ГЛАВА VI

АДМИНИСТРАЦИЯ, ВОЕННЫЕ ОКРУГА.

ПОЛУЗАВИСИМАЯ ХАЛДИЯ

 

Прежде чем продолжать изложение безотрад­ных событий внешней истории, попытаемся бросить взгляд на другие стороны переживаемой империей жизни с целью хотя бы до некоторой степени по­нять, чем же держался среди всевозможных домаш­них интриг и внешних опасностей этот государ­ственный организм.

При значительной скудости материалов по от­ношению к внутренней истории те сведения, какие почерпаются из актов Вазелонского монастыря, имеют большую цену. Правда, эти сведения отры­вочны и случайны, но ими дополняется то, что мы знаем из других источников. Принято думать, что Трапезундская империя была вполне подражанием и продолжением Византийской, но это мнение не имеет за собою положительных данных, которые основывались бы на исследовании источников. Многое, конечно, представляет сходство, как резуль­тат продолжительного господства в Трапезунде об­щеимперского закона и администрации, но местные особенности, вытекающие из сожительства на территории Трапезундской империи разных народно­стей, а равно влияние соседних с империей народов, должны были наложить особую печать на внут­реннюю жизнь Трапезунда и повлиять на устрой­ство империи, в особенности в период ее созида­ния в первой половине XIII в., когда она была неко­торое время совершенно изолирована от сношений с коренными греческими областями.

Небольшая территория, какую занимала Трапезундская империя, правда, и не нуждалась в очень слож­ной административной организации. Сохранившиеся известия, не исключая и Панарета, историка Трапе­зунда, знакомят более с центром, с царским двором в Трапезунде и если делают намек на администрацию, то на центральную, и притом имеют дело с высшими чинами администрации. Между тем акты знают толь­ко глухую провинцию, маленькую область, находив­шуюся под влиянием Вазелонского монастыря, и, сле­довательно, в них преобладают интересы провинции и исполняют административную работу мелкие чины. Тем любопытнее находимые здесь указания, которые легко, впрочем, могут быть проверены теми же самы­ми актами, вращающимися в той же самой сфере земельных отношений, привлекающих внимание цен­тральной администрации по случаю многократно по­вторяющихся одинаковых правонарушений.

Прежде всего выступает военный характер уст­ройства империи, хотя едва ли она содержала зна­чительное войско.

Мы знаем теперь три военных округа, или бан­ды, на которые была разделена империя. Действие земельных актов монастыря происходит в банде Мацуке, иногда называемой также Палеомацука, хотя последняя составляла отдельное селение в этой банде. Когда в акте имеется в виду обозначить место нахождения данной местности, усадьбы или участка, о котором в акте идет речь, то называется прежде всего банда, в нашем случае Мацука, по­том селение и, наконец, стась: так, например, в бан­де Мацука, в селении Хортокопи, в стаси Паладиана (εν τω βάνδω Ματζουκάων εν τω χωρίω Χορτοκόπης και εν στάσει τη Παλαδιανη).

Второй округ известен по хрисовулу царя Алек­сея III Комнина в пользу монастыря Сумелы (1364г.). Этот округ, в который входит и самый монастырь, назывался бандой Гимора. Подразделе­нием его служили также селения и стаей, как мож­но заключить по содержанию самого документа.

Наконец, третий военный округ представлял со­бой Трапезундский округ, т. е. банда Трапезунд.

Во главе каждого округа стоял дука (δθύξ), но­сивший также звание «кефала» («головы») округа и другие чины. На актах он подписывается всегда так: раб святого нашего государя и императора Великого Комнина (всегда без указания имени) и судья всей банды Мацука, орфанотроф Севаст Пилина [ό δούλος του αγίου ημών αύθέντου και βασιλέως του Μεγαλουκ Κομνηνού και κριτής πάσης Ματζουκας και όρφανοτρόφος Σεβαστός ό Πηλινάς] (Г. 84 v.) раб святого нашего государя и императора Великого Комнина и судья царского дворца и всего Трапезун­да, ничтожный иконом Великой церкви ГеоргийДоранит [6 δούλος του αγίου ημών αύθέντου και βασιλέως του Μεγάλου Κομνηνοί} και κριτής της βασιλικής αυλής και πάσης Τραπεζούντας ό ευτελής οικονόμος της Μεγάλης εκκλησίας Γεώργιος ό Δώρανίτης] (f. 85 v.).

Принимая в соображение те указания, какие находим в актах, мы должны приходить к заклю­чению, что основным принципом административ­ного устройства империи была военная организация. Тип такой организации был выработан в Визан­тийской империи, начиная с VIII в., и с некоторыми изменениями может быть наблюдаем до турецкого завоевания. Это так называемое фемное устрой­ство, выражавшееся в разделении империи на во­енные округа, подчиненные военным начальникам округов со званием стратигов. В зависимости от стратигов находились как военные части, располо­женные в округе, так и гражданское население входившей в военный округ области. Конечно, в Трапезунде произошли разные отступления от при­нятой в империи системы, бывшие в зависимости от местных условий, главное же — от развития по-местно-вотчинных тенденций в среде крупных зем­левладельцев.

Для подробностей относительно этого устрой­ства в Византии можем сослаться на собственную статью «Военное устройство Византийской импе­рии»^[1], которая до известной степени подготовляет и к пониманию трапезундского устройства. Византийская фема в смысле военного управления пред­оставляла собой округ или дивизию с 10 000 воен­ных людей, помещенных в военных участках, выде­ленных в той области, где организовался подобный округ. Под стратигом стояли подчиненные ему во­енные чины: турмархи (начальники турм), началь­ники кавалерийских банд и другие низшие чины. Все гражданское управление в этих частях было в руках военных чинов. Теперь легко понять, в чем трапезундское управление отличалось в смыс­ле организации военного округа от константино­польского. Во главе округа стоит дука, иначе кефал, хотя позже XI в. и в Византии находим некоторые округа, особенно пограничные с опасными соседя­ми, получившие некоторую реформу в управлении, с отменой звания стратига. Наши материалы не сообщают, сколько в банде было военных людей: константинопольский военный чин с этим именем, занимавший третье место в организации фемы и следовавший за турмархом, имел под командой 1000 человек. Но это, конечно, далеко не разрешает вопроса о Трапезундской банде, во главе которой стоял δоύξ или дука, большой чин, имевший отдель­ное и самостоятельное командование. Точно так же мы не нашли никакого намека в наших актах на военные участки в той или иной банде, хотя военные чины появляются в судопроизводстве провинции то в качестве свидетелей, то истцов и ответчиков. Можно считать весьма вероятным, что в Трапезунде военная система не основывалась наземельных наделах. По-видимому, главная оборони­тельная сила империи состояла в наемных отрядах и не превышала для внутренней стражи 30 000, боль­шей частью всадников. Если считать по 10 000 на военный округ, то это количество приближалось бы к действительности.

Некоторые косвенные указания на администра­тивную систему империи заимствуются, с одной стероны, из прекрасного, полного неприкрашенного реализма, описания своего перехода от Трапезунда до Эрзинжана испанского посла Гонзалес де Кла-вихо^[2], с другой — из актов, принадлежащих монас­тырю Иоанна Предтечи в Вазелоне. Если первый позволяет судить о центральном правительстве, то монастырские акты бросают свет на провинцию, на состояние крестьянского населения и на его отно­шение к местному землевладельцу и к провинци­альным административным чинам.

В указанном дневнике путешествия Клавихо есть весьма важное показание, что второй переход продолжался до Палеомацуки. Выше мы заметили, что Мацука был военный округ, в котором был между прочим расположен монастырь Вазелон и об административном положении коего мы до не­которой степени осведомлены по «кодику» монас­тыря. О распространении этого округа получаются еще сведения из истории Панарета. Под 6869/ 1361 г. он говорит: «Царь Алексей и мать его Кира Ирина, некоторые из архонтов и я между ними оказались в Мацуке в обители Сумелы для молит­вы». Оказывается, что Сумела также находилась в том же округе Мацука; расстояние между монас­тырями до 20 верст (6 ч. пути). За три года перед тем у Панарета сообщается следующее: «По наше­му недосмотру сделал набег в Мацуку Хаджи Омар с большим отрядом и полонил много скота и иму­щества в области от Палеомацуки до Дикесима», т. е. ныне Дживизлыка. Нужно строго оценить от­меченный здесь факт. Расстояние от Трапезунда до Дживизлыка не больше 20 верст; следовательно, столица была в явной опасности, но это мало тре­вожило правительство, защищенное крепкими сте­нами в своем кремле.

Чтобы составить себе понятие об администра­ции империи, мы должны отправляться от тех не­многих фактов, которые так выразительно отмечены у Клавихо и которые рельефно выступают перед нами из наблюдений над историей центра и провинции.

Нужно думать, что тремя военными округами и ограничивалась та часть империи, которая стояла в непосредственной зависимости от Великих Комнинов. Остальное хотя не порывало связей с им­перией, но находилось в разных степенях посред­ственной зависимости, так что между императором и населением выступала посредствующая власть в лице великого дуки или кефала и ему подчинен­ных чинов.

Попытаемся бросить взгляд на управление преж­де всего упомянутых военных округов, т. е. банды Трапезунда, Мацуки и Гимора, а затем перейдем к тем областям, которые находились в полузависи­мом от центральной власти положении.

Но прежде чем переходить к рассмотрению это­го вопроса, нам следует возвратиться к трем воен­ным округам Трапезундской империи. Что касает­ся великого дуки Трапезундского округа, его поло­жение, если отправляться от ранга великого дуки половины XIV в. Никиты Схолария, было в то же время сопряжено с самыми первыми военными и административными правами в государстве, так что составить понятие об администрации банды Тра­пезунда на основании тех данных, какие имеются в нашем распоряжении, было бы весьма затрудни­тельно. Тем не менее отметим: (f. 85) раб св. нашего государя и Великого Комнина и судья царско­го двора и всего Трапезунда, смиренный иконой великой церкви Георгий Доранит; (f. 59 v., 94 v.) дука и кефал всей банды Трапезунда и эпикерн Георгий Симат (Mikloshich Acta, V, р. 469); (fol. 37) примикирий банды Мацуки Иоанн Пиксарит; алагатор той же банды Евгений Псома (так назывался чин, заведовавший почтовым делом).

Лучше обстоит дело с бандой Мацука или Палеомацука. Этот округ лежал на юг от Трапезун­да, начинался от нынешнего Дживизлыка и вклю­чал в себя монастырь св. Иоанна Предтечи Вазелон, в архиве которого сохранилось несколько грамот; на основании этих последних и получа­ется возможность судить об администрации ок­руга. Прежде всего во главе административного персонала мы встречаем представителей тех же родов, какие занимали высшие места и в банде Трапезунд. Любопытно также отметить, что чины, имеющие управление или командование в Мацуке, носили вместе с тем придворные или им­перские титулы^[3].

В дарственных и купчих актах встречаем много и других чинов того же округа: частью при испол­нении ими службы, частью в качестве поместных владельцев, покупщиков и, наконец, свидетелей при совершении актов. Было уже замечено, что инте­реснейшая сторона здесь заключается в наблюде­нии за некоторыми именами скупщиков мелких земельных участков. В более ранних актах они являются простыми владельцами и подписываются без прибавки ο δουλος, что служит признаком при­вилегированного положения, а в позднейших уже являются в рядах административных лиц с титула­ми и званиями, присвоенными служилому классу архонтов.

По отношению к третьему округу банды Гимора главные сведения черпаются из Сумелийского хрисовула^[4]. Имея в виду, что в этом округе нахо­дился знаменитый Сумелийский монастырь, можно заранее догадываться, что в хрисовуле должны заключаться хотя бы косвенные указания на адми­нистративное устройство этого округа. И действи­тельно, не только относительно самой банды Гимора^[5], но и других округов в хрисовуле можно нахо­дить ценные данные. Так, утверждая за монастырем разные прежние привилегии и пожалования: водя­ные мельницы, недвижимые имущества, дома, гости­ницы и другие доходные статьи — хрисовул не ограничивает действие жалуемых прав только од­ной бандой Гимора, но распространяет их на другие военные округа, т. е. Мацуку и Трапезунд^[6]. При этом мы находим в хрисовуле и прямую ссылку на банду Мацука со следующим важным добавле­нием: «Местечко Дувера (существует и поныне), с поселенными в нем париками и владельцами сво­бодных родовых участков, равно как обитателями Куспидия, находилось во владении названной оби­тели по хрисовулу деда моего; хотя они по тому же хрисовулу пользуются свободой и не подлежат ве­домству гражданских властей, тем не менее, поль­зуясь безнаказанностью, приставленные к сбору податей и других казенных взысканий в области Мацуки лица, невзирая на хрисовул, как дикие зве­ри вторгаются в чужую область, нанося вред и убыт­ки по судебным тяжбам и почтовой гоньбе, а дру­гие, обирая париков у монастыря, способствуют переходу их к архонтам и вельможам».

Восстановляя право монастыря над селением Дувера, Куспидий и др. и над париками, имеющи­ми здесь быть приписанными, хрисовул выражает строгое запрещение против новых попыток по­вторения подобных незаконных действий, причем называет те чины, которые могли оказаться в этом виновными: уполномоченный (ενεργητης), дука, примикирий, практор, катепан^[7]. Освобождая перечис­ленных в хрисовуле поименно 40 париков от вся­ких повинностей и обложений, как ныне действу­ющих, так и впредь имеющих быть объявленными, равно от суда дуки округа и поборов и притесне­ний со стороны практоров и катепана, царь Алек­сей делает одну оговорку, на которой считаем нуж­ным особенно остановиться. Эта оговорка каса­ется одной статьи, относящейся специально к селению Дувера, о которой говорено выше. С это­го селения, именно с особой доходной статьи, на­званной капалий, пожертвовано в пользу монастыря 200 аспров и еще 300 аспров на охрану укреплений монастыря^[8].

По всем до сих пор полученным данным Трапезунд находился в кольце трех упомянутых банд, пределами которых, однако, не исчерпывалась госу­дарственная территория империи. На восток, запад и юг, в расстоянии 30-40 верст от столицы, за пре­делами этих банд, находились города, крепости и целые области, состоявшие в особого рода соеди­нении с империей. Лучшее известие об этом пред­ставляет приведенное выше описание пути Клавихо. Оказывается, что на третий день пути от Трапезунда в южном направлении Клавихо переночевал близ Цигана, укрепления, расположенного на скале и занятого отрядом вельможи, состоявшего на служ­бе императора кир Льва Кавасита. Он занимал пост дуки или кефала провинции Халдия (никогда не называется бандой) и вместе с тем великого доме­стика военных сил империи. Таким образом, от Цигана и далее на юг до Гюмуга-хане, Келкита и Байбурта (по линии Эрзинжан) шла провинция Халдия, страна чрезвычайно гористая и малодоступ­ная, снабженная по линии Трапезундского движе­ния товаров маленькими укреплениями, занятыми гарнизонами дуки Халдии. Мы видели из описа­ния Клавихо, какое значение имели эти крепости, как призрачна была здесь власть трапезундского им­ператора. Великий дука Халдии был полузависимый владетель своей области: его сдерживал в пределах подчинения императору только страх перед сосед­ними турецкими эмирами, а с другой стороны, импе­ратор должен был во многом смотреть сквозь паль­цы на действия дуки Халдии из опасения его согла­шения с враждебными империи соседями.

Область, занимаемая Халдией, до такой степени гориста, что в ней нет ни одной долины, которая превышала бы 5000 метров в длину. В древности страна была известна разработкой руд, по преиму­ществу была обильна добыча серебра; отсюда на­именование главного города Аргирокастра, тур. Гю-муш-хане. В эпоху смуты, последовавшей в поло­вине XIV в., Каваситы в качестве дук Халдии были значительно ослаблены. В особенности в 1360 г. Панарет отмечает любопытный факт, нанесший удар дукам Халдии. Отмечено, что в этом году царь сделал поход в Халдию для постройки крепости, тогда же был лишен Кавасит звания кефала, а под 1363 г. отмечено о захвате их в плен^[9]. Каваситы имели командование в провинции Халдии. У Панарета под 6851/1344 г. упоминается Лев Кава­сит в звании великого доместика, под 6857/1350 Иоанн Кавасит в звании великого дуки, под 6859/ 1352 Лев Кавасит, бывший протовестиарий, под 6863/1356 в звании дуки Халдии Иоанн Кавасит. В 6864/1357 он погиб. В 6868/1361 Иоанн Кава­сит (очевидно, другой член той же фамилии) ли­шен должности кефала провинции Халдии. Но в начале следующего века в стране господствуют те же Каваситы. В истории Трапезундской империи почти на каждом шагу встречаемся с утратившими в настоящее время значение укрепленными замка­ми или оберегаемыми постоянно живущими в них гарнизонами укрепленными местами. Эти крепос­ти, часто становившиеся точкой опоры для мест­ных административных чинов, вступавших в борь­бу с центральной властью, несомненно, имели чрез­вычайно важное значение в истории Трапезунда, хотя и не так легко выяснить их положение.

Важное значение в этой области после Аргирокастра имел город и крепость Цанха (Ζαγχα), от­куда имеет происхождение известная в истории империи семья Цанихитов (Ζανηχιται). Упомина­ется великий коноставль и кефал Палеомацуки Кон­стантин Цанихит (Ваз. акты ful. 87), эмир-гаум Цанихит (Панар. а. 1344), Севаст Цанихит (а. 1332), великий стратопедарх Севаст Цанихит; Михаил Цанихит, ослеплен в 1349 г. (Панар. 276); эпикерн Иоанн Цанихит, завладел крепостью Цаниха в 1332 г. Другая крепость — Хериана (Хεριανα). Под 1355 г. о ней упоминается в таких выражени­ях: «Вышедши в поход, дука Халдии Иоанн Кава­сит захватил Хериану и пленил ее».

В Трапезундской империи, в особенности на окраинах, встречаем многократные попытки к образованию самостоятельных политических групп, которые служили резким выражением центробежных стремлений в составляющих эту империю частях.

После Трапезунда важнейшее значение имели города: Триполи, Керасунт, Орду, Самсун, Униэ, и исключительно важное значение имела крепость Лимнии.

Начнем с Триполи. Он находился между Трапезундом с востока и Керасунтом с запада. Несмот­ря на свое выгодное морское положение, Триполи, или ныне Тиреболи, никогда не играл значительной роли вследствие соперничества и близости, с одной стороны, Трапезунда, с другой — Керасунта. Из Триполи пути сообщения с внутренней страной через Эрзинжан, Камаху, Сивас и Карахиссарь го­раздо короче и менее подвержены опасностям от высоких гор и заносов снегом, чем из других при­морских городов. Правда, в эпоху империи этот город нередко видел в своих стенах царей, которые охотно избирали его для летнего пребывания. Во время покорения города турками местные жители спаслись в крепость Петрома, находящуюся в 25 верстах от Триполи. Поблизости были серебря­ные руды, в настоящее время оставленные.

Керасунт носит имя от знаменитых еще в древ­ности вишневых садов. Керасунтский порт прежде имел большое значение; следы прежних сооруже­ний для безопасной стоянки судов можно видеть еще и ныне. В эпоху империи это была сильная крепость, остатки которой и в настоящее время свидетельствуют о важном значении его в военном отношении. Как самый город, так и ближайшие ок­рестности обилуют остатками церковной старины.

Не в дальнем расстоянии от Керасунта нахо­дился город Орду, турецкой постройки. Окрестнос­ти его представляют исторический интерес; побли­зости был город Котиора, нередко упоминаемый в эпоху Трапезундской империи. Точно так же по­близости следы города Полесиона, давшего имя всей области, мыс Ясон и многочисленные остатки церк­вей и монастырей. Гавань Бона, лучшая по всему побережью Черного моря, Терме, откуда Термодань Трапезундской эпохи, которым означается граница империи, приводят нас к местности, где была погра­ничная крепость Лимнии, о которой мы предлага­ем в дальнейшем специальное исследование. Там же даны замечания о средневековых укреплениях и городах: Фица, Униэ, Терме, Чартамба (на Итиль Ирмаке), которые отделяли империю от византий­ской области Пафлагонии.

По большой дороге от Трапезунда к Эрзеруму находится несколько пунктов, имевших в Средние века большое значение. Таков город Эрзинжан (Еrzinga, Еriza), известный с первых годов христи­анской эры, Кемаха, или Камаха, на Евфрате, в 38 километрах от Эрзинжана и в 214 от Эрзерума. О древности города свидетельствуют крепостные со­оружения. Байбурт находился на большой и поли­тической дороге к Персии через Эрзерум, играл важное торговое значение в Средние века как по­граничная крепость, охраняемая гарнизоном, на обязанности коего была и безопасность торговых ка­раванов; он находится в 77 километрах от Эрзин­жана на р. Чорохе, впадающей в море у Батума. Испир также на р. Чорохе в 77 километрах от Байбурта, в 143 от Эрзинжана и в 55 от Эрзерума. Сатала, пограничный город (Sadagh), митрополичья кафедра. Последние города, начиная от Эрзинжана, постепенно выпадали из-под власти империи, пере­ходя под власть турецких и сельджукских эмиров.