Глава
IV
ВОЙНЫ
С РОБЕРТОМ ГВИСКАРОМ. ПЕЧЕНЕГИ И
ТУРКИ В 1089—1091 гг.
В истории
Анны Комниной есть прекрасная
страница в похвалу бабки ее, матери
царя Алексея Комнина. По словам
Анны, Алексей никогда не
пренебрегал пользоваться советом
своей матери, но имея ее участницей
и помощницей во всех своих планах.
Отвлекая ее от мыслей о
монастырском уединении, он вводил
ее в дела управления государством,
ибо это была женщина высокого
образования и государственного ума.
Принимая в августе
«Ничто не может сравниться с нежной и чадолюбивой матерью, не найдется более надежного талисмана ни против предвидимой опасности, ни против неожиданных каких-либо бедствий. Данный ею совет будет надежен, ее молитва будет твердыней и непобедимой стражей. Таковою была для моего царства с самого юного моего возраста моя августейшая мать и государыня, бывшая для меня и кормилицей и водителъницей. Любовь матери предшествовала мне в сенаторском звании, причем и сыновняя преданность осталась во мне во всей неприкосновенности. Единая душа познавалась в разделенных телах и по благодати Христа сохранилась в целости и доныне.
Между нами не произносилось этих холодных слов: мое или твое, и, что особенно важно, ее молитвы, ежедневно возносимые, дошли до ушей Господа и возвели нас на высоту царства. Но и по получении мной скипетра царства она не переставала уделять мне свое сотрудничество и заботиться о пользах государственных. Готовясь ныне с помощию Божией к походу на врагов Ромэйской земли [1] и полагая великую заботу о сборе и снаряжении войска, не меньшее попечение отдаем и мероприятиям по устроению административных и гражданских дел. Итак, мы признали в том лучшую охрану государства, что возложили верховное управление на августейшую и высокочтимую родительницу.
Итак,
настоящим хрисовулом определяем,
чтобы все, что она при своей
обширной опытности в житейских
делах найдет нужным утвердить,
будет ли то представление
председателя приказов или доклад
одного из подчиненных ему чинов
приказа или других, на обязанности
коих лежит составление докладов,
ходатайств или решений по скидке
казенных недоимок, — чтобы все ее
распоряжения имели неизменную силу
как постановления царства нашего
и как бы написанное было выражением
ее собственных слов. Какие бы ни
были предъявлены от ее имени
постановления или повеления,
письменные или словесные, с
указанием оснований или без оных,
носящие печать со знамением
Преображения и Успения, должны быть
принимаемы равносильными с актами,
исходящими от царства моего. И не
только по отношению к настоящему
председателю приказов царица-мать
имеет власть поступать по своему
свободному у смотрению, но точно
также относительно назначений на
высшие места, замещение мест в
приказах и в фемах, в раздаче чинов
и должностей и в выдаче земельных
пожалований. Лица, пожалованные
назначениями в приказы или в фемы,
равно как отставленные от
должностей, возведенные в высшие,
средние и низшие звания и чины, —
должны оставаться на будущее время
на своих местах твердо и без
перемен. Точно так же увеличение
жалованья за службу, прибавку к
наградам, прощение так называемых
обычных податей, уменьшение или
пресечение выдачи жалованья она
может считать своим неотъемлемым
правом, и вообще, что бы она ни
приказала письменно или словесно,
все должно иметь обязательное значение.
Ибо слова ее и приказания
равносильны словам и приказам
царства моего, и ни одно из них не
может быть произнесено всуе, но
должно оставаться властительным,
и твердым на все последуюгцее время,
не подлежа ни расследованию, ни
проверке ни ныне, ни в будущем. И ни
одна власть, ни даже сам нынешний
логофет приказов не может
отменить ее распоряжений, как бы ни
казались ему они правильными или
неправильными. Да исполняется все
беспрекословно, что постановлено
настоящим хрисовулом» (1).
Не отрицая важности приведенного акта, свидетельствующего о безграничном доверии царя Алексея к своей матери, мы все же должны признать преувеличением слова Анны Комниной, будто Алексей имел только вид царской власти, а она — самую власть, будто она издавала законы, двигала всем и управляла, а он письменные и неписьменные ее распоряжения запечатлевал одни подписью руки, другие живым голосом. Из рассмотрения приведенного хрисовула можно выводить заключение, что царь предоставил регентше-матери всю обузу текущих дел по внутреннему управлению и по судопроизводству, оставив за собой политические дела, ведение войны и военную администрацию.
Весной
Алексей, оценивая угрожавшую опасность, употребил все меры к тому, чтобы удовлетворить притязания падшей династии Дук. Прежде он поступился правами своей супруги Ирины и не возложил на нее короны. Рядом с этим династическим видам Комнинов наносился удар торжественным распоряжением приобщения к царской власти порфирородного Константина, сына Михаила VII и Марии. Ходили слухи, что вместе с Константином может приблизиться к высшей власти и царица Мария, с которой будто бы Алексей находился в связи. Вместе с тем и дочери Роберта Гвискара, проживавшей в Константинополе в качестве невесты царевича Константина, оказан был особый почет и внимание, которыми царь Алексей думал, между прочим, устранить повод к враждебному нападению со стороны норманнов.
Несмотря
на просьбы о помощи со стороны папы,
невзирая на противодействие своих
вассалов, не питавших расположения
к заморской войне с Византией,
Гвискар с невероятной
настойчивостью готовился к походу.
Для управления герцогством на
время отсутствия самого герцога
оставлен был старший сын Роберта
Рожер, происшедший от брака с
Сигельгантой, княжной Салерно,
между тем как другой его сын,
Боемунд, не уступавший отцу в
смелости, силе и храбрости и
неукротимом мужестве, должен был
начать поход и приготовить
возможность высадки норманнов на
греческой земле. Приняв эти решения,
Роберт в середине мая
Несмотря
на эти известия, достаточно,
впрочем, расстроившие его, Роберт
приказал сниматься с якоря 1 мая
Оставим
Роберта Гвискара заниматься
устройством итальянских дел и
посмотрим, как шло его смелое и
громадное предприятие на
Балканском полуострове. После
удаления в Италию своего отца
Боемунд приостановил дальнейшее
движение на запад. Внимание его
сосредоточилось теперь на
организации военных средств в
занятой стране и на переговорах с
албанскими вождями, на помощь
которых, несомненно, рассчитывал
Роберт Гвис-кар, предпринимая войну
с империей. Как ни скудны наши
сведения об этнографии побережий
занимающей нас полосы Адриатики,
тем не менее ясно, что албанцам и
итальянцам принадлежала здесь
важная роль: напомним хотя бы
краткую заметку Анны Комниной, что
в составе гарнизона в Драче
венецианцы занимали видное место и
что защита города принадлежала
албанскому вождю, почтенному
званием комита[2]. Весьма вероятно, что
притязания хорватских и
хорутанских князей на власть в
приморских городах играли
известное значение в политических
планах норманнского герцога.
Некоторое время Боемунд остается в
приморских областях Эпира. Арта и
Янина составляли предмет
домогательства со стороны
норманнов и греков, здесь Алексей
Комнин снова потерпел поражение.
Легко видеть, что области на север
от Фессалии и Эпира были еще под
влиянием брожения, вызванного
разгромом болгар, и представляли
благодарную почву для новых
политических движений, которые могли
быть полезны для Роберта Гвискара.
Театр военных действий захватил
македонские города, доходя до Охри-ды,
Острова и Веррии, между тем как сам
Боемунд продолжал держаться в
Фессалии и имел серьезное дело под
Лариссой с византийским вождем
Львом Кефалой; хотя под Лариссой
греки вновь потерпели поражение, но
вместе с тем и норманны потеряли
свои запасы и снаряжение. Царь
Алексей нашел между тем возможным
воспользоваться против норманнов
теми же условиями местной вражды и
противоположности между
этнографическими элементами, на
которые рассчитывал и Роберт. И
прежде всего в самом центре отряда
Боемунда было крайнее недовольство
на этот отдаленный поход, которое
усиливалось еще более оттого, что
Роберт задерживал выдачу условленной
платы приглашенным в поход своим
вассалам и их дружинам. На этой
почве возникали шумные сходки, на
которых заявлялись требования
выдачи денег или возвращения
назад в Италию. Агенты царя Алексея
умело воспользовались этими
обстоятельствами и переманили на
службу императора некоторых
норманнских вождей, таковы Петр
Алифа и Амичетти Джиованеццо.
Осенью
Со смертью Гвискара закончился период утверждения норманнов в Южной Италии. Это громадной важности событие, произведшее полный переворот в западноевропейской и византийской истории, несомненно, зависело главнейше от того человека, который в течение 40 лет и с невероятными трудностями вел борьбу с греками и итальянцами, с лангобардами и арабами, доставив преобладание своим сородичам, составлявшим ничтожное меньшинство среди окружавших его чуждых народностей (4). Сыновья Танкреда Готвиля, читается в летописи Готфрида Малатерры, так были устроены природой, что, будучи исполнены ненасытной жадностью к власти, насколько хватало их сил, не могли оставить в спокойном владении землями и людьми ни одного своего соседа, который оказывался в необходимости или служить им, или поступиться в их пользу всем своим достоянием. Жестокосердый и свирепый, коварный и вероломный Роберт Гвискар не пренебрегал никаким случаем, чтобы настойчиво приближаться к предположенной им цели. Никакое соображение и никакой роковой удар судьбы не в состоянии были заставить его поколебаться в раз принятом решении. Нельзя отрицать, что большая часть успехов Роберта зависела от его военной удачи, но важнейшими своими приобретениями он был обязан своим политическим и дипломатическим талантам. Среди разнообразных контрастов столь раздробленной южноитальянской территории Роберт должен был иметь трезвый взгляд на политические отношения и руководящие факторы, чтобы достигнуть предположенной цели. Хотя он победил лангобардов силой оружия, но примирения их с норманнским господством он достиг через свой брак с дочерью лангобардского королевского дома. Сепаратные стремления его соотечественников, которые могли воспрепятствовать развитию и укреплению единого политического тела и таким образом поставить преграды для самого существования норманнского господства, хотя он подавил силой, но вместе с тем умело воспользовавшись теми особенными чертами норманнских вождей, которые были свойственны и ему самому. Поселяя между ними раздоры, ненависть и вражду, он легче подчинил их своей власти, чем если бы стал действовать оружием. Не менее того Роберт обнаружил большую изворотливость и проницаемость в важных вопросах внешней политики, именно в своих отношениях к Западной империи и к Византии, равно как в сношениях с Римской Церковью. Замечательная черта в характере Роберта — его благотворительность и церковностроительная деятельность. Между церквами особенным его почетом пользовалось аббатство св. Бенедикта, которого он избрал своим специальным патроном; между постройками особенно замечательна церковь Богоматери в Палермо и собор в Салерно, украшенные фресками, колоннами и мозаиками. В союзе с Римской Церковью и ее аскетически-иерархическими тенденциями заключено и мировое значение Роберта. Его предприятия против сарацин и греков находились под защитой Церкви и имели значение религиозных войн, которые вместе с земными выгодами заключали надежды на небесные награды. Как Григорий VII был предвестником воинствующей Церкви на Востоке, так Роберт Гвискар и его героическая дружина были прообразом того западного рыцарства, которое в союзе с воинствующей Церковью стало главнейшим носителем крестоносного движения.
Со смертию Роберта Алексей освободился от страшной опасности, которая в течение нескольких лет угрожала империи и новой династии.
Как ни серьезны были затруднения, вызванные движением к Балканскому полуострову Роберта Гвискара, тем не менее царю Алексею предстояло испытать еще ряд других опасностей, которые поэтому и должны быть здесь подробно указаны, что имеют не местный, а всемирно-исторический характер. Выше мы видели, что в конце XI в. мусульманство вновь организовало свои силы и направило их против христианской империи. На Востоке магометанский мир приобрел новых прозелитов в лице туркменов, живших у Каспийского и Аральского морей, которые вторглись в области Багдадского калифата, подчинили себе мелких владетелей Ирана и Месопотамии и начали принимать деятельное участие в судьбах калифата. Став известными под именем турок-сельджуков, к занимающему нас времени они перенесли на себя весь интерес восточного мусульманства. Образованием могущественного султаната в Малой Азии со столицей в Конии турки-сельджуки стеснили восточные владения империи и продвинулись до Мраморного моря и Босфора, угрожая столице христианской империи на Босфоре. Как увидим ниже, сельджуками был испробован план действия против Константинополя, практически осуществленный впоследствии османскими турками. Широкий размах политики мусульманского мира, совпадающий с началом царствования Алексея Комнина, получает надлежащее освещение при рассмотрении событий, театром коих был северо-восток Балканского полуострова. В этом отношении обращают на себя внимание европейские сородичи сельджуков, хорошо известные по русской летописи половцы и печенеги, которые, переходя из южнорусских степей за Дунай и утвердившись на севере Балканского полуострова, не раз вносили опустошительные набеги в европейские владения Византии. Наиболее интересным наблюдением является то, что турки-сельджуки и их южнорусские сородичи, половцы и печенеги, пришли к мысли об одновременном и более или менее комбинированном движении против Византии, вновь поставив на очередь грозный вопрос о поединке между христианским и мусульманским миром (5).
Господство
над малоазийскими областями,
постепенно переходившими под
власть турок, принадлежало султану
Сулейману ибн-Кетельмушу который
получил верховную власть на эти
области от калифа Малек-шаха.
Сулейман в конце
Неожиданная смерть Сулеймана сопровождалась потрясениями в Малой Азии, которыми, однако, не мог воспользоваться царь Алексей, занятый в то время войной с печенегами. Из владетелей отдельных городов, зависевших от Сулеймана, выдвигаются в это время в качестве самостоятельных эмиров: Чаха в Смирне, Абул-Касим в Никее и его брат эмир Пулхас в Каппадокии.
В начале
Весной
следующего года в южнорусских
степях, где кочевали половцы, и в
придунайских равнинах, занятых печенегами,
происходили оживленные сношения,
направляемые угорским королем
Соломоном, лишенным престола
своими двоюродными братьями, целью
которых было одно общее нападение
на Византию. Печенежский хан Челгу
с союзными половцами и Соломон с
венгерской дружиной, всего в числе
80 тысяч, сделали вторжение в беззащитную
Северо-Восточную Болгарию и, не
встречая отпора, прошли
балканскими проходами в Македонию.
По долине Марицы кочевники
спустились к Мраморному морю,
производя везде убийства и
опустошения, но здесь им дал отпор
воевода Маврокатакалон и заставил
их возвратиться на север, за
балканские проходы, где они давно
уже были полными хозяевами и где
влияние империи сведено было на нет.
Чтобы предупредить дальнейшие
набеги хищников, царь Алексей
решился сам идти за Балканы и летом
И вот
отправили они, по словам Анны
Комниной (7), огромное посольство
из 150 лиц «просить о немедленном заключении
мира и, ввернув в речь угрозу,
вместе с тем обещать, что, если
самодержец захочет склониться на
их представления и просьбы, они
дадут ему вспомогательный отряд
из 30 тысяч всадников».
Царь хорошо понимал, с кем имеет дело, и решил поразить печенегов неожиданным для них явлением. Зная, что в тот день должно последовать солнечное затмение, он сказал послам:
«Предоставляю
суд Богу. Если в нынешний день будет
явное знамение с неба, то вы должны
будете совершенно согласиться, что
я справедливо не соглашаюсь на ваши
предложения, не доверяя вашему
посольству, если же нет, это будет
доказательством, что моя догадка
ошибочна». Можно понять, какое
сильное впечатление произвело на
печенегов последовавшее затем
солнечное затмение. Их взяли под
стражу и отправили в
Константинополь, но дорогой они
избили стражу и возвратились к
своим.
Поход
Хотя взаимная вражда из-за добычи на этот раз освободила империю от совокупного движения печенегов и половцев, но никто не мог поручиться за то, что между ними не последует нового соглашения. Правда, половцы грозили двинуть за Дунай всю орду, чтобы отомстить печенегам, и в этом отношении могли быть полезны Византии, но нельзя было не понимать, что таких союзников лучше было держать дальше от своих границ, а между тем театром столкновений и предметом опустошительных набегов были Македония и Фракия. На следующий год повторилось вторжение печенегов в Македонию, где они расположили даже свою стоянку на том месте между Ямполи и Голоей, где недавно стоял византийский лагерь. Еще более опасений возбудили доходившие до правительства слухи о том, что половцы приготовляются к походу и что целью движения было нападение на печенегов. Хотя, таким образом, непосредственно Византии половцы не угрожали, но была опасность в том, что, узнав дорогу к Адрианополю и ознакомившись с культурными и плодородными местами, хищные кочевники захотят основаться на новых местах. С целью воспрепятствовать переходу половцев за Дунай царь Алексей вступил в сношения с печенегами, роздал им на подарки большие суммы и убедил их дать заложников в том, что они будут иметь мир с империей. Но переход через Дунай половецкой орды тем не менее совершился, хотя дальше Балканских гор половцам не удалось на этот раз продвинуться. Со стороны царя предложено им удовлетвориться денежными подарками и оставить византийские владения. Между тем новые союзники, печенеги, хозяйничали в занятых ими местах, захватили Филиппополь, овладели течением Марицы, где утвердились в городе Кипселы, неподалеку от Димотики.
Самым
неожиданным обстоятельством было
то, что замечено было
одновременное и комбинированное
движение против империи с востока
и запада, именно турки-сельджуки,
вступив в сношения с своими
европейскими единоплеменниками,
задумали сделать нападение на Константинополь
с востока и запада, с суши и с моря.
Таков был Чаха, турок по
происхождению, в юности получивший
воспитание в Константинополе и
хорошо ознакомившийся с
положением империи в качестве
носителя высокого служебного
звания протоновелиссима. Он является
весьма тонким дипломатом, искусно
ведущим переговоры с
византийскими военными и
гражданскими чинами с целью
усыпить их бдительность, и в то же
время весьма умным организатором,
приготовлявшим империи большой
удар. Пользуясь затруднительным
положением царя[4], он овладел влиянием на
море и построил при помощи
смирнских греков собственный
военный флот и на некоторое время
совершенно вытеснил кивиррэотскую
морскую фему из сферы ее действий у
берегов Малой Азии. Имея точку
опоры в Смирне, Чаха овладел
Клазоме-нами, Фокеей и островами
Хиосом, Лесбосом и Митиленой.
Увеличив свои силы купеческими
кораблями, захваченными в
завоеванных городах, Чаха был в
состоянии померяться с царским
флотом и доказал это тем, что нанес
морское поражение Никите
Кастамониту и завладел его
кораблями, а спустя несколько
времени принудил императора
вызвать против него адриатический
флот, бывший под командой великого
дуки Иоанна Дуки. Стало известно,
что Чаха вступил в переговоры с
ханом печенегов и уговаривал его
занять европейский берег со
стороны Дарданелл с тою целью,
чтобы отрезать Константинополь от
сношений с Грецией и островами, как
уже он был совершенно изолирован
от азиатских областей. В то же время,
состоя в родстве с никейским
султаном и подкупив дарами разных
мелких владетелей, правивших от
имени сельджукского султана в
Малой Азии, Чаха составил себе
громадное число приверженцев и
мечтал уже о присвоении себе
титула византийского императора[5].
Это был момент крайнего
потрясения для империи, имевший,
несомненно, большое влияние на
душевное состояние царя Алексея. Во
время этих событий, происходивших
на островах и поблизости к
Дарданеллам, сам император поглощен
был заботами об отражении
печенежско-половецко-го наводнения.
Хотя он имел союз с печенегами, но
они прежде всего не хотели
довольствоваться уступленными им
пределами и пытались прорваться за
балканские проходы через Маркеллы,
или ныне Корнобадский Хиссар (8).
Переход половецкой орды за Дунай
должен был произвести
передвижение печенежского стана,
который в течение 1089—1090 гг.
показывается в долине реки Марицы.
Царское войско занимало линию от
Адрианополя к Константинополю,
защищая дорогу к столице.
Главнейшие военные дела
происходили в тех же местах,
которые стали так известны в войне
балканских союзников с турками в 1913г.
Военные действия
сосредоточивались близ города
Русия, в долине упомянутой Марицы,
неподалеку от Ро-досто. Когда царь
передвинулся с войском на север и
был на главной дороге к
Константинополю, в местности Чорлу
печенеги окружили его и начали
теснить его в укрепленном лагере,
но на этот раз Алексей нашел
возможным прогнать хищников и
остался на зиму в Чорлу, чтобы защищать
столицу от набегов опасного врага,
который расположился на зиму по
берегам Эргене в Люле-Бургасе. Лишь
зимой
Мы имеем
особенные побуждения остановиться
подробней на этих событиях, так
как в связи с ними, как видно будет
далее, находится объяснение
мотивов первого крестового похода.
И прежде всего заметим, что зима
«Здесь, — говорит Анна Комнина, — можно было видеть, как целый народ, считавшийся не десятками тысяч, превышавший всякое число, погиб в один день с женами и детьми».
Так
окончился ужасный день 29 апреля
Между тем, говорится в истории Алексея, написанной дочерью его, «около средней стражи по Божественному ли внушению или как иначе, но только по одному условному знаку наши воины перебили почти всех пленных».
Грубая наивность рассказа получит в глазах читателя надлежащий смысл, если он ознакомится с несколькими строками ниже в той же истории. Утонченная жестокость образованных греков поразила самих половцев, которые, очевидно, никак не ожидали такой грубой ночной бойни. Они боялись, чтобы на следующую ночь император не сделал с ними того же, что случилось с печенегами, и при ее наступлении оставили свой лагерь, зараженный запахом трупов. Нужно было посылать за ними погоню, чтобы вручить им то, что им следовало по уговору сверх добычи. В начале мая император с торжеством возвратился в столицу, освободившись от большой опасности. Половцы ушли за Балканы, а печенегов более не осталось как орды, небольшая их часть перешла в подданство императора и получила земли для поселения в Могленской области. С этим вместе нанесен был непоправимый удар и предприятию Чахи. Не успев высадиться в Галлиполи, он не сделал необходимой для успеха его предприятия диверсии и не отвлек к себе внимания императора. Освободившись от печенежско-половецкого наводнения, царь нашел возможным настроить против Чахи его тестя, никейского султана, от руки которого и погиб этот авантюрист, впервые пустивший в оборот политический и военный план против империи, осуществленный османскими турками в XIV—XV вв.
Существует
в высшей степени интересный
литературный памятник,
характеризующий настроения
современного официального
византийского мира. Это известное
послание Алексея к государям
Западной Европы, составленное
зимой
«Святейшая
империя христиан греческих сильно
утесняется печенегами и турками;
они грабят ее ежедневно и отнимают
ее области. Убийства и поругания
христиан, ужасы, которые при этом
совершаются, неисчислимы и так
страшны для слуха, что способны возмутить
самый воздух. Турки подвергают
обрезанию детей и юношей
христианских, насилуют жен и дев
христианских перед глазами их
матерей, которых при этом
заставляют петь гнусные и
развратные песни. Над отроками и
юношами, над рабами и благородными,
над клириками и монахами, над
самими епископами они совершают
мерзкие гнусности содомского греха.
Почти вся земля от Иерусалима до
Греции и вся Греция, острова Хиос и
Митилена и многие другие острова и
страны, не исключая Фракии,
подверглись их нашествию. Остается
один Константинополь, но они
угрожают в самом скором времени и
его отнять у нас, если не подоспеет
быстрая помощь верных христиан
латинских. Пропонтида уже покрыта
двумястами кораблями, которые
принуждены, были выстроить для
своих угнетателей греки: таким
образом Константинополь подвергся
опасности не только с суши, но и с
моря. Я сам, облеченный саном
императора, не вижу никакого исхода,
не нахожу никакого спасения: я
принужден бегать пред лицом турок и
печенегов, оставаясь в одном городе,
пока их приближение не заставит
меня искать убежища в другом. Итак,
именем Бога умоляем вас, воины
Христа, спешите на помощь мне и
греческим христианам. Мы отдаемся в
ваши руки; мы предпочитаем быть под
властию ваших латинян, чем под игом
язычников. Пусть Константинополь
достанется лучше вам, чем туркам и
печенегам. Для вас должна быть так
же дорога та святыня, которая
украшает город Константина, как она
дорога для нас. Если сверх ожидания
вас не одушевляет мысль об этих
христианских сокровищах, то я
напоминаю вам о бесчисленных
богатствах и драгоценностях,
которые накоплены в столице нашей.
Сокровища одних церквей
константинопольских в серебре,
золоте, жемчуге и драгоценных
камнях, в шелковых тканях могут
быть достаточны для украшения всех
церквей мира. Но богатства
Софийского храма могут превзойти
все эти сокровища, вместе взятые, и
равняются разве только богатству
храма Соломонова. Нечего говорить о
той неисчислимой казне, которая
скрывается в кладовых прежних
императоров и знатных вельмож
греческих. Итак, спешите со всем
вашим народом, напрягите все усилия,
чтобы такие сокровища не достались
в руки турок и печенегов. Ибо,
кроме того бесконечного числа, которое
находится в пределах империи,
ожидается ежедневно прибытие
новой 60-тысячной толпы. Мы не можем
положиться и на те войска, которые у
нас остаются, так как и они могут
быть соблазнены надеждой общего
расхищения. Итак, действуйте, пока
есть время, дабы христианское
царство и — что еще важней — Гроб
Господень не были для вас потеряны,
дабы вы, могли получить не
осуждение, но вечную награду на
небеси».
[1] ???? ??? ???? ??? ?????? ??? ???????? ?????????
[2] ??? ?? ????????? ????? ????? ?? ?? ??????? ???????? ??????????... ?????????? (Anna. Alexias. IV. 8. P. 221)
[3] ??? ?????? ???? ??? ???????? ??????? [укрепился в ущелье около Вицины] Для топографии: Известия РАИ. Т. X. С. 547.
[4] Прекрасная характеристика Чахи у писательницы Анны Комниной (VII. 8).
[5] ???? ?????????? ????????? ?????? ?????????? ??????? ?????? ???????? ??? ??? ??????? ????? ????????? ???????? ???? ... [пользовался почестями, подобающими царям, называл себя царем и жил в Смирне так, как будто это некая царская столица] (Аlехiаs. Х.1).