Глава XII

УСИЛЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОЙ ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ И ДВИЖЕНИЕ ИХВАНОВ

(1926-1934)

Положение в Хиджазе. После завоевания Хиджаза Ибн Сауд столкнулся с необходимостью управлять страной, гораздо более развитой, чем Неджд и даже Эль-Хаса. Административно-бюрократический аппарат Хиджаза формировался под влиянием османских стандартов и был самым усовершенствованным в Аравии. При короле Хусейне стал публиковаться даже бюджет с обеспечением расходов, хотя на практике он, конечно, не соблюдался. Появились зачатки регулярной армии. Были основаны средние школы. Официальная газета «Аль-Кыбла» демонстрировала осведомленность о внешнем мире, нередко уделяя большое внимание событиям в Европе. Она публиковала сообщения и об обществен­ных работах, таких, как расширение телефонной сети, расчистка улиц.

Абд аль-Азиз решил не менять структуру управления, созданную Хусейном и Али. Он просто заставил ее служить себе ¹.

Предстояло еще примирить недждийских и хиджазских богословов и приучить мекканских улемов к мысли, что они должны будут уступить первую роль риядцам. Чтобы сгладить теологические разногласия, улемы Эр-Рияда провели ряд совещаний со своими мекканскими коллегами, после которых заявили, что у обеих групп нет существенных расхождений.

Конечно, вряд ли можно считать, что все обстояло так просто. Разногласия между недждийцами  и  хиджазцами  сохранялись ².

Некоторые общественные работы, осуществляемые иностран­ными фирмами, начатые при Хусейне, продолжались ³.

К моменту захвата Хиджаза Ибн Сауд уже понимал значение телефона и радио как технических средств усиления своей власти и автотранспорта для хозяйственных и военных нужд. Но телефон и радио в глазах бедуинов и догматиков-улемов казались изобретением дьявола.   Путешественники  и  историки оставили  множество анекдотов об отношении ихванов к техническим средствам связи.  Вопрос об их дозволенности  религией был решен,  когда прочитали отрывок из  Корана по телефону, а затем по радио ⁴. Автомобили тоже казались ихванам изобретением безбожников, если не самого дьявола. Первый грузовик, который появился в городе Эль-Хаута, был сожжен, а его водитель едва избежал той же участи. Самолеты же, по мнению улемов, летали против воли Аллаха. Однако практические нужды общества оказались сильнее косности и догм, в королевстве Ибн Сауд а все шире недрялись и автомобили, и радио, и телефон. Спустя два-три десятилетия даже улемы пользовались самолетом ⁵. Граммофоны и кино остались табу. Их ввоз был запрещен, но в частных домах появились проигрыватели и кинопроекторы ⁶.

Король понимал, что он должен принимать во внимание интересы хиджазской знати. Когда в августе 1926 г. он назначил своего сына Фейсала вице-королем Хиджаза, одновременно были опубликованы так называемые «основные положения» — нечто вроде «конституции». Они определили статус вице-короля, консультативного совета, административных органов ⁷.

Консультативный совет — маджлис аш-шура, который был создан вслед за провозглашением «конституции», состоял из эмира Фейсала в качестве вице-короля, четырех его советников и шести знатных хиджазцев. Несомненно, что все представители хиджаз­ской аристократии, вошедшие в совет, не поддерживали раньше ни Хусейна, ни Али или, во всяком случае, если поддерживали, то отреклись от них. В 1924 и 1925 гг. в Мекке существовали ассамблеи с совещательными функциями, сформированные из знати, улемов и купцов. Они в некотором роде могли претендовать на самостоятельность и предъявлять претензии к королю. Но ни один из их депутатов не попал в консультативный совет 1926 г., и поэтому логично предположить, что Ибн Сауд был раздражен их деятельностью ⁸.

Разница между первыми ассамблеями и консультативным со­ветом, состоявшим из безгласных лиц, разительна. Контроль Абд аль-Азиза над Хиджазом стал полным. Его признали королем Хиджаза и в самой стране, и в мусульманском мире, и он не нуждался в украшении фасада. Кроме того, Абд аль-Азиз, очевид­но, чувствовал, что «конституция» Хиджаза могла бы оказаться заразительным примером для населения Неджда, и пресекал «кра­молу» в зародыше.

В последующие годы хиджазское правительство Фейсала все больше принимало  характер ближневосточной бюрократии в ее примитивном виде, но отнюдь не конституционной монархии. Эта бюрократия функционировала с помощью более  образованных по сравнению с недждийцами хиджазцев, хотя и под контролем эмира Фейсала и его ближайших советников.

В  то   время  как  Абд   аль-Азиз   с   группой   более   или   менее просвещенных советников пытался приспособить для своих нужд административный аппарат Хиджаза, ихваны были полны решимости «очистить» его от «скверны» и уничтожить места поклонения, которые они считали противоречащими   исламу. Хафиз Вахба жаловался, что, «возможно, самое большое несчастье, с которым столкнулось ваххабитское реформаторское движение, был  энту­зиазм, с которым эти невежественные люди приняли ваххабизм» ⁹. Во время умиротворения Хиджаза перед феодальным правителем Абд аль-Азизом остро стала проблема, как вести себя с ихванами,

В Мекке ихваны разрушили памятник над местом рождении пророка, дома Хадиджи и Абу Бакра ¹⁰. Г. Филби, который уча­ствовал в паломничестве 1931 г., отмечал уничтожение всех гроб­ниц в Хиджазе и сокрушался из-за того, что будущие поколении забудут об исторических фактах, связанных с этими местами ¹¹. Хотя ихванами и двигал морально-религиозный стимул, но в них прочно сидела и бедуинская враждебность к тому, чему поклонялись и чем наслаждались забывшие «истинный» ислам оседлые жители городов Хиджаза. Когда ихваны заняли Эт-Таиф и Мекку, они стали разбивать зеркала и использовать дверные и оконные рамы для костров ¹². Хотя это поведение обычно для завоевателей, в нем проявилась скрытая ненависть кочевых масс к «роскоши» городов. Эгалитаристские тенденции ихванов смешивались с ре­лигиозным фанатизмом и бедуинскими обычаями.

В 1924 г. Халид ибн Лювай приказал сжечь значительное количество табака, принадлежавшего богатым мекканским импортерам. Они пожаловались Абд аль-Азизу, и король отменил приказ Халида, но запретил импорт табака в будущем. Затем табак снопа разрешили ввозить, но курильщиков наказывали ¹³. Этот факт де­монстрировал прагматический подход риядского эмира, который считал, что торговлю в Хиджазе нужно облагать налогом, но не подрывать ее.

Когда вскоре после падения Джидды в декабре 1925 г. Халид ибн Лювай был снят с поста губернатора Мекки, это означало решимость Ибн  Сауда не оставлять важных административных постов в Хиджазе в руках лидеров ихванов. Еще раньше, в сентябре того же года, в Мекке было официально запрещено носить огнестрельное оружие, чтобы   ограничить возможности  «братьев» ¹⁴.

Абд аль-Азиз опасался действий ихванов против мусульманских паломников, и действительно однажды они ранили несколько хаджи, что вызвало протест иностранных консулов. Через  некоторое время ихваны попытались убить мусульманских работников ряда консульств ¹⁵. Король постарался направить энергию ихванов на завоевание городов и портов, расположенных между Джиддой и Акабским заливом, но вскоре весь Хиджаз уже был в его власти и его воины остались без дела.

Летом 1926 г.  к  началу паломничества  из   Египта в Мекку был послан махмаль в сопровождении оркестра. Когда махмаль приблизился, ихваны, которые были не вооружены и одеты в ихрам (белую одежду для совершения хаджа), впервые услышали музыку. Они сочли ее надругательством  над   своими   убеждениями и в гневе бросились, чтобы помешать проходу верблюда с махмалем.  Египетский офицер отдал приказ  стрелять, в   результате чего погибло примерно 25 человек. Абд аль-Азиз, находивший'ч неподалеку, немедленно послал своих сыновей Фейсала и Сауда, чтобы сдержать разъяренных ихванов. Король приказал задер­жать египетского офицера, лишил его полномочий сопровождать паломников и не допустил махмаль в Мекку ¹⁶, но на суровое наказание не решился, учитывая, что в тот момент в Мекке проходил исламский конгресс ¹⁷. Однако ихваны долго еще упрекали Абд аль-Азиза в том, что он не наказал «многобожников»-египтян за убийство 25 «братьев». Впоследствии и Фейсал Ааль Давиш и Султан ибн Биджад начало своего конфликта с королем возводили к этому инциденту ¹⁸, подчеркивая, что Ибн Сауд не только не позволил им уничтожить махмаль, но и защитил языческое со­оружение.

Однако как для умиротворения ихванов, так и для усиления своего престижа и власти король стал вводить жесткую ваххабитскую регламентацию. Каждый, кто игнорировал общую молитву, подвергался заключению от 24 часов до 10 дней и штрафу. За употребление алкоголя заключали в тюрьму сроком до одного месяца и штрафу. Если провинившийся повторял преступление, его могли бросить в тюрьму на два года. Жестокие наказания распространя­лись на тех, кто делал вино или торговал им. Было запрещено курить табак, но насчет торговли им ничего не было сказано.

Введение ваххабитских принципов сочеталось с репрессиями против политических противников Саудидов. Лицам, которые уча­ствовали в каких-либо собраниях с целью распространения «вред­ных идей», «ложных сведений» и «опасных слухов», а также тем, кто участвовал в собраниях, направленных против политики правительства, грозило заключение от двух до пяти лет или изгна­ние из королевства Хиджаз. Любое собрание, даже с благотвори­тельной целью, должно было быть согласовано с властями ¹⁹.

Впрочем, религиозно-бытовая регламентация со всей строго­стью соблюдалась недолго. Когда ихваны удалились из Хиджаза, запреты на курение табака были ослаблены, желающие могли доставать даже алкоголь и мало кто следил за длиною усов.

Для того чтобы показать свою заботу о чистоте религии, но одновременно поставить религиозное рвение ихванов под кон­троль, Абд аль-Азиз летом 1926 г. создал Лигу общественной морали, или, точнее, Лигу поощрения добродетели и осуждения греха, под руководством двух улемов из семейства Ааль аш-Шейха ²⁰. Ибн Сауд распорядился, что, если ихваны заметят что-либо недозволенное религией, они должны доносить об этом в Лигу, но не учинять самосуда.

Эта   организация   постепенно  стала  действовать  в   качестве религиозной полиции. Позднее комитеты общественной морали В составе Лиги были поставлены под общий контроль директората полиции. В сферу компетенции Лиги попали обман и жульничество на базаре, невыплата закята, несоблюдение поста, нарушение правил паломничества, убийство или членовредительство, пот­ребление или продажа алкогольных напитков ²¹. К лету 1928 г. комитеты общественной морали уже принимали активное участие в заседаниях правительства и все жестче контролировали   на селение Хиджаза ²². Этот опыт показался Абд аль-Азизу достой ным распространения на всю страну, и к лету 1929 г.  в разгар восстания ихванов он учредил Директорат общественной морали в Эр-Рияде ²³.

Руководители Лиги общественной морали «предали анафеме» президента Турции Мустафу Кемаля и короля Афганистана Амануллу за их реформы. «Трудно ожидать другого отношения к Кемаль-паше и Аманулле в стране, которая сама существует за счет святых мест и где всякое „вольнодумство" грозит ущербом материальных интересов большинства)», — писал советский генеральный консул в Джидде Н. Гюрякулов ²⁴.

С   помощью Лиги  общественной  морали  из   рук ихванов вырывалось право  наблюдать за  выполнением  религиозных предписаний. Племенной демократизм  в его религиозно-фанатической форме приносился  в жертву  государственному аппарат централизованного феодального государства.

В действиях ихванов, казавшихся европейским путсшественникам и более или менее образованным советникам из окружения короля «необузданным  фанатизмом» и    «дикостью»,  все-таки проглядывало  стремление   широких   масс   аравийских   арабов   к тому более простому образу жизни, какой проповедовали ваххабиты. Массы приняли на   вооружение именно эгалитаристскую сторону учения и пытались по-своему осуществлять на практике свои  идеалы.  Ихваны  не могли созидать нового общественного строя. Их идеалы были лишь зеркальной картиной старого порядка, в котором они ставили себя на место прежних господ. С древнейших   времен  такова   была  судьба  эгалитаристских   народных движений. Устремления и практика ихванов сталкивались с реальными интересами феодальной верхушки. Поэтому называть порывы ихванов «оголтелой    реакцией», видимо, слишком однобоко и даже неверно — они были «реакционны» в той же мере, как и участники крестьянских восстаний в эпоху феодализма, со всей   жестокостью   и  обреченностью   народных   движений   средневековья.

Когда разочарованные ихваны удалились из Хиджаза в Центральную Аравию в свои хиджры и племена, стало ясно, что приближается их столкновение с централизованным феодальным государством Ибн Сауда.

Первый    период    восстания    ихванов.    Сотрудничество    Абд аль-Азиза   с   англичанами   при   определении  границ  с Кувейтом,  Ираком   и   Иорданией   и  его   политика в Хиджазе довели отношения между центральной феодальной властью и ихванами до точки кипения. «Братья» считали   себя обездоленными при распределении добычи в Хиджазе, а согласие Ибн Сауда запретить набеги через границы Кувейта, Ирака и Иордании лишило их  возможности   поправить   свое   материальное  положение за счет грабежа «неверных». В условиях усугублявшегося кризиса верблюдоводства,  неразвитого оазисного земледелия в хиджрах газу под благочестивым лозунгом казался ихванам естественным выходом из нищеты и голода ²⁵. Масла в огонь подливало терпимое отношение Ибн Сауда к шиитам Эль-Хасы и Эль-Катифа ²⁶.

 Одно из противоречий движения  ихванов  состояло   в   том, что его вождями   были   феодально-племенные   шейхи, которые стремились к тому, чтобы превратиться в независимых феодаль­ных правителей. «Демократичное» по своему составу и ряду Требований ихванское движение стало служить феодально-племен­ному сепаратизму. Одним из главных лидеров «братьев» был блестящий воин и военачальник, главный шейх племени мутайр Фей­сал Ааль Давиш, который вскоре после падения Джидды в конце 1925 г. удалился в свою ставку в Эль-Артавию смертельно обиженнный   на   Абд   аль-Азиза.   Он   рассчитывал   на   пост   губернатора Недины, но не получил его ²⁷. На это наслаивался затухший было антагонизм между племенем мутайр и Саудидами. «Если   мы изучим историю Неджда, — отмечал    летописец    Халид аль-Фардж, — то   обнаружим,   что племена мутайр   всегда   были   в рядах врагов  Саудидов.  Они  первые,  кто  приняли  Тусун-пашу в Хиджазе  и  помогли   его  кампании  в   Касиме.  Они   присоеди­нились к Ибрагим-паше в осаде Эд-Диръии и сражались в рядах его войска... Именно они  приветствовали  приход Хуршид-паши и вместе с ним отправились в Эль-Хардж.  Наконец, они  были в рядах Рашидидов, пока их не разбил Ибн Сауд». Когда Фейсал Ааль Давиш, уже присоединившись  к  Ибн  Сауду,  приходил   в Эр-Рияд, то с ним  прибывало  150  вооруженных людей.  Король называл его старым другом и одним из лучших своих военачаль­ников. На маджлисах и пирах его место было рядом с королем. Он требовал   от Абд аль-Азиза снабжать Эль-Артавию всем, начиная  от  веревок  для  колодцев и  кончая оружием, а также одеждой для своих детей и жен ²⁸.

В оппозиции к Ибн Сауду оказался Зайдан ибн Хисляйн, шейх аджманов, старых и упорных противников Саудидов, лишь недавно покоренных и присоединившихся к ихванам, а также шейх атайба Султан ибн Хумайд ибн Биджад, хотя главой этого племени он стал с помощью Абд аль-Азиза. Ибн Биджад рассчиты­вал на место губернатора Эт-Таифа, но король решил иначе ²⁹. Среди племен Центральной Аравии атайбы были самым сильным и многочисленным племенем после аназа. К движению против Ибн Сауда позднее присоединился один из шейхов руала. Таким образом, племена к востоку, северу, западу и юго-западу от Эр-Рияда становились враждебными центральной власти. Важно отметить, что среди тех, кто был настроен против Абд аль-Азиза, мы не находим представителей самого могущественного племени аназа (кроме руала), а также харбов и большей части шаммаров. Восстание кочевников не стало всеобщим, и это спасло королевский режим.

В начале  1926 г. Фейсал  Ааль Давиш,  Ибн Хисляйн и  Ибн Биджад провели совещание в Эль-Гатгате. Они разработали список претензий к Абд аль-Азизу, который лег в основу обвинении короля, на общем собрании ихванских лидеров мутайров, атайбов и аджманов в ноябре — декабре 1926 г. в Эль-Артавии. Королю были предъявлены семь пунктов обвинения:

1. Поездка его сына Сауда в Египет (как результат инцидента с махмалем).

2. Поездка его сына Фейсала в Лондон (в августе 1926 г. для переговоров с англичанами), что означало сотрудничество с неверной державой.

3. Введение телеграфа, телефона и автомобиля на земле ислама. Этот пункт был смесью народного протеста против усилении централизованного государства с фанатизмом бедуинов.

4. Установление таможенных налогов на мусульман Неджда, что было протестом против усиления налоговой эксплуата ции населения централизованным путем.

5. Предоставление права племенам Иордании и Ирака пасти свои стада на землях мусульман — отражение межплеменной борьбы за пастбища.

6. Запрещение торговли с Кувейтом. Если население Кувейта «неверные»,  то тогда  Абд аль-Азиз должен был  вести против них священную войну;  если они были  мусульмане, то тогда он не должен был препятствовать торговле с ними.

7. Терпимое отношение к отколовшимся от веры (т. е. шиитам) в Эль-Хасе и Эль-Катифе. Абд аль-Азиз должен был обрати и. их в ислам или убить ³⁰.

Почувствовав,  что недовольство ихванов  может  принять характер открытого   восстания,   Абд   аль-Азиз   поспешно   покинул Хиджаз  и  в январе  1927  г.  вернулся  в Эр-Рияд.  В  конце января  1927 г.  он собрал в  столице   около   3   тыс.   ихванов Именно на этом собрании Фейсал Ааль Давиш, Ибн Биджад и другие отколовшиеся ихваны представили свои претензии из 7 пунктов. Открытого бунта еще не было, и Ибн Сауд искал компромисса.   Он   согласился   уменьшить   налоги,   но   отклонил требование отказаться от радио и автомобилей. Он даже убедил собравшихся провозгласить его королем Неджда, как и королем Хиджаза, и его титул стал «король Хиджаза, Неджда и присоединенных территорий» ³¹.

В феврале 1927 г. риядские богословы, обеспокоенные ихнам скими   требованиями,   выпустили   фетву,   ставшую   знаменитой. Ее подписали 15 богословов, что показывает, насколько сложной была ситуация. Улемы сделали вид, будто занимают нейтральную позицию  по  отношению  к телеграфу.  Они  посоветовали имаму разрушить мечеть Хамзы, заставить шиитов принять ислам или изгнать их из государства. (Напомним, что с точки зрения ваххабитов, шииты вообще не считались мусульманами.) Улемы потребовали, чтобы король не допускал иракских шиитов пасти скот на мусульманской территории. Настаивая, чтобы он возвратил уже собранные незаконные налоги, богословы в то же время указывали, что установление незаконных налогов было недостаточной причиной для разрушения мусульманского единства. Они утверждали, что лишь имам может провозгласить джихад³².

В начале апреля 1927 г. Абд аль-Азиз снова решил собрать племенных вождей и ихванов; более трех тысяч ихванов, за исключением Ибн Биджада, приехали в Эр-Рияд. На этот раз Абд аль-Азиз пытался изолировать Фейсала Ааль Давиша, которого он считал своим главным противником. Видимо, именно на этой встрече Абд аль-Азиз смог отколоть от мутайров одну из секций этого племени, и она стала выступать против Фейсала ³³.

Но  движение   против   Ибн   Сауда   не   ограничилось   ихванскими племенами. Летом  1927 г. был раскрыт заговор с целью убить его сына Сауда  в Эр-Рияде и Абдаллаха ибн Джилюви в Эль-Хасе. Среди заговорщиков якобы был брат Абд аль-Азиза Мухаммед, а также сын Мухаммеда Халид ³⁴.

Не решаясь бросить открытый вызов королю, Фейсал стал готовиться к набегам на Ирак. Он рассчитывал обеспечить добычей своих последователей и заставить короля или вступить вместе с ним, или доказать, что он уже не является борцом за дело Аллаха³⁵. Король выжидал. «Осторожность всегда была отличительной чертой Абд аль-Азиза ибн Сауда, — писал Дж. Глабб. — Он был уверен в том, что мог победить своих соперников — аравийских князей, но он не был готов вступать в военные действия против Англии. Ихваны же были готовы цитировать против него его собственные ранние заявления. С их точки зрения, иракцы были мусульманами-ренегатами, врагами Аллаха, чья жизнь и собственность должны быть во власти ихванов — единственных истинных верующих. Но Абд аль-Азиз был образцом здравого смысла и осторожности. Если он поддерживал фанатизм, то только для того, чтобы использовать как инструмент для достижения своих целей. Он сам никогда был фанатиком. Однако для диких, неуправляемых людей здравый смысл и благоразумие были мало привлекательными» ³⁶.

Хотя положение Ибн Сауда в королевстве становилось шатким, британская дипломатия по-прежнему видела в нем единственную реальную силу на полуострове, с которой она намеревалась сотрудничать. От надежд сохранить или установить протекторат над королевством Хиджаза, Неджда и присоединенных территорий Великобритания отказалась. Обширное, но малонаселенное аравийское королевство было окружено английскими колониями, протекторатами, зависимыми от Лондона государствами. Англичане рассчитывали, что, даже оставаясь независимым, оно не могло предпринимать никаких шагов, наносящих ущерб британским интересам.

В мае 1927 г. британский представитель Клейтон провел в Джидде переговоры с Абд аль-Азизом, и 20 мая был заключен «Договор о дружбе и добрых намерениях». Этот договор, срок действия которого устанавливался на семь лет, отменил согла­шение 1915 г. и признал «полную и абсолютную независимость» владений Ибн Сауда. Формально не предусматривалось никаких специальных привилегий для Великобритании, но Ибн Сауд обязался признавать ее особые отношения с княжествами Персид­ского залива и аденскими протекторатами. Не признавая при­соединения Акабы и Маана к Трансиордании, король, однако, обязался соблюдать статус-кво впредь до окончательного опреде­ления хиджазско-трансиорданской границы³⁷. Заключение договора было существенным успехом саудовской дипломатии и закрепляло независимость нового государства.

Вскоре англичане дали ихванам предлог для действий против Ирака. В сентябре 1927 г. небольшой отряд иракской полиции был послан к колодцам вЭль-Бусайе — к водопою, находившемуся на иракской территории, но сравнительно недалеко от границы, — чтобы построить там форт. Абд аль-Азиз протестовал на основе соглашения в Мохаммере и Протокола № 1, подписанного в Эль-Укайре. Иракское правительство заявило, что Эль-Бусайя находится в 80 милях от границы внутри Ирака и это был полицей­ский, а не военный пост. С точки зрения недждийцев, разницы между полицейским и солдатом не было ³⁸. Англичане не реагировали на саудовские протесты, но Ибн Сауд под нажимом ихванои требовал уничтожить форт.

Фейсал увидел в действиях иракцев подходящий повод, чтобы противопоставить ихванов Абд аль-Азизу и нанести удар по «неверным». В ночь с 5 на 6 ноября 1927 г. мутайры унич тожили всех иракских полицейских, за исключением одного С иракской стороны вмешалась британская авиация, которая стала бомбить бедуинов ³⁹.

В начале декабря группа из 400 мутайров совершила налет на кувейтскую территорию к северо-востоку от Эль-Джах ры. 13 декабря Ибн Сабах запросил поддержку английской авиации против этих налетов. Но еще до этого Абд аль-Азиз уведдмил и иракское и кувейтское правительства, что эти рейды происходят вопреки его личным приказам ⁴⁰. 16 декабря форт и Эль-Бусайе был вновь отстроен и занят взводом иракской армии ⁴¹. С декабря 1927 г. британские самолеты активно использовались против ихванов. Но в море пустыни трудно было отличить ихванов от членов других племен, в результате бомбардировок гибли мирные жители. Набеги ихванов продолжались до февраля.

«В 1927 г. Ибн Сауд больше полиостью не контролировал ситуацию, — писал современник и участник событий Дж. Глабб. Ихваны  в  результате  своих  побед  в Хиджазе были  отравлены своим  собственным  могуществом  и  утверждали,  что  именно  их боевая  мощь сделала   Ибн  Сауда  великим.  Они  понимали, что были основой его армии и у него не было регулярных сил, чтойи призвать их к порядку. Просто восстать против Ибн Сауда было трудно. Он был имам, и религиозные чувства жителей Неджда были на его стороне. Но война против иракских мусульман-рене­гатов, вдобавок находившихся под защитой англичан, считалась священной обязанностью. Ибн Сауд был виновен в том, что допу­скал религиозное небрежение и не хотел вступать в военные действия против врагов Аллаха. Недждийды не были готовы, даже поддерживая Ибн Сауда, использовать силы, чтобы по­мешать ихванам нападать на Ирак, Но нападения на Ирак оз­начали столкновение с Англией. Ибн Сауд не мог признаться другим государствам, что он не контролирует своих подданных. Утверждать, что он полностью контролировал их, значило бы принимать на себя вину за рейды ихванов. Строительство форта в Эль-Бусайе дало ему предлог обвинить в агрессивных действиях Ирак. Таким образом, Ирак становился как бы общим врагом — и Ибн Сауда и ихванов» ⁴². В этой ситуации король Хиджаза и Неджда по-прежнему предпочитал выжидать. В марте 1928 г. мутайры вернулись в свои хиджры после удачных газу⁴³.

В январе 1928 г. Хафиз Вахба встретился с британским пред­ставителем Генри Добсом в Кувейте после того, как англичане предупредили Абд аль-Азиза, что, если он не остановит набегов, авиация будет использоваться против ихванов в полной мере. Но англичане продолжали поставлять королю боеприпасы. Пред­ставитель британского правительства заявил в марте 1928 г. в Палате общин, что Англия трижды за последние несколько месяцев давала разрешения на вывоз боеприпасов Ибн Сауду ⁴⁴.

В апреле 1928 г. Абд аль-Азиз написал пространное письмо в Кувейт, объясняя, что не все мутайры были виноваты в набегах, а только часть их и что иракцы тоже совершали рейды. Абд аль-Азиз был вынужден все больше и больше защищать недждийские племена против англичан, но он не хотел вступать в войну, которую явно не мог выиграть. Единственным способом было начать переговоры ⁴⁵.

В начале апреля 1928 г. в Бурайде состоялась новая встреча с ихванами, но Фейсал Ааль Давиш и Ибн Биджад не явились в город, а Абд аль-Азиз отказался от встречи с ними в пустыне. Король обещал ихванам, что он проведет переговоры с англичана­ми и будет протестовать против создания форта⁴⁶.

В мае 1928 г. состоялись переговоры между Абд аль-Азизом и британским представителем Дж. Клейтоном, но эти переговоры были безрезультатными, как и новая встреча в августе того же года. Англичане чувствовали, что Абд аль-Азиз теряет твердый контроль над страной. Обе стороны понимали, что у них в запасе всего лишь шесть месяцев до начала нового сезона выпаса скота, когда пограничные районы снова погрузятся в хаос. Было под­писано джиддинское соглашение, которое не решило главных проблем ⁴⁷.

Все лето 1928 г. Абд аль-Азиз оставался в Мекке, делая про­пагандистские выпады против Ирака, видимо чтобы убедить ихванов в  своей  ортодоксии.   «Ибн  Сауд  чувствовал,  что  ему нужно   было   погасить  фанатизм   своих   приверженцев, — писал Г. Филби. — Он знал, что война с Ираком, с английскими войскл ми означала катастрофу. И он решил избежать этой войны любом ценой. Но он также чувствовал, что пустыня бродила до таком степени, чтобы бросить ему вызов за соглашение с неверными» ^4Н. Главные вожди ихванского восстания уже составляли планы раздела владений Ибн Сауда между собой. Фейсал Ааль Давит должен был стать правителем Неджда, Ибн Биджад — Хиджаз.1, Ибн Хисляйн — Эль-Хасы. Одному из  представителей бокового рода  шаммаров,  Нида  ибн .Нухайиру,  обещали,  что он  стангг правителем Хаиля, если к ним присоединится. Но он предпочел выжидать, оставаясь пока верным Ибн Сауду ⁴⁹.

В   сентябре   1928  г.  король  вернулся  в  Эр-Рияд  и  обнаружил,  что некоторые  подразделения племени  аджман  объединились с Фейсалом и Ибн Биджадом. Абд аль-Азиз стал собирап, новую общую  ассамблею  горожан  и  ихванов,  назначив  ее  на октябрь, но она собралась лишь 6 декабря 1928 г. ⁵⁰. На встрече присутствовали лидеры ихванов, главы племен, знатные горожане, улемы. Вместе с сопровождавшими всего было более 800 человек. Но Фейсал Ааль Давиш, Султан ибн Биджад, Ибн Хисляйн не явились.   Впрочем, Фейсал направил на встречу своего сына Узайиза. Абд аль-Азиз долго говорил перед собравшимися, пере числяя  свои достижения,  включая  объединение  полуострова   и установление мира. Затем он прибегнул к драматическому жесту, предложив свое отречение от трона на условии, что ассамблея изберет вместо него кого-нибудь из  Саудидов. Он заявил,  что будет поддерживать того, кого назначат собравшиеся. Он сообщил о переговорах с англичанами, и упорство англичан объяснил набегами Фейсала Ааль Давиша.

Театральный  жест  с  отречением   воздействовал   на   собрлм шихся, особенно на жителей городов и оазисов Неджда — традиционной опоры Саудидов, которые хорошо понимали, что дли них значил бы   уход Абд аль-Азиза и торжество Фейсала и Ибн Биджада. Под крики «Мы не хотим другого султана!» практически все выразили поддержку его политике и «низложили» трех восставших лидеров ихванов ⁵¹. X. Вахба отмечал, что ни один из собравшихся не считал, что Абд аль-Азиз отдаст трон без борьбы, Они хорошо знали, что он находился на вершине физическом и интеллектуальной зрелости и был готов бороться против ихвянон, Знать оазисов убедилась, что с ихванами надо кончать. Здесь сыграли роль и стремление защищать классовые интересы против масс восставших кочевников и традиционная неприязнь оседлых к бедуинам ⁵². Однако сложность состояла в том, что движение» происходило в религиозной форме и три лидера ихванов утверждали, что именно они подлинные защитники веры, а Абд аль-Азиз игнорирует  веру в  своих  интересах,  сотрудничая  с  неверными англичанами ⁵³.

С началом сезона выпаса стало ясно, что гражданская война неизбежна, хотя многие племена заняли выжидательную позицию. Но вместо того чтобы выступить против Абд аль-Азиза, гри ихванских вождя решили напасть на Ирак, избегая обвинения в открытом восстании. Успехи в Ираке, по их замыслам, должны были принести поддержку других племен.

Ибн   Биджад   совершил   набег   на   селение   Эль-Джумайма на границе с Ираком и перебил там множество торговцев, в том числе из Неджда, а затем напал на шаммаров. Повстанцы настроили против себя самое крупное племя аназа и хиджазское племя харб. Ибн Сауд, который еще месяц назад чувствовал себя неуверенно, получил поддержку от бедуинов и оседлых Неджда. Фейсал Ааль Давиш был более тонким политиком, чем Ибн Биджад, он нападал только на иракцев, выставляя себя как бы верным подданным короля и не порывая с ним окончательно. Между ним и Ибн Биджадом усиливались разногласия.  После резни в Эль-Джумайме Ибн Сауд прибыл в Касим, где собрал двойной сбор ополченцев Неджда. Они охотно присоединялись к нему, потому что ни земледельцы, ни торговцы не были уверены в своей безопасности, пока их грабят и убивают бедуины-ихваны. За   Ибн   Саудом   пошли   часть   племени   атайба   во   главе   с Абдуррахманом   ибн   Рубайином — соперником Ибн  Биджада; Мишари ибн Бусайис из племени мутайр, Дуляйм ибн Баррак из Хитайм, большая часть племени харб, почти все шаммары Неджда, значительная часть племени зафир, часть племени аназа из Хиджаза, а также  вульд  сулейман,  факир  и  другие.  Основу  войска составили оседлые жители Неджда ⁵⁴.

В  начале марта 1929 г.  Ибн Сауд выступил  в  поход.  Ибн Биджад и Фейсал собрались у колодцев в Сибиле ⁵⁵.

Последовал период переговоров. Фейсал даже посетил лагерь Абд аль-Азиза, затем вернулся к своим ихванам ^5б. На следующий день 31 марта 1929 г. произошла битва при Сибиле. Поставив в центре пехоту из жителей Неджда, а во главе отдельных колонн своих братьев или сыновей, Ибн Сауд стал наступать. На его флангах было бедуинское ополчение. Битва была проиграна ихванами, а Фейсал Ааль Давиш тяжело ранен в живот. Сын короля Сауд с жителями Эр-Рияда и королевской гвардией про­рвался вперед, чтобы завершить победу. Реальную тяжесть боя Вынесли на себе оседлые жители Неджда ⁵⁷.

Тяжело раненный, Фейсал бежал в Эль-Артавию и отпра­вил группу женщин из своей семьи, чтобы они, рыдая, обратились к Абд аль-Азизу с просьбой пощадить его жизнь. Когда король узнал, что Фейсал тяжело ранен, он смягчился, простил Фейсала и даже отправил ему своего личного врача. Видимо, это было сделано не только для того, чтобы вылечить Фейсала, но чтобы определить, насколько тяжело он ранен. Во всяком случае Абд аль-Азиз посчитал, что Фейсал как соперник для него больше не существует ⁵⁸.

Что касается Ибн Биджада, то вскоре после битвы он вернулся в Эль-Гатгат. Король послал ему письмо, требуя, чтобы он сдался вместе с теми племенными вождями, которые участвовали и восстании. Ибн Биджад повиновался и был заключен вместе с другими руководителями восстания в тюрьму в Эль-Хасе, где они и умерли. Абд аль-Азиз приказал отобрать все оружие в хиджре Эль-Гатгат и разрушить само поселение. До настоящего дня оно остается в руинах ⁵⁹.

Считая, что с восстанием ихванов покончено, король направился в Медину, а затем в Мекку, чтобы участвовать в паломничестве в мае—июне 1929 г.

Второй период восстания. Однако Фейсал Ааль Давиш выжил. Его боевой дух не был сломлен, он снова начал планировать набеги на Ирак.

В этот момент Ибн Джилюви решил наказать племя аджман ⁶⁰. Хотя ни Зайдан ибн Хисляйн, ни его племя не участвовали в битве при Сибиле, он посчитал их прежнее   поведение   достаточным поводом для нанесения удара. Абдаллах ибн Джилюви направил своего сына  Фахда захватить Зайдана  ибн  Хисляйна  недалеко от его хиджры — Эс-Сирар. Фахд заманил Зайдана  на  встречу в открытой пустыне и затем схватил его. Ихваны Ибн Хисляйна, обнаружив, что их вождь не вернулся, немедленно окружили лагерь Фахда, который  приказал  убить Зайдана   и   пять   его спутников. В последующей битве Фахд был убит, а родственник Зайдана Найиф ибн Хисляйн, который сначала выступал против ихванов, переметнулся к восставшим. Руководители   хиджры Эс-Сирар, понимая, что после смерти сына Абдаллах ибн Джилюви скоро двинется  на   них,  быстро собрали  скот  и  лагерное снаряжение и бежали на север ⁶¹. Диксон пишет, что в результате предательского убийства Зайдана бедуины Северо-Восточной Аравии настроились против Абд аль-Азиза, хотя он  не нес за это ответственности ⁶². Большая группа аджманов, покинувшая территорию Кувейта под английским давлением, вернулась в Эль-Хасу и присоединилась к своим соплеменникам.

Приход лета,  однако,   положил  конец  крупным   операциям, но аджманы смогли получить в Кувейте кое-какую помощь, закупив снаряжение на   местных  базарах. Абд  аль-Азиз   позднее протестовал против того, что англичане смотрели на их закупки сквозь пальцы ⁶³. Однако в Ираке и Кувейте были те, кто симпатизировал повстанцам, и англичане просто не могли все контролировать. Но англичане  все больше убеждались,   что   для достижения своих целей в Кувейте, Ираке и Иордании им нужно было помочь Ибн Сауду разгромить восстание ихванов и укрепить его режим.

Фейсал Ааль Давиш, решивший снова поднять знамя  восстания, присоединился к аджманам, и в середине июля они перерезали дорогу Эр-Рияд — Хуфуф. Атайба прервали связи между Хиджазом и Недждом.  Первоначальной целью аджманов было напасть на Эль-Катиф и прибрежные города Эль-Хасы, но по дороге они столкнулись с племенем авазим. Не удержавшись, они напали на него с целью грабежа, но были отброшены. Для аджманов и мутайров это было позорное поражение, потому что авазим не считались племенем «голубой крови». Поэтому через два месяца они снова нападут на это племя около колодцев в Эн-Накира, чтобы получить вариант пирровой победы ⁶⁴.

В стране шла гражданская война. Повсюду убивали сборщиков налогов. Караванные связи Хиджаза, Неджда и Эль-Хасы стали ненадежными ⁶⁵.

В июле 1929 г. король вернулся в Эр-Рияд с 200 авто­мобилями, чтобы использовать их против повстанцев. В Хиджазе также договорился о покупке четырех аэропланов и раз­работал планы создания сети радиостанций в стране. Лишь в Конце 1930 г. этот заказ был передан компании Маркони, а само­леты прибыли на побережье в Эль-Хасу в конце 1929 г., когда в них уже не нуждались для .борьбы с кочевниками ⁶⁶.

В сентябре Ибн Сауд решил расправиться с повстан­цами. Он призвал эмиров Эль-Катифа, Эль-Хасы, Касима и Саиля снабдить его людьми, деньгами и оружием, мобили­зовал жителей Неджда из горожан и бедуинов и также получил Помощь тех хиджр, которые не присоединились к Фейсалу Ааль авишу.

Большой удар Фейсалу Ааль Давишу был нанесен в сентябре, Когда войско, возглавляемое Ибн Мусаидом, разгромило мутайров под командованием  Узайиза, сына  Фейсала,  и  молодой  военачальник вместе с элитой племени мутайр погиб в битве ⁶⁷. Через несколько  дней   Фейсалу  было  нанесено еще одно поражение. Часть племени атайба, связанная с ихванами, была разгромлена своими   соплеменниками, преданными Абд аль-Азизу, которых поддержал отряд под командованием Ибн Лювайя из Эль-Хурмы, отряды ихванов рассеялись⁶⁸.

Наступал конец восстанию. Фейсал в октябре 1929 г. бежал в Кувейт, надеясь получить право убежища для себя и своих людей, оставить там семью, добиться от англичан обещания не бомбить мутайров. Но англичане тянули время, не давая никаких гарантий. Неорганизованными группами ихваны все чаще пересекали границу  Ирака,  спасаясь  от   Ибн   Сауда.   Иракские  войска   были сосредоточены к северу от Кувейта; английские броневики гнали ихванов обратно через границу ⁶⁹.

В   октябре   1929  г.   Абд  аль-Азиз   объявил,   что  у  того,   кто участвовал   в   восстании,  конфискуется имущество, верблюды, лошади, оружие; у того, кто не участвовал активно в восстании, но   уличен   в   связях   с   бунтовщиками,   отнимаются   верховые верблюды, лошади,  винтовки;   все,  что  берется  у  бунтовщиков, придет на  вознаграждение тех, кто участвовал  в  боях  на  стороне короля. Жители всех хиджр, где преобладало «разложение», изгонялись без права собираться в одном месте ⁷⁰.

В декабре  1929 г. Абд аль-Азиз с войском, составленным из горожан Арида,  Вашма,   Касима,   некоторыми  лояльными  сек­циями племен мутайр и атайба, харбами и контингентами из пле­мен субай, кахтан, дазасир начал преследование Фейсала. Про­изошли стычки, в которых ихваны терпели поражение.  Фейсал Ааль Давиш в конце декабря 1929 г. направил письмо Абд аль-Азизу с просьбой о прощении и великодушии. Король написал в ответ, что Фейсал за свои действия не имел права надеяться на прощение. Однако переписка продолжалась⁷¹. Одновременно Фейсал направил послания   и  королю Ирака, и англичанину Дж. Глаббу, в которых утверждал, что мутайры были преданными подданными Ирака. Но и англичане были настроены покончить с  ихванами.  В   конце декабря  остатки  отрядов   Фейсала  Ааль Давиша оказались стиснутыми между войсками Абд аль-Азиза и англичанами на стыке границ Неджда, Ирака и Кувейта. Войско Ибн Сауда с броневиками во много раз превосходило повстанцев ⁷². В одном бою  харбы   разгромили часть  мутайров,   которые побежали  в  Кувейт⁷³. В начале  января  1930 г. Фейсал сам пересек границу княжества. Когда Абд аль-Азиз узнал об этом, он немедленно направил послание британскому резиденту в Ку­вейте Диксону,   протестуя   против разрешения ихванам укры­ваться в  Кувейте,   Ираке,   Иордании.   На   следующий  день  он получил заверение, что мятежники будут изгнаны ⁷⁴.

Не исключено, что и англичане, и иракские, и кувейтские власти хотели бы сохранить руководителей ихванов в своих ру­ках в качестве средства давления на Ибн Сауда. «Кто был врагом вчера, сегодня стал лучшим другом повстанцев, — пи­сала 10 января 1930 г. „Умм аль-кура". — Правительство его величества было вынуждено еще раз указать соседним прави­тельствам, чтобы они соблюдали свои обязательства и не оказы­вали бы покровительства повстанцам» ⁷⁵.

10 января 1930 г. Фейсал Ааль Давиш и другие лидеры их­ванов сдались британским властям. Их перевезли самолетами в Басру, где поместили на английский корабль, стоявший в Шатт-эль-Арабе ⁷⁶. 12 января Абд аль-Азиз потребовал выдачи лидеров ихванов. Король Ирака Фейсал стоял за то, чтобы предоставить беженцам право убежища, но англичане считали иначе. В лагерь Ибн Сауда прибыла британская делегация, и после переговоров было достигнуто соглашение о выдаче королю лидеров ихванов. Король обещал сохранить им жизнь. Он обязался не допускать набегов ни на Ирак, ни на Кувейт. Абд аль-Азиз также принял обязательство возместить претензии Ирака и Кувейта, заплатить им 10 тыс. фунтов в качестве компенсации за потери от ихванских набегов и в любое время назначать представителей в совместный трибунал в соответствии с соглашением в Бахре ⁷⁷.

27 января трех лидеров восстания на самолете доставили к Абд аль-Азизу. Король встретил своего побежденного смертельного врага упреками. Фейсал отказался признать, чго он сделал что-либо неправильно. Заключенных перевели в риядскую тюрь­му ⁷⁸. Фейсал умер 3 октября 1931 г. в тюремной яме. До своего смертного часа он сохранил твердость духа и скончался, пообещав защищать свое дело против Абд аль-Азиза на страшном суде ⁷⁹. Так окончилась жизнь Фейсала Ааль Давиша, одного из самых выдающихся вождей бедуинов и, может быть, последнего круп­ного представителя ушедшей эпохи.

«Аравия никогда не рождала более великого воина, чем Фей­сал Ааль Давиш, — писал Диксон, несколько романтизируя ли­дера ихванов, — и у Ибн Сауда никогда не было более преданного последователя, пока политиканство и неблагодарность не под­толкнули Фейсала к восстанию. Мутайр, его племя, почти обожало его, и ни один человек не упоминает его имени сейчас без слез на глазах» ⁸⁰. Остальные вожди восстания довольно скоро умер­ли в заключении, а может быть, тюремщики «помогли» им уме­реть ⁸¹.

В январе 1930 г. восстание ихванов практически закон­чилось. Их движение, которое сыграло столь важную роль в укреплении власти Ибн Сауда и его завоеваниях, было сломлено и сошло на нет. Даже оседание бедуинов и их пере­ход к земледелию были приторможены ⁸². Централизованное фе­одальное государство взяло верх над народным движением ко­чевников, инстинктивно сопротивлявшихся усилению гнета, и феодально-сепаратистскими устремлениями их вождей ⁸³.

Кочевники Аравии попали на многие десятилетия под конт­роль военно-бюрократической машины, а «благородные племена», хотя не из числа активных участников восстания, стали поставлять воинов для «белой армии», преданной королевской семье. Однако кто может с уверенностью сказать, на чьей стороне окажутся бедуины в случае возможных катаклизмов будущего.

20 февраля 1930 г. Абд аль-Азиз прибыл в Рас-Таннуру. Его приняли на борт английского корабля, где состоялась его встреча с верховным комиссаром в Ираке Ф. Хамфрисом и ко­ролем Ирака Фейсалом. Во время трехдневной встречи коро­ли обменивались упреками, но в конце концов общие интересы взя­ли верх, и они договорились заключить договор о дружбе и добро­соседстве, который был подписан несколькими неделями позднее по настоянию англичан. Всего лишь несколько лет назад две королевские семьи еще сражались в Хиджазе, который Хашимиты считали своей наследственной вотчиной. Шерифская семья никогда не забыла потери Мекки и Медины и унизитель­ного поражения от руки Ибн Сауда. Но требования реальной политики оказывались сильнее. Оба короля решили признать друг друга в качестве правителей соответствующих государств, обменяться дипломатическими представительствами и взаимно уважать племена и территории, на которые распространялся су­веренитет другой страны ⁸⁴.

Казалось бы, саудовский режим успешно решил свои внеш­ние и внутренние проблемы и мог ожидать периода относитель­ной стабильности. Но прежде чем она наступила, Ибн Сауд должен был пройти через два новых испытания — вооружен­ные выступления в Хиджазе и Асире и войну с Йеменом, ко­торые, впрочем, не представляли собой серьезной угрозы для его власти.

Вооруженные выступления против Ибн Сауда в Хиджазе и Асире. Деспотический режим Ибн Сауда, навязанный воору­женной рукой Хиджазу, вызвал недовольство части местной знати. Многие ее представители, особенно из клана шерифов, сохранили связи с братьями Али — последнего хашимитского монарха. Король Трансиордании Абдаллах ибн Хусейн никог­да не забывал своего поражения от ихванов под Турабой и, хотя сам не решился оказать большую помощь своему брату Али, был недоволен официальным иракским признанием захвата недждийцами Хиджаза. Еще большее его раздражение вызвал последующий договор о дружбе между королем Ирака Фейсалом и Абд аль-Азизом. Несмотря на британское присутствие в Транс­иордании и ясно выраженное признание Великобританией са­удовского режима, он решил помочь оппозиционным элементам в Хиджазе деньгами и оружием.

Казалось, что обстановка общего недовольства, сложив­шаяся в Хиджазе к концу 20-х годов, работала на оппозиционе­ров. Два года подряд Неджд и Хиджаз поражала засуха. Граж­данская война ихванов против режима Ибн Сауда разорила страну, подорвала экономику. Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. тяжело отразился на Аравии. Экспорт скота, кожи, фиников упал. За импорт продовольствия нечем было пла­тить. Катастрофически уменьшилось паломничество (со 191 тыс. в 1926 г. до 29 тыс. в 1932 г.) ⁸⁵. Казна была пуста. Не получая по многу месяцев жалованья, чиновники стали обирать жителей. Субсидии шейхам многих племен были прекращены Начался голод⁸⁶.

Однако тяжелое экономическое положение и недовольство населения оказались недостаточными предпосылками для сколь­ко-нибудь серьезных успехов антисаудовских выступлений внутри страны.

Вскоре после падения Джидды в Египте была организова­на так называемая Лига защиты Хиджаза, среди руководите­лей которой были шейх Абд ар-Рауф ас-Саббан и братья ад-Даб-баги. Конфликт между египетским королем Фуадом и Ибн Саудом подтолкнул египтян к поддержке этой эмигрантской организации ⁸⁷.

К концу 20-х годов хиджазские оппозиционеры, поощряе­мые королем  Абдаллахом, основали  так  называемую  Хиджазскую   либеральную   партию   с   целью   изгнать недждийцев   из Хиджаза  и  образовать  самостоятельное  государство.   Во  главе ее стал  Тахир  ад-Даббаг, бывший  при  короле Али секретарем Хиджазской национальной партии, а в числе руководителей были шериф Шакир ибн Хайд, шериф Халид, Хусейн ад-Даб­баг, Али ад-Даббаг, Мухаммед Амин аш-Шункайди. Хиджаз­ские либералы попытались создать отделений партии в различных городах арабского мира. Хусейн ад-Даббаг, снабженный боль­шой суммой денег, отправился в Каир. Он установил контак­ты с Хамидом ибн Салимом ибн Рифадой, по прозвищу Одногла­зый, одним из шейхов племени билли, часть которого после ан­тисаудовских выступлений в 1929 г. откочевала из Киджаза в Египет ⁸⁸.

Были сделаны попытки найти сочувствующих в Южной Ара­вии, и Хусейн ад-Даббаг посетил Аден, где встретился с несколь­кими членами клана Идрисидов, жившими в эмиграции. Он на­деялся, что вооруженные операции на севере могут быть поддер­жаны восстанием в Асире, а затем всеобщим восстанием населения Хиджаза. Когда Хусейн ад-Даббаг вернулся в Каир, он заверил Ибн Рифаду, что на юге созрело народное недовольство и там лишь ждут сигнала к выступлению.

В середине мая 1932 г. Ибн Рифада вместе со своим пле­менем пересек границу Египта около Акабы, где Сауд ад-Даб­баг снабдил его продовольствием. Вскоре Ибн Рифада со сво­им вооруженным отрядом появился в Северном Хиджазе ⁸⁹.

Видимо,  активность  «хиджазских  либералов»   не   была   тай­ной для  Ибн Сауда.  Узнав о появлении  отряда  Ибн  Рифады, он  в  июне   1932  г.   распорядился   немедленно  арестовать всех оппозиционеров в Мекке, среди которых было несколько ад-Даб-багов, и запретил все политические партии в Хиджазе ⁹⁰.

Одновременно Абд аль-Азиз отправил на автомобилях от­ряды в Дабу и в Эль-Бид, чтобы окружить Ибн Рифаду. Ко­роль потребовал от англичан, чтобы из Трансиордании не по­ставлялось никакого снаряжения повстанцам. Британский вер­ховный комиссар в Аммане официально заявил, что никакой помощи повстанцам со стороны Трансиордании не будет. Ан­глийские подразделения закрыли границу, а в Акабу прибыл английский корабль, чтобы помешать переброске снаряжения и продовольствия в Хиджаз. Абд аль-Азиз со своей стороны тоже закрыл границу ⁹¹.

Ибн Рифада и бойцы из племени билли, не получив под­держки населения, укрылись в горах Шар, примерно в 50 км от города Даба. Абд аль-Азиз выманил их с гор, приказав знатным жителям Дабы направить Ибн Рифаду письмо с выра­жением готовности присоединиться к его движению. Вождь бил­ли спустился с гор и попал в ловушку. Его отряд был окру­жен и после короткого боя полностью разгромлен. На этот раз Абд аль-Азиз еще в большей мере, чем при подавлении вос­стания ихванов, использовал автомобильный транспорт и броневики ⁹².

Авантюристические действия Ибн Рифады и «хиджазских либералов» потерпели поражение еще до начала вооруженного выступления их союзников в Асире.

По договору с Ибн Саудом от 1920 г. Мухаммед Ааль Идриси сохранил свой сюзеренитет над Южным Асиром и частью йеменской Тихамы. Но после завоевания Хиджаза ситуация начала радикально меняться. В тени могущественного саудов­ского государства «независимость» княжества. Идрисидов прев­ращалась в фикцию. Имам Йемена Яхья, воспользовавшись тем, что недждийцы были скованы операциями в Хиджазе, в апреле 1925 г. присоединил к своим владениям Ходейду и часть Тихамы. Отношения между Ибн Саудом и Яхьей стали обостряться.

После взятия Ходейды войско Ахмеда, сына Яхьи, выступило на север и угрожало основным асирским центрам — Джизану, Эс-Сабье, Абу-Аришу. Имам Яхья явно намеревался присоеди­нить к Йемену весь Южный Асир.

Опасаясь йеменцев, новый эмир Асира аль-Хасан Ааль Идриси 21 октября 1926 г. подписал договор об установлении саудовского протектората над своим княжеством. Идрисиды отказывались от самостоятельной внешней политики, но сохраняли автономию во внутренних делах. Так было положено нача­ло саудовско-йеменскому конфликту. Яхья отвел войска, нахо­дившиеся вблизи Джизана и Эс-Сабьи. В июне 1927 г. в Сану прибыла саудовская делегация для переговоров. Яхья настаивал на том, что Асир — часть Йемена, отторгнутая в прошлом «узур­паторами и пришельцами» Идрисидами. Саудовцы доказывали, что эта область не связана с Йеменом, и требовали возвращения значительных асирских территорий вплоть до Баджиля, занятых йеменской армией в 1925 г.

Йемен не был готов к расширению конфликта. На его юж­ных границах происходили частые столкновения с войсками Англии и ее протекторатов. В 1928 г. английская авиация бом­била ряд йеменских городов.

27 октября 1930 г. Ибн Сауд навязал аль-Хасану Ааль Идриси новый договор, превращавший власть эмира в чистую формальность. Поводом для внесения изменений в систему уп­равления эмиратом послужил широкий приток контрабанды в Хиджаз через Асир. Договор обусловливал, что после смер­ти -аль-Хасана вся полнота власти перейдет к Ибн Сауду. Тог­да Идрисиды начали устанавливать тайные контакты с имамом Яхьей и «хиджазскими либералами».

В 1931 —1932 гг. происходили вооруженные конфликты на саудовско-йеменской границе ⁹³.

В 1930 г. в прибрежном городе Эль-Лухайе появился пред­ставитель Хиджазской либеральной партии Хусейн ад-Даббаг. Он договорился с аль-Хасаном о совместных действиях, и асирскому эмиру стали перебрасывать продовольствие и снаряже­ние. В 1932 г. он попытался освободиться от саудовского про­тектората.

Восстание началось в ноябре 1932 г. Войско аль-Хасана было разгромлено через несколько дней, и эмир бежал в Эс-Сабью. «Движение на юге, — сообщало советское генконсульст-во в Джидде, — подготовлялось той же организацией, которая направляла действия Ибн Рифада летом 1932 г. и которая дейст­вовала по указанию Аммана (Трансиордания)... Деятельность организации, как и в диверсионном нападении на Геджаз Ибн Рифады, заключалась в установлении связи с асирским побе­режьем, развитии антисаудовской пропаганды, посылке в „не­которые европейские страны" эмиссаров для закупки оружия и посылке к асирскому побережью на парусниках продовольст­вия и амуниции. После того, как восстание началось... в Джи-зан прибыл парусник с Али ад-Даббагом и Абдуль Азизом аль-Ямани. Они привезли с собой некоторое количество риса, муки, фиников... Однако через три дня после этого события в Джизан прибыл правительственный отряд и задержал аль-Ямани. Али ад-Даббаг пытался бежать на паруснике... Впоследствии власти получили сообщение, что Али ад-Даббаг утонул в море» ⁹⁴.

Вскоре саудовское войско во главе с Халидом ибн Лювайем и Абд аль-Азизом ибн Мусаидом заняли весь Асир. Пользуясь горной местностью, Идрисиды и верные им племена пытались оказать сопротивление, но затем бежали в Йемен. Король Абд аль-Азиз потребовал, чтобы повстанцев выдали, но имам Яхья соглашался отпустить их только в том случае, если король обещает им свое прощение. В мае 1933 г. некоторые из Ид­рисидов вернулись в Мекку и остались там под надзором, по­лучая жалованье ⁹⁵. Во главе Асира стал губернатор, назна­чаемый из Эр-Рияда.

Уже летом 1932 г. было ясно, что саудовский режим окреп и превратился в несомненного хозяина на всей обширной тер­ритории королевства Хиджаза, Неджда и присоединенных тер­риторий. Легкость, с которой были подавлены восстания на севере Хиджаза, а затем в Асире, лишь подтверждает этот факт.

В сентябре 1932 г. (еще до вооруженных волнений в Аси­ре) полтора десятка чиновников хиджазского правительства, большинство из которых с 1926 по 1936 г. были членами кон­сультативного совета, встретились в Эт-Таифе и обратились со специальной петицией к Абд аль-Азизу. Они отмечали, что коро­левство Хиджаза, Неджда и присоединенных территорий пред­ставляло собой один народ, объединенный верой, историей и традициями. Они предлагали, чтобы государство было объяв­лено унитарным и названо Королевством Саудовская Аравия. Несомненно, что этот шаг был заранее подготовлен Абд аль-Азизом.

18 сентября 1932 г. Ибн Сауд издал в Эр-Рияде декрет «Об объединении частей арабского королевства», которое отныне стало называться Королевством Саудовская Аравия. В декрете отмеча­лось, что международные договоры, обязательства и соглашения, заключенные прежним правительством, остаются в силе, как и прежние постановления, инструк­ции и законы. В том же декрете содержалось указание совету министров, сформированному в декабре 1931 г., разработать конституцию королевст­ва, и устанавливался порядок престолонаследия ⁹⁶. Наследным принцем в 1933 г. Абд аль-Азиз назначил своего старшего сына Сауда ⁹⁷.

Следуя своей обычной тактике прощать противников, вовремя пре­кративших борьбу против него, и подкупать оппозиционеров, Ибн Сауд в 1935 г. объявил всеобщую амнистию. Одновременно «хиджазские либера­лы» распустили свою партию. Многие вернулись в Саудовскую Аравию, Тахир ад-Даббаг стал главой департамента просвещения, шейх ас-Саббан — членом консультативного совета. Другие крупные оппозиционеры также были обласканы королем ⁹⁸.

Саудовско-йеменская война. Между двумя правителями — Йемена и Саудовской Аравии — было не­мало общего. Оба они примерно в одно время возглавили движение за объединение своих стран. Оба они боролись против турок и смогли оконча­тельно завоевать независимость после первой мировой вой­ны. Оба чувствовали на себе давление британского империализма. Но борьба из-за Асира привела их к военному столкновению.

В апреле 193В г. принц Ахмед, подавлявший антиимамские выступле­ния племен на севере Йемена, захватил Наджран под предлогом того, что жившее там племя ям, которое считалось секцией йеменского племени хамдан, оказывало помощь мятежникам. Переговоры саудовской делега­ции в Сане с целью урегулировать конфликт кончились неудачей. Имама подстрекали и итальянцы, обещавшие помощь и стремившиеся усилить свое влияние в Йемене, и англичане, заинтересованные в том, чтобы от­влечь внимание Яхьи от аденских протекторатов.

В октябре 1933 г. йеменцы возобновили наступление и оккупировали населенный пункт Бадр. Идрисиды начали поднимать против Ибн Сауда своих сторонников среди асирских племен. В ноябре Абд аль-Азиз рас­порядился усилить войска на йеменской границе и направил Яхье ульти­матум с требованием очистить оккупированную территорию, восстано­вить существующие границы и выдать Идрисидов.

Опасаясь саудовского удара, имам Яхья пошел на частичные уступки Великобритании, чтобы обезопасить себя с юга. В феврале 1934 г. губер­натор Адена Рейли заключил в Сане договор «О дружбе и взаимном со­трудничестве», который англичане впоследствии трактовали как согласие имама на британское господство в Южной Аравии.

В конце февраля — начале марта 1934 г. в Абхе была проведена новая встреча представителей обоих королевств. Ибн Сауд решил смягчить тре­бования, предложив нейтрализовать спорную область Наджран. Посколь­ку Яхья уклонился от определенного ответа, саудовцы начали наступле­ние.

Саудовская Аравия была лучше подготовлена к войне. К этому време­ни она получила заем от компании «Стандард Ойл оф Калифорниа» и смогла купить оружие. Появились первые подразделения регулярной ар­мии.

Саудовцы наступали двумя колоннами — вдоль Тихамы и в горах. Ко­лонне, которую возглавлял Сауд, удалось быстро захватить Наджран, но его продвижение в горах, где каждое селение было крепостью, замедли­лось.

Войско во главе с Фейсалом прошло по Тихаме и 2 мая без боя заняло Ходейду. Отдельные саудовские отряды появились в окрестностях Таизза. Фейсал просил отца разрешить ему наступать на Сану, но получил отказ. Труднодоступная местность мешала продвижению саудовцев, не готовых к действиям в горных районах. Кроме того, к Ходейде подошли англий­ские, французские и итальянские корабли. Итальянцы, поддерживавшие имама, высадили в Ходейде десант. Хотя саудовцы собирались обосноваться в Ходейде надолго, даже заказали цемент для расширения порта, они поняли, что ни Ходейды, ни всего Йемена им присоединить не позволят ¹⁰⁰. Ибн Сауд решил довольствоваться малым.

15 мая 1934 г. принц Фейсал и ближайший помощник имама Абдаллах аль-Вазир подписали перемирие и согласовали условия мирного догово­ра. 20 мая 1934 г. они парафировали в Эт-Таифе «Договор о мусульман­ской дружбе и арабском братстве». Он был утвержден в Йемене и в Сау­довской Аравии. 23 июня официальная пресса Мекки, Саны, а также Каи­ра и Дамаска одновременно опубликовала его текст. Договор содержал 23 статьи и соглашение об арбитраже. Срок его действия был определен на двадцать лет с возможным продлением в будущем. Договор объявлял сау­довский и йеменский народы одной нацией, предусматривал установле­ние мирных и дружественных отношений между двумя странами, взаим­ное признание независимости и суверенитета. Имам отказывался от притязаний на территории эмирата Идрисидов, а саудовские войска вы­водились из занятых ими районов. Было решено провести уточнение гра­ниц. Имам должен был выплатить 100 тыс. ф. ст. золотом в качестве кон­трибуции. В 1936 г. была завершена демаркация границы.

Отношения между двумя странами начали нормализоваться, хотя во время хаджа в следующем году три йеменских паломника попытались кин­жалами убить Абд аль-Азиза в Мекке. Эмир Сауд, защищавший отца, был ранен в спину и плечо. Телохранители убили нападавших.

После войны 1934 г. отношения между династиями Саудидов и Хамид ад-Динов носили дружественный характер, между монархами Саудовской Аравии и Йемена было налажено политическое сотрудничество.