувствовал, что сила не на его стороне, и, опа­саясь провокаций, приказал своим отрядам не совершать никаких враж­дебных действий против турок. Риядский эмир и его отец встретились с Файзи-пашой, который повторил свои требования сохранить турецкие гарнизоны в Бурайде и Анайзе до тех пор, пока не будет заключен мир между Рашидидами н Саудидами, а Касим считать нейтральной, буферной зоной. Однако Абд аль-Азиз и его отец уклонились от принятия обязательств ⁵⁹.

В этот момент внимание турок было отвлечено событиями в Йемене. Османские войска оказались не в состоянии подавить движение имама Яхьи ибн Хамид ад-Дина из Саны. Ахмеда Файзи-пашу решили перебросить из Неджда в Йемен. Он передал командование вой­сками в Касиме Сидки-паше. Примерно в апреле 1905 г. переговоры меж­ду Абд аль-Азизом и турками завершились без результата ⁶⁰.

Туркам приходилось в Неджде тяжело: продовольствия не хватало, болезни косили солдат, дезертирство стало повальным. Османские гарнизоны в Касиме отнюдь не стабилизировали обстановку. Местные феодаль­ные кланы считали, что у них появился шанс оторваться и от Рашидидов и от Саудидов, и пытались добиться большей независимости. Особенно активно выступая правитель Бурайды Салих ибн Хасан Ааль Муханна. Абд аль-Азиз придерживался тактики выжидания. Шаммары возобновили на­беги на Касим, и симпатии его жителей опять стали склоняться к Саудидам. Помощь Ибн Сауду пришла с неожиданной стороны — к нему присо­единились мутайры во главе с выдающимся вождем, будущим лидером ихванов Фейсалом Ааль Давишем ⁶¹.

13 апреля 1906 г. в Касиме произошла битва между саудовцами и шаммарами, свидетелем которой был шаммарский летописец Дари ибн Фухайд ибн Рашид. На рассвете саудовцы атаковали лагерь Ибн Митаба, об­стреляв его предварительно из пушек. Правитель Хаиля стал метаться между своих бойцов, пытаясь восстановить порядок. Он пробился к зна­мени Рашидидов, которое уже попало в руки бойцов из Арида. Думая, что это его люди, Ибн Митаб прокричал им что-то на шаммарском диалекте, был опознан и немедленно убит. Шаммары в панике бежали. Воины Абд аль-Азнза отрубили голову Ибн Митабу и показывали ее в Бурайде и Анайзе, а затем выбросили собакам ⁶². Таков был конец храброго военачальни­ка, но неудачливого политического лидера Ибн Митаба, смерть которого открыла период нестабильности в Джебель-Шаммаре.

В июне 1906 г. Ибн Сауд продвинулся до Хаиля, но взять его не смог. После возвращения в Касим риядский эмир убрал с поста губернатора Бурайды Салиха ибн Хасана и посадил его вместе с братьями в тюрьму в Эр-Рияде. Через некоторое время Салих был убит при попытке к бегству. На пост эмира был назначен его двоюродный брат Мухаммед Ааль Абдаллах Аба аль-Хайль ⁶³.

Вскоре Абд аль-Азиз достиг соглашения с новым эмиром Хаиля Митабом ибн Абд аль-Азизом ибн Митабом. поделив Центральную Аравию. Территория и племена к северу от Касима отдавались правителю Хаиля, а Касим и территории южнее его — Ибн Сауду ⁶⁴.

Но в Касиме еще находились турецкие войска, и их симпатии явно принадлежали Рашидидам. Высокая Порта выдавала Митабу субсидию в 200 турецких лир в месяц и продовольствие, а Ибн Сауд получал всего лишь 90 турецких лир в месяц ⁶⁵.

В этот момент против риядского эмира выступили мутайры, подстре­каемые турками. Разгромив кочевников, Абд аль-Азиз двинулся в Бурайду, где находился турецкий отряд ⁶⁶.

Во главе турецких войск в Неджд летом 1905 г. вместо Сидки-паши был назначен Сами-паша аль-Фаруки. Но лишь в июле 1906 г. он прибыл в Касим с отрядом из 500 пехотинцев. Он пытался вызвать Абд аль-Азиза в свой лагерь, но тот опасался предательского захвата ⁶⁷. Видимо, в августе 1906 г. они встретились в открытом поле и попытались договориться. Как ут­верждал Дж. Лоример, Ибн Сауд уговорил турецкого военачальника со­гласиться на то, чтобы каждый из двух гарнизонов в Касиме насчитывал лишь по 100 солдат ⁶⁸. Согласно саудовскому источнику, положение было не столь простым. Турки пытались удержать контроль над Касимом. Абд аль-Азиз разыграл взрыв гнева и, уходя, прокричал Сами-паше одно из самых страшных оскорблений в Аравии: «Не будь ты моим гостем, я бы не пощадил твоей жизни»⁶⁹.

Пост в рамадане, который выпал на октябрь 1906 г., отсрочил начало военных действий. Ибн Сауд предложил Сами-паше выбор: или перевести турецкие войска поближе к Эр-Рияду, что отдавало бы их на милость риядскому эмиру, или вывести войска и снаряжение из Неджда, или гото­виться к бою ⁷⁰.

Турки находились в Аравии более двух с половиной лет. Они голода­ли. Им не хватало даже табака. Их форма износилась до лохмотьев. Зна­чительную часть солдат составляли арабы, но они настолько ненавидели Центральную Аравию, что называли ее «дочерью сатаны». Чтобы прокор­миться, многие солдаты продавали свое оружие и снаряжение жителям Касима. Болезни и дезертирство стали массовыми. В этих условиях у Сами-паши не было другого выбора, кроме эвакуации⁷¹.

Риядский эмир, спеша избавиться от турок, дал полные гарантии их безопасности и предоставил верблюдов для перевозки людей и снаряже­ния. Сами-паша должен был проследовать в Медину с сирийским контин­гентом, но не переправлять его вХаиль. В качестве заложников в Бурайде оставался отряд из Ирака ⁷². Примерно в конце октября 1906 г. Сами-паша покинул свой укрепленный лагерь недалеко от Бурайды и направился в Медину. В ноябре турки, прибывшие из Ирака (около 800 человек с не­сколькими орудиями), также начали эвакуацию. Они добрались до Кувей­та и оттуда были переправлены в Басру⁷³.

По оценке Дж. Лоримера, в 1904—1905 гг. в Центральную Аравию было послано примерно 4,5 тыс. османских войск. Лишь одна тысяча вернулась в Медину и в Ирак. Турки потеряли около 3,5 тыс. человек от де­зертирства, болезней или в боях ⁷⁴. Это было полным поражением. По сло­вам летописца Сауда ибн Хизлюля, когда османские войска покинули Касим, «они еще были за это благодарны»⁷⁵. Турки так и не смогли удержать даже призрачного контроля над Касимом⁷⁶.

Консолидация власти Эр-Рияда в Южном Неджде и Касиме (1906—1912). 29 декабря 1906 г. три племенника нового правителя Хашм Митаба Ааль Рашида (правившего меньше года) — Султан, Сауд и Фейсал — убили эмира вместе с тремя его братьями. Лишь младшего брата эмира, мальчи­ка Сауда, спас его дядя из клана Ааль Субханов и переправил в Медину, которая находилась под османским контролем. Субсидии Рашидидам от Высокой Порты пошли теперь непосредственно в Медину, что показыва­ло отношение турок к узурпаторам в Хаиле⁷⁷.

Организатор переворота непопулярный Султан ибн Хамуд удержался у власти до января 1908 г. Он оказался неудачником и как военачальник, не сумев вознаградить своих сторонников военной добычей. Чувствуя шаткость своего положения, он погрузил всю казну эмира на верблюда и пытался бежать в Египет. Его перехватил Сауд ибн Хамуд, который заточил Сул­тана ибн Хамуда в тюрьму и позднее задушил. Сауд стал новым правите­лем Джебель-Шаммара, а Фейсал направился губернатором в Джауф⁷⁸.

Эмират Рашидидов все больше слабел. На Джауф претендовал шейх племени руала Нури Ааль Шаалян, резко расширивший племенную тер­риторию — дира в нынешних Южной Сирии и Восточной Иордании. Вол­нениями в Джебель-Шаммаре воспользовались Саудиды, чтобы привлечь в Касим караваны с иракскими и персидскими паломниками. Среди пра­вящих кланов Хаиля борьба обострилась, и лица, формально стоявшие во главе эмирата, быстро менялись. Сауда ибн Хамуда сменил малолетний Сауд ибн Абд аль-Азиз, которого в 1909 г. вернула в Хаиль могущественная семья Ааль Субханов. Они и оставались реальной властью в эмирате. Вплоть ло гибели Джебель-Шаммара в 1921 г. во главе его сменился десяток эми­ров или регентов. Регентом малолетнего Сауда ибк Абд аль-Азиза Ааль Рашида стал Хамуд Ааль Субхан. Он женился на сестре мальчика, но через несколько месяцев был отравлен. Его сменил его двоюродный брат Замиль Ааль Субхан, который, чтобы укрепить свое положение, женился на матери эмира Сауда, став ее четвертым мужем. Она была женой по очере­ди Мухаммеда ибн Рашида, затем Абд аль-Азиза ибн Рашида и Султана ибн Хамуда, убийцы и наследника ее приемного сына Митаба ⁷⁹.

Ослабленный Джебель-Шаммар не мог воспользоваться временной приостановкой саудовской экспансии, хотя Касим волновался, по­ощряемый из Хаиля. Бурайдиты вновь попытались утвердить свою само­стоятельность и во главе с новым эмиром тоже из клана Ааль Муханна интриговали за спиной Абд аль-Азиза. Его поход в Джебель-Шаммар кончился неудачно. От риядского эмира откололся Фейсал Ааль Давиш и другие лидеры племени мутайр, вступив в секретный союз с правителем Бурайды Абдаллахом Аба аль-Хайлем. Когда Ибн Сауд узнал об этом, он собрал войско, главным образом из членов племени атайба, которые счи­тались естественными врагами как шаммаров, так и мутайров. Его союз с атайбами блокировал союз Рашидидов с мутайрами. Опасаясь за свою судь­бу, Аба аль-Хайль переметнулся к Абд аль-Азизу. В этот момент риядский эмир был не в состоянии расправиться с Бурайдой, так как должен был сосредоточить усилия на действиях против Фейсала Ааль Давиша⁸⁰.

В апреле — мае 1907 г. у города Эль-Маджмаа в Судайре произошло сражение между мутайрами и войском Абд аль-Азиза, составленным в ос­новном из атайбов. Мутайры были разбиты. Фейсал Ааль Давиш, ранен­ный в этом сражении, запросил мира и выразил покорность Абд аль-Ази­зу. Он был по-прежнему лидером могущественного племени, а в эти труд­ные времена Абд аль-Азиз больше нуждался в живых друзьях, чем в мерт­вых врагах, и принял его заверения в преданности ⁸¹.

В августе — сентябре 1907 г. Султан ибн Хамуд из Хаиля появился в Касиме, где к нему присоединились жители Бурайды во гааве с Аба аль-Хайлем, а также часть племени мутайр. Действия его были неудачными, и Султан захватил мало добычи. Когда Абд аль-Азиз услышал об этом нале­те, он собрал войско из кахтанов, атайбов, субаев и сухулей. К нему присо­единились контингенты из Арида. Во время последующих сражений в сен­тябре 1907 г. Абд аль-Азиз вновь разбил мутайров во главе с Фейсалом. Решающее сражение произошло под Тарафией, в нескольких десятках километров к северу от Ананзы. Бедуины, опасаясь поражения, покинули Абд аль-Азиза, но вернулись, когда увидели, что чаша весов клонится в его пользу. Против Ибн Сауда сражались шаммары, бурайдиты, а также мутайры. Битва при Тарафии считается одним из решающих сражений Абд аль-Азиза с его врагами. Саудовские историки оценивают ее как победу. Рияд­ский эмир, однако, не смог захватить Бурайду и довольствовался грабе­жом ее окрестностей. Стоит подчеркнуть, что Абд аль-Азиз ограничивал грабеж в своих владениях, стремясь к стабилизации своей власти. Шаммары грабили отчаянно, поступая не как долговременная поли­тическая сила, а как участники бедуинского набега. После битвы при Та­рафии шаммары отошли в Хаиль, а Фейсал Ааль Давиш — в пустыню⁸¹.

В Бурайде просаудовская фракция становилась все сильнее. Когда в мае 1908 г. Ибн Сауд с войском подошел к городу, его сторон­ники открыли ему ворота. Аба аль-Хайль и верные ему воины укрылись в крепости. Но поняв, что дело их безнадежно, осажденные попросили мира. Аба аль-Хайль ушел в Кувейт, а оттуда в Ирак. Эмиром Бурайды был назна­чен Ахмед ибн Мухаммед Ааль Судайри, представитель клана, давно связан­ного с Саудидами. Во главе постоянного гарнизона был поставлен его брат ⁸³.

Тем временем Султан ибн Хамуд был убит в Хайле. Во главе эмирата встал Сауд ибн Хамуд ⁸⁴.

В октябре — ноябре 1908 г. в Хиджазе произошли важные события. Османское правительство было вынуждено заменить шерифа Али ибн Абдаллаха шерифом Хусейном ибн Али на посту правителя Мекки. Хусейн рос среди бедуинов, прежде чем отправиться в долгую ссылку в Стамбул. В год, когда была открыта Хиджазская железная дорога до Медины, он нернулся в Мекку, питая тайные честолюбивые планы стать королем ара­бов и во всяком случае утвердить себя в качестве серьезного фактора в аравийской полити­ке.

В 1908 г. в Центральном Неджде началась страшная засуха, которая длилась несколько лет, писал Г.Филби ⁸⁵. Некоторые арабские источники ему противоречат. Во всяком случае, возможно, дожди шли в других рай­онах, а засуха поразила именно Центральный Неджд ⁸⁶. Важно отметить, что многие жители Центральной Аравии считали, что засуха во владе­ниях Абд аль-Азиза была прямым сигналом того, что Аллах настроен про­тив него. А.Мусил писал, что природное бедствие способствовало «общему раз­броду» в Риядском эмирате. К тому же в Джебель-Шаммаре выпали обиль­ные дожди, и некоторые племена покинули Абд аль-Азиза и откочевали в район под властью Хаиля ⁸⁷.

Упадок сельского хозяйства, голод и разорение бедуинов усиливали общую нестабильность и подрывали еще непрочную власть Абд аль Азиза. Одним из признаков неустойчивости в эмирате было восстание против Ибн Сауда в провинции Эль-Харик, где эмир аль-Хазаки был убит сопер­никами из своего же клана. Это произошло, видимо, в феврале — апреле 1909 г. Всю провинцию охватили волнения, и Абд аль-Азиз с трудом смог восстановить порядок ⁸⁸.

Авторитет риядского эмира в его собственных владениях еще не стал безоговорочным. Ему помогало отсутствие сильных противников, но тен­денции к децентрализации, феодально-племенные усобицы временами подрывали центральную власть в Риядском эмирате. Бедуинские отряды часто изменяли Ибн Сауду, а на верные племена кочевников нельзя было положиться безусловно. Постоянно волновалась Бурайда.

В то время как риядский эмир занимался внутренними делами, с запа­да ему стал угрожать энергичный шериф Мекки Хусейн. Османское пра­вительство постоянно подталкивало его на действия против Неджда.

Абд аль-Азиз не забывал, что на западе, на севере и на востоке он был окружен османскими владениями и враждебными ему турецкими вассала­ми. Было очевидно, что рано или поздно его стремление создать сильное государство в Центральной Аравии вновь столкнется с интересами турок. Его смелые дальние набеги говорили о возможности восстановления вах­хабитского государства в его прежних обширных размерах, что беспокоило и турок, и аравийских правителей, зависимых как от Великобритании, так и от Османской империи.

В 1910 г. продолжались военные действия незначительных масштабов против трех двоюродных племянников Абд аль-Азиза — «араифов». Они совершали набеги на племена, преданные Эр-Рияду, а потом укрывались в племени аджман в Эль-Хасе. Их действия не имели серьезных последст­вий, но были одним из элементов внутренней неустойчивости, вызван­ной как замедлением экспансии Риядского эмирата, так и страшной засу­хой. Все три брата были представителями старшей ветви саудовской се­мьи и претендовали на риядский трон⁸⁹.

В марте — апреле 1910 г. Абд аль-Азиз откликнулся на призыв шейха Кувейта выступить против мунтафиков во главе с Саадун-пашой, которые в тот момент были в союзе с Джебель-Шаммаром против кувейтцев. Саадун-паша в июне 1910 г. разгромил объединенные саудовско-кувейтские силы, и мунтафики захватили большую добычу ⁹⁰.

Взаимоотношения Джебель-Шаммара с османскими властями в Хиджазе развивались неровно. Замиль Ааль Субхан в июне 1910г. даже изгнал из оазиса Тайма турецкий отряд. Но Нури ибн Шаалян из племени руала в 1909 г. захватил Джауф и удерживал его некоторое время, оказывая давле­ние на Джебель-Шаммар с севера и северо-востока. Видимо, Нури ибн Шаалян и Абд аль-Азиз установили довольно прочное сотрудничество про­тив общего противника ⁹¹.

За два года правления шериф Хусейн постарался доказать Высокой Порте свою преданность, совершив поход в Асир, в то время как турки были заняты подавлением восстания имама Яхьи в Йемене. Хусейн завое­вал провинцию Асир для своих хозяев и вернулся в Мекку через оазисы Бита, Ранья и Тураба, лежащие на границе Неджда, утвердив над ними свой сюзеренитет.

В конце лета 1910 г. шериф, собрав бедуинское ополчение, вторгся в Неджд. По пути ему удалось случайно пленить брата Абд аль-Азиза — Саада. Противники стали осторожно маневрировать. Хусейн надеялся на по­мощь Джебель-Шаммара и вступил в переписку с Замилем — регентом в Хаиле, который рассчитывал вернуть себе Касим. Хусейн не ожидал круп­ной войны, сил у него было недостаточно, но в руках у него был Саад. Посредником между риядским эмиром и шерифом Мекки стал некий Халид ибн Лювай, которому предстояло играть важную роль при захвате недждийцамн Хиджаза. После переговоров Абд аль-Азиз обещал выплачи­вать султану 6 тыс. риалов в год и подтвердить формальный сюзеренитет турок над Нсдждом. После этого Саад был освобожден, и Хусейн вернулся в Мекку ⁹². Риядский эмир, однако, не собирался выполнять условия согла­шения, не платил никакой дани, и признание сюзеренитета султана на словах ни в чем не проявлялось на деле.

После отключения мира с шерифом Мекки Абд аль-Азиз вновь напра­вился в Эль-Харик, чтобы подавить восстание, которое на этот раз возгла­вил один из «араифов». Все захваченные члены клана Ааль Хаззани, участвовавшие в мятеже, были казнены. Но главу восстания, своего двоюрод­ного племянника Сауда ибн Абдаллаха ибн Сауда, он простил, и тот верно служил ему до конца жизни. Другие «араифы» бежали в Хиджаэ, где ше­риф предоставил им убежище ⁹³.

Вначале 1911 г. шейх Кувейта Мубарак обратился к Ибн Сауду с прось­бой нанести удар по их общему арату — племени зафир. Одновременно он предупредил шейха этого племени Ибн Сувайта о приближении войска Абд аль-Азиза, лишая его набег элемента внезапности. Однако шейх зафиров бежал, сообщив Иби Сауду о двойной игре Мубарака ⁹⁴. С точки зре­ния правителя Кувейта, одно дело — помочь слабому дому Саудидов про­тив могущественного Джебель-Шаммара и другое — возродить из руин Риядский эмират, который быстро превращался в главную силу Централь­ной Аравии. Сам Мубарак питал надежду установить контроль, в частнос­ти, над Касимом, Вашмом и Судайром в качестве преграды на пути расши­рения Риядского эмирата ⁹⁵. Однако после успешного рейда Абд аль-Азиза на зафиров и другие племена Нижнего Ирака Мубарак решил договориться с молодым эмиром и восстановить с ним хорошие отношения ⁹⁶. Несмотря на острое соперничество, Мубарак по-прежнему называл его «мой сын», а Абд аль-Азиз отвечал ему словами «мой отец»⁹⁷.

В 1910 г. Абд аль-Азиза посетил британский политический агент капи­тан У. Шекспир. Его дневники, карты, фотографии до нас не дошли, со­хранились лишь донесения. Он сообщил, что эмир Хаиля, имам Яхья и правитель Асира переписывались с целью организовать восстание про­тив турок. Абд аль-Азиз хотел изгнать турок из Эль-Хасы и искал поддерж­ки у англичан ⁹⁸. В 1911 г. османское правительство все еще называло пра­вителя Хаиля «эмиром Неджда», а англичане писали Абд аль-Азизу только как «шейху Абд аль-Азизу, сыну шейха Абдуррахмана Ааль Сауда»⁹⁹.

Восточная провинция постоянно притягивала к себе внимание прави­телей Эр-Рияда. Дело было не только в том, что они считали ее своей законной вотчиной. Богатые оазисы Эль-Хасы и таможенные доходы мог­ли укрепить финансовое положение Саудидов. Риядскому эмирату нужен был выход к морю. Положение в Эль-Хасе благоприятствовало планам Абд аль-Азиза, так как местное население ненавидело турок. Но Ибн Сауд по опыту жизни в Кувейте понимал, что главная сила в Персидском зали­ве — англичане, и с 1903 г. предпринимал попытки установить с ними дружественные связи ¹⁰⁰. В мае 1904 г. он даже направил английскому гене­ральному консулу в Бушире Перси Коксу ¹⁰¹ письмо, в котором выражал недовольство помощью, оказываемой турками Рашидидам. Англичане на­значили политического агента в Кувейт, но их взаимоотношения с Абд аль-Азизом конкретно ни во что не вылились. Он сообщал англичанам о своих планах захватить Эль-Хасу и пытался заручиться их поддержкой. Но в тот период англичане, по-прежнему придерживаясь политики не­вмешательства в дела Неджда, уклонялись от принятия каких-либо обяза­тельств ¹⁰².

В 1911 г. Ибн Сауд посетил Кувейт, провел дружественные беседы с британским агентом и достиг договоренности о сотрудничестве. Рияд­ский правитель, отказываясь от каких-либо претензий в Маскате и Омане, должен был установить контроль над Эль-Хасой и Эль-Катифом, Дарином и портом Эль-Укайр, а англичане — не допустить вмешательства какой-либо державы со стороны моря. За все это Ибн Сауд должен был признать британский протекторат над своим эмиратом, не вступать в войну без согласия британского правительства. Англичане получали право на экс­плуатацию минеральных богатств на полуострове. Британское правитель­ство обещало снабжать Абд аль-Азиэа войсками и артиллерией, если бы он нуждался в этой помощи. Британское правительство могло вести вой­ну без предварительного одобрения риядского эмира ¹⁰³. Это соглашение не было заключено, но оно соответствовало и характеру предыдущих пе­реговоров, и британскому курсу на то, чтобы не препятствовать Абд аль-Азизу в захвате Эль-Хасы, и общим положениям будущего договора 1915г. Фактически Великобритания в тот период рассматривала Риядский эми­рат как протекторат или потенциальный протекторат в рамках своей сферы влияния в бассейне Персидского залива.

В 1911 г. в Асире началось восстание против турок во главе с Мухамме­дом ибн Али Ааль Идриси. Турки попытались склонить Абд аль Азиза к военным действиям против асирцев. На это риядский эмир ответил, что он — араб и не присоединится к туркам в войне против Мухаммеда Ааль Идриси, которого он считает союзником и братом. Наоборот, он послал ему кое-какую военную поддержку. Старые религиозные симпатии асир­цев к ваххабитам скреплял формировавшийся между ними союз ¹⁰⁴.

В начале 1912 г. Высокая Порта, занятая войной в Европе, пыталась получить поддержку от своих отдаленных аравийских провинций или обеспечить их нейтралитет. К Абд аль-Азизу была послана делегация, ко­торая вела речь, в частности, о направлении недждийских войск для под­держки турецкого гарнизона в Эль-Хасе. Ибн Сауд чувствовал, что скоро Эль-Хаса, как созревший плод, упадет ему в руки.

Терпя поражения на Балканах, османское правительство настойчиво пыталось сделать Ибн Сауда своим союзником в Аравии. Турецкая делега­ция, прибывшая в Эр-Рияд, предложила ему изложить его соображения и жалобы. На это Абд аль-Азиз ответил губернатору Басры Сулейману Шафих-паше: «Вы не обращаетесь хорошо с арабами и не проявляете ни малейшей справедливости. Я знаю, что вы просите моего совета, чтобы разведать настроения и узнать мои намерения. Вот вам мое мнение: вы несете ответственность за раздоры, которые происходят между арабами. Вы ограничились только тем, что правите, и даже этого не можете де­лать. Вы забыли, что правитель несет ответственность за благосостояние управляемых. Дело правителя устойчиво лишь благодаря справедливос­ти и великодушию. Вы забыли, что арабы не прощают обид. Они готовы потерять все, что у них есть, лишь бы сохранить честь». Вместе с тем Абд аль-Азиз предложил созвать конференцию арабских лидеров в нейтраль­ном городе для того, чтобы предоставить им возможность свободно вы­сказать свое мнение. Он предложил, чтобы турки пересмотрели свои от­ношения с арабскими народами с целью установления более подходящей формы правления с участием арабов. Риядский эмир предлагал, чтобы в рамках Османской империи существовало несколько арабских госу­дарств, или одно объединенное арабское государство во главе с одним правителем, или отдельные политические единицы во главе с местны­ми правителями, которые действовали бы как автономные турецкие гу­бернаторы ¹⁰⁵. Предложения риядского эмира шли настолько вразрез с политикой младотурок, что лишь их военно-политическая слабость не позволяла им ответить на дерзкие предложения Абд аль-Азиза военной экспедицией.

Однако переписка Ибн Сауда с губернатором Басры продолжалась. «Эмир Неджда Ибн Сауд написал здешнему валию письмо, требуя, чтобы турецкое правительство признало его независимым, — сообщало россий­ское консульство в Басре 17 июля 1912 г. — Бассорский вали поспешил ответить ему уговорами, что как мусульманин он должен оставаться вер­ным султану-халифу. В сущности, и теперь власть турок в Неджде чисто номинальная, и в столице оного — Рияде нет ни турецких чиновников, ни солдат. Тем не менее обычно Ибн Сауд хотя бы на словах заявлял о своей покорности и преданности султану... Уместно вспомнить также, что он издавна претендует также и на береговую полосу Эль-Хаса... Вероятно, в дело это посвящен и капитан Шекспир, английский агент при шейхе Му­бараке»¹⁰⁶.

В конце весны — начале лета 1912 г. шериф Мекки Хусейн вновь совер­шил рейд на Неджд, собрав ополчение из бедуинов атайба, а брат риядского эмира Мухаммед напал на подразделение бедуинов атайба, которые под­чинялись Хусейну¹⁰⁷. Взаимоотношения между правителями обострились до крайности. Их взаимные обвинения дошли даже до Стамбула. Шериф запретил недждийцам совершать хадж, пришедшийся на ноябрь—декабрь 1912 г.¹⁰⁸ Религиозные и торговые последствия этого решения трудно переоценить. Недждийцы были возмущены, особенно торговцы, которые лишились доходов от паломников. Агенты Хусейна настраивали населе­ние Касима против Эр-Рияда, и губернатор Ибн Джилюви даже казнил нескольких касимцев. Абд аль-Азизу действительно был нанесен серьез­ный удар, но ненависть недждийцев обратилась прежде всего против ше­рифа Мекки ¹⁰⁹. Так закладывалась база будущего конфликта, который раз­решится завоеванием недждийцами Хиджаза.

Зарождение движения ихванов. Несмотря на первые успехи, Абд аль-Азиз не имел достаточно устой­чивой и широкой опоры в Центральной Аравии. Ему не хватало поддерж­ки такого религиозно-политического учения, которое сплачивало населе­ние вокруг дома Ааль Саудов во времена его предков. Клан Саудидов был связан с религиозной идеей, которая и саму борьбу за централизацию в интересах эмира и правящей знати и грабительский набег освящала зна­менем «истинного ислама». Но в первом десятилетии деятельности Абд аль-Азиза мы ие находим признаков того, чтобы он делал особый упор на религию для утверждения законности своей власти, укрепления предан­ности населения, придания динамизма своим завоевательным походам.

В этот момент в Неджде зародилось движение ихваиов — «братьев». Абд аль-Азиз вряд ли был одним из авторов идеи ихванизма или основате­лем движения. Духовными отцами ихвакизма считаются риядский кади Абдаллах ибн Мухаммед ибн Абд аль-Латыф из семьи Ааль аш-Шейха, кади Эль-Хасы шейх Иса и некий Абд аль-Керим аль-Магриби, который при­был в Аравию примерно на рубеже века и поселился в районе будущей хиджры (поселения) Эль-Артавия ¹¹⁰.

Помимо строгого соблюдения пяти основных положений ислама к ихванам предъявлялись требования быть преданными своим «братьям» — участникам движения, подчиняться эмиру-имаму, всячески помогать друг другу, а также отказываться от общения с европейцами и жителями уп­равляемых ими стран ¹¹¹.

Точная дата основания первой колонии, Эль-Артавии, неизвестна, но она, видимо, появилась в первой половине 1913 г.¹¹² Газета «Умм аль-кура» (саудовский официоз, основанный после присоединения Хиджаза) писа­ла 1 марта 1929 г. о январе 1913 г. как о дате основания первой хиджры ¹¹³.

Первые поселенцы-ихваны обосновались у группы колодцев в вади с хорошими пастбищами и многочисленными деревьями. Эта долина нахо­дилась в районе дира одного из самых могущественных и гордых племен Центральной Аравии, мутайров, на караванном пути из Кувейта в Касим. Багдадский журнал «Люгат аль-араб» утверждал, будто «грабеж и убийст­во — в крови мутайров»¹¹⁴.

Некоторые члены племени мутайр добровольно продали часть своих верблюдов и кое-какое лагерное снаряжение, необходимое для поддержа­ния бедуинского образа жизни, на рынках в Кувейте. Они поселились в районе Эль-Артавии и стали строить жилища, решив посвятить себя исключительно земледелию и изучению единобожия. К мутайрам присоединились члены подразделения племени харб — ураймат, или араймат. Они осуществили большую часть строительства в поселении, потому что у них были необходимые навыки в ремесле, строительстве и земледелии в отли­чие от бывших бедуинов. Урайматы вырыли многочисленные ко­лодцы ¹¹⁵.

Традиционные узы родо-племенной взаимопомощи трансфор­мировались во взаимопомощь ихванов: если кто-либо из них терял свое имущество в результате набега или падежа скота, «братья» организовывали сбор пожертвований в его пользу ¹¹⁶.

За хиджрой Эль-Артавия последовали многие другие. Племя атайба организовало хиджру в Эль-Гатгате, впоследствии разру­шенную. К 1918 г. большое число таких поселений возникло по всему Неджду ¹¹⁷. Если в 1920 г. в Аравии было 52 ихванских поселения¹¹⁸, то в 1923 г. их стало 72 и в 1929 г.— примерно 120 ¹¹⁹. «Умм  аль-кура» в   1929 г. сообщала, что аназы  основали 7, шаммары—16, харбы—22, мутайры—12, атайбы—15, су-баи—3, сухули—3, кахтаны—8, давасиры—4, бану халид—2, аджманы—14, авазимы—2, бану хаджир—4, ааль мурра—4, хитаймы —3, зафиры —1 поселение ¹²⁰. Но даже в период максимального подъема движения в хиджрах осела десятая или в лучшем случае пятая часть бывших кочевников.

Естественно, что хиджры появлялись у колодцев или же в оазисах, где были возможности для более широкой земледельче­ской деятельности. И засуха и кризис кочевничества, т. е. хозяй­ственная необходимость, подталкивали бедуинов к оседанию на землю. Их миграция на север, в районы, находившиеся под контролем османских властей, была ограничена из-за нежелания бедуинов оказываться в зависимости от произвола турок, а затем англичан.

Ибн Сауд, поощряя процесс оседания на землю, помогал ихванам деньгами, семенами; сельскохозяйственными орудиями, материалом для строительства мечетей, школ и поселений, а так­же посылал религиозных учителей — мутавва. Кроме того, он обеспечивал воинов оружием и снаряжением для «защиты ре­лигии».

Эмиры хиджр, приезжая со свитой к Абд аль-Азизу не менее раза в год, получали от него денежное пособие, пользовались его гостеприимством. Имена эмиров регистрировались в специальных книгах, и размер пособия определялся в зависимости от их заслуг и числа последователей. Ежегодное вознаграждение получали ихваны — воины, занесенные в реестровые книги в канцелярии Ибн Сауда. В качестве разового пособия по отдельным просьбам выдавались средства для получения продовольствия, скота или покрытия долга, на свадьбу или строительство дома ¹²¹.

Формальным условием для принятия в хиджру был отказ от привычек и обязанностей племенного образа жизни. Однако это требование на практике не соблюдалось и в хиджрах селились в ос­новном на племенной основе. Фактически поселения ихванов стали ставками шейхов крупнейших племен. Попытка Ибн Сауда лишить племена с помощью ихванского дви­жения их традиционных лидеров не удалась. Фейсал Ааль Давиш из мутайров обосновался в Эль-Артавии, Ибн Биджад из атайбов — в Эль-Гатгате. Иби Нухайт из харбов — в Духна и Ибн Джибриль и Ибн Сунайян из шаммаров — в Эль-Аджфаре ¹²².

Религиозный энтузиазм ихванов должен был направляться на покло­нение Аллаху и. естественно, на службу его представителям на земле. Их религиозное и светское рвение должно было вознаграждаться, как и рань­ше, военной добычей, но не в результате межплеменных рейдов и грабе­жей на дорогах, а в войне с «многобожниками». Хозяйственная и социаль­ная необходимость в оседании кочевников и в переходе к земледелию сочетались с религиозным рвением и военными потребностями, но эти задачи могли противоречить друг другу, и некоторые хиджры разруша­лись. Конечно, вряд ли можно было ожидать, что бывшие бедуины быст­ро расстанутся с прежними навыками и привычками кочевничества и превратятся в хороших земледельцев. Довольно часто при работе в поле им не хватало надолго религиозного энтузиазма, и бывшие бедуины с большей охотой становились «воителями за единобожие», чем феллахами. Риядсхне улемы издали фетву в пользу земледелия, оседлого образа жиз­ни и торговли ¹²³. Оседание шло, как правило, добровольно, но были слу­чаи насильственного обращения в ихваны, особенно с 1918 г. «Завоева­ние и обращение практически шли рука об руку, хотя что-нибудь одно из них временами предшествовало, а временами следовало за другим» ¹²⁴, — писал ар-Рейхани.

В хиджрах сохранялись элементы кастовых различий между «благо­родными» племенами, поставлявшими воинов-земледельцев, и «неблаго­родными», которые должны были заниматься ремеслами и строительст­вом и обеспечивать функционирование вновь образованных поселений ¹²⁵. Действительно, сек­ция племени харб, одного из самых «благородных» племен в Аравии, осевшая в Эль-Артавин вместе с мутайрами, была из подчиненных «неблагородных» урайматов ¹²⁶. Они и в хиджре фактически остались в подчиненном, униженном положении.

Часто ремесленники и мелкие торговцы считались некомбатантами, т.е. людьми, на которых не распрострняются военные действия, они должны были подковывать лошадей, изготовлять и чинить оружие и сельскохозяйственные орудия. Когда начиналась война, они оставались в поселениях ¹²⁷.

Что касается мутавва — религиозных наставников, то они представляли собой как бы низший эшелон улемов, учеников богословов, подготовленных в Эр-Рияде и в других центрах. Практически мутавва в поселениях выполняли роль проповедников и агентов центральной влас­ти — риядских улемов и лично эмира ¹²⁸. В самые крупные хиджры Абд аль-Азиз назначал судей — кади, обычно из семейства Ааль аш-Шейха.

Военнообязанные жители хиджр были разбиты на три категории. В первую входили те, которые постоянно находились в состоянии боевой готовности и должны были откликнуться на первый призыв к джихаду. Во вторую — люди, находившиеся в резерве. Затем шли те, которые в случае войны обычно оставались в поселениях, но по решению улемов также могли быть призваны в армию эмира в чрезвычайных обстоятельствах. Жители хиджр несли службу со своими верблюдами, оружием и продовольствием. Лишь некоторые хиджры, расположенные в центре Недждд, поставлявшие бойцов, периодически получали пособие из казны на воен­ные нужды¹²⁹.

«Ихваны сделались "белым ужасом Аравии", — писая А. Першиц. — ...с их помощью Абд аль-Азиз уже к началу 20-х годов XX в. в основном сломил сопротивление самых сильных бедуинских племен и установил в стране "беспрецедентный", по выражению Филби, порядок, или же, как назвали новый режим бедуины, — "время намордника". Старинные приви­легии шейхских домой — освобождение от уплаты закята, взимание хувы с более слабых соседей — были отменены (хотя и сохранились в других формах и в ограниченных масштабах. — А.В.). Их традиционный промы­сел — грабительские набеги — стал наказываться настолько непреложно и строго, что кочевой знати оставалось либо смириться, либо бежать за пределы Нсдждийского эмирата. Монтань приводит характерную касыду, записанную в среде недждийских эмигрантов:

— Беговые верблюды разжирели от спячки.

Они забыли, как мчались в битвах.

О Абу Забан! Нет больше сражений:

Их запретили власти.

Сколько ушло, гневных,

В землю чужих племен

Из-за того, что, наказываемые тюрьмой,

Они утратили вкус к набегам»¹³⁰.

Бедуины, которые поселились в хиджрах, считали, что они покинули джахилийю, т. е. состояние доисламского невежества, и приняли подлин­ный ислам. Они с таким рвением принимались распространять свои убеж­дения, что избивали не присоединившихся к ним кочевников и оседлых, считая их немусульманами. Дело приняло столь серьезный оборот, что Абд Аль-Азиз был вынужден в октябре 1914 г. обратиться к улемам, чтобы они издали специальную фетву, призывающую к терпимости и умеряющую пыл ихванов. Богословы подтвердили тогда, что заставлять людей носить чал­му вместо укаля, отказываться от прежнего образа жизни, насильно застав­лять кого-либо присоединяться к ихванам — все это противоречит шариату, и ни Аллах, ни его посланник этого не требовали. Хотя фетва и оказала воздействие, но недостаточное, и год спустя риядский эмир направил опыт­ных улемов в хиджры, чтобы, насколько возможно, восстановить ущерб, нанесенный прежними фанатичными проповедниками¹³¹. Учитывая, что бедуины действительно раньше имели лишь смутное представление об исламе, для них этот переход, как и замена обычного племенного права шариатом, имел драматический характер. А. Мусил отмечал, например, усиление религиозных чувств среди руала, участвовавших в ихванском дви­жении. Во всяком случае, многие бедуины могли уже читать наизусть ка­кую-нибудь суру из Корана¹³².

Известно, что неофиты более решительны и фанатичны в своем рве­нии, чем старые последователи религиозных доктрин. Поэтому почти не знавшие ранее ислама бедуины с особым рвением выполняли религиоз­ные предписания, такие, как пять молитв в день, и наказывали палками уклонявшихся. Чтобы отличаться от других мусульман, которых они счи­тали «многобожниками», ихваны стали носить белые тюрбаны вместо обычной куфии, подбривать усы и укорачивать бороды, иногда подкра­шивая их хной. Они укоротили свой дишдаш (длинную рубаху до пят) так, что он лишь немного закрывал колени. По замечанию Диксона, они выглядели просто оборванцами¹³³. Ихваны запретили любую музыку, кро­ме военных барабанов, не пили кофе, потому что он не был известен во времена пророка, и избегали табака, как яда ¹³⁴. Алкоголь был безусловно запрещен, как и шелк, и золотой орнамент для мужской одежды. Прокля­тие было наложено на азартные игры, предсказание судьбы и колдовство ¹³⁵. Отметим здесь, как и в раннем ваххабите, эгалитаристский характер мно­гих религиозно-бытовых запретов ихванов. Это была форма протеста на­родных «низов» против «роскоши» (по аравийским понятиям) правящих классов.

На приветствия других мусульман ихваны отвечали только в том слу­чае, если те сами были ихваны. Когда же ихваны встречали европейца или араба из Ирака или прибрежных государств Персидского залива, они закрывали лицо руками, чтобы не быть оскверненными их взглядом. Дик­сон писал, что однажды он появился на маджлисе самого Ибн Сауда и тогда группа ихванских шейхов встала и покинула совещание, закрыв свои лица от гостя. Он мог слышать их сдержанные проклятия в свой адрес, хотя и был гостем их имама ¹³⁶.

Ихваиы считали «многобожниками» всех, кто к ним не присоединил­ся, — как жителей оазисов и городов, так и кочевников ¹³⁷. Во имя обнов­ленной религии члены «братства» совершили немало жестокостей, хотя их фанатизм усиливал боеспособность войска Ибн Сауда ¹³⁸. Диксон счи­тал, что в результате ихванского движения между 1913 и 1930 гг. пришел в упадок бедуинский рыцарский кодекс «фирусийя»¹³⁹.

Многие авторы подчеркивали, что сам Ибн Сауд никогда не был фанатиком. Он использовал ихвансхое движение в своих целях, умело обходя его крайние требования. Уже во время первой мировой войны, согласив­шись на британский протекторат и получая месячную субсидию от анг­лийского правительства. Абд аль-Азиз объяснял, будто она была всего лишь налогом «джизия», который христиане платили первым мусульманским халифам ¹⁴⁰. Но даже на начальной стадии движения он до конца не до­верял ихванам как в силу их бедуинского происхождения, так и из-за чрез­мерного, с точки зрения крупного феодала, распространения в ихванском движении эгалитаристских черт. В окружении риядского эмира против ихванов особенно сильно был настроен его близкий родственник и сподвижник Абдаллах ибн Джилюви ¹⁴¹.

Присоединение Эль-Хасы. Узнав о поражении турок в первой балканской войне, Абд аль-Азиз стал готовиться к походу на Эль-Хасу. В начале 1913 г. он перебрался в Касим, где объявил всеобщую мобилизацию¹⁴².

В тот момент ихваны уже входили в его войско, но не составляли боль­шинства воинов. Собрав оседлых жителей Неджда и присоединившихся к ним бедуинов, Ибн Сауд направился в Эль-Хасу. Перед тем как начать эту военную кампанию, он встретился с английским офицером Дж. Личменом и, видимо, предупредил его о плане нападения на турок ¹⁴³.

Население Эль-Хасы, измученное турецкими вымогательствами и гне­том, смотрело на неджднйцев как на избавителей. Еще в 1903 г. россий­ский консул в Басре писал, что османский мютесарриф в Эль-Хасе «своим самоуправством и лихоимством довел арабское население санджака до изнеможения»¹⁴⁴.

Большие силы, которые Абд аль-Азиз собрал в районе колодцев и паст­бищ между Эр-Риядом и Кувейтом, обеспокоили турок. Губернатор Багда­да Джемаль-паша пригрозил направить два батальона в Неджд, чтобы прой­ти его из конца в конец. Риядский эмир дерзко ответил, что скоро он облегчит задачу Джемалю. сократив расстояние, которое предстоит пройти этим батальонам для встречи с ним ¹⁴⁵. Турецкий мютесарриф Эль-Хасы Надим-бей направил к Абд аль-Азизу своего представителя, чтобы разуз­нать о его намерениях. Ибн Сауд утверждал, что собирается всего лишь напасть на одно из племен в Кувейте. Одновременно он направил людей в Хуфуф, чтобы закупить большое количество ряса и фиников. Через сво­их агентов в Эль-Хасе правитель Неджда узнал расположение турецких гарнизонов и установил связи с местными жителями¹⁴⁶.

«Власть турок над Эль-Хасой была призрачной, — доносил российский консул в Басре. — Она почти кончалась за пределами городов... В первых числах мая Ибн Сауд. собрав около 8 тыс. хорошо вооруженных арабов, внезапно вторгся в Эль-Хасу и произвел нападение на Хуфуф. Большого труда ему овладеть городом не представляло»¹⁴⁷.

Атака на город началась ночью с помощью заранее заготовленных пальмовых стволов, веревок и лестниц. Скоро город пал, как и цитадель Кут, за исключением мечети Ибрагим-паши в самой крепости. Мютесар­риф и часть его гарнизона укрепились в мечети. Всего в Хуфуфе в тот момент было 1200 турок¹⁴⁸.

Под мечеть была подведена мина, и осажденных предупредили, что если они не сдадутся, то мину взорвут и начнется штурм. Мютесарриф решил сложить оружие. Гарнизон был выведен из города под эскортом, которым командовал Ахмед ибн Сунайян. дальний родственник Абд аль-Азиза. Турки отплыли на Бахрейн.

Через некоторое время они высадились в порту Эль-Укайр, чтобы по­пытаться вернуть контроль над Эль-Хасой. Некоторые из них были захва­чены в плен, остальные опять бежали на Бахрейн. Затем недждийцы за­хватили и Эль-Катиф. Абд аль-Азиз написал англичанам письмо, жалуясь на то, что они позволили туркам использовать Бахрейн как базу для дей­ствий против него. Видимо, он был уверен в поддержке англичан и его разочаровало их бездействие¹⁴⁹.

Восточная провинция была теперь в его власти. «Вполне возможно, что все это случилось не без ведома, а может быть, и советов англичан, интриги которых среди арабских шейхов хорошо известны»¹⁵⁰. — писал российский консул в Басре.

Риядский правитель, не теряя времени, стал «умиротворять» шиитов, традиционно настроенных враждебно к Саудидам и ваххабитской доктри­не. Губернатором Эль-Хасы Абд аль-Азиз назначил своего двоюродного брата Абдаллаха ибн Джилюви, и тот начал беспощадно расправляться с активными шиитами, особенно в Эль-Катифе¹⁵¹.

Во времена османской администрации доходы с провинции составляли 37 тыс. лир в год, а расходы на содержание гарнизонов и администрации — 52 тыс. Но, по мнению российского консула в Басре, доходы с Эль-Хасы можно было увеличить¹⁵², что и решил сделать Абд аль-Азиз. Он выслал иностранных купцов из Эль-Хасы и Эль-Катифа и на весь импорт в Вос­точную провинцию со стороны моря наложил 8%-ную пошлину¹⁵³. Абдаллах ибн Джилюви железной рукой искоренил грабеж на караванных путях, и купцы могли теперь путешествовать по провинции в относитель­ной безопасности¹⁵⁴.

Риядский эмират отнял у Османской империи относительно богатую аравийскую провинцию и получил выход к Персидскому заливу от Кувей­та до Катара. Значение Эль-Хасы для Риядского эмирата трудно переоце­нить. Территория, которую до того времени контролировали Саудиды. была лишена каких-либо природных ресурсов. Урожай фиников в ее гра­ницах едва покрывал нужды оседлого и кочевого населения. Зерна не хва­тало, и эмират нуждался в его импорте. Оседлое население почти целиком зависело от ввоза тканей. Войско нуждалось в закупках за границей оружия. Захват богатой провинции и выход к Персидскому заливу гаран­тировали жизнеспособность и дальнейшее укрепление государства Саудидов.

Великобритания, рассчитывая в конечном счете превратить его в свой протекторат, не препятствовала изгнанию турок из Эль-Хасы. Английский представитель на Бахрейне нанес визит вежливости Абд аль-Азизу в пор­ту Эль-Укайр после падения Эль-Хасы. В конце 1913 г. политический агент Великобритании в Ку­вейте капитан Шекспир, который уже встречался с Ибн Саудом, посетил его в Эр-Рияде, а затем совершил большое путешествие по Аравии до Су­эца. Не имея других полномочий, он обсудил с риядским эмиром лишь общую ситуацию¹⁵⁵.

Однако информация, которую Шекспир не мог или не хотел сооб­щить Абд аль-Азизу, заключалась в том, что Великобритания вела двой­ную игру. В июне 1913 г. между османским послом Ибрагимом Хакки-пашой и английским министром иностранных дел Эдуардом Греем была за­ключена конвенция о разграничении владений Османской империи и бри­танских протекторатов на аравийском побережье Персидского залива — Кувейта, Бахрейна и Договорного Омана. Все эти территории так или иначе были связаны с Эль-Хасой, которая не была упомянута в соглаше­нии; таким образом, формально предполагалось, что она была частью Османской империи¹⁵⁶.

В марте 1914 г. Великобритания и Османская империя согласились разделить Аравийский полуостров. По условиям договора граница между владениями двух государств пролегала вдоль прямой линии, протянув­шейся от полуострова Катар через пустыни Центральной Аравии до гра­ницы между аденскими протекторатами и Йеменом. Все, что лежало к северу от этой линии, считалось османской территорией, включая не толь­ко Эль-Хасу. но и Неджд. А все, что лежало к югу, считалось британской территорией ¹⁵⁷. Этот договор, впрочем, потерял смысл с началом первой мировой войны.

После падения Эль-Хасы последовали переговоры Абд аль-Азиза с представителями османских властей. Ни сил, ни денег для возвращения по­терянной провинции у Порты не было, и турки хотели лишь «сохранить лицо». «Посылка в Эль-Хасу экспедиционного корпуса для турок в на­стоящее время представляется совершенно невозможной, ни в Багдаде, ни в Бассоре у турок нет достаточного количества солдат, — сообщало рос­сийское консульство в Басре 27 мая 1914 г. — Кроме того, английское прави­тельство, следящее с огромным интересом за всем тем, что происходит в Эль-Хасе, постарается... воспрепятствовать туркам вновь утвердиться на берегах Персидского залива»¹⁵⁸.

Риядский эмир, как пишет Г. Филби, согласился устно признать сюзеренитет султана над своей территорией в обмен на турецкое оружие и деньги, которые позволили бы ему обеспечить безопасность прибрежной провинции ¹⁵⁹. «Генерал-губернатор получил из Константинополя фирман для вручения Ибн Сауду, — сообщал российский консул в Басре в июне 1914 г. — Фирман назначает его валием Неджда и Эль-Хасы»¹⁶⁰.

Американский исследователь Г. Троллер категорически утверждал, что 15 мая 1914 г. был заключен формальный османско-саудовский договор, который, в частности, предусматривал, что «Недждийский вилайет дол­жен остаться под управлением Абд аль-Азиза-паши Аяль Сауда на все вре­мя его жизни в соответствии с султанским фирманом. После его смерти правление будет передано его детям и внукам фирманом падишаха при условии, что эмир останется верен османскому правительству и своим предкам». В соответствии со статьей 7 турецкий флаг должен был быть поднят над всеми государственными учреждениями, а также на судах, при­надлежащих вилайету Неджд. Статья 9-я гласила: «Упомянутый вали (губер­натор или командующий) не может вмешиваться в иностранные дела, или заниматься заключением международных договоров, или предоставлять концессию иностранцам». Статья 12 предусматривала, что губернатор Неджда должен сражаться на стороне Османской империи ¹⁶¹.

Г. Филби считал, что с началом первой мировой войны Абд аль-Азиз освободился от «устного обязательства» перед турками. Во всяком случае, поведение недждийского эмира с началом военных действий показывало, насколько мало он считался со своими обязательствами по отношению к султану и насколько мало рычагов имели турки, чтобы заставить его дей­ствовать в их интересах ¹⁶². «Памятная записка правительства Саудовской Аравии» утверждала, будто бы «в саудовских архивах не нашлось никако­го документа, содержащего заключенное саудовско-турецкое соглашение»¹⁶³. Отсутствие такого документа в саудовских архивах, если его там действи­тельно не было, ничего не доказывает. Вместо подписанного соглашения могла существовать устная договоренность, которую обе стороны могли выполнять, если это было в их интересах. Во всяком случае, Г. Троллер дал полный текст турецко-недждийского договора, хотя на нем действительно не стояло подписи Абд аль-Азиза.

В Стамбуле понимали, что, несмотря на договор с Великобританией о разделе Аравии и устные заверения Ибн Сауда в преданности султану, ре­альный контроль над Недждом и Эль-Хасой утерян. Поэтому османские власти стали укреплять Джебель-Шаммар и, в частности, обещали предо­ставить ему 10 тыс. винтовок, продовольствие и деньги ¹⁶⁴. Абд аль-Азиз, узнав об этом соглашении, лишний раз убедился, что Стамбул сделал став­ку на Хаиль и потенциальная турецкая угроза Риядскому эмирату со­хранялась.