Глава III

ВОЗВЫШЕНИЕ ПЕРВОГО ГОСУДАРСТВА САУДИДОВ

(1745—1811)

После переезда вероучителя в Эд-Диръию Осман ибн Муаммар понял, какие возможности он упустил для укрепления своего эмирата, и попы­тался вернуть Ибн Абд аль-Ваххаба ¹. Но основатель секты остался верен союзу с Ибн Саудом. Вслед за Ибн Абд аль-Ваххабом в Эд-Диръию пере­бралось много его последователей из Аяйны и других оазисов Неджда.

Столица будущего обширного саудидского государства в то время вла­чила жалкое существование. Ибн Сауд не мог обеспечить ближайших уче­ников Ибн Абд аль-Ваххаба даже питанием. Вероучитель мог воздействовать лишь силой убеждения ².

Своих последователей и приверженцев Ибн Абд аль-Ваххаб знакомил с догмами учения и внушал им идею о необходимости священной войны против «неверных»³.

После первых же набегов диръийцев на соседей добыча была распре­делена «справедливо» в соответствии с ваххабитской доктриной: пятая часть — Ибн Сауду, остальное — воинам: пешему — одну долю, всаднику — две. Приверженность ваххабизму вознаграждалась материально. Если рань­ше газу был просто лихим набегом, то теперь он превратился в изъятие имущества у «многобожников» и передачу его в руки «истинных мусуль­ман».

Военные действия ваххабитов не отличались от обычной междоусобицы оазисов-государств. Стремительный набег, засада с несколькими десятка­ми воинов, несколько десятков верблюдов или овец, захваченных в слу­чае успеха, срубленные пальмы, разграбленное поле или несколько жи­лищ — таковы были «достижения» диръийцев в первые годы после приез­да к ним Ибн Абд аль-Ваххаба.

Но знамя обновленной религии придавало вес и авторитет диръийскому эмиру, которого недждийские летописцы стали называть имамом. Он считался главой мусульман, т. е. всех примкнувших к ваххабизму, а на молитве стоял впереди общины верующих.

Установление гегемонии Эд-Диръии в Центральном Неджде. Неизменными союзниками диръийцев были воины Аяйны во главе с Османом ибн Муаммаром. Первые годы объединенными силами даже ко­мандовал эмир Аяйны⁴. Осман ибн Муаммар породнился с Саудидами, выдав дочь замуж за Абд аль-Азиза ибн Мухаммеда. (Их сын Сауд, при котором ваххабиты достигнут зенита могущества, родился в 1748 г.⁵) Однако смер­тельная вражда между родственниками — явление слишком обычное для Аравии, чтобы можно было удивляться последующему развитию событий. В соперничестве правителей Эд-Диръии и Аяйны решающее значение име­ла позиция вероучителя, а он не забыл своего изгнания из Аяйны.

Взаимная подозрительность между эмирами Эд-Диръии и Аяйны вско­ре привела к открытому столкновению во время осады ваххабитами оази­са Тармиды⁶.

Эмира Аяйны обвиняли и в том, что он вступил в тайную переписку с правителем Эль-Хасы Мухаммедом ибн Афаликом и готовил измену. В июне 1750 г., после пятничной молитвы, он был убит ваххабитами — жителями своего оазиса. Правителем стал его родственник Мишари ибн Ибрагим ибн Муаммар, зависимый от Эд-Диръии⁷. Еще через десять лет Аяйна окон­чательно потеряла независимость. Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб сместил Мишари, поселив его вместе с семьей в Эд-Диръию, а на его место назна­чил человека, полностью покорного Саудидам. Вероучитель лично при­был в Аяйну и приказал разрушить семейный замок Ибн Муаммаров⁸.

Через пять лет после заключения союза Ибн Абд аль-Ваххаба с Мухам­медом ибн Саудом власть диръийского эмира еще оспаривалась даже в самых ближайших оазисах. В 1750 — 1753 гг. эмираты Манфуха, Хураймала, Дурма, бывшие в числе первых союзников ваххабитов, попытались порвать узы зависимости от Эд-Диръии⁹. В Хураймале восстание вдохно­вил брат вероучителя Сулейман ибн Абд аль-Ваххаб. Он направлял по все­му Неджду богословские послания, в которых осуждал учение брата. Под воздействием антиваххабитской пропаганды заволновалась даже Аяйна¹⁰. Однако в 1755 г. Абд аль-Азизу с 800 пехотинцами и 20 конниками удалось взять Хураймалу. Сулейман бежал в Судайр¹¹.

Основным соперником Саудидов оставался Даххам ибн Даввас, эмир Эр-Рияда. Взаимные набеги отрядов из Эд-Диръии и Эр-Рияда проводи­лись почти каждый год. Вместе с Даххамом попеременно выступали жите­ли областей и оазисов Вашма, Судайра, Садика, Хураймалы. Правда, ата­кующей стороной чаще были ваххабиты. Об этом говорит хотя бы то, что в 1753/54 г. Даххам был вынужден заключить перемирие, которое действовало около двух лет, и заявить о своей преданности обновленному исла­му¹². А в 1757/58 г. диръийцы построили перед Эр-Риядом крепость для стеснения его действий¹³.

На недждийской сцене в конце 50-х годов вновь появились хасцы, во главе которых за несколько лет до этого встал энергичный Арайар ибн Дуджайн. Хасцы привлекли на свою сторону противников Эд-Диръии — Эр-Рияд, Вашм, а также отряды из Судайра, Муниха, Садика, Махмаля. Но набег не принес Арайару успеха, а некоторые его временные недждийские союзники поспешили заявить о верности Эд-Диръии¹⁴.

В начале 60-х годов ваххабиты успешно нападали на Эль-Хардж, Тармиду. Ушайкир, Судайр и на кочевые племена и проникали даже в глубь территории Эль-Хасы. Даххам ибн Даввас был вынужден подчиниться Эд-Диръии и выплатить большую контрибуцию¹⁵.

В конце 1764 г. вождь племен, кочевавших в районе Наджрана, Хасан Хиббат-улла¹⁶, по просьбе жителей Южного Неджда и кочевников аджман выступил против Эд-Диръии. Войско Абд аль-Азиза было разгромлено наголову, потеряв около 500 человек убитыми и 200 пленными. Ибн Абд аль-Ваххаб обратился к воинам со словами утешения, а затем вступил в переговоры с наджранцами. Он проявил большую дипломатическую лов­кость, поспешив заключить перемирие на условиях выплаты контрибу­ции и обмена пленными. Наджранцы ушли, не дождавшись подхода Арайара из Эль-Хасы¹⁷.

Войско Арайара, вооруженное пушками, прибыло под Эд-Диръию в начале 1765 г. К нему присоединились многие недждийцы, в том числе Даххам из Эр-Рияда и Зайд ибн Замиль, эмир Эль-Харджа. Но осада Эд-Диръии кончилась неудачей¹⁸.

В том же году умер Мухаммед ибн Сауд. Его место занял Абд аль-Азиз. Ибн Ганнам и Ибн Бишр отмечали, что Абд аль-Азиз был не только наследником престола, но и имамом мусульман-ваххабитов. По данным Ф. Манжена, жители Эд-Диръии «избрали» его эмиром¹⁹.

После потрясения, полученного в результате поражения от наджранцев и набега хасцев, эмират Саудидов оправился быстро. Его экспансия продолжалась ускоренными темпами, и к концу 60-х годов ваххабиты полностью покорили Вашм и Судайр, атаковали оазис Эз-Зильфи, расположенный к северо-востоку от богатой недждийской провинции Касим, совершили рейды против кочевников к югу и постоку от Неджда. Некоторые подразделения кочевых племен субай и зафир подчинились ваххабитам. В 1769/70 г. большая часть Касима присягнула на верность обновленной религии и Саудидам²⁰.

В таких условиях положение Эр-Рияда, окруженного со всех сторон вас­салами или союзниками ваххабитов, становилось безнадежным. В одной из схваток диръийцы убили двух сыновей Даххама. Боевой дух старого риядского эмира был сломлен. Когда летом 1773 г. ваххабиты подошли к Эр-Рияду, они обнаружили, что город покинут жителями. Риядский эмир вместе с семьей бежал. Его примеру последовала большая часть жителей, не напрасно опасав­шихся мести своих старых противников. Многие из риядцев погибли в пути от жары и жажды, многие пали под мечами ваххабитов²¹.

Борьба за преобладание в Центральном Нсджде окончилась. Она дли­лась примерно четверть века, но по своим масштабам не выходила за рам­ки междоусобицы. По подсчетам летописцев, возможно несколько пре­уменьшенным, в ней было убито 4 — 5 тыс. человек, из них более полови­ны — последователи Даххама. И можно присоединиться к мнению Г. Филби, писавшего: «К тому времени Абд аль-Азиз уже восемь лет находился на троне Эд-Дкръии, которая была лишь немногим больше, чем primus inter pares среди многочисленных городов-государств Аравии»²³. Но теперь у ваххабитов была прочная база для дальнейшего расширения своего госу­дарства.

Власть Саудидов держалась не только на силе оружия. В каждый при­соединенный оазис из Эд-Диръии направляли ваххабитских улемов, кото­рые проповедовали «истинное единобожие». Часть населения Неджда начинала видеть в Эд-Диръии не только столицу сильного эмирата, но и духовный центр, а в диръийских правителях — не только могущественных эмиров, но и борцов за чистоту веры. Нельзя забывать, что улемы и просто сторонники ваххабизыа в эмиратах, враждебных Эд-Диръии, разлага­ли изнутри силы сопротивления, часто раскалывали аристократию, при­влекали на свою сторону часть народа и, кроме того, выполняли функцию прямых шпионов Саудидов. Не случайно Даххам разрывал союз с ваххаби­тами тогда, когда замечал их растущее влияние на своих подданных. Воен­ной мощи ваххабитов, соединенной с религиозным убеждением, он мог противопоставить только свое слабеющее оружие и террор. (Как сообща­ет арабский летописец, когда Даххам узнал, что один из жителей его оази­са стал ваххабитом, он приказал отрубить ему ногу и руку и в таком виде отвезти в Эд-Диръию. Несчастный вскоре умер²³.)

В целом же, несмотря на все усилия, Саудиды с большим трудом лома­ли сопротивление независимых эмиров. Силы децентрализации, раздроб­ленности, племенной анархии давали о себе знать, и должно было прой­ти десять-двенадцать лет после падения Эр-Рияда, чтобы Неджд оказался целиком под властью Эд-Диръии.

Объединение Центральной Аравии. После присоединения Эр-Рияда главным противником Саудидов в Неджде стал Зайд ибн Замиль, храбрый и ловкий эмир Дилама и всего Эль-Харджа. Он пытался вновь привлечь к участию в борьбе против вах­хабитов племена наджранцев. С этой целью он обратился к эмиру Наджрана с просьбой прислать ему на помощь воинов, обещая определенное вознаграждение. Наджранцы пришли, но вместо помощи начали вымо­гать деньги и грабить жителей Эль-Харджа. Намеченный союз не удался. Зайд ибн Замиль объявил о своем присоединении к ваххабитам, хотя через некоторое время изменил им ²⁴.

Воины бану халид во главе с Арайаром в середине 70-х годов вторглись из Эль-Хасы в Неджд, захватили Бурайду в Касиме и жестоко разграбили ее. Многие правители   оазисом Неджда, недовольные   властью Саудидов, готовы   были   под держать хасцев, но Арайар внезапно умер. В стане бану халид началась борьба за верховенство, из которой    победителем временно вышел Саадун, один из сыновей Арайара, но диръийские эмиры   начали  подстрекать  против   него   его   братьев ²⁵.

В течение  нескольких  последующих лет  хасцы  почти  каждый год появлялись в  Неджде.  Вместе с бану халид в набегах участвовали кочевники из племен субай и зафир.  Ряд оазисов Неджда — Харма, Эль-Маджмаа, Эз-Зильфи и многие другие — то присоединялись к ваххабитам, то отпадали от них и действо­вали самостоятельно, то объединялись с врагами Эд-Диръии —  Саадуном ибн Арайаром и Зайдом ибн Замилем ²⁶.

Поведение жителей Йамамы в Эль-Хардже можно считать характерным для того времени. Они направили в Эд-Диръию делегацию во главе со своим эмиром и попросили Абд аль Азиза считать их его подданными. Диръийский правитель прислал им законоведа (факыха), чтобы тот был кади в оазисе и «направлял на путь истинный» их души. Но едва этот богослов поселился в Йамаме, как жители устроили заговор с целью убить его вместе со всеми сторонниками ваххабизма. Богослов бежал. Абд аль-Азиз вынужден был направить в Йамаму Сауда с вой­ском, чтобы обуздать недовольных и оставить там ваххабитский гарнизон ²⁷.

Как велись военные действия в тот период, показывает один любопытный эпизод, приведенный Ф. Манженом. Около Дилама ваххабиты воздвигли. крепость для стеснения дейст­вий дружины Зайда ибн Замиля. Подходы к ней были труд­ными, защищали, ее отборные ваххабитские солдаты. Чтобы выбить противника из крепости, диламцы под руководством одного перса, жившего в оазисе, соорудили передвижную башню на четырех колесах и обили ее свинцом для защиты от пуль. В нее залезли воины и покатили ее к крепости. Но на подходах к крепости это сооружение застряло. Лишь отчаян­ная вылазка отряда смельчаков из Дилама спасла воинов, на­ходившихся в передвижной башне ²⁸.

Несмотря на сопротивление, государство Саудидов посте­пенно расширяло свое влияние и территорию. После взятия ваххабитами оазиса Эль-Маджмаа прекратилась деятельность активнейшего антиваххабитского проповедника — Сулеймана ибн Абд аль-Ваххаба. Вместе с семьей его переселили в Эд-Диръию, где он и оставался до самой смерти ²⁹.

Окончательная судьба Касима решилась в начале 80-х годов. Уже несколько лет в этой провинции происходили волнения, междоусобицы, перемежавшиеся выступлениями против Эд-Диръии. Не утихала старая пражда, продолжали действовать прежние привязанности, антипатии и союзы. В 1782 г. в Касим вторгся Саадун ибн Арайар во главе кочевников бану халид, шаммар и зафир с весьма решительными намерениями изгнать ваххабитов. К нему присоединился Зайд иби Замиль с войском. Несколь­ко недель они осаждали Бурайду, оставшуюся верной ваххабитам, но на этот раз безуспешно. Антиваххабитская коалиция распалась, и хасцы по­кинули Неджд³⁰.

В 1783 г. Зайд ибн Замиль был убит. Во главе Дилама встал его сын Баррак. Однако положение нового эмира было неустойчивым из-за со­перничества внутри правящей семьи ³¹.

В 1783 — 1786 гг. Неджд постигла страшная засуха, вызвавшая голод. Положение Эль-Харджа, блокированного ваххабитами, стало отчаянным. В 1785 г. Дилам был взят штурмом. Эмир и некоторые его сторонники были убиты. Весь Эль-Хардж принес присягу верности Саудидам. Прави­телем Дилама был назначен ваххабитский военачальник Сулейман ибн Уфайсан ³².

Примерно в эти же годы Эд-Диръии подчинились Эль-Афладж и Эд-Давасир, хотя в последней провинции еще долго продолжались восста­ния против ваххабитов³³.

Тяжелую руку диръийских правителей почувствовали на себе самые могущественные кочевые племена Аравии. Когда в 1781 г. ваххабиты раз­громили кочевников зафир, они забрали у них все имущество, лагерное снаряжение, 17 тыс. овец и коз, 5 тыс. верблюдов, 15 лошадей³⁴. Ваххаби­ты совершали набеги также на бану мурра, кахтан, субай, бану халид. Они проникли на север и во второй половике 80-х годов подчинили Джебель-Шаммар³⁵.

Консолидация центральноаравийских земель вокруг Эд-Диръии завер­шилась. Хотя в отдельных областях происходили выступления против Саудидов, местных эмиров уже нельзя было считать их соперниками. В лучшем случае это были полузависимые вассалы, но чаще — прямые став­ленники Эд-Диръии, игравшие роль губернаторов. В конце 80-х годов, например, Сауд посетил Анайзу, один из главных городов Касима, и без всякого сопротивления сместил неугодного ему эмира. Многочисленные представители аристократии Анайзы вместе с прежним эмиром были от­правлены в Эд-Диръию заложниками ³⁶.

Общее укрепление власти и влияния дома Саудидов привело к тому, что Абд аль-Азиз и Ибн Абд аль-Ваххаб в 1788 г. решились на важный шаг. Они обеспечили Сауду при жизни имама Абд аль-Азиза наследствен­ное право на трон. Вероучитель взял на себя задачу привести к присяге города и провинции государства. Сауд и так был популярен благодаря сво­ему мужеству, военным успехам и участию в решении государственных дел ³⁷. Объявление наследника престола укрепляло династию Саудидов, так как обеспечивало более безболезненный переход власти от эмира к его сыну.

Наследование от отца к сыну — обычное дело в Аравии, но вовсе не обязательное. Власть передавалась и по старшинству в роде и по личным достоинствам родственников. Решающее слово при выборе нового эмира принадлежало верхушке знати. Упорное оправдание ваххабитским лето­писцем Ибн Ганнамом законности присяги Сауду наводит на мысль, что идея обязательной передачи власти от отца к сыну, возможно, встретила некоторое сопротивление. Но наследование по прямой линии сохрани­лось вплоть до гибели первого ваххабитского государства.

Опираясь на ресурсы Центральной Аравии, ваххабиты начали успеш­ное продвижение во всех направлениях: на восток и северо-восток — в Эль-Хасу и Нижний Ирак, на запад — в Хиджаз, на юго-запад — в Йемен, на юго-восток — в Оман, на север — к границам Сирии. Иногда в один год они совершали несколько крупных походов, иногда чередова­ли по годам удары, наносимые по различным районам.

Ваххабиты в Восточной Аравии. Наступление ваххабитов на Эль-Хасу облегчалось внутренними рас­прями в этой богатой провинции. В 1785/86 г. против Саадуна ибн Арайара созрел заговор среди его ближайших родственников. Для поддержки своих планов они привлекли в качестве союзника шейха мунтафиков Су-пайни ибн Абдаллаха. Начались военные действия.

В решающем столкновении Саадун потерпел поражение и бежал. Он обратился в Эд-Диръию с просьбой об убежище, и его приняли с почетом. Есть сведения, что вскоре он умер. Правителем Эль-Хасы на некоторое время стал Дивайхис ³⁸.

Давление ваххабитов на Эль-Хасу было на короткое время ослаблено неожиданным налетом шейха мунтафиков Сувайни на Касим в 1786/87 г. Он собрал большое войско с артиллерией; вместе с ним в набеге участво­вали некоторые подразделения шаимаров, а также жители Эз-Зубайра. Войско Сувайнн разграбило несколько селений Каеима, осадило Бурайду, но было отброшено ³⁹.

Вернувшись в район кочевий мунтафиков, Сувайни захватил Басру и провозгласил себя ее правителем. По его настоянию делегация знатных жителей Басры была отправлена в Стамбул, чтобы просить у султана фир­ман на назначение Сувайни губернатором города. Однако это не входило в планы практически независимого от Порты Буюк Сулеймана, правителя Багдада. Осенью 1787 г. он выступил против Сувайни и разгромил его у города Сук-эш-Шуюх; затем он приказал сложить три башни из черепов его убитых воинов. Сувайни бежал, а шейхом мунтафиков стал Хамуд ибн Самир ⁴⁰.

В записках аравийских летописцев, относящихся к началу существова­ния ваххабитского государства, постоянно встречаются сообщения о столк­новениях войска Саудидов с бедуинами. Но в конце 80-х годов отмечается все более активное участие бедуинов отдельных племен я походах на сто­роне ваххабитов. У Ибн Бишра часто встречается фраза: «И в этом году Сауд ибн Абд аль-Азиз с победоносными армиями из оседлых жителей Неджда и его бедуинов направился в [такую-то] сторону». Через несколь­ко лет в этой фразе все чаще бедуины ставятся на первое место, а иногда и упоминаются как самостоятельная сила.

Каждый год ваххабиты совершали рейды в глубь Эль-Хасы, достигая побережья Персидского залива. В 1787/88 г. Сулсйман ибн Уфайсан с бо­ями прошел через Катар, затем разграбил несколько оазисов и порт Эль-Укайр в Эль-Хасе⁴¹. Набегам ваххабитов подвергались не только оазисы Восточной Аравии и кочевники бану халид, но также племя мунтафик на севере от Эль-Хасы ⁴².

Ваххабиты подавляли сопротивление с большой жестокостью. Ибн Ганнам пишет, что как-то раз, ворвавшись в один из оазисов, они обнару­жили «большую часть мужчин этого селения, а число их было триста, в одном из домов и всех убили»⁴³.

Осенью 1788 г. на стороне ваххабитов сражались уже некоторые под­разделения племени бану халид. Вождем всех бану халид стал ставленник Эд-Диръии Зайд иби Арайар. Эль-Хаса в целом, однако, была еще далеко не усмирена ⁴⁴. Последующее упорное сопротивление ее жителей, их неод­нократные восстания свидетельствовали о том, что антиваххабитские настроения были здесь сильны. Это объясняется, возможно, и наличием сильных шиитских элементов в Эль-Хасе, и тем, что ее знать, привыкнув смотреть на недждийцев как на объект своих нападений, не могла прими­риться с подчиненной ролью. Не случайно ваххабиты особенно выделяли религиозные цели для оправдания набегов. Ибн Ганиам пишет, что целью похода Сауда было разрушение идолов и мест поклонения дьяволу⁴⁵.

В 1791/92 г. Сауд огнем и мечом прошел по оазисам Восточной Аравии и взял Эль-Катиф. Тем временем Сулейман ибн Уфайсан вновь совер­шил набег на Катар⁴⁶. Но вскоре вся Эль-Хаса была в пламени восстания. Бану халид сместили ставленника ваххабитов, шейхом стал Баррак ибн Абд аль-Мухсин, который немедленно начал набеги на бедуинов и оазисы, подвластные Саудидам. Но в одном из сражений бану халид были раз­громлены, потеряв более тысячи человек. Оазисы Эль-Хасы выразили покорность Сауду. Ваххабиты в течение месяца оставались в этой провин­ции, разрушая купола над мавзолеями, все места поклонения шиитов. В города и оазисы были посланы ваххабитские улемы ⁴⁷.

В разгар покорения Эль-Хасы, в 1792 г., умер основатель ваххабитско­го движения, вероучитель Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб ⁴⁸. Для своего вре­мени, своего общества, своего класса он был выдающейся фигурой. О нем можно гово­рить как о человеке большого мужества и страсти. Чтобы бро­сить вызов всей религиозной системе тогдашней Аравии, оказаться лицом к лицу с разгневанными защитниками старого, нужна была недю­жинная смелость. Его жизни грозила опасность, он трижды подвергался изгнанию, но это не сломило его воли. Своим страстным словом и красноречием Ибн Абд аль-Ваххаб немало способствовал успеху религиозного движения, начатого им, и расширению государства Саудидов. Ибн Бишр пишет, что «ве­роучитель поднял знамя джихада, хотя до него были лишь бунты и убийст­ва»⁴⁹. Как отмечал Ф. Манжен, «он в высшей степени обладал искусством убеждать и покорял сердца своими выступлениями...»⁵⁰

Автор «Блеска метеора» отмечает еще одну важную деталь: именно Ибн Абд аль-Ваххаб якобы научил жителей Эд-Диръии делать огнестрель­ное оружие и обращаться с ним⁵¹. Если он сыграл эту роль, несвойствен­ную богослову, то следует предполагать, что его вес в образовании и военных успехах Диръийского эмирата был еще большим, чем можно су­дить по летописям недждийцев.

Вероучитель был человеком большой жизненной силы. «Он любил женщин и имел двадцать жен, у него было 18 детей»⁵². Впро­чем, возможно, что это преувеличение. Пятеро из его сыновей и много­численные внуки стали известными богословами. В последние годы жиз­ни вероучитель одряхлел и мог выходить на молитву только при поддержке двух сопровождающих.

Ибн Абд аль-Ваххаб оставил наследникам землю с пальмами, фрукто­выми деревьями и полями, которая приносила 50 тыс. захабов в год, а также библиотеку с несколькими сотнями книг. После смерти вероучи­теля муфтием Эд-Диръии стал его сын Хусейн, который был почти сле­пым, а затем — другой сын, Али, прославившийся своим женолюбием. Али сменил пятьдесят или шестьдесят жен, пока, наконец, не остановился на четырех⁵⁵.

Богословский клан, который стал именоваться Ааль аш-Шейх, сохра­нил вес, влияние и почет в государстве Саудидов до наших дней, но ни один из потомков вероучителя не поднимался до положения «серого кар­динала», каким был Ибн Абд аль-Ваххаб в Диръийском эмирате.

Тем временем в Эль-Хасе вновь началось восстание против власти недж­дийцев. Жители Хуфуфа убили тридцать представителей Эд-Диръии — гу­бернатора, чиновников, ваххабитских улемов, протащили их тела по ули­цам города и публично изуродовали. Хуфуф поддержали еще несколько оазисов. Ваххабитский ставленник Зайд ибн Арайар, вождь бану халид, изменил хозяевам и принял участие в восстании.

Осенью 1793 г. Сауд с большими силами направился в Элъ-Хасу. Бедуи­ны из его войска грабили все на своем пути, убивали без пощады сопро­тивлявшихся, разоряли пальмовые рощи, забирали урожаи фиников, пас­ли на полях свой скот. Соперник Зайда ибн Арайара и прежний против­ник ваххабитов Баррак ибн Абд аль-Мухсин перешел на их сторону. Вся Эль-Хаса выразила им покорность. Баррак ибн Абд аль-Мухсин был назначен эмиром провинции⁵⁴, но весной 1796 г., воспользовавшись тем, что ваххабиты были заняты военными действиями на западе и юго-западе от Нсджда, попытался сбросить их власть⁵⁵. Через несколько месяцев Саул с сильной армией прибыл в Эль-Хасу и вновь подавил восстание⁵⁶.

Вот как описывает покорение Эль-Хасы Ибн Бишр:

«Когда пришло утро и после молитвы выступил Сауд, когда они (вахха­биты. — А.В.) уселись на верховых животных и разом выстрелили из ру­жей, то потемнели небеса, содрогнулась земля, в воздух поднялись клубы дыма, а у многих беременных женщин в Эль-Хасе произошел выкидыш. Тогда к Сауду явились все жители Эль-Хасы, чтобы он казнил их или мило­вал.

Он приказал им всей явиться к нему, и они явились. Он оставался там несколько месяцев, убивая, кого хотел убить, изгоняя, кого хотел изгнать, заключая в тюрьму, кого желал заточить, забирая имущество, разрушая дома и воздвигая крепости. Он потребовал от них тысячи дирхемов и взял их. И все потому, что они часто не выполняли договор и отвергали мусульман, а враги (мусульман) вовлекали их (в борьбу) против них. Уве­личил Сауд число их убийств. И вместе с Наджимом ибн Духайннмом не­сколько человек хватали на базарах тех, кто беспутничал и отвергал дого­вор... Этого убивали прямо в оазисе, а этого тащили к лагерю и отсекали голову перед палаткой Сауда, пока не истребили они их, за исключением немногих. В этом набеге Сауд завладел несчетными деньгами. Когда он решил покинуть Эль-Хасу, он схватил нескольких знатных из населения Эль-Хасы... отправился с ними в Эд-Диръию и поселил их там. В Эль-Хасе он назначил эмиром упомянутого Наджима, а он — человек из простона­родья Эль-Хасы»⁵⁷.

Чтобы выплатить наложенную ваххабитами контрибуцию, жители Эль-Хасы распродавали свое имущество. У них потребовали сдать все оружие⁵⁸.

Так завершилось покорение ваххабитами Восточной Аравии. В зави­симость от Саудидов попали владения на материке, принадлежавшие бах­рейнской правящей семье Ааль Халифа⁵⁹.

В начале 90-х годов военные действия к западу от Неджда также были в полном разгаре.

Эмират Саудидов и Хиджаз до 1802 г. После возникновения ваххабитского движения и начала экспансии эмирата Саудидов между диръийскими правителями и хиджазской аристократией долгое время не было военных столкновений. Саудиды были заняты поко­рением Неджда и Восточной Аравии, а в Мекке шла напряженная внут­ренняя борьба.

Власть шерифа Мусаида, правившего с 1752 по 1770 г., была непрочной. К концу его правления над Меккой нависла угроза потери широкой автономии, которой она пользовалась в Османской империи. В 1769 г. каирский правитель Али-бей провозгласил независимость Египта от Пор­ты. К своим владениям он присоединил Хиджаз. Но попытка Али-бея со­здать независимое арабское государство не увенчалась успехом, и Хиджаз освободился от власти египтян ⁶⁰.

По сообщениям аравийских летописцев, Саудиды и вероучитель пы­тались поддерживать с правителями Мекки дружественные отношения и дажн питали надежду сделать их приверженцами обновленной религии. Вскоре после переезда вероучителя в Эд-Диръию тридцать ваххабитских богословов прибыли в Мекку, чтобы получить разрешение на паломниче­ство и провести диспут с мекканскими богословами. Хиджазцы, по сооб­щению Дахлана, сочли учение ваххабитов страшной ересью и безбожием. Шериф велел повсюду распространить в посланиях доказательств еретичиости ваххабизма, а «подлых безбожников» заковать в цепи и бросить в тюрьму. Некоторым из них удалось бежать, и они сообщили о происшед­шем в Эд-Диръию⁶¹.

В начале 70-х годов Ибн Абд аль-Ваххаб и Абд аль-Азиз вели переписку с шерифом Мекки и обменивались с ним подарками. Мекку вновь посетил педждийский богослов для изложения принципов ваххабитской доктри­ны, но, видимо, без успеха ⁶². В те годы шерифы временами не препятство­вали паломничеству ваххабитов. Когда в 1773 г. правителем Мекки стал Сурур, Абд аль-Азиз послал ему ценные подарки в знак своей дружбы ⁶³.

Видимо, пока интересы недждийцев и хиджазцев прямо не сталкива­лись и пока хиджазцы опасались вмешательства в свои дела египтян или турок, правители Мекки и Эд-Диръии поддерживали умеренно дружест­венные отношения. Что касается учения ваххабитов, то хиджазекие улемы и аристократия с самого начала отнеслись к нему враждебно.

Правитель Мекки Сурур сумел сломить своеволие шерифских семей и укрепить свои позиции в Хиджазе ⁶⁴. Однако в 1788 г., вскоре после смерти Сурура, шерифом Мекки стал молодой Галиб ибн Мусаид, не имевший реальной власти и некоторое время бывший лишь орудием в руках рабов и евнухов прежнего эмира. Они стали притеснять местных жителей, наст­роив их против себя. Это помогло Галибу вскоре расправиться с непокор­ными рабами и укрепить свой авторитет. Галиб был храбрым воином и проницательным политиком. Он умел поддерживать хорошие отношения с соседними с Меккой бедуинскими племенами и, опираясь на них, а также на обновленную гвардию рабов в несколько сот человек, проводить завоевательные набеги ⁶⁵.

Первоначальные планы Галиба в отношении Неджда неизвестны. Во всяком случае, после того как он стал эмиром Мекки, он направил Абд аль-Азнзу письмо с просьбой прислать богослова для изложения принципов ваххабизма. Вновь был послан один из недждийских улемов. Но его миссия не увенчалась успехом, и Галиб, видимо, лишний раз убедился в несовместимости учения ваххабитов с интересами хиджазцев⁶⁶.

В 1790/91 г. шериф Мекки снарядил экспедицию против Неджда — десятитысячное войско с 20 пушками под командованием своего брата. Позднее во главе похода стал сам Галиб. Но попытки завладеть укрепленными оазисами Неджда были тщетными, и его союзники — некоторые бедуинские племе­на — покинули шерифа. С основным ядром войск он вернулся в Мекку. Летом 1791 г. Сауд в районе Джебель-Шаммара нанес сокрушительное по­ражение союзникам шерифа, участвовавшим в его экспедиции, — кочев­никам шаммар и мутайр. Бедуины бежали, оставив ваххабитам богатей­шую добычу — около ста тысяч овец и коз и несколько тысяч верблюдов⁶⁷.

Отряды ваххабитов начали совершать набеги на регионы, располо­женные между Нсдждом и Хиджазом, и на оазисы и племена, подвласт­ные шерифу. В мае 1795 г. Сауд уже осаждал Турабу — важный стратегиче­ский пункт на подступах к Хиджазу ⁶⁸.

Летом того же года в ответ на нападение ваххабитов хиджазцы совер­шили газу в Нсджд. Ободренный успехом набега, Галиб зимой 1795/96 г. снарядил новое войско с пушками для экспедиции в глубь Аравии. Оно было наголову разбито объединенными силами подвластных Эд-Диръии кочевых племен мутайр, субай, сухуль, давасир, аджман и, видимо, неко­торыми подразделениями атайба. По утверждению Ибн Ганнама, добыча ваххабитов составила 30 тыс. верблюдов и 200 тыс. овец и коз ⁶⁹. Проводя операции против ваххабитов, шерифы должны были все время огляды­ваться на турок, так как опасались, что их долгое отсутствие в Мекке мо­жет явиться стимулом для вмешательства османских пашей в дела Хиджаза.

Тяжелое поражение заставило Галиба пойти на перемирие ⁷⁰. Тем не менее уже в следующем году войска шерифа вновь атаковали бедуинов-ваххабитов. Но недждийцы явно имели перевес в силах. Продолжая свое про­движение на юг, они вышли в Наджран, на северные границы Йемена ⁷¹. Видимо, к этому периоду относятся их контакты и с жителями Асира.

Могущественное племя атайба, которое раньше подчинялось мекканским шерифам, в 1797/98 г. присоединилось к Диръийскому эмирату. Бе­дуины согласились выполнять все положения ваххабизма, платить закят и внести контрибуцию за прежние враждебные действия. По сообщению Ф. Манжена, кочевники с каждой семьи заплатили по 4 риала и с каждого рода — определенное количество оружия, лошадей, верблюдов ⁷².

В 1798 г. Галиб, имея в составе своего войска турецких, египетских и магрибинских наемников, несколько раз пытался продвинуться до Эль-Хурмы и Биши. Он был разгромлен, потеряв несколько сот человек; все вооружение, снаряжение, а также большие суммы денег попали в руки ваххабитов. Диръийский эмир устанонил контроль над Бишей. Мекканский шериф вновь пошел на перемирие и разрешил ваххабитам совершать хадж ⁷³. Через два года, как сообщает Ибн Бишр, Сауд с семьей и поиском совершил первое паломничество в Мекку, а на следующий год — второе. Там он щедро раздавал подарки и вербовал себе сторонников⁷⁴. Имен­но в это время Осман аль-Мудайфи, родственник шерифа, установил с ним связь и предложил свои услуги⁷⁵. В 1800 — 1801 гг. ваххабитские улемы опять прибыли в Мекку для проведения богословского диспута⁷⁶.

Становилось очевидным, что ваххабиты были близки к полному под­чинению Хиджаза.

Неудачные экспедиции багдадского паши в Эль-Хасу. Одновременно с завоеванием Эль-Хасы, а особенно после ее покоре­ния ваххабитские отряды совершали набеги на районы, расположенные к северу от нее. Их нападениям, в частности, подвергались кочевые пле­мена и селения Нижнего Ирака. Тревожные вести об активности ваххаби­тов доходили до Багдада и даже до Стамбула. Подталкиваемый Портой, багдадский паша готовился выступить против ваххабитов.

Багдадский пашалык в те годы находился на особом положении в Ос­манской империи. После разорительных турецко-персидских войн, после смут и внутренних междоусобиц власть в Багдаде захватили мамлюки. С 1780 г. здесь правил Буюк Сулейман, грузинский мамлюк бывшего багдад­ского паши. Стамбул вынужден был утвердить его на этом посту. По мне­нию С. Лонгригга, «в течение полувека (с 1780 г.) власть грузинского паши, опиравшегося лишь на гражданскую и военную организацию в стране, была властью независимого монарха. Полунаследствевная монархия, ис турецкая по своему происхождению, приведенная к власти не турецким правительством, теперь настолько прочно укрепилась, что в течение 50 лет султан мог считать Ирак лишь заслуживающим уважения соседом»⁷⁷. Английская Ост-Индская компания поддерживала багдадского пашу про­тив султана.

Фактическая независимость от Стамбула не исключала из жизни Баг­дадского пашалыка ни постоянной борьбы за власть, ни восстаний от­дельных районов, городов или племен. Неподчинение бапидского паши слабеющей Порте еще не означало силы Багдадского пашалыка. Это на­глядно продемонстрировали удары, нанесенные ему ваххабитами.

Экспансия Диръийского эмирата в этом районе была нацелена на се­веро-восток. В том же направлении на протяжении столетий шла общая миграция арабских племен. В частности, известно, что в ХVШ в. шаммары проникли далеко в глубь Ирака и даже переселились за Тигр ⁷⁸. Во вре­мя страшного голода в Центральной Аравии в 60-х годах жители Неджда переселялись в Эз-Зубайр и дальше на север ⁷⁹.

Бедуинские племена, кочевавшие в Нижнем Ираке, поддерживали с городами и селениями Ирака тесные связи. Правители Багдада были за­интересованы в их помощи для обеспечения безопасности торговых пу­тей, селений и городов; они также приобретали у них вьючных и верхо­вых животных. Продолжая тысячелетние традиции правителей Между­речья, багдадские паши с большей или меньшей щедростью одаривали вождей бедуинов и даже вооружали их, чтобы они отражали набеги ко­чевников из глубинных областей Аравии. Использование мунтафиков и других племен в попытке сокрушить власть ваххабитов в Эль-Хасе полностью соответствовало этой политике.

Поход против ваххабитов возглавил Сувайни. Бывший вождь мунта­фиков, изгнанный после неудачной попытки утвердиться в Басре, долгое время скитался, даже некоторое время жил в качестве почетного гостя в Эд-Диръии, Затем, по одним данным, вновь захватив власть в своем пле­мени, он обратился к Буюк Сулейман-паше с просьбой вооружить его про­тив ваххабитов⁸⁰. По другой же версии, Сувайни убедил багдадского пра­вителя передать ему власть над мунтафиками, обещая совершить экспеди­цию в Неджд и разгромить ваххабитов, и тогда Буюк Сулейман сместил Хамуда ибн Самира с поста главы племени и назначил на его место Сувай­ни ⁸¹.

В начале 1797 г. Сувайни выступил против ваххабитов. Под его нача­лом были регулярные войска, а также отряды из Басры и Эз-Зубайра. Он располагал и несколькими пушками. Некоторые подразделения племени бану халид во главе с бежавшим из Эль-Хасы Барраком ибн Абд аль-Мухсином присоединились к его походу.

Абд аль-Азиз, понимая опасность ситуации, собрал все свои силы. В Эль-Хасу он направил лучшую кавалерию «с вождями, привыкшими по­беждать»⁸². Верным бедуинам он приказал занять территорию кочевий племени бану халид, которое могло присоединиться к Сувайни, и защи­щать главные колодцы. Вслед за тем в Эль-Хасу было послано самое стой­кое войско ваххабитов, состоявшее из оседлых жителей Арида.

В Эль-Хасе начались тяжелые бои между войском Сувайни и ваххаби­тами, но судьба неожиданно улыбнулась правителю Эд-Диръии. В разгар кампании Сувайни был убит своим черным рабом Туайсом, фанатиком-ваххабитом. Туайса изрубили на месте. Но гибель Сувайни решила исход борьбы. От мунтафиков откололись бану халид во главе с Барраком, что внесло сумятицу в войско Сувайни. Поднялась паника, и отряды кочевников и турок начали поспешно отступать на север, бросая оружие и снаряже­ние. Весь лагерь Сувайни и его артиллерия в июне 1797 г. попали в руки ваххабитов. Преследуя противника, отряды ваххабитов появились в ни­зовьях Евфрата ⁸³.

В следующем году ваххабиты проникли в пустыни Сирии, а в Ираке подошли к городам Сук-эш-Шуюк и Самава ⁸⁴. Сирия и Ирак, населенные «многобожниками», дразнили воображение жителей Аравии как желан­ная цель.

В конце 90-х годов Порта постоянно слала багдадскому паше приказы покончить с ваххабитами. Во главе армии был поставлен Али, кахья Буюк Сулейман-паши. Мнения историков относительно времени иракского по­хода в Эль-Хасу расходятся. Ибн Бишр и Ф. Манжен сообщали, что войска багдадского правителя вторглись в Эль-Хасу а 1799 г.⁸⁵ X. Бриджез утверж­дал, что он был свидетелем выступления войска Али из-под Багдада в сен­тябре 1798 г.⁸⁶, Л. Корансез называл 1798 г.⁸⁷ как время проведения кампа­нии. И. Буркхардт дал 1797 г.⁸⁸, Ибн Санад называл 1798/99 г.⁸⁹, Ж. Раймон утверждал, что уже в начале января 1798 г. турецкая армия вторглась в Эль-Хасу ⁹⁰.

Для выяснения истинных дат можно оттолкнуться от показаний сви­детеля событий, X. Бриджеза, который к моменту выступления армии Али как раз прибыл в Багдад в качестве английского политического агента. Войска из Багдада двигались в низовья Евфрата с тяжелыми обозами, вби­рая в себя по пути бедуинское ополчение. Поэтому в Эль-Хасе они могли появиться лишь в конце 1798 — начале 1799 г., что соответствует данным Ибн Бшира, Ибн Санада и Ф. Манжена. И. Буркхардт, очевидно, спутал поход Сувайни с походом Али. В Хиджазе, далеком от театра военных действий о Эль-Хасе, вполне могло произойти такое смещение, особенно спустя полтора десятка лет после событий.

Армия, посланная правителем Багдада, имевшая в своем составе пехо­ту, кавалерию, а также иррегулярные бедуинские отряды шаммаров, мунтафиков, зафиров, насчитывала более десяти тысяч человек. Население Хуфуфа и других оазисов сдалось на милость Али-кахьи. Ваххабиты, засев­шие в крепостях, мужественно отбивали все атаки. Особенно упорно обо­ронялся Кут. Не помогли ни пушки, ни осадные машины, н» подкопы. Войско вторжения было деморализовано и начало откатываться, пресле­дуемое ваххабитами. Али вступил в переписку с Саудом и заключил с ним перемирие⁹¹. Его неудача была вызвана общим низким моральным со­стоянием солдат, трудностями переходов по безводной местности, кон­тролируемой ваххабитами. В военном совете Али, по мнению X. Бриджеза, были шпионы Сауда. Кроме того, наступательный порыв ваххабитов еще не иссяк, религиозный фанатизм и дисциплина превратили недждийцев в стойких бойцов. По сообщению Ибн Санада, многие жители Эль-Хасы ушли в Ирак, опасаясь мести Сауда ⁹².

В 1799 г. в Багдад прибыл представитель диръийского эмира для ут­верждения пашой соглашения между Саудом и Али. X. Бриджез, который присутствовал при встрече диръийского посла с багдадским пашой, оста­вил ее любопытнейшее описание. Чтобы произвести впечатление на жителей пустыни, во дворце паши была проведена соответствующая подго­товка. Посла встречали разряженные и надутые приближенные Буюк Сулеймана. Они приготовились взять посла под руки и представить паше. Но просто одетый ваххабит отстранил встречавших, направился прямо к Буюк Сулейману, наряженному в шелковые одежды, меха и драгоценнос­ти, и присел рядом с ним. «О Сулейман, — сказал он, — мир всем, у кого праведные мысли. Абд аль-Азиз послал меня, чтобы передать тебе это письмо и получить от тебя подтверждение соглашения, заключенного между его сыном Саудом и твоим слугой Али. Пусть это будет сделано быстро и в правильной форме. И проклятие Аллаха будет на том, кто ведет себя предательски». «Если ты ищешь наставления, Абд аль-Азиз обес­печит тебе его», — дерзко добавил он, намекая, что веру Сулеймаиа вахха­биты считали «многобожием». Он протянул паше договор, написанный на клочке бумаги⁹³.

Было очевидно, что соглашение с багдадским пашой диръийские пра­вители ценят невысоко, и Буюк Сулейман попытался добиться от них бо­лее определенных обязательств. Специальный представитель Сулейман-паши отправился в Эд-Днръию для переговоров о Саудом. Он пытался добиться от ваххабитов обязательства не нападать на мусульманские святы­ни в Нижнем Ираке. Но Сауд рассмеялся и сказал посланцу паши: «Что к западу от Евфрата — то мое, а что к востоку — то я оставляю паше»⁹⁴.

Немало смелости ваххабитам придавали сообщения о вторжении в Египет в 1798 г. французской армии Наполеона и бессилии Пор­ты перед лицом завоевателя.

В 1801 г. французов в Египте сменили англичане. Аравия оказалась отдаленной периферией главного театра военных действий. Это развяза­ло руки ваххабитам для дальнейшей экспансии.

Разгром Кербелы. У диръийских правителей созрел замысел захватить Кербелу, где на­ходились ненавистные им святыни шиитов, в особенности мечеть Хусейна, в которой, как считалось, был похоронен внук пророка. Бедуины по­стоянно торговали с Кербелой и знали ситуацию в городе. Свои замыслы ваххабиты осуществили в марте — апреле 1802 г.⁹⁵

В европейской и отечественной востоковедческой литературе датой разгрома Кербелы принято считать апрель 1801 г. Если обратиться к ис­точникам этих сведений, то обнаруживается, что 1801 год называли Ж. Рус­со ⁹⁶, Л. Корансез ⁹⁷, И. Буркхардт ⁹⁸ и Ф. Манжен ⁹⁹.

Арабская историческая литература, а из европейцев — Г. Филби ¹⁰⁰ это событие переносят на год позже — на март — апрель 1802 г. Основанием для этого служит хроника Ибн Бишра. Его дату подтверждают Ибн Са­над ¹⁰¹ и Ж. Раймон ¹⁰², «Журнал различных предметов словесности»¹⁰³ и «Вестник Европы»¹⁰⁴. За исключением «Вестника Европы», все эти источ­ники стоят хронологически близко к описываемым событиям.

Окончательно решить вопрос в пользу 1802 г. позволяет донесение из Ирака, написанное не позднее лета 1803 г. и попавшее в российское по­сольство в Стамбуле. Человек, живший в то время в Ираке, сам беседовав­ший со свидетелями разгрома Кербелы, вряд ли мог ошибиться в дате столь важного события на целый год¹⁰⁵. Между прочим, сравнение текста послания из Ирака с описанием разгрома Кербелы ваххабитами, приве­денным шесть лет спустя в книге Ж. Руссо, обнаруживает их почти пол­ную идентичность. Каким образом донесение французского консула в Ираке попало в российское посольство в Стамбуле, сказать трудно. Изме­нение даты взятия Кербелы ваххабитами в книге Ж. Руссо вызвано, воз­можно, небрежностью автора или наборщика.

Видимо, первоисточники неверных сведений — Ж. Руссо и Л. Корансез, которые вообще несколько вольно обращались с датами. И. Буркхардт и Ф. Манжен, знакомые уже с их сочинениями, без проверки приняли эту датировку. Однако, как писал в предисловии к опубликованному донесе­нию Ж. Рабмона французский востоковед Э. Дрио, в своих ранних стать­ях Л. Корансез дату разгрома Кербелы также относил к 1802 г.¹⁰⁶.

«Мы недавно увидели в жуткой участи Имам-Хусейна ужасный пример жестокого фанатизма ваххабитов, — писал европейский резидент в Ира­ке. — Было известно, что в этом городе скопились невероятные богатст­ва, равных которым, возможно, никогда не было в сокровищнице персид­ского шаха. Ибо в течение нескольких веков Имам-Хусейну дарили сереб­ро, золото, драгоценные камни, большое количество редкостей... Тамер­лан пощадил это место, и все знали, что большая часть богатой добычи, привезенной Надир-шахом из похода в Индию, была передана вместе с его собственными богатствами в Имам-Хусейн и в Имам-Али. И вот эти огромные богатства, которые скопились в первом из них, уже в течение долгого времени возбуждали алчность ваххабитов: они постоянно мечта­ли о разграблении этого города и были настолько уверены в успехе, что их кредиторы назначали выплату долгов на счастливый день, когда сбу­дутся их надежды.

Этот день наконец настал — 20 апреля 1802 г. 12 тыс. ваххабитов вне­запно напали на Имам-Хусейн; после того как они захватили огромную добычу, подобной которой не приносили самые большие победы, они все предали огню и мечу... Старики, дети, женщины — все гибли от меча этих варваров. Утверждают также, что если они видели беременную женщину, они вспарывали ей живот и оставляли плод на окровавленном теле мате­ри. Их жестокость не могла насытиться, они не прекращали убийств, и кровь текла рекой... В результате кровавой катастрофы погибло более четырех тысяч человек... Ваххабиты увезли награбленное на более чем четырех тысячах верблюдов¹⁰⁷.

Затем после грабежа и убийств они разру­шили также мавзолей имама и превратили его в клоаку мерзости и крови. Они в особенности повредили минареты и купола, так как считали, что кирпичи, из которых построены эти сооружения, сделаны из золота»¹⁰⁸.

Примерно теми же красками описывает Ф. Манжен разгром Кербелы. Он сообщает, что ваххабиты учинили в городе резню, но пощадили жен­щин, детей, немощных и стариков. Купол мечети над могилой Хусейна был разрушен. Здесь хранились несметные сокровища, собранные благо­даря вкладам богатых персов. Один из служителей мечети, надеясь спас­ти свою жизнь, якобы обещал показать ваххабитам потаенные клады, но в общей суматохе его убили, и спрятанные сокровища не были найдены. Ваххабитам досталась богатейшая добыча, в частности сабли, усыпанные драгоценными камнями, огромная жемчужина размером с голубиное яйцо. Оружие и жемчужину Сауд взял себе. Были захвачены вазы и лампады из драгоценных металлов, золотые украшения, вделанные в стены, персид­ские ковры, позолоченная медь с крыши. В руки ваххабитов попали так­же запасы кашемировых шалей, индийских тканей, 2 тыс. простых са­бель. 2,5 тыс. ружей, черные рабы, огромные суммы денег в звонкой мо­нете. Грабеж продолжался восемь часов; вскоре после полудня ваххабиты покинули Кербелу¹⁰⁹.

Ваххабитский летописец Ибн Бишр, сообщая об этом событии, писал: «В этом году Сауд с победоносными армиями и знаменитыми породисты­ми лошадьми, со всеми оседлыми Неджда и его бедуинами, жителями Джануба, Хиджаза, Тихамы и другими направились к Кербеле... Мусульмане окружили ее и взяли штурмом. Они убили большую часть жителей на рын­ках и в домах. Они разрушили купол над могилой Хусейна. Они взяли то, что было в мавзолее и что около него. Они взяли покрывало с могилы, украшенное изумрудами, яхонтами и жемчугом. Они взяли все, что нашли в городе из имущества, оружия, одежд, тканей, золота, серебра, ценных книг. Все это невозможно сосчитать. Они оставались там лишь утро, а после полудня уже ушли, забрав все имущество. Из жителей Кербелы было убито примерно 2 тыс. человек»¹¹⁰.

Ваххабиты почти не встретили сопротивления. Это объяснялось тем, что часть жителей-шиитов отправилась в паломничество в Эн-Неджеф. Возможно также, что губернатор Кербелы, фанатичный суннит, не при­нял достаточных мер для обороны этого шиитского города ¹¹¹.

Разгром Кербелы явился серьезнейшим поражением для престарело­го и немощного Буюк Сулейман-паши. Султан давно ждал повода сместить независимого пашу, у которого и внутри Ирака было достаточно молодых и энергичных противников, для них победа ваххабитов была желан­ным предлогом для выступления против Буюк Сулеймана. Положение паши осложнялось тем, что шах Персии Фатх-Али постоянно упрекал его в неспособности обеспечить охрану шиитских святынь и грозил послать в Кербелу персидские войска ¹¹². Действительно, через несколько лет после разгрома Кербелы Персия уже воевала с Багдадским пашалыком. Однако в Багдаде, помня о неудачных экспедициях в Эль-Хасу, считали невозмож­ным нанести поражение ваххабитам в глубине Аравии. Основное внима­ние было уделено укреплению городов и восстановлению Кербелы и ме­чети Хуссйна.

Временный захват ваххабитами Мекки и реакция Порты. После разгрома Кербелы главным театром военных действий стал Хиджаз. К этому времени Сауд уже дважды совершил хадж с войском и семейством, продемонстрировав военную силу и выяснив на месте обста­новку в Хиджазе. К ваххабитам присоединились племена Асира, которые готовы были поддержать наступление на Мекку ¹¹³.

Положение Галиба в тот момент было сложным. Его вымогательства и деспотичное правление рождали недовольство в Мекке и других городах. Постоянно растущие пошлины в Джидде лишали его симпатий торгов­цев. Перевес сил был уже на стороне недждийцев, и шерифы направили запросы в Стамбул, требуя оружия. Но у Высокой Порты в тот момент были более серьезные заботы, чем ваххабитская угроза Мекке. В конце 1798 г. в Мекку прибыл султанский фирман, в котором содержалось требование укрепить города в Хиджазе на случай возможного вторжения французских войск. Стены Джидды были починены, и население заня­лось военной подготовкой¹¹⁴.

В 1798 г. английская эскадра адмирала Блэнкета бомбардировала занятый французами Суэц. На обратном пути она бросила якоря в Джидде; анг­личане потребовали прервать торговлю Хиджаэа с Египтом. Шериф на словах принял их требование, но торговля продолжалась. Галиб даже установил связи с французами, однако не препятствовал и посылке от­ряда аравийских добровольцев, которые сражались против французов в Верхнем Египте ¹¹⁵. Несмотря на попытки Галиба увеличить свою гвар­дию и наемные отряды, его военный потенциал уменьшался вследст­вие отпадения ряда кочевых племен Хиджаза ¹¹⁶. Но особенно тяжелой и болезненной потерей был переход на сторону ваххабитов его род­ственника и ближайшего помощника Османа аль-Мудайфи, который немедленно начал собирать вокруг себя бедуинов, бывших ранее сто­ронниками Галиба¹¹⁷.

Инициативу взял на себя Галиб и первым нанес удар, но потерпел неудачу. К аль-Мудайфи подо­шли бедуины кахтан и атайба и другие ваххабитские племена, а также подкрепления из близлежащих районов Раньи, Биши, Турабы. Он начал энергичное наступление на Хиджаз. В 1802 г. город и оазис Эт-Таиф были взяты почти без боя и подвергнуты беспощадному разграблению. Ваххабиты убили около 200 жителей и разрушили ряд домов. Каждый день в город являлись бедуины и растаскивали все ценное, уничтожая также тысячи книг¹¹⁸.

Встревоженный Галиб попытался получить помощь от Порты. «Тира­ния и вымогательства шерифа Мекки поощрили победоносных ваххаби­тов» приблизиться к Мекке. Они «захватили Эт-Таиф... Шериф просит помощи у каирского паши и Порты»¹¹⁹, — доносил российский генераль­ный консул в Египте Ш. Россетти.

В Стамбуле были еще свежи впечатления о разгроме Кербелы, там всерьез стали опасаться за участь Мекки и попытались принять какие-то меры для противодействия ваххабитам. «Вследствие полученных Портою от мекканского шерифа донесений о приближении сильного корпуса ара­бов вегаби к Мекке дано в арсенал повеление изготовить немедленно до 20 военных судов, которые отправлены будут Египту. Вооружение оных производится весьма тщательно, но в матросах столь великий недостаток, что. невзирая на большую плату, набор оных чинится принужден­но» ¹²⁰, — писал российский посол в Стамбуле А. Италинский.

В конце марта 1803 г. он доносил в Петербург: «В настоящих об­стоятельствах положения своего Порта почитает опасными ей только умыслы Франции и мятежнические движения нескольких колен араб­ских, называемых вегаби, простирающихся числом касательно военных между ними людей до 60 тыс. Они в виде имеют завладеть богатствами храмов Мсккского и Мединского и предпринимают основать веру еди­нобожия, противную магометанской. Для обращения их к почитанию Алкорана послан к ним отсюда искусный в учении оныя книги улема; между тем принимаются и другие меры; назначено войско, которое долж­но атаковать их со стороны линии, идущей от Бассоры к Эль-Аришу, между тем как со стороны Геджаза действовать против них будет Медин­ский шериф»¹²¹.

Однако падение Мекки предотвратить не удалось.

Сауд с главными силами ваххабитов в конце марта 1803 г. направился в Хиджаз. В это время в Мекке находились вооруженные паломники из Сирии, Египта, Магриба, Маската и других стран. Несмотря на просьбы Галиба, они отказались участвовать в военных действиях против ваххаби­тов. Шериф, оставшись в одиночестве, с немногочисленными верными ему воинами бежал в Джидду и начал спешно укреплять ее. Сауд направил жителям Мекки послание с изложением ваххабитских догматов и с обеща­нием проявить милость к покорным. Его агенты распространяли слух, что он явился сюда лично с целью не допустить своеволия бедуинов и предотвратить разгром ими священного города.

В апреле 1803 г. ваххабиты, соблюдая порядок, вошли в Мекку ¹²². Со­вершив обряд паломничества, они стали разрушать все мавзолеи и мечети с куполами, воздвигнутые в честь героев раннего ислама. Они сровня­ли с землей все здания, архитектура которых не соответствовала их дог­мам. Они обязали жителей Мекки регулярно молиться, не носить шелко­вых одежд, не курить публично. Груды трубок были сожжены на площадях, и продажа табака была запрещена. Молитву за султана в мечетях отмени­ли. Губернатором Мекки ваххабиты сделали Абд аль-Муина, брата Галиба. Судьей Мекки вместо турецкого кади был назначен диръийский богослов, который в отличие от своего предшественника, турка, произвел благо­приятное впечатление своей справедливостью¹²³.

Европейские востоковеды сообщают о письме, якобы посланном Саудом турецкому султану Селиму III. Содержание его любопытно: «Сауд — Селиму. Я вошел в Мекку на четвертый день мухаррема 1218 г. х. (26 апреля 1803 г.). Ее жителям я даровал мир. Я разрушил все объекты идоло­поклонства. Я запретил все налоги, кроме тех, которых требует закон. Я подтвердил назначение кади, посланного тобой в соответствии с учением посланника Аллаха. Я хочу, чтобы ты отдал приказ правителям Дамаска и Каира не приближаться к священному городу с махмалем, трубами и барабанами. Религии не нужно это. Мир и благослове­ние Аллаха пусть будут с тобой»¹²⁴.

Было ли послано подобное письмо, сказать трудно. В арабских источниках ничего не говорится о его сущест­вовании. Но известие о взятии Мекки повергло Стамбул в панику и уныние. По­теря Мекки наносила жесточайший удар по престижу султана— халифа, покровителя священных городов. «Я, слуга и покровитель Мекки и Меди­ны, самых благородных из городов, священных мест, куда все народы об­ращают свои молитвы, а равно священного города Иерусалима, — именовал себя официально султан. — Я, верховный халиф и счастливый монарх бесчисленных царств, провинций и городов, вызывающих зависть пове­лителей мира и расположенных в Азии, в Европе, на Белом и на Черном морях, в Хиджазе и в Ираке...»¹²⁵ и прочая, и прочая, и прочая.

А. Италинский доносил в Петербург: «Абдул-вегаб овладел Меккою без всякого со стороны обывателей сопротивления и пожаловал в шерифы оного города племянника бывшего шерифа, который при приближении его к Мекке бежал в Джедду». Посол отмечал, что Порта не обратила бы внимания на это, если бы «вегаб ограничил бы поступок свой в Мекке изгна­нием шерифа и постановлением другого». Но «вегаб в качестве реформа­тора магометанской веры» начал наводить в Мекке свои порядки, что «крайне оскорбляет Порту»¹²⁶.

Дело не ограничилось «оскорблением». «Несогласия, раздирающие внутренности Турецкой империи, разграбление вегабиями Мекки и бес­престанно умножающееся число податей произвели в черни сея столицы общее неудовольствие на правительство», — говорилось в «Записке кон­стантинопольских вестей и разглашений»¹²⁷.

Нужно было действовать, но Порта оказалась не в состоянии напра­вить против ваххабитов собственные силы и потому обратилась за помо­щью в Акку и Багдад.

«Намерение, принятое правительствующею частию министерства, употребить Джезара-пашу против вегабитов получает от непредвиденно­го обстоятельства... важное подкрепление, — писал А. Италинский. — Порта получила от Джезара-паши депеши, в которых он доносит о завоеваниях Абдул-вегаби, о несуществовании препятствий дальнейшему оных распро­странению, о приметных расположениях его овладеть Сириею... наконец, изъявляет готовность спою поднять подвиг против оного опасного не­приятеля веры и престола, обещает в шесть месяцев одолеть и рассыпать ополчение его и возвратить Порте похищенные им владения; но дает обет сей на условии, чтоб Порта объявила его сераскером экспедиции, незави­симым во всех действиях его... Последует неминуемо решение воспользо­ваться предложением Джезара-паши. Визирь, невзирая на ненависть к Джезару, и не отважится к не в состоянии препятствовать воспоследованию такого решения. Абдул-вегаби, поставив важность и могущество свое на степени, на которой будут они непременно, когда покорит себе Да­маск, может предпринять объявить Султана незаконным калифом и вос­становить калифах Омийядов, которых род н прежде почитался имею­щим исключительное право на преемничество магометанского пер­восвященства и ныне многими почитается даже в столице сей». Эти об­стоятельства, а также невозможность совершить хадж «производят в го­роде роптание, которое нарочито тревожит Порту, ибо может иметь опас­ные последствия»¹²⁸.

Паша Багдада доносил Порте, что «он идет в поход искать их в собст­венной земле их, что поставляет он себе предметом истребить их и что для сего имеет он 5 тыс. конницы, 10 тыс. пехоты и 60 тыс. верблюдов; надеется, что в шесть месяцев экспедиция сия может быть окончена». Он просил у Порты артиллерии, пороху и палаток.

Имея сообщения от правителей Сирии и Ирака, «Порта ласкает себя надеждою быть в скором времени совершенно освобожденной от стра­ха». Однако посол сомневался в способности Багдада нанести удар и вер­но замечал, что «Джезар думал больше о захвате Дамаска, чем о походе против ваххабитов»¹²⁹.

Все же Порте удалось послать в Хиджаз небольшой турецкий отряд во главе с Шериф-пашой. На этот раз диръийский эмир, войско которого значительно поредело от болезней, не смог закрепиться в Хиджазе ¹³⁰.

«Появившиеся болезни в армии Абдельвагаба принудили его снять осаду Джедды, — писал Ш. Россетти. — Шериф-паша соединился с шерифом (Мекки. - А.В.), они пошли к Мекке к заняли ее... Мекхский шериф имеет отличное уважение к Шерифу-паше, уступив ему начальство над поисками»¹³¹. Городская цитадель, где засел отряд ваххабитов, некоторое премя сопротивлялась, а затме пала в июле 1803 г.

«Августа 25 числа, — писал А. Италинский 3/15 сентября, — Порта получила из Медины от Джеддского Шерифа-паши донесения, которые находились в пути 50 дней; оными подтверждаются пришедшие прежде известия как о победе, одержанной над вегабиями у Джедды и у Медины, так и об отступлении их к столичному своему городу Дарие» ¹³². Шериф-паша хвастался, что один справится с ваххабитами ¹³³.

Новым ударом для ваххабитов была гибель дирънйского зиира Абд иль-Азиза. Осенью 1803 г. он был убит в мечети Турайф в столице неизве­стным дервишем, который назвал себя Османом, курдом из селения близ Мосула. Этот дервиш жил при дворе в качестве гостя. Когда во время молитвы Абд аль-Азиз распростерся в первом ряду, этот неизвестным, находившийся в третьем ряду, бросился на имама и ударом кинжала убил сто. Затем он ранил брата Абд аль-Азиза — Абдаллаха. В мечети началась суматоха, раненый Абдаллах сумел ударить убийцу саблей, остальные тут же добили его¹³⁴.

По некоторым сообщениям, убийцей имама был шиит, потерявший при налете на Кербелу всю свою семью¹³⁵. Ф. Манжсн писал, что в его тюрбан была завернута записка с текстом на персидском языке: «Твой бог, твоя религия возлагают на тебя обязанность убить Абд аль-Азиза. Если тебе уда­стся ускользнуть, ты будешь щедро вознагражден, если погибнешь, то рай откроется перед тобой»¹³⁶. Это убийство напоминает тактику средневеко­вых исмаилитов и легенды, связанные с их деятельностью. Ибн Бишр сомневался в том, что убийство имама было местью за Кербелу, так как убийца — курд, а, как известно, курды — сунниты¹³⁷. Автор «Блеска метео­ра» утверждал, что агента подослал в Эд-Диръию багдадский паша, щедро заплатив затем его семье ¹³⁸. Но все же вопрос о том, кто был убийцей Абд аль Азиза и каковы были мотивы его поведения, остается в области пред­положений. У ваххабитов было достаточно озлобленных врагов.

Вскоре после убийства отца Сауд поспешил в Эр-Диръию, жители ко­торой немедленно присягнули ему на верность. Все провинции также признали нового правителя. Сауд направил провинциальным правителям послания, в которых заверял, что будет справедливым, но беспощадно расправится с бунтами и заговорами.

Известие о смерти Абд аль-Азиза вызвало «большое удовлетворение» в Стамбуле. Общее настроение подняла хвастливая депеша Галиба, в котором он сообщал об успехах в войне против ваххабитов и «обещал проник­нуть вплоть до их столицы Дерийе и овладеть ею»¹³⁹. На этом, однако, успехи турок в борьбе с эмиратом Саудидов закончились.

Установление контроля над Хиджазом. Уже в следующем году ваххабиты вновь начали теснить своих против­ников в Хиджазе. Бои, в которых турки принимали участие вместе с вой­ском шерифа, продолжались весь год.

А. Италинский доносил из Стамбула: «На сих днях Его Величество Султан строжайшее приказание дал Министерству, дабы оно употребило все возможные меры для приведения в безопасность Мекки и Медины. Мекка блокирована арабским холеном, называемым Бедда, кочующим обыкновенно в недельном расстоянии от оных городов; арабы сии — сек­ты вегабитов»¹⁴⁰.

В 1805 г. войско Галнба, насчитывавшее около 10 тыс. человек, высту­пило против объединения племен, верных ваххабитам, во главе которых стоял асирский эмир Абд аль-Ваххаб Абу Нукта. Шериф потерпел пораже­ние, потеряв несколько сот человек убитыми, в основном из числа турок. Ваххабиты захватили 2500 единиц огнестрельного и другого оружия¹⁴¹. Видимо, бедуины — союзники шерифа покинули Галиба, а отряд турок, входивший в его войско, был полностью разгромлен. Вслед за этим вахха­биты окружили Мекку и воспрепятствовали паломничеству¹⁵⁵. Между тур­ками и шерифом к этому времени вновь разгорелась вражда, и они отказа­лись помогать Галибу.

Зимой 1805/06 г. Сауд решил нанести Галибу окончательный удар. Бедуины во главе с Абд аль-Ваххабом Абу Нуктой, Османом аль-Мудайфи и Салимом ибн Шакбаном (эмиром Биши) блокировали Мекку. Они получи­ли приказ не пропускать сирийский караван паломников. В этот период (с 1804/05 по 1809 г.) Аравия страдала от страшной засухи. Благодаря безопасным караванным путям в Неджд постоянно подвозили продоволь­ствие, что облегчало участь его жителей. Но в блокированной Мекке по­ложение стало невыносимым. Люди ели собак и кожу. Попытка распра­виться со сторонниками соглашения успеха не принесла, и Галиб запро­сил мира. Ваххабитские войска вошли в Мекку в октябре — ноябре 1805 г. и совершили хадж¹⁴³.

Некоторое время Галиб еще надеялся сохранить независимость. Часть турецких и магрибинских солдат, которые пришли с караванами палом­ников, все же добравшимися до Мекки, осталась в городе. Продолжалось укрепление Джидды. Но вскоре Галиб убедился в тщетности сопротивле­ния ваххабитам и в 1806 г. подчинился им. В этом же году в Мекку прибы­ла группа ваххабитских улемов во главе с Хамидом ибн Насыром для про­паганды идей обновленного ислама¹⁴⁴.

Лишним толчком к решению Галиба прекратить сопротивление было успешное установление власти ваххабитов к северу от Мекки.

Еще в 1803 г. несколько вождей кочевого племени харб приняли но­вое учение, к ним были посланы ваххабитские проповедники. Но попытка взять Медину с ходу в 1803 г. не увенчалась успехом. С помощью бедуи­нов ваххабиты установили контроль над караванными путями в Медину. В то время в Медине вся власть сосредоточилась в руках Хасана аль-Каляя, местного аги. Опираясь на отряд из бедуинов и магрибинцев, он установил режим произвола, нещадно грабил жителей, вымогал деньги у палом­ников и даже наложил руку на часть сокровищ, хранившихся в мечети над могилой Мухаммеда. Когда ага увидел, что перевес сил на стороне вахха­битов и Медине грозит голод, он сдал им город летом 1805 г.¹⁴⁵, выгово­рив согласие победителей оставить его губернатором ¹⁴⁶.

Одновременно ваххабиты заняли Янбо, находившийся под властью мекканского шерифа.

Через некоторое время после занятия Медины Сауд присвоил драго­ценности, остававшиеся в мечети Мухаммеда. Приблизительно на 10 тыс. талеров (риалов) он продал этих драгоценностей Галибу, примерно на такую же сумму взял себе. Размер предыдущего грабежа мечети местным правителем И. Буркхардт оценивает в 40 — 50 тыс. талеров (риалов)¹⁴⁷.

В Медине ваххабиты ввели со строгостью все принципы своей докт­рины. Турецкие чиновники, жившие в городе, были изгнаны. Одну по­чтенную женщину, которую застали курящей, ваххабиты посадили на осла, повесили ей на шею трубку и с позором провезли по городу ¹⁴⁸.

Хиджаз был присоединен к государству Саудидов. Правда, его зависи­мость от ваххабитов была гораздо меньшей, чем, скажем, некоторых про­винций Неджда или Эль-Хасы. Большую самостоятельность сохранил мекканский шериф: ни он, ни его подданные не платили налогов. Однако его доходы от таможенных сборов в Джидде существенно уменьшились, так как он уже не мог брать пошлину с купцов-ваххабитов. Сократились и дру­гие поступления.

«Хотя Хиджаз был завоеван, у шерифа оставалась большая власть, — пишет И. Буркхардт. — Его имя и почетная должность, его личное влия­ние на многие племена бедуинов, которые еще оказывали сопротивление Сауду, ценные подарки, которые он преподносил Сауду во время посеще­ния последним Мекки, приводили к тому, что ваххабитский вождь смот­рел сквозь пальцы на некоторые действия Галиба»¹⁴⁹. В Мекке власть Сау­да была сбалансирована влиянием Галиба, а Джидда оставалась в основ­ном под контролем шерифа. В качестве противовеса Галибу губернатором Эт-Таифа был назначен аль-Мудайфи; ему подчинялись некоторые окрест­ные кочевые племена. Влияние Сауда в Хиджазе постепенно возрастало, а авторитет Галиба падал.

Прекращение хаджа аз Османской империи. С 1807 г. Сауд во главе войск каждый год совершал паломничество в Мекку. Обычно он назначал сбор ваххабитов у Медины, а затеи двигался на юг. По дороге к нему присоединялись отряды из Асира, Эг-Таифа, бедуины из пограничных районов между Хиджазом, Недждом и Асиром, вои­ны из различных областей Неджда и Джебель-Шаммара во главе со свои­ми эмирами. Каждый раз Сауд раздавал в Мекке милостыню, обменивался подарками с Галибом. покрывая Каабу драгоценной кисвой¹⁵⁰. Ибн Бишр был свидетелем одного из паломничеств Сауда и оставил его подробное описание¹⁵¹.

Турецкие судьи и другие чиновники, жившие в Мекке и Медине, были высланы Саудом из Хиджаза. Он постоянно укреплял форты Медины, дер­жал в городе сильный гарнизон, меняя его каждый год.

С 1803 г. ваххабиты стали чинить всяческие препятствия для карава­нов паломников из Османской империи, в частности иэ Сирии и Египта. С египетским караваном хаджа везли махмаль — богато украшенный паланкин, навьюченный на верблюда, считавшегося священным; в махмаль клали кисву — драгоценное покрывало на Каабу, или копии Корана, или драгоценности. С паломниками из Османской импе­рии шли музыканты, игравшие на тамбуринах, барабанах и других инстру­ментах. Многие паломники везли с собой спиртные напитки. Караваны нередко сопровождали группы проституток. Все это не могло не вызы­вать у ваххабитов отвращение ввиду полного несоответствия их религи­озным и моральным нормам.

Ваххабиты потребовали, чтобы караваны с паломниками являлись в Хиджаз без махмаля и музыкальных инструментов. Одновременно они начали повышать налог на хадж. Уже в 1803 г. каждый сирийский палом­ник заплатил ваххабитам 8 пиастров за право побывать в Мекке. Вскоре паломники были вынуждены платить по 10 пиастров за человека, 10 — за верховое животное, 7 пиастров за кинталь груза и 100 кошельков (коше­лек был равен 500 пиастрам) за проход всего каравана¹⁵². В 1805 г. с сирий­ского каравана взяли 200 кошельков, но пропустили лишь отдельных па­ломников¹⁵³.

По сообщению Л. Корансеза, в 1806 г. турки пытались купить право совершать паломничество за огромную сумму — 2 тыс. кошельков (милли­он пиастров), но сирийскому каравану все равно не удалось пройти в Мек­ку¹⁵⁴. С каждым годом вводились все более строгие ограничения.

Чтобы добиться разрешения на хадж, Юсуф, паша Дамаска, сделал вид, что соблюдает чуть ли не все предписания ваххабизма. Он запретил вино и крепкие напитки, потребовал закрывать все базары в Дамаске во время молитвы, ввел унизительные ограничения для евреев и христиан (особую одежду и т. п.), даже запретил брить бороду. Как писал К. Базили, «ваххабиты требовали, и не без причины, чтобы в караване не было ни мальчиков, ни вообще безбородых» ¹⁵⁵. В 1807 — 1808 гг. сирийский кара­ван без махмаля, без оружия, без музыки попытался пробиться в Мекку, но тщетно ¹⁵⁶. Поступление больших партий палмоников из Османской империи практически прекратился.

В Османской империи распространилось мнение, что ваххабиты вообще против хаджа, что они безбожники и немусульмаие. Впрочем, так считали не все. Египет­ский историк аль-Джабарти сообщает, что хаджи из Египта и Сирии не состоялись якобы «из-за препятствий со стороны Абд аль-Ваххаба, но это не соответствует действительности, так как он препятствует прибытию для совершения хаджа на основаниях, не предусмотренных шариатом, но чинит препятствия тем, кто прибывает на манер, противоречащий закону, с новшества­ми, не дозволенными шариатом, как, например, махмаль в сопровожде­нии цимбал, барабанов и флейт и ношение оружия»¹⁵⁷. Магрибинцам ни­кто не мешал в зги годы совершать хадж¹⁵⁸.

Борьба за Оман и Англия. Военными действиями в Хиджазе и на северо-востоке полуост­рова в начале первого десятилетия XIX в. не ограничивалось наступление ваххабитов. Они смогли постепенно установить контроль над всем аравийским побережьем Персидского залива, включая Бахрейн, и все глубже прони­кали в Оман.

Жители собственно Омана разделялись на две группы пле­мен: ибадиты аль-хинави и сунниты аль-гафири. Борьба между этими груп­пировками определяла историю Омана на протяжении столетий. Она же облегчила проникновение сюда ваххабитов. Не вдаваясь в подробности, отметим, что в 1792 г. правителем Маската стал Султан — один из сыновей Ахмеда ибн Саида, вождя и имама ибадитов — аль-хинави, который изгнал персов из Омана в 1744 г. Но Султан не был признан духовным лидером—имамом, что ослабляло его власть. На оманском побережье Персидского залива, изрезанном протоками, лагунами и удобными гаванями, жили племена, занимавшиеся морской торговлей, пиратством, ловлей жемчуга и рыбы. Они были суннитами и стояли несколько особняком и от аль-хинави, и от аль-гафири¹⁵⁹. В 1801 г. Султан ибн Ахмед организовал экспедицию про­тив Бахрейна. Его жители обратились за помощью в Эд-Диръню. Ваххаби­ты изгнали масхатцев, нанеся им тяжелые потери, но поставили Бахрейн в зависимость от государства Саудидов ¹⁶⁰, хотя вряд ли смогли навязать жителям Бахрейна, в основном шиитам, принципы своего учения.

Несколько ранее Абд аль-Азиз послал в Оман копию сочинении Ибн Абд аль-Ваххаба с требованиями принять ваххабитскую доктрину и подчи­ниться власти Эд-Диръии. Оманцы, по большей части ибадиты, поняли содержание книги весьма своеобразно. «В этой книге легализовано убий­ство всех мусульман, которые не согласны с ним (Иби Абд аль-Ваххабом. — А. В.), захват их собственности, порабощение их детей, женитьба на их женах без развода, полученного от их мужей»¹⁶¹, — писал оманский летописец Иби Разик. Требование ваххабитов было отвергнуто ибадитами ¹⁶². Но аль-гафири стали союзниками диръийского имама.

По данным автора «Блеска метеора», уже в последнем десятилетии XVIII в. ваххабиты во главе с Мутлаком аль-Мутайри и Ибрагимом ибн Уфайсаном начали набеги на Оман, сделав группу оазисов Эль-Бурайми своей опорной базой ¹⁶³. Эль-Бурайми был центром караванных дорог, ве­дущих и к побережью Персидского залива, и к Оманскому заливу, и в горы Джебель-Ахдар.

В 1800/01 г. армия ваххабитов, которую возглавлял один из мамлюков Абд аль-Азиза — Салим аль-Харк, совершила успешный поход в Оман. Сакр, правитель важного в стратегическом отношении порта и города Рас-аль-Хайма, центра племени кавасим, присягнул на верность ваххабитам ¹⁶⁴. Под их властью оказались другие мелкие шейхства и эмираты побережья Пер­сидского залива.

Правитель Маската Султан оказался в зависимости от Эд-Диръии. Когда в 1803 г. он отправился в паломничество в Мекку, его родственник Бадр попытался захватить власть, но потерпел неудачу и бежал в саудовскую столицу ¹⁶⁵. Пытаясь организовать сопротивление ваххабитам. Султан ре­шил укрепить связи с багдадским пашой, эмиссары которого давно под­талкивали его к выступлению против общего противника. В конце 1804 г. он лично отправился с флотом в Басру, жители которой выплачивали правителям Маската какую-то дань якобы в благодарность за помощь в войне против персов в середине ХУШ в. На обратном пути в Маскат, во время сражения с флотом из Рас-эль-Хаймы, Султан был убит ¹⁶⁶.

Его родственник Бадр, который жил в изгнании в Эд-Диръии, вер­нулся в Маскат, надеясь утвердиться там с помощью ваххабитских покро­вителей. Он продержался у власти несколько лет, попытался внедрить ваххабитское учение и культ, но без особого успеха ¹⁶⁷. Сыновья убитого Султана ибн Ахмеда в 1807 г. восстали и сместили Бадра. Новые правителя Маската — Салим, а затем его брат Саид — снача­ла соблюдали покорность Саудидам, но затем отказались платить дань и качали готовиться к военным действиям ¹⁶⁸. Сауд послал в Оман группу улемов для разъяснения ваххабитского учения, но снова без успеха¹⁶⁹. Саид обратился за помощью к шаху Персии, который прислал несколько тысяч солдат ¹⁷⁰. В 1808/09 г. вместе со своими союзниками из Сухара маскатцы начали военные действия против Рас-эль-Хаймы. Однако, потеряв несколь­ко тысяч человек, они заявили о покорности Саудидам¹⁷¹.

Жители оманского побережья Персидского залива, особенно племя кавасим, объединившись под властью Саудидов и прекратив вражду друг с другом, стали серьезной силой. Их флот в несколько сот крупных и мел­ких кораблей хозяйничал в Персидском заливе. Они облагали пошлина­ми и грабили суда английской Ост-Индской компании, которые плавали между Бомбеем и Басрой¹⁷². Жители оманского побережья захватили и разграбили торговое судно «Минерву» с грузом на 100 тыс. рупий¹⁷³. (Недждийский летописец ничего не сообщает об этом событии.)

Нелишне напомнить, что западная историография делает акцент на якобы «пиратском характере» жителей аравийского побережья Персидского залива. Но истина все-таки в том, что они кормились прежде всего торго­вым мореплаванием (не гнушаясь при случае и пиратством) и рассматри­вали появление английских судов как смертельную конкуренцию. Их «пиратство» против англичан следует считать скорее морской войной против незваных пришельцев.

Экспансия Диръийского эмирата в Омане и на побережье Персидско­го залива столкнулась с колониальными интересами Великобритании.

В конце XVIII в. она окончательно утвердила свое владычество в Индии, где после почти двухвековой борьбы ей удалось взять верх над другими европейскими конкурентами. Англичане стремились держать Персидский залив открытым для своей торговли и свободным от влияния любой державы, которая могла бы угрожать Индии. Наиболее опасной державой во второй половине XVIII и начале ХIХ в. оставалсь Франция, и наполеоновское вторжение в Еги­пет в 1798 г. представлялось англичанам, сидевшим в Индии, как проявление старой угрозы. Фран­ция действительно помышляла о том, чтобы использовать эту страну в качестве трамплина для наступления на Индию. Последовавшее затем поражение французов в Египте не снимало их планов (впрочем, весьма проблематичных) продвижения к Индии, например через Сирию, Ирак и Персидский залив. Вопрос контроля над дальними подступами к «жем­чужине британской короны» становился очень важным.

На рубеже XVIII — ХIХ вв. британские торговые агенты в странах, примыкавших к Персидскому заливу, один за другим превращались в по­литических представителей. В 1798 г. Англия заключила договор с прави­телем Маската, направленный против французов, но положивший начало зависимости Маската от Англии. Через два года в город прибыл англий­ский представитель.

Великобритания пыталась поддерживать дружественные отношения с набиравшим силу государством Саудидов. Фактория Ост-Индской ком­пании, существовавшая в конце XVIII в. в Басре, постоянно посылала по­дарки Сауду¹⁷⁴. Англичане были заинтересованы в поддержании своей оживлен­ной торговли между Бомбеем и Басрой, а также в надежности почтового пути из Индии через Басру в Сирию. Они пытались добиться согласия ваххабитов не трогать курьеров, которые направлялись с почтой из Басры в Халеб¹⁷⁵.

Однако англичане не останавливались и перед применением военной силы. Так, ваххабитский отряд, подошедший в 1798/99 г. к английской фактории, расположенной на территории нынешнего Эль-Кувейта, отсту­пил под пушками английского военного корабля¹⁷⁶. Чтобы как-то ула­дить конфликт, в Эд-Диръию прибыл представитель Ост-Индской компа­нии Рейно¹⁷⁷. Он стремился добиться от ваххабитов гарантии британских интересов в Персидском заливе, но не достиг цели. Ваххабиты подходили к Эль-Кувейту и в 1804 г. Англичане попытались в следующем году навя­зать протекторат семейству Ааль Сабаха, но эмир Кувейта Абдаллах пред­почел остаться независимым¹⁷⁸.

В первом десятилетии ХIХ в. английские военные суда открыли прямые военные действия против флота оманских арабов и в 1805г. провели пер­вую экспедицию против кавасимов ¹⁷⁹. Естественными союзниками англи­чан оказались маскатцы.

Саид ибн Султан в 1809 г. двинулся со своим войском и флотом, во главе которого стоял английский офицер, против Рас-эль-Хаймы. Туда же напра­вилась английская эскадра. Разгромив плохо вооруженный флот оманцев, англичане высадили десант. Они стерли с лица земли город, уничтожили все склады и верфи, устроили избиение местных жителей, чем заслужили похвалу и восхищение генерал-губернатора Индии¹⁸⁰. Поражение союзников и вассалов Саудидов было чувствительным для Эд-Диръии.

Правители Бахрейна и Эз-Зубары из семьи Ааль Халифа стали прояв­лять недовольство властью ваххабитов и были вывезены в Эд-Диръию в качестве заложников. Их дети бежали в Маскат и обратились к англича­нам с просьбой о помощи. Британские военные корабли разгромили ваххабитский гарнизон в Эз-Зубаре, а затем и в Манаме. Попытки Эд-Диръии вернуть власть над Бахрейном оказались тщетными, хотя какую-то дань Саудидам бахрейнцы выплачивали¹⁸¹.

После эвакуации англичан из Рас-эль-Хаймы местные жители снова от­строили город. Несмотря на повторный разгром Рас-эль-Хаймы в 1816 г., на следующий год кавасимы смогли собрать довольно значительные мор­ские силы и появились в 70 милях от Бомбея ¹⁸². Но это уже события не­сколько более поздние.

В начале XIX в. англичане стремились установить в этом районе гос­подство на море. Их политика тогда не предусматривала активного вме­шательства в дела Аравии. У англичан не хватало на это сил, и призы, которые ожидали их в пустынях Аравии, были слишком малы. Их сопер­ники-французы были вообще удалены с аравийской сцены, хотя, как счи­тает известный турецкий историк Джевдет, Наполеон мог пытаться уста­новить контакт с Саудидами ¹⁸³. Но Франция была занята на европейских театрах военных действий, а в 1810 г. французы потеряли остров Маври­кий — главную базу своего флота в Индийском океане.

Влияние ваххабитов в Омане достигло пика при саудовском военачальнике Мутлаке аль-Мутайри в начале второго десяти­летия ХIХ в. Не­смотря на английскую поддержку, правитель Маската Саид ибн Султан вынужден был заплатить диръийскому эмиру 40 тыс. риалов¹⁸⁴. Видимо, в это же время ваххабиты проникли дальше на юго-запад, за Маскат, и втор­глись в Хадрамаут, где первые диръийские проповедники появились еще в 1803/04 г. Тогда их пропагандистские усилия не увенчались успехом, но на этот раз Хадрамаут заплатил дань Эд-Диръии¹⁸⁵. Но в 1813 г. Мутлак аль-Мутайри был убит во время небольшой стычки. В это же время нача­лось египетское вторжение в Аравию, и ваххабиты стали выводить войска из Омана. Они так и не установили над ним прямого контроля. Отдаленность этой страны, враждебность ибадитов ваххабизму, смерть спо­собного полководца Мутлака, египетское вторжение в Хиджаз и противо­действие Великобритании — все эти факторы воспрепятствовали экспан­сии Диръийского эмирата в Юго-Восточной Аравии.

Продвижение в Асир и Йемен. На рубеже XVIII — XIX вв. к ваххабитам присоединился Асир. Вслед за ним Эд-Диръии подчинился эмират Абу-Ариш¹⁸⁶. Вряд ли можно считать, что господство ваххабитов в районах к югу от Мекки было полным. Там находились, скорее, неполноправные союзники Саудидов, но не их пря­мые подданные. Участие асирцев в военных действиях против шерифа Галиба соответствовало их интересам.

Ко времени продвижения ваххабитов в Йемен положение там благо­приятствовало их экспансии. Страна была расколота внутренними разно­гласиями, феодально-племенной анархией. Зейдитские имамы потеряли власть над прибрежной полосой. Но экспансия в Йемене не принесла полной победы. Поход в 1805/06 г. войска диръийского эмира против Наджрана не завершился решающим успехом, хотя в этом районе и были оставлены крепости с ваххабитскими гарнизонами. Несколько раз в руки ваххабитов попадала Ходейда. Горный Йемен остался практически независимым, хотя в 1808 г. войско Саудидов осаждало Сану ¹⁸⁷.

Ваххабиты развернули активную пропагандистскую деятельность в Йемене и почти каждый год посылали туда миссии улемов, но безуспеш­но. Удержать даже Ходейду на долгое время они не смогли ¹⁸⁸. Шафиитское население побережья — йеменской Тихамы — питало симпатии к уче­нию ваххабитов из-за вражды с зейдитскими имамами Саны. Однако оно не было склонно менять свое фактически независимое положение на под­чинение Саудидам.

Хамуд Абу Мисмар, правитель (шериф) Абу-Ариша, власть которого распространялась на часть йеменской Тихамы, присоединился к ваххаби­там и даже, видимо, участвовал в военных действиях против имама Саны¹⁸⁹. Однако его беспокоило возвышение под эгидой ваххабитов его соседа и соперника — Абд аль-Ваххаба Абу Нукты, правителя Асира. Как сообщает Ибн Бишр, Сауд вызвал обоих соперников в Эд-Диръию и попытался их помирить, но это ему не удалось. Чувствуя, что назревает бунт Абу Мисмара, он приказал ему выступить в поход против Саны, но шериф Абу-Ариша отказался.

Получив доказательства неверности строптивого вассала, Сауд начал собирать воинов по всей Аравии, чтобы покончить с ним. Ваххабитское поиске насчитывало около 50 тыс. человек, хотя, возможно, эта цифра преувеличена. На стороне Абу Миснара сражались кочевники из Наджра­на н Йемена. В конце 1809 г. произошло сражение, в котором Абу Нукта был убит. Но войско Абу Мисмара потерпело поражение. Он сам бежал и укрепился в своей столице Абу-Арише, взять которую ваххабитам не уда­лось. Место Абу Нукты по назначению Сауда занял родственник убитого — Тами ибн Шуайб ¹⁹⁰.

Набеги на Ирак и Сирию. Если вновь обратиться к положению на северо-восточных границах государства Саудидов, то на первый взгляд события там развивались бла­гоприятно для ваххабитов.

Едва Буюк Сулейман в августе 1802 г. испустил дух, как у его гроба началась смертельная борьба за политическое наследство, в которой живейшее участие приняли англичане и французы. Его родичу кахье Али удалось расправиться с соперниками и занять место паши. Он удерживал власть примерно пять лет. Пашалык сотрясали внутренние распри, на­родные восстания, а также непрекращавшиеся выступления курдов. В ав­густе 1807 г. Али был зарезан в мечети. Через некоторое время его место захватил Кючук Сулейман, который оставался на посту паши около трех лет и был занят войной с курдами и ваххабитами до своей гибели в октяб­ре 1810г. Военные столкновения с персами продолжались во второй по­ловине первого десятилетия XIX в.

В течение нескольких лет, последовавших за разгромом Кербелы, вах­хабиты совершали настойчивые набеги на Ирак. В конце 1803 — начале 1804 г. Сауд внезапно напал на мунтафиков, пленил их вождя, разграбил окрестности Басры. Затем его войско осадило Эз-Зубайр. Ваххабиты пред­ложили жителям этого города присоединиться к их учению и капитулиро­вать, но местный губернатор отрубил уши посланнику Сауда и отослал его обратно. Все местные святыни вокруг города были разрушены, включая мавзолеи Хасана и Тальхи. Но сам Эз-Зубайр жители мужественно защи­щали и отбили атаки ваххабитов¹⁹¹.

В 1804 — 1805 гг. Сауд разгромил могущественное племя зафир, кото­рое проявило неповиновение ¹⁹².

Али-паша по приказу Порты провел военную демонстрацию против ваххабитов, но углубиться в пустыню не решился ¹⁹³.

В 1806 г. ваххабиты попытались взять Эн-Неджеф, но неудачно; они были бессильны и под Самавой, и под Эз-Зубайром ¹⁹⁴.

В 1808 г. Сауд появился под Кербелой. Однако город был хорошо за­щищен и оказался неприступным. Он повернул на юг, ограбил мунтафи­ков, прошел в окрестностях Басры и Эз-Зубайра и вернулся в Эд-Диръию, не достигнув существенных результатов¹⁹⁵.

Все дальнейшие налеты на Ирак, продолжавшиеся вплоть до 1810 г., ограничивались разграблением незащищенных селений. В конце 1809 г. новый паша Багдада направил против ваххабитов регулярное войско вместе с кочевниками Ирака; это войско несколько углубилось в пустыню, но потерпело поражение от кочевников аназа и зафир¹⁹⁶. Все же ваххабиты, несмотря на внутренние неурядицы в Ираке, не смогли добиться успехов, сравнимых с захватом Кербелы. К концу первого десятилетия их натиск на Ирак ослабел.

Также не принесли решающих побед набеги на Сирию, хотя местные кочевые племена в начале XIX столетия стали платить дань диръийскому эмиру ¹⁹⁷. В 1808 г. Сауд направил письмо шейхам Дамаска, Халеба и других городов, требуя принять ваххабитскую доктрину, подчиниться его власти и выплатить дань. Началась паника. Отряды ваххабитов разоряли дерев­ни в окрестностях Халеба. Одновременно они проникли в Палестину. Принимались срочные меры для обороны городов. Однако ваххабиты так и не решились их штурмовать ¹⁹⁸.

В 1810 г. Сауд с несколькими тысячами воинов совершил смелый на­бег на Сирию, разграбив несколько десятков селений и дойдя почти до Дамаска ¹⁹⁹. Это был его последний крупный поход в северном направле­нии.

Диръийский эмират достиг пределов своего расширения. Власть Саудидов распространялась почти на весь Аравийский полуостров, им плати­ли дань даже султан Маската, имам Йемена, правители Хадрамаута. Эмиру Эд-Диръии подчинялись племена в зоне пустынь и полупустынь, подхо­дивших к землям Благодатного полумесяца. Автор «Блеска метеора» чис­ло жителей под властью Саудидов определяет следующим образом: в Неджде — 300 тыс., в Хиджазе и Тихаме — 400 тыс., в Йемене — столько же или больше, в Восточном Йемене — 200 — 300 тыс., в Восточной Аравии — 100 тыс., в племенах, таких, как аназа, кочевавших в пустынях от Медины до Сирии, — примерно 400 тыс., в Омане и на его побережье, включая бедуинов и оседлых, — 200 тыс.²⁰⁰ Таким образом, всего Диръийский эми­рат охватывал примерно 2,4 млн. жителей. Эта цифра представляется правдоподобной, хотя для Йемена она преуменьшена или же автор сознательно не включил в государство Саудидов всю эту страну.