Глава V

РАГРОМ ВАХХАБИТОВ ЕГИПТЯНАМИ (1811-1818)

Прелюдия египетской экспедиции в Аравию. Завоевание ваххабитами Мекки и Медины нанесло огромный ущерб престижу турецкого султана Селима Ш. Халиф правоверных, обладатель титула «служителя обоих священных городов», оказался не в состоянии обеспечить своим подданным выполнение хаджа — одного из пяти стол­пов ислама.

После свержения Селима Ш в 1807 г. новый султан, быв­ший игрушкой в руках янычар, стремился во что бы то ни стало вернуть Хиджаз в лоно Османской империи. Попытки толкнуть на активные дей­ствия против ваххабитов Багдадский пашалык оказались безнадежными. Занятые внутренними междоусобицами, войной с персами, багдадские паши не могли и не хотели воевать против Диръийского эмирата. Слабые дамасские паши постоянно подвергались нападениям со стороны могуще­ственных пашей Акки, растрачивали силы иа междоусобицу и также не имели ни возможностей, ни желания выступить против государства Сау­дидов. Наконец в Дамаск был назначен Гендж Юсуф, который сумел пода­вить янычар, расправиться с сепаратистами в Сирии и укрепить свою власть. Но ввязываться в войну против ваххабитов он не хотел ¹.

Единственная реальная возможность разгромить Диръийский эмират заключалась в использовании войск начавшего возвышаться египетского паши.

Когда Мухаммед Али утвердился в Египте и в 1805 г. добился своего назначения каирским пашой, Порта возложила на него задачу отвоевать священные города у ваххабитов. Новый паша, занятый укреплением сво­ей власти, борьбой с соперниками и мамлюками, защитой Египта от анг­личан, внутренними реформами, в течение нескольких лет не имел сил заниматься аравийскими делами. Но с конца 1809 г. он начал уделять серь­езное внимание подготовке экспедиции².

Желание Порты не было ни главной, ни единственной причиной, толкнувшей практически независимого правителя Египта на долгую и дорогостоящую кампанию в Аравию. Отвоевав священные города, Му­хаммед Али рассчитывал укрепить свой авторитет во всей Османской империи, завоевать популярность. В планы каирского паши, как в свое время и Али-бея, входило установление контроля над торговлей индий­скими товарами и йеменским кофе, которая шла через Джидду. а потом завоевание и самого Йемена. Мухаммед Али намеревался также с помо­щью благочестивых лозунгов освобождения Мекки и Медины вывести из Египта солдат, которые поставили его у власти, но превращались в слиш­ком опасную силу и стесняли его свободу действий. Наконец, в неофици­альных переговорах Порта, видимо, обещала передать Дамасский паша­лык одному из его сыновей, если только Мекка и Медина будут освобож­дены³.

Для постройки судов Мухаммед Али заказал лес, якоря и другие мате­риалы. Их доставили из Турции в Каир, а отсюда перебросили на верблю­дах в Суэц. С перевозкой спешили, верблюдов загоняли до смерти, и вся дорога из Каира в Суэц была усеяна трупами животных. В Суэце на строи­тельстве кораблей работало несколько сот рабочих, и к марту 1810г. было готово два десятка судов⁴.

Затем было построено еще несколько судов. Египтяне превратили красиоморский порт Кусай в главную базу снабжения экспедиционных поиск и усилили крепости в северной части караванного пути паломников из Египта в Хиджаз, направив в них гарнизоны из наемных магрибинских солдат, а бедуинским племенам раздали подарки⁵.

1 марта 1811 г. правитель Египта устроил в каирской цитадели массо­вое избиение мамлюков, которое продолжалось затем по всему городу. Опасные соперники Мухаммеда Али в Нижнем Египте были уничтожены.

Война в Европе временно снимала угрозу вторжения какой-либо ев­ропейской державы в Египет и благоприятствовала проведению аравий­ской кампании.

Во главе экспедиции был поставлен молодой храбрый сын каирского правителя, Тусун. Ему было в то время 16 — 18 лет ⁶.

Стремясь заручиться поддержкой мекканского шерифа Галиба, Мухам­мед Али начал с ним секретную переписку, и тот обещал свое содействие. Накануне выступления Тусуна в Хиджаз был послан разведчик для связи с Галибом, изучения обстановки на месте и выяснения настроений кочевых племен. Сведения, добытые для Мухаммеда Али, казались утешительны­ми. Население Хиджаза было настроено враждебно к ваххабитам и якобы ожидало «турок» как избавителей. (Мухаммед Али сначала выступал в Ара­вии как исполнитель воли султана, и его армию население воспринимало как турецкую.) Подобные сведения поступали к египетскому правителю и из других источников, и он решил, что удобное время настало ⁷.

Разгром Тусуна в вади Эс-Сафра. К концу первого десятилетия XIX в. можно было заметить ослабление наступательных действий Диръийсхого эмирата. После разгрома Кербелы и завоевания Хиджаза на счету ваххабитов не было крупных успехов. Англичане в союзе с маскатцами нанесли ряд тяжелых поражений вахха­битам на суше и на море и позволили Бахрейну выйти из подчинения Эд-Диръии. Постоянные восстания против ваххабитов происходили в Ома­не. В Ираке ваххабиты остановились в бессилии перед укрепленными го­родами.

На ослаблении государства Саудидов сказались и мно­голетняя засуха, и голод в Аравии, продолжавшиеся до 1809 г. Они дополнились эпидемией холеры. В одной Эд-Диръии от холеры умирало каждый день несколько десятков человек⁸.

Власть Саудидов подтачивалась и изнутри из-за разногласий в правя­щей семье. Недовольные тем содержанием, которое им предоставил отец, дети Сауда — Турки, Насыр и Саад — убежали из дому и с небольшим отря­дом направились в Оман (в 1810/11 г.) в поисках приключений и добычи. Они собрали вокруг себя значительное войско и проникли далеко за Мас­кат, на юг и юго-восток полуострова. Взбешенный Сауд приказал отвести ваххабитские отряды из Омана, оставив молодых принцев без поддерж­ки. Сыновья эмира добрались до Эль-Хасы, но не решались показаться в Эд-Дчръии. страшась гнева отца. Дело в конце концов кончилось прими­рением⁹.

Впервые за полстолетия авторитет имама начали оспаривать его род­ственники. Саух удалил от себя родных братьев, видимо опасаясь сопер­ничества, и приблизил сводных братьев — сыновей от других жен Абд аль-Азиза. Это вызвало недовольство многих членов королевской семьи; во главе оппозиции стал некий Абдаллах, которого Ж. Раймон и Л. Корансез называли дядей Сауда. Он был, сообщал Л. Корансез, губернатором столи­цы¹⁰. Когда же после смерти Сауда в 1814 г. престол должен был занять его сын Абдаллах, против него также выступил некий Абдаллах, которого И. Буркхардт называл братом Сауда. Его поддержала часть диръийских улемов¹¹.

Государство Саудидов, однако, сохраняло некоторые свои сильные сто­роны. Еще не исчерпал себя боевой фанатизм ваххабитов. Правители Эд-Диръии еще могли опираться на стойкие отряды из оседлых жителей Неджда и на некоторые племена бедуинов. Репутация победо­носных воинов еще не была потеряна ими. Наконец, на стороне ваххабитов в борьбе против внеш­него врага была сама суровая природа Аравии.

У египетской армии, состоявшей из турецких, албанских, магрибинских наемников, было неплохое вооружение, включая артиллерию. Мно­гие ее командиры имели опыт войны с французами и англичанами и познакомились с европейской военной тактикой. Дисциплина и моральный дух армии, однако, были в то время невысокими.

В августе 1811г. часть войск была отправлена в Хиджаз морем с целью захватить при помощи десанта Янбо, а кавалерия под командованием Тусуна выступила туда же сухим путем. И. Буркхардт сообщал, что морем было отправлено 1500 сол­дат, а с Тусуном шло 800 всадников (Абдуррахим А. Абдуррахим на основе египетских архивов говорит о 3 тыс. всадников, включая бедуинов)¹². В качестве военного советника Тусуна, а фактически командующего отпра­вился один из лучших военачальников Мухаммеда Али — Ахмед-ага, про­знанный Бонапартом. При экспедиционном корпусе находился один из богатых египетских купцов — Мухаммед аль-Махруки, лично заинтересо­ванный в красноморской торговле и несколько раз посетивший Мекку. Ему Мухаммед Али предназначил роль политического советника Тусуна. С поисками были направлены также каирские улемы¹³.

Египетский морской десант в октябре того же года занял Янбо. В го­роде не было ваххабитских войск, а небольшой отряд, подчинявшийся шерифу Мекки, практически не оказал сопротивления¹⁴. «Солдаты раз­грабили все, что нашли в Янбо из товаров, денег, тканей, кофе, обесчес­тили женщин и девушек, живших в порту, захватили их в качестве плен­ниц и торговали ими, продавая друг другу» ¹⁵. Такое поведение солдат вряд ли могло вызвать благожелательное отношение к ним местных жителей. Но главная задача первого этапа экспедиции была выполнена —за­хвачен важный плацдарм для дальнейших действий против ваххабитов.

В ноябре в Янбо прибыл Тусун со своим отрядом. Ибн Бишр сообщал, что всего в Янбо собралось более 14 тыс. человек¹⁶. Даже если учесть, что И. Буркхардт несколько преуменьшал силы египетских войск, то и тогда несоответствие его цифр данным недждийского летописца будет рази­тельным. Очевидно, по дороге к Тусуну присоединились гарнизоны, ра­нее посланные Мухаммедом Али в крепости по караванному пути, и неко­торые бедуины¹⁷.

Тусун несколько недель оставался в Янбо. Получив подкрепление из Египта, он повел свое войско на Медину.

Сауд был осведомлен о военных приготовлениях Мухаммеда Али че­рез своих шпионов в Каире. Видимо, этим и объяснялись его постоянные заботы об укреплении Медины. Когда же Тусун занял Янбо, Сауд мобили­зовал свои лучшие силы и послал их в Хиджаз во главе со своим сыном Абдаллахом. 18 тыс. ваххабитов, включая 600 конников, заняли позиции у вади Эс-Сафра, на полпути между Янбо и Мединой¹⁸.

Решающее сражение произошло в декабре. Армия Тусуна, преследуя бедуинов харб, с которыми египтяне не установили дружеских связей, углубилась в узкий горный проход у вади Эс-Сафра и попала под удары от­борного войска ваххабитов, о прибытии которого Тусун не имел ни малейшего представления. Египетская армия, насчитывавшая 8 тыс. чело­век, обратилась в бегство. Личная храбрость Тусуна не спасла положения, и его войско было наголову разгромлено, потеряв более половины соста­ва. Лишь увлечение ваххабитов грабежом покинутого лагеря спасло еги­петскую армию от поголовного уничтожения, и жалкие остатки войск Тусуна добрались до Янбо. Но ваххабиты не стали атаковать город. В ру­ках египтян сохранился важнейший плацдарм¹⁹.

Вот как описывал аль-Джабарти поведение солдат войска Тусуна при первых же признаках поражения: «Вдруг солдаты, находившиеся внизу, увидели, что с гор спускаются солдаты, потерпевшие поражение. Все они обратились в бегство, ища спасения, оставив свои палатки, багаж и сна­ряжение и грабя что полегче из имущества своих начальников. Тот, кто посильнее, захватывал имущество своего ослабевшего товарища, его вер­ховое животное, садился верхом, а может быть, и убивал более слабого, чтобы забрать верховое животное и бежать. Они устремлялись на побе­режье в Барайк (небольшой порт недалеко от Янбо. — А. В.) к судам, так как некоторое количество их из предосторожности стояло наготове. Их сердца были охвачены ужасом. Так как они отступали в беспорядке, то ни один из них не остался бы в живых, если бы их преследовали. На берегу моря солдаты стали криками звать суда. Когда к ним подходило судно не­большой вместимости, то солдаты, столпившиеся в огромном количестве, спускаясь на него, давили друг друга. Взобравшиеся на судно препятство­вали доступу остальных своих сотоварищей, и если те не отставали, то пускали в ход ружья и пули»²⁰.

Аль-Джабарти как представитель аль-азхарской оппозиции Мухаммеду Али находит свои объяснения поражению египетского войска. «Некото­рые из военачальников, — писал он, — считающиеся благочестивыми и набожными, говорили мне: "Как же нам победить, когда большая часть наших солдат — различных вероисповеданий и имеются среди них такие, которые ни во что не верят и не исповедуют религии. С нами следуют ящики со спиртными напитками, в нашем лагере не слышно азана (при­зыва на молитву. — А. В.), предписания не выполняются, здесь о них и не вспоминают, понятия не имеют о религиозных обрядах. Враги же наши, как только наступает время призывов муэдзинов, совершают омовение и со смирением и покорностью становятся в ряды со своим единым има­мом. Если же время молитвы наступит в момент, когда происходит сраже­ние, то с трепетом все же совершают "молитву боязни" (сокращенная молитва. — А. В.) — один отряд выступает вперед и ведет бой, а другие, стоящие за ним, совершают молитву. Наши солдаты поражаются этому, так как они никогда не слышали о таком, не говоря уже о том, чтобы видеть это. Ваххабиты выкрикивают из своего лагеря: "Выходите на бой с нами, вы, язычники, вы, бреющие бороды, прославляющие распутство, содомский грех, вы, пьющие вино, забывающие молитвы, занимающиеся ростовщичеством, вы, убийцы, вы, позволяющие себе запретное! "» ²¹.

Помимо чисто военных причин — неожиданности удара ваххабитов, плохой позиции египетского войска, пока что высокого боевого духа ваххабитов и никуда не годного морального состояния солдат Тусуна — большую роль сыграла его неспособность в тот момент  наладить дружеские связи с местными кочевыми племенами.    Войско Тусуна проходило по местности, жители которой были союзниками ваххабитов и пока не решались прочим них выступить. Отсюда проистекала и неосведомленность египетских военачальников о передвижениях ваххабитских войск, и незнание ими позиций неприятеля.

Оккупация   Хиджаза.   Чтобы   исправить положение,  нужно было подкупить местных бедуинских вождей. Для этого требовались средства; вскоре они были присланы из Египта.

«Продолжающийся вывоз отсюда (из Александрии. — А. В.) съестных припасов, отправляемых в Мальту и Испанию, подает ему [Мухаммеду Али] способ поправить состояние своей казны и  удобнее делать  потребные  издержки  как для  возобновления укреплений сего города...   так и для важных приготовлении к  походу против Вехаба,— писал  российский  консул  в Египте Ш.  Россетти. — Между  тем   из   Турции   приходят   беспрестанно в Александрию новые войска, которые отправляет он малыми от рядами в Ембо через Суэц. Уверяют, что Вехаб со своей стороны принимает деятельные меры, дабы  встретить сию новую экспедицию. Между означенным Вехабом и меккским шерифом существует великое неудовольствие...»²². Ш. Россетти доносил также о слухах по поводу готовящейся войны между Францией и Рос­сией.   Это   позволяло   каирскому  паше действовать  пока   что  с меньшей оглядкой на европейские державы.

В Янбо поступили свежие подкрепления и военное снаряжение. Большими подарками Тусун привлек на свою сторону вождей местных кочевников—джухайна и харб — и многих оседлых жителей. Каждому из вождей племен было определено ежемесячное жалованье ²³. Недовольство ваххабитами в Хиджазе уже давно достигло стадии ненависти, поэтому такая политика Тусуна начала приносить плоды. Галиб поддерживал переписку с египтянами, хотя внешне проявлял все знаки почтения к Сауду ²⁴.

Осенью 1812 г.  Тусун  с  большим войском  выступил по направлению к Медине  и  подошел к ней в октябре, не встретив по пути сопротивления ²⁵. Город защищал семитысячный гарнизон ваххабитов. Но, как сообщал Ибн Бишр, большая часть солд;п была больна. А жители города не имели большого желания сражаться на стороне ваххабитов.

Тусун начал артиллерийский обстрел города, взрывами были проделаны бреши в стенах. Медина капитулировала. Ваххабитский гарнизон укрылся в городской крепости,   но   через   три недели, в ноябре, голод вынудил его покинуть цитадель. Тусун обещал беспрепятственную эвакуацию ос­татков ваххабитского гарнизона на почетных условиях ²⁶. По сообщению Ф. Манжена, египетские солдаты вели себя благородно ²⁷, но И. Буркхардт, лучше знакомый с ходом кампании, сообщал, что по дороге солдаты Тусу­на убили или ограбили большинство ваххабитов ²⁸. В Каир было послано «4 тысячи ушей, отрезанных у ваххабитян, кои уповательно будут отправ­лены в Константинополь» ²⁹. Мединский ага Хасан переметнулся на сторону египтян, но был арестован, выслан в Стамбул и там казнен. На его место губернатором Медины был назначен Томас Кейс, шотландец, захвачен­ный в плен в Египте и принявший ислам ³⁰.

Шериф Галиб вел двойную игру. Он был рад поражению ваххабитов и рассчитывал сбросить их гнет с помощью египтян, но слишком большое усиление позиций каирского паши в Хиджазе меньше всего соответство­вало его желанию. Идеальным вариантом для Галиба было бы взаимное истощение египетских войск и ваххабитов и возвращение в его руки ре­альной власти в Хиджазе. Дальнейшее развитие событий заставило его горько разочароваться в своих надеждах.

Пока что он вновь поклялся в верности Сауду, совершившему в конце 1812 г.³¹ последний хадж, и начал готовить сдачу Мекки и Джидды войску каирского паши. В это время недалеко от Мекки стояло лагерем войско Абдаллаха. Но хроника Ибн Бишра и прочие источники не сообщают о какой-либо подготовке ваххабитов к военным действиям. Такая пассив­ность Сауда и его сына не означала, что они не понимали грозившей им опасности. Только внутренним состоянием ваххабитского государства, неустойчивостью тылов, ненадежностью бедуинов можно было объяснить их бездеятельность.

Небольшой египетский отряд в январе 1813 г. без боя занял Джидду. Абдаллах, опасаясь предательского удара со стороны Галиба, вывел из Мекки ваххабитский гарнизон и отступил со своей армией в Эль-Хурму. Осман аль-Мудайфи с семьей бежал из Эт-Таифа. Мекка и через несколько дней Эт-Таиф попали в руки Тусуна без боя³¹. Галиб, а вслед за ним хиджазские кочевые племена заявили о верности новым хозяевам.

Египтяне отняли Хиджаз у ваххабитов, несмотря на свое тяжелейшее поражение, практически без серьезных военных усилий. Решающую роль в их успехе сыграли враждебность хиджазцев диръийским эмирам и ваххабизму, золото, щедрой рукой распределявшееся среди кочевой аристо­кратии и всех бедуинов, и, наконец, переход мсисанского шерифа на сто­рону каирского паши.

По случаю взятия священных городов в Каире были устроены пыш­ные празднества с пушечным салютом и фейерверком. Посланник Мухаммеда Али отправился в Стамбул с ключами от Мекки, Медины и Джидды. Российское посольство доносило из Стамбула: «Все члены оттоманского правительства приняли их в мечети Эйюб, а отсюда ключи были перене­сены к Сераль к султану. В этот же день трижды прозвучали артиллерийские эдлпы всех батарей города, флота и пролива в Черное море, чтобы от­праздновать это событие. Празднование продолжалось семь дней»³³. Сул­тан назначил Тусуна трехбунчужным пашой. Мухаммеду Али и шерифу Галибу были отправлены от султана дорогие подарки³⁴.

Следующие месяцы принесли египтянам малоутешительные результа­ты. Весной и летом 1813 г. ваххабиты совершили успешные набеги на Хиджаз. Сам Сауд появился под Мединой, хотя города взять не смог. Оставши­еся верными ваххабитам асирцы нападали на египетские отряды почти под стенами Мекки и Джидды. Войско ваххабитов вместе с местными жителя­ми отбросило отряды Тусуна, направленные им для захвата важного в стра­тегическом отношении оазиса Тураба, нанеся большие потери египтянам. Также неудачной была вылазка из-под Медины в сторону Эль-Ханакии.

Египетская экспедиционная армия теряла больше солдат от усталос­ти, жары, непрекращавшихся болезней, вызванных плохой водой и сквер­ным питанием, чем в результате боев. По данным Ф. Манжена, армия ка­ирского паши потеряла за время кампании уже 8 тыс. человек и 25 тыс. верблюдов. Падеж верховых и вьючных животных лишал египтян воз­можности маневра, дальних походов, своевременного подвоза снаряже­ния, продовольствия и боеприпасов. Бедуины, которые начали разочаро­вываться в египетском паше, неохотно сотрудничали с его войсками³⁵.

Осенью 1813 г. военное счастье снова улыбнулось Тусуну. Ваххабит­ский военачальник Осман аль-Мудайфи совершил налет на Эт-Таиф, но потерпел поражение и бежал. Бедуины атайба схватили его и выдали Галибу³⁶. «Это он (аль-Мудайфи. — А.В.), осадив Эт-Таиф, воевал против него и захватил его, убивал мужчин, насиловал женщин, это он разрушил мав­золей Ибн Аббаса превосходной архитектуры, это он вместе с бедуинами сражался с войсками паши а районе Эс-Сафры и Эль-Джадиды, нанес им поражение, рассеял их. После ареста его доставили в Джидду, где он оста­вался п темнице у шерифа, который тем самым хотел выслужиться перед турками»³⁷, — писал аль-Джабарти. Аль-Мудайфи отправили в Каир, а за­тем в Стамбул, где и казнили.

Несмотря на некоторую активизацию действий в Хиджазе, военное положение ваххабитов летом 1813 г. ухудшилось: их армия в Омане была разгромлена, а ее командующий Мутлак убит ³⁸.

Политика Мухаммеда Али в Хиджазе. Правитель Египта понимал, что, несмотря на завоевание Хиджаза, с ваххабитами отнюдь не покончено. Он решил лично направиться в Аравию, изучить на месте обстановку, а заодно совершить хадж. Осенью 1813 г. Мухаммед Али с несколькими тысячами солдат прибыл в Джидду ³⁹. Его встретил Галиб. Затем оба они отправились в Мекку. Последовали взаим­ные клятвенные заверения в дружбе, произнесенные в Каабе. Но между пашой и шерифом назревал серьезный конфликт.

Прежде всего паша постарался захватить все сборы джиддинской та­можни , а это лишало Галиба большей части дохода. Затем Мухаммед Али попросил Галиба оказать давление на бедуинов, чтобы те предоставили вьючных животных для египетской армии. Нехватка транспортных средств не позволяла наладить регулярные переброски снаряжения даже между Джиддой и Меккой. Шериф оказывал сопротивление планам паши. Поло­жение правителя Мекки благодаря наличию у него нескольких тысяч во­оруженных рабов, наемных солдат и верных хиджазцев, контролю над мекканской цитаделью было достаточно сильным, чтобы не допустить открытых покушений на его власть⁴⁰.

Хитроумный паша, однако, в конце 1813 г. предательски арестовал Галиба якобы по требованию султана. Мухаммед Али заставил шерифа под угрозой потери головы отдать приказ его детям прекратить сопротивле­ние, а затем выслал его вместе со всем семейством в Каир. На его место паша посадил свою марионетку — Яхью ибн Сурура, родственника Галиба, и конфисковал в свою пользу собственность шерифа — наличные деньги, мебель, товары, кофе, пряности — на сумму 250 тыс. ф. ст.

Однако по распоряжению султана Галибу была возвращена часть иму­щества; он поселился в Салониках, где спустя несколько лет умер⁴¹.

С точки зрения политики дальнего прицела — полного подчинения Хиджаза — Мухаммед Али, несомненно, оказался в выигрыше. Он лишил мекканского шерифа власти и влияния и гарантировал себя от возможно­го перехода Галиба на сторону ваххабитов. В руки паши попали почти все прежние доходы шерифа, и это помогало финансировать дорогостоящую кампанию. Наконец, он выбивал из рук Порты возможность играть на своих противоречиях с Галибом.

Но непосредственным результатом предательского поведения Мухам­меда Али было негодование жителей Хиджаза, в частности бедуинов, бег­ство к ваххабитам многих шерифских семей, опасавшихся за свою участь, и их активное участие в войне на стороне ваххабитов. В их числе был храбрый военачальник шериф Раджих. К ваххабитам бежала также часть гвардии Галиба⁴².

В военном плане Мухаммеда Али первое время преследовали неудачи. В конце 1813 — начале 1814 г. его войска потерпели поражение под Турабой и Кунфудой.

Под Турабой ваххабитами командовала женщина по имени Галия, ко­торой египтяне не замедлили приписать колдовские чары. По войску Тусуна с тыла ударили бедуины под командованием Раджиха, и войско Тусуна было разгромлено⁴³.

Так же плачевно кончилась экспедиция в Кунфуду. Когда город был захвачен морским десантом, солдаты перебили многих беззащитных жи­телей и отрубили им уши, чтобы отправить в Стамбул в качестве свиде­тельства своей военной доблести. Как сообщал участник этого десанта Дж. Финати. иногда солдаты отрубали уши у живых, чтобы получить обе­щанное вознаграждение⁴⁴. Возмущенные поведением египтян местные жи­тели объединились вокруг Тами — эмира Асира. Тами отрезал Кунфуду от колодцев и, истощив силы осажденных, начал штурм. С криками «Спа­сайся, кто может!» солдаты бросились к кораблям. Многие были убиты, утонули или погибли в пути от жажды ⁴⁵.

Мухаммед Али понимал, что. если он не одержит в Аравии решитель­ной победы, его положение в Египте пошатнется, и стая принимать экст­ренные меры для продолжения кампании. Дополнительными налогами были обложены египетские крестьяне. Новые подкрепления, боеприпа­сы, снаряжение, продовольствие поступали в Джидду, ставшую главным складом. Прибыло несколько сот конников из числа ливийских бедуинов, преданных паше. Приспособленные к действиям в условиях пустыни, они яви­лись ценным подспорьем для Мухаммеда Али. Тысячи верблюдов, закуп­ленных пашой в Сирии, а также привезенных ливийскими бедуинами, пополнили его транспорт. Он договорился с имамом Маската о поставках судов для перевозки войск ⁴⁶.

Были предприняты шаги для улучшения отношений с местным насе­лением. Паша отменил некоторые особенно обременительные поборы, уменьшил таможенные сборы в Джидде. Он распределял деньги среди нуждающихся, производил ремонт священных памятников Мекки, делал подарки улемам и демонстративно проявлял свою набожность. Он прика­зал солдатам не заниматься мародерством, платить за взятые продукты. Отношение хиджазского населения к войскам паши изменилось в лучшую сторону ⁴⁷.

Но главное заключалось в том. что возобновился хадж. Бедуины полу­чили с сирийского каравана деньги, которые турецкие власти не платили им в течение 10 лет. Наплыв десятков тысяч паломников восстановил процветание жителей хиджазских городов ⁴⁸. Поэтому даже монополия на продажу хлеба, установленная Мухаммедом Али, и насильственное введе­ние обесцененных египетских пиастров не могли резко ухудшить их бла­госостояние ⁴⁹.

На руку египетскому правительству сыграла смерть диръийского има­ма Сауда весной 1814 г.⁵⁰ Таланты Сауда как полководца и государственного деятеля были общепризнанны. Ибн Бишр не жалел слов для его восхвале­ния и рисовал канонизированный во многих преданиях и арабской литературе образ идеального правителя. Его любили подданные, утверждал летописец. Сауд хорошо знал Коран и хадисы благодаря долгому учению у Ибн Абд аль-Ваххаба. Он боролся за ислам и доблестно вел войну (джи­хад). Он направлял подданным письма, в которых изумлял всех знанием богословия, подтверждал свои мысли изречениями из Корана, хадисов, ссылками на известных богословов. Он призывал не совершать за­прещенных дел: прелюбодеяния, распространения сплетен, клеветы, лож­ных высказываний, ростовщических операций. Он был скромен, делал большие пожертвования, был прост в обращении с близкими. У него был блистательный ум. Он пользовался большой популярностью⁵¹.

Несколько иным было мнение Ж. Раймона и Л. Корансеза, которые писали: «Сауд унаследовал могущество своего отца, но не его добродетели. Он не такой фанатик, это верно, но он гораздо больший деспот»⁵².

В составе владений Сауда Ибн Бишр называл Эль-Хасу, Эль-Катиф, Бахрейн, Оман, вади Эд-Давасир, Эль-Хардж, Асир, Бишу, Ранью, Эт-Таиф и Хиджаз, Мекку, Медину, Янбо, Джебель-Шаммар и Джауф, Судайр, Касим, Вашм, Махмаль⁵³. Одно это перечисление свидетельствует, что недждийский летописец строго не разграничивал различные районы и города Диръийского эмирата по значению. Поэтому у него рядом оказались и целые провинции, и некрупные города.

Ко времени смерти Сауда весь Хиджаз, Оман, Бахрейн, часть Тихамы были потеряны. Его сыну Абдаллаху досталось разрушавшееся государст­во. Сломив сопротивление недовольных, он утвердился на троне и начал готовиться к продолжению войны с Мухаммедом Али. Большинство исто­риков отмечали, что Абдаллах был храбрым воином, но по своему поли­тическому чутью, гибкости и другим качествам государственного деятеля стоял ниже отца. Возможно, в этом есть доля истины. История осуждает лиц, терпящих поражение, как бесталанных, хотя зачастую обстоятельст­ва бывают сильнее их.

Победа под Басалем и продвижение египтян в Асир. Политика Мухаммеда Али в Хиджазе начала приносить кое-какие пло­ды. Он смог наладить отношения с бедуинами. Сообщение Ибн Бишра, согласно которому Абдаллах несколько раз нападал на хиджазсхие коче­вые племена, верные паше, достаточно красноречиво. Диръийский имам вынужден был совершить карательный поход и на подразделение племе­ни мутайр, которое начало проявлять признаки неповиновения ⁵⁴. В кон­це 1814г. Мухаммед Али смог установить связи с Раджихом и уговорил его вернуться к нему на службу, заплатив шерифу огромную сумму и установив ежемесячное довольствие ⁵⁵.

К этому времени в распоряжении паши уже было достаточно сил. И. Буркхардт численность войска Мухаммеда Али оценивал в 5 тыс. человек. Но Мухаммед Али считал, что у него было 20 тыс.⁵⁶ Видимо, истинная цифра лежит где-то посредине.

В конце 1814 — начале 1815 г. ваххабиты сосредоточили у Басальи, недалеко от турабы, армию, которая, по мнению Ибн Бишра, насчитыва­ла 30 тыс. человек, а по данным И. Буркхардта, — 20 тыс. Более половины состава привел Тами ибн Шуайб из Асира. Во главе объединенных сил встал брат Абдаллаха, Фейсал. В январе 1815 г. произошло сражение, в котором войско Мухаммеда Али в союзе с бедуинами одержало победу. За каждую голову убитого противника Мухаммед Али платил 6 талеров. Паша отпраздновал победу, казнив в Мекке сотни пленных. Потери ваххабитов составили несколько тысяч человек.

Затем войсками паши были взяты Тураба, Раньа, Бита. Египтяне вы­шли на красноморское побережье и овладели Кунфудой. Асирский вождь Тами был выдан паше, послан в Египет, затем в Стамбул, где его казнили. Во главе бедуинских племен паша повсюду сажал покорных ему людей ⁵⁷. И результате решительных действий Мухаммеда Али ваххабиты были раз­громлены в Асире и в стратегически важных районах между Хиджазом, Недждом и Асиром.

Из Кунфуды паша направился в Медину. Через несколько месяцев он вернулся в Египет, откуда пришли сообщения о волнениях. Кроме того, после занятия союзниками Парижа и высылки Наполеона на остров Эль­ба Мухаммед Али опасался нового десанта англичан в Египет или нападе­ния турок⁵⁸.

Вторжение Тусуна в Касим и перемирил с Абдаллахом. Первая попытка Тусуна проникнуть в Касим не увенчалась успехом. Узнав о появлении Абдаллаха с большим войском, он повернул назад. Но в Касиме уже зрело недовольство властью ваххабитов. Знать Эр-Расса всту­пила в контакт с Тусуном и обещала ему содействие, если он вторгнется в Касим. Тусун, действуя без промедления, с небольшим войском двинулся к Эр-Рассу и занял город. Здесь он разрушил часть укреплений, обложил население налогами и стал лагерем недалеко от города, обеспечивая снаб­жение армии продовольствием за счет местного населения. Регулярного снабжения из Медины он не смог наладить.

Абдаллах со своим войском находился в Анайзе. Ваххабиты соверша­ли отдельные вылазки в сторону Эр-Расса и перехватывали часть карава­нов, шедших из Медины. Так, отряд с подкреплением во главе с Томасом Кейсом попал в засаду ваххабитов и был уничтожен⁵⁹. Военные действия продолжались с переменным успехом до лета 1815 г.⁶⁰

Положение Тусуна стало отчаянным. Мощный натиск ваххабитов мог бы кончиться для него разгромом. Но, видимо, у Абдаллаха не хватало сил, и он опасался восстания касимцев у себя в тылу. Обе стороны желали мира. По мнению Ибн Бишра, начали прощупывать почву египтяне; по сообщению Ф. Манжена, первый шаг сделал Абдаллах. Перемирие было заключено на условиях, отражавших это неустойчивое равновесие сил.

В соответствии с соглашением военные действия прекращались. Ар­мия Тусуна покидала Касим, и египтяне отказывались от вмешательства в дела Неджда. Гарантировалась для всех свобода торговли и хаджа. Эти данные о договоре сообщали как Ибн Бишр, так и И. Буркхардт. Но путе­шественник добавил еще несколько условий соглашения: все племена к востоку от Эль-Ханакии должны были подчиняться Абдаллаху. Он сооб­щая также, что Абдаллах согласился считать себя подданным султана. Со­временный египетский историк Абдуррахим Абдуррахман Абдуррахим подтверждает этот факт ссылками на документы из каирских архивов⁶¹.

Посланники Абдаллаха прибыли вместе с Тусуном в Каир осенью 1815 г.⁶²

После ухода Тусуна Абдаллах стал смещать касимских эмиров, про­явивших колебания во время пребывания египетского отряда в Эр-Рассе или же прямо сотрудничавших с Тусуном. В качестве заложников в Эд-Диръию были отправлены эмир Эр-Расса и некоторые другие знатные жители Касима. Проводились большие работы по укреплению столицы государства Саудидов. В кон­це года Абдаллах собрал большое войско из Эль-Хасы, вади Эд-Давасир, Джебель-Шаммара, Джауфа, касимцев и, как утверждает Ибн Бишр, даже оманцев и начал карательные экспедиции против изменивших ему бедуи­нов харб и мугайр. Бедуины рассеялись по пустыне, избегая столкнове­ний.

Южнее, в районах Биши, Турабы, Раньи, которые, по мнению И. Бурк­хардта, были исключены из действия соглашения между Абдаллахом и Ту­суном, продолжались столкновения ваххабитов с египетскими войсками ⁶³.

Действия Абдаллаха вызывали недовольство в Касиме, не говоря уже о кочевниках, и Мухаммеду Али были направлены жалобы. В своей пере­писке с Абдаллахом каирский паша и его сын Тусун постоянно говорили о нарушениях ваххабитами условий договора ⁶⁴.

С установлением контроля Египта над Хиджазом авторитет Мухамме­да Али в Османской империи возрос. В награду за успехи в Хиджазе паша начал требовать у Порты Сирию. Тем настоятельнее была для него задача закрепиться в Хиджазе и в Аравии в целом, сокрушив до конца государст­во Саудидов⁶⁵.

Завоевание Неджда Ибрагимом. Во главе экспедиции на этот раз был поставлен старший сын Мухам­меда Али — Ибрагим.

Сохранился анекдот, связанный с назначением Ибрагима главой но­вой экспедиции. Рассказывали, что Мухаммед Али перед началом кампа­нии собрал в Каире своих военачальников, чтобы обсудить с ними план военных действий. Затем Мухаммед Али указал на яблоко, помещенное в центре большого ковра, расстеленного в зале. «Тот из вас, — скааал он, — кто достанет яблоко и передаст его мне, не ступив ногой на ковер, возглавит войско». Приближенные паши легли на пол, но не смогли дотянуться до плода. Тогда сын паши, Ибрагим, человек небольшого роста, подошел к ковру, свернул его, достал яблоко и передал отцу. Так он якобы дал по­нять Мухаммеду Али, что египетское войско под его началом будет свора­чивать «ковер» аравийских пустынь, сохраняя свои коммуникации и обес­печивая хорошие отношения с местным населением⁶⁶.

Подобные принципы действительно легли в основу египетской поли­тики в Аравии во время новой кампании. Ибрагим понимал, что без со­действия бедуинов продвижение в глубь Аравии будет невозможно, и по­ставил задачу привлечь их на свою сторону. С этой целью Ибрагим отме­нил ваххабитский зякят с бедуинов и за все услуги платил звонкой моне­той. Расходы на кампанию были огромными, они требовали «сокровищ Крезя и Хапана и эликсира Джабира ибн Хаййана»⁶⁷, — писал аль-Джабарти (Хаман — наместник фараона в древнем Египте; Иби Хаййан — алхи­мик, акобы открывший эликсир для превращения всех металлов в золото). За победы Ибрагима расплачивались египетские феллахи.

Ибрагим знал, какую враждебную реакцию вызвали мародерство и распущенность его разноплеменных солдат в Хиджазе, и постарался произ­вести благоприятное впечатление на арабов набожностью, благородст­вом, выполнением обещаний. Вплоть до разгрома Эд-Диръии какие-либо насилия над местными жителями решительно пресекались. Он запретил в армии пьянство⁶⁸.

Тем временем государство Саудидов слабело. В любой момент главные бедуинские племена были готовы изменить. Почти полная остановка при­тока награбленных богатств отталкивала от ваххабитов знать центрально-аравийских оазисов. Оседлое население роптало, измученное непрерывными полувековыми войнами и поборами. Авторитет Абдаллаха был не так высок, как его отца, Сауда. Лишь ваххабитские улемы повсеместно оставались верной опорой диръийских эмиров.

Египтяне не могли послать в Неджд многочисленное войско. Но их солдаты уже отличались от тех, которые шесть лет назад высадились в Хиджазе. Они умели правильно вести осаду крепостей, строить редуты, защищающие от внезапных нападений, с немалым искусством применять артиллерию. У Ибрагима были наполеоновские инструкторы, европей­ские врачи⁶⁹.

Войско Абдаллаха оставалось тем же оазисным и племенным ополче­нием, что и раньше. В военной подготовке ваххабиты уступали египтя­нам. Они, правда, действовали в привычных климатических условиях, защищали на этот раз родные дома, пальмовые рощи и поля, но их «недждийский патриотизм» не был силен, а к Саудидам они питали в тот мо­мент противоречивые чувства.

Абдаллах, видимо, понимал сложность своего положения. Он намере­вался разгромить египтян в открытом бою, а в случае неудачи — отступать в Центральный Неджд, заставляя их осаждать один укрепленный оазис за другим. Трудности кампании в самом центре Аравии, далеком от баз снаб­жения, должны были, по его замыслам, заставить египтян отказаться от намерения завоевать Неджд,

Осенью 1816г. Ибрагим прибыл в Медину со значительными силами. Из Египта к нему поступали все новые войска, продовольствие и снаряже­ние. Ибрагим привлек к себе на службу племена иэ окрестностей Медины н начал медленное продвижение в Неджд. Заняв Эль-Ханакию, он создал в ней укрепленный лагерь. Он приглашал сюда вождей соседних племен, преподносил им подарки н демонстрировал свою армию. В это время из Стамбула пришло сообщение о назначении его трехбунчужным пашой. Это могло польстить его самолюбию, но не означало какой-либо поддерж­ки. Влияние Порты на аравийские дела в целом ограничивалось лишь показными жестами.

В начале 1817 г. Ибрагим сделал попытку добраться до Эр-Расса, но вернулся назад⁷⁰.

Тем временем от Абдаллаха одно за другим откалывались кочевые пле­мена. В частности, вождь мутайров Фейсал Ааль Давиш явился к Ибраги­му и предложил свои услуги в обмен на будущее назначение эмиром Эд-Диръии. Абдаллах прибыл в Касим, двинулся против египтян, но потер­пел поражение. Много ваххабитов было убито, их ущи отрублены и посла­ны в Каир. Спустя два года на дороге из Эр-Расса в Медину Дж. Сэдлиер видел много незахороненных скелетов. Несколько новых атак ваххабит­ских отрядов на армию Ибрагима были отбиты с помощью артиллерии⁷¹.

Летом 1817 г. Ибрагим подошел к Эр-Рассу и начал осаду. Она продол­жалась несколько месяцев. Осажденные доблестно защищались. Можно предположить, что Абдаллах, понимая стратегическое значение Эр-Рас­са, оставил там лучшее, что у него было под рукой. Во время долгой осады Эр-Расса он находился недалеко от города, не в состоянии ему действен­но помочь. Лишь два ваххабитских каравана пробились в город.

Потери Ибрагима дошли до трех с половиной тысяч человек, впрочем, в значительной мере от болезней. Осада проходила в разгар лета, что усугубляло труд­ности армии Ибрагима. Но на его стороне были артиллерия, разнообраз­ная осадная техника, умелое руководство. И самое главное — к нему при­бывали подкрепления. Пути снабжения Абдаллах перерезать не смог. Ибн Бишр даже не сообщает ничего о попытках сделать это. Сказывались еги­петское золото, расточавшееся Ибрагимом, и отмена закята с бедуинов.

В октябре Эр-Расе капитулировал на почетных условиях. Ваххабитский гарнизон проследовал с оружием в руках к Абдаллаху ⁷². По сообщению Дж. Сэдльера, судьба Эр-Расса была несколько иной: го­род не капитулировал, а обещал сдаться египтянам лишь после завоевания ими Анайзы ⁷³.

Во главе обороны Анайзы стояли близкие родственники диръийского имама. Ваххабитский гарнизон был хорошо снабжен провизией и амуни­цией. Но после нескольких дней осады город был взят, отдельные форты еще оказывали сопротивление, затем после взрыва порохового склада в крепости гарнизон капитулировал на почетных условиях. Ваххабитские воины с оружием в руках ушли к Абдаллаху ⁷⁴.

Ваххабитский имам больше не пытался оказать сопротивление армии Ибрагима в открытом поле. Возможно, он еще надеялся истощить его, заставив последовательно осаждать один оазис за другим. Но за спиной Ибрагима были резервы Египта. Его наступление было медленным, но неотвратимым. После Анайзы капитулировала Бурайда, и весь Касам к концу 1817 г. заявил о покорности Ибрагиму ⁷⁵. Паша писал отцу, что Худжайляна, престарелого эмира Бурайды, и Абдаллаха ненавидело все насе­ление провинции⁷⁶.

Абдаллах сначала отступил в Шакру, где шло быстрое строительство оборонительных сооружений, а затем в Эд-Диръию.

В Бурайде Ибрагим оставался примерно два месяца, получая подкреп­ления. Затем он двинулся к Шакре. Ф. Манжен называл очень малую чис­ленность войска Ибрагима — тысяча солдат. Видимо, эта цифра преумень­шена. Потом он говорил о 4500 солдатах, хотя не уточнял, входили ли в это число бедуины. Остается фактом, что покорение Неджда Ибрагим осуществлял сравнительно малыми силами. Зато с ним в походе на Шакру принимали участие бедуины из племен мутайр, харб, атайба, бану халид. Это были кочевники, в последнюю очередь подчинившиеся ваххабитам и первыми отколовшиеся от них. Ибн Бишр с горечью писал, что вместе с Ибрагимом шли многие вожди племен и знать оазисов Неджда в расчете на добычу и будущую независимость, но после падения Эд-Диръии они жестоко разочаровались ⁷⁷. Когда Ибрагим покидал занятые города, он разрушал все укрепления и забирал с собой заложников ⁷⁸.

В январе армия Ибрагима прибыла под Шакру. После артиллерийско­го обстрела начался штурм города. Через несколько дней Шакра пала. Ее разоруженный гарнизон был отпущен, дав обещание не принимать учас­тия в войне. В руках Ибрагима оказался весь Вашм ⁷⁹. Затем практически без боя был занят Судайр с Эль-Маджмаа; Хураймала и Махмаль заявили о покорности ⁸⁰.

Из Шакры Ибрагим двинулся на Дурму, которую обороняли стойкие бойцы из Эль-Харджа. Несмотря на применение артиллерии и осадной техники, паша не смог заставить гарнизон капитулировать. Но силы были неравными. Солдаты Ибрагима ворвались в город и я наказание за сопро­тивление учинили расправу над его жителями. У убитых, как обычно, от­резали уши и послали в Каир. Город начисто разграбили. Это произошло о феврале— марте 1818 г.⁸¹ Путь на Эд-Диръию был открыт.

Падение Эд-Диръии. В апреле наступил последний акт трагедии. Началась битва за Эд-Ди­ръию. Хотя оазисы и города Неджда один за другим попадали в руки завое­вателя, в каждом из них находились убежденные ваххабиты, которые от­вергали самую мысль мирно сожительствовать с «многобожниками» и были до конца преданы дому Саудидов. Они стекались в Эд-Диръию для участия в последней битве.

Против египетского войска стояли отряды из столицы и других цент-ральноаравийских оазисов. Ими командовали три брата Абдаллаха — Фейсал, Ибрагим и Фахд. В Эд-Диръии находились контингенты из Манфухи во главе с мужественным военачальником Абдаллахом ибн Мазру, а также подразделения из Эль-Харика и Судайра. Мелкие опорные пункты обо­ронялись стариками из населения столицы. Отдельными подразделениями командовали члены дома Саудидов, члены семьи Ааль Муаммар, другие видные военачальники⁸².

В распоряжении паши было около 2 тыс. кавалеристов, 4300 албанских и турецких солдат, 1300 магрибинских кавалеристов, 150 артиллеристов, с ними полтора десятка пушек, а также 20 оружейных техников и 11 минеров⁸³.

Диръийский оазис протянулся лентой вдоль течения вади Ханифа на несколько километров. Сам город и оазис состоял из нескольких селений, слившихся воедино. Над местностью возвышалась цитадель Турайф с ме­четью и различными пристройками. С одной стороны она была защище­на высокой скалой, с другой — каналом.

Ибрагим начал медленно наступать вдоль вади. После первых схваток с противником колеблющиеся покинули Абдаллаха и перебежали к Ибраги­му, сообщив ему сведения о положении в городе. Превосходство египтян в артиллерии позволяло разрушать укрепления ваххабитов, а от внезап­ных контратак наступавшие защищались, строя здесь, как и раньше, реду­ты по европейскому образцу. Лишь на один момент показалось, что вахха­биты смогут вырвать победу: у Ибрагима был взорван главный пороховой погреб, ваххабиты устремились в атаку, но их наступление захлебнулось.

Постоянный подвоз продовольствия, боеприпасов, подкрепления к Ибрагиму обеспечивал успех его неспешного продвижения. Снабжение его и войска осуществлялось не только из Медины. К нему прибыл также караван с продовольствием, посланный багдадским пашой. Больных и раненых из войска Ибрагима отправляли в госпиталь, устроенный в Шак­ре. Оттуда они иногда возвращались в строй. Ибрагим заставлял присоединившихся к нему эмиров присылать под Эд-Диръию воинов, которые сражались под его знаменами. На место убитых солдат Ибраги­ма становились новые, а ряды защитников Эд-Диръии редели. Сказыва­лась нехватка продовольствия в оазисе⁸⁴.

Положение ваххабитов становилось безнадежным. Участились случаи дезертирства. В начале сентября начался общий штурм города. Абдаллах и часть сто родственников укрылись в цитадели Турайф. 9 сентября, сознавая, что все потеряно, Абдаллах решился на переговоры. Его дядя, Абдаллах ибн Абд аль-Азиз, и Али, сын вероучителя, а также Мухаммед ибн Мишари ибн Муаммар направились в египетский лагерь. Ибрагим потребовал капиту­ляции. Посланники Абдаллаха договорились о почетных условиях капи­туляции для еще сопротивлявшихся жителей Диръийского оазиса. Еще два дня Абдаллах и его воины, засевшие в крепости, храбро сражались. Ибра­гим подтянул сюда всю артиллерию, и 11 сентября Абдаллах сдался.

Шесть месяцев ожесточенных боев закончились⁸⁵. За время сражений Саудиды потеряли примерно два десятка близких родственников имама, в том числе трех его братьев. Общие потери ваххабитов Ибн Бишр оце­нивал странно низкой цифрой в 1300 человек, а потери Ибрагима под Эд-Диръией — примерно в 10 тыс.⁸⁶ В реляции в Каир и Стамбул Ибрагим сообщал, что ваххабиты потеряли 14 тыс. убитыми, 6 тыс. пленными, в число трофеев попало 60 пушек⁸⁷.

В честь взятия Эд-Диръии в Каире в октябре 1818 г. состоялись празд­нества с фейерверками, гуляньями, пальбой из пушек⁸⁸. Вслед за этим, «узнав о поражении врагов мусульманской религии, султан выразил свое глубокое удовлетворение»⁸⁹. Шах Ирана в письме каирскому паше выра­зил восторг по поводу разгрома ваххабитов ⁹⁰.

Абдаллах с двумя приближенными был отправлен через Каир в Стам­бул, куда его првиезли вместе с двумя приближенными в начале декабря. «Ваххабитский вождь, его министр и имам, плененные в Диръии и недавно привезенные в столицу, были обезглавлены на прошлой неделе, — сообщало российское посольство из Стамбула, — Чтобы придать больше помпы триумфу над ожесточенными врагами городов, которые являются колыбелью исламизма, султан прика­зал в этот день собрать рекяб (ассамблею первых лиц империи) в старом дворце столицы. Сюда привели трех пленников, закованных в тяжелые цепи, в сопровождении толпы зевак. После церемонии рекяба султан при­казал их казнить. Вождь был обезглавлен перед главными вратами св. Со­фии, министр — перед входом в Сераль, а третий — на одном из главных базаров столицы. Их тела были выставлены с головами под мышкой... Через три дня их выбросили в море.

Его величество приказал совершить всенародную молитву, чтобы воз­благодарить небо за победу султанского оружия и за уничтожение секты, которая опустошила Мекку и Медину и подвергла страху и опасности мусульмаиских паломников. Были выпущены на оюбоду все несостоятельные должники, и правительство должно было удовлетворить их кредиторов, которым заплатят за счет его величества. По его приказу большие суммы денег были розданы в мечетях и медресе (школах), чтобы возблагодарить небо за ниспосланную милость...»⁹¹.

Ваххабизм за пределами Аравии. Учение Ибн Абд аль-Ваххаба, казавшееся чисто аравийским феноме­ном, неожиданно нашло последователей в странах, отделенных тысячами километров от Аравии. Его распространяли паломники, которые побыва­ли в Мекке в начале ХIХ в. Осуждение идолопоклонничества, культа святых, борьба против бида, священная война против «многобожников» и «не­верных», сочетание классовых и эгалитаристских лозунгов — догматика и практика ваххабитов — находили почву в странах с различной обществен­ной и политической структурой, соответствующим образом преломляясь, приспосабливаясь, трансформируясь. Ваххабизм проник в Индию, Индо­незию, Африку.

Глубокое влияние учение Ибн Абд аль-Ваххаба оказало на мусульман Индии. Так, некоторые его положения использовал индийский мусуль­манский проповедник и политический деятель Сейид Ахмед Барелви, последователь известного мусульманского мыслителя Валиуллы-шаха. Проповедническая деятельность Сейида Ахмеда развернулась еще в нача­ле ХIХ в. В 20-е годы он посетил Мекку, где, познакомившись с учением Ибн Абд аль-Ваххаба, стал его последователем. Вернувшись в Индию, он сделал своей резиденцией Патну, и к нему стали стекаться толпы привер­женцев. Приспособленные к местным условиям, ваххабитские призывы находили отклик среди индийских мусульман.

В 1824 г Сейид Ахмед провозгласил джихад против неверных, и затем в 1826 г. его войско вторглось в Пенджаб и начало громить сикхов. К 1830 г. ваххабиты заняли Пешавар, создали свое государство, даже начали чека­нить монеты с именем Сейида Ахмеда. Но в следующем году имам вахха­битов был убит. Его последователи активизировали выступления в мусуль­манских районах Индии, особенно на севере и в Восточной Бенгалии, и объявили священную войну английским колонизаторам.

«Обещая верующим избавление или рай, проповедники-бунтовщики подогрели до воспламенения ненависть к англичанам, которую питали некоторые индийские мусульмане. Этой ненавистью дышала каждая мо­литва», — с горечью писал европейский автор XIX в.⁹². Борьба ваххабитов против английского господства была вкладом в антиколониальное движе­ние индийского народа. То затухая, то вновь усиливаясь, она продолжа­лась несколько десятилетий. Известна большая роль ваххабитов в народ­ном восстании 1857 — 1859 гг. против британского владычества⁹³.

Ваххабитский центр в Ситтане, на северной границе, устоял против двух десятков экспедиций колониальных войск. Лишь к 1863 г. он был разгромлен. Но деятельность ваххабитов продолжалась и после этого.

Английские власти считали их «группой… которая, по мнению всех сменявшихся правительств, была источником постоянной опасности для Индийской империи»⁹⁴, — писал английский историк У. Хантер. Возможно, что ваххабитская опасность в Индии оказала воздействие на укрепление отрицательного отношения английских чиновников колониальной службы к государству Саудидов в XIX в.

Ваххабизм вдохновил на реформаторскую деятельностъ некоторых индонезийских паломников, посетивших Мекку в первом десятилетии XIX в. На Суматре возникло религиозное движение, котоое использовало ряд ваххабитских лозунгов. Сначала оно было направлено против местных немусульман, затем приняло антиголландский характер. В течение полутора десятков лет начиная с 1821 г. голландские колонизаторы вели войну против ваххабитов Суматры.  

Некоторые исследователи считают, что ваххабизм оказал влияние и на движение Османа дан Фодио в Западном Судане в начале XIX в., которое привело к образованию государства Сокото, и на сенуситов Ливии ⁹⁵.

Султан Марокко Мулай Слиман (1793-1822) известный как «грамотный, благочестивый и ревностный мусульманин», использовал ваххабитские идеи в борьбе с феодально-племенной раздробленностью страны. Сепаратистским тенденциям марабутов (своего рода местных «святых», а на практике - духовных феодалов) он противопоставил концепцию единой власти, единой веры и единого государства. В подражание ваххабитам султан осудил ежегодные празднества в честъ святых, упразднил различного рода некоранические налоги и начал отправлять в берберские районы мусульманских кади, которые должкы были насаждать шариат и искоренять обычное право берберских племен. Ваххабитские реформы Мулай Слимана поставили под угрозу материальные интересы, власть, наконец, само существование религиозных братств и марабутов. За небольшим исключением, они объединились против ваххабитской политики правительсгва и нанесли поражение султану, который вынужден был отречься от престола ⁹⁶.