Глава
IX
ВРЕМЯ
ЦАРЯ ИОАННА КОМНИНА
Подробной и современной истории Иоанна Комнина, получившего прозвание Калоиоанна, не сохранилось, и едва ли была такая написана. Историки периода Комни-нов, Иоанн Киннам и Никита Акоминат, весьма кратко излагают время Иоанна, в особенности они скудно осведомлены о западных делах и, касаясь на основании слухов и устных преданий того, что происходило в Италии и на Балканском полуострове, часто впадают в ошибки и не могут быть хорошими руководителями. Хотя в XII в. Византия вполне вошла в круговорот европейской жизни, так как западные народы вторгались в имперские владения со всех сторон и западные нравы и учреждения постепенно входили в Византию, но так было серьезно создавшееся на восточной границе, в Сирии и Палестине, положение вследствие образования на Востоке христианских княжеств, что для преемников Алексея Комнина восточная граница должна была представлять более значения, чем западная. Очевидным для них оправданием служило и то, что западноевропейские события находили себе живой отклик, а иногда и разрешение в Иерусалиме и Антиохии. Так или иначе византийская летопись хуже осведомляет нас о западных событиях, чем о восточных.
Между тем эпоха Комнинов, составляющая наибольший подъем византинизма, какого империя никогда уже потом не достигала, самыми выразительными своими чертами относится к западной истории. Хотя время Калоио-анна до известной степени было продолжением царствования Алексея, но при нем гораздо рельефней выказались потребности времени, он был отзывчивей на запросы своего века и, по-видимому, менее увлекался фантастическими планами и охватившим тогда высшее византийское общество религиозным и политическим индифферентизмом, чем его сын Мануил и потомство его брата Исаака севастократора. Иоанн представляет собой более цельный характер, чем его отец и сын. Изложение истории его времени много выиграет в своей рельефности, если мы не будем отвлекаться мелочами и сгруппируем факты по тем главным течениям, которыми роковым образом направляется вся византийская история XII в. События времени Ка-лоиоанна рассмотрим по следующей схеме: 1) западные дела, 2) события на восточной границе и 3) внутренние отношения.
1.
Сицилийское королевство и Западная
империя
Западная
политика царя Иоанна
обусловливалась сочетанием тех
политических и народных сил,
которые частию вновь
организовались, частию выросли на
прежних основах в начале XII в.
Можно утверждать, что германская
политика византийского царя
внушена была боязнью неожиданного
и опасного удара со стороны
южноитальянских норманнов.
Опасение серьезных затруднений с
этой стороны вполне было
основательно. Империя не могла не
рассматривать как покушение на
свои вековые права неожиданные
политические события, происшедшие
в Южной Италии: соединение Аггулии
и Сицилии под властью сицилийских
графов в
Мы уже выражали раньше мысль, что норманны в средней истории являются не только разрушительно-завоевательным народом, но вместе с тем творческим и созидательным элементом. Ряд даровитых деятелей появляется на небольшом пространстве времени, которые с замечательным искусством использовали современное политическое положение и придали небольшой группе авантюристов, начавших селиться в Южной Италии, громадное-историческое значение. В занимающее нас время из южноитальянских норманнов происходили первые политические деятели, которым принадлежала руководящая роль в Европе и в Азии. Выше мы ознакомились с двумя князьями из этого поколения норманнов: с Робертом Гвискаром и Боемундом; первый в Европе, второй в Азии заняли первостепенное политическое значение и наполнили своими предприятиями и остроумными планами историю конца XI и начала XII в.
Нам
следует в настоящее время
познакомиться с третьим
норманнским представителем этой
эпохи, с младшим сыном Танкреда
Готвиля, сицилийским графом
Рожером. После того как Роберт
Гвискар получил титул герцога
Апулии (1059), младший его брат Рожер
оставался владетелем небольшого
удела в Калабрии, Мелито, который по
своему отдаленному положению
представлял мало значения. Но скоро
этому скромному вассалу герцога
Апулии выпала счастливая роль. В
соседней Сицилии, присоединявшейся
к владениям герцога Апулии,
продолжалась еще борьба между
арабами и христианами, последние,
однако, едва держались в некоторых
горных местах (Кастроджованни) и
почти везде отступили перед
арабами, захватившими уже все
приморские города и крепости. Кроме
продолжавшейся борьбы с
христианами между самими арабскими
эмирами и владетелями не было мира,
вследствие чего постоянно
открывалась возможность
посторонних влияний на острове.
Рожера пригласили, как говорит
предание, христиане города
Мессины в
Под умным
и либеральным управлением Рожера
дела Сицилии складывались весьма
благоприятно по отношению к
завоевателям. Так, после взятия
Палермо Рожер нашел возможным
оставить город под управлением
арабского эмира, предоставив
жителям значительные гарантии и
ручательства, обеспечивающие им
жизнь и правый суд. С применением
принципа раздачи чинов он также был
осторожен и, пока Сицилия не была
окончательно подчинена, старался
не умалять своей власти над военными
людьми. Лишь в
Уже в
Следуя во всем политике своего мужа, Аделасия также нашла противовес против феодальных тенденций в туземном арабском элементе. Одним из важнейших ее дел было перенесение столицы из Мессины, где было гуще норманнское население, в Палермо — с господствующим мусульманским элементом. В 1112г. Рожер II достиг совершеннолетия и принял в свои руки правление, когда для его матери открылась новая политическая перспектива в Св. Земле вследствие брака ее с иерусалимским королем Балдуином. В брачном договоре было внесено условие, что, в случае если брак ее с Балдуином не будет иметь мужского потомства, наследство иерусалимской короны должно перейти на ее сына Рожера. Известно, что этот брак не был счастлив и что он был впоследствии расторгнут Церковью. Аделасия через три года возвратилась в Сицилию и скрыла свой стыд и горе в монашеском уединении.
Рожер II
принадлежит к выдающимся лицам в
даровитой семье Готвилей и в то же
время к самым образцовым
политическим и государственным
деятелям в средние века. Это
одаренная творческим духом фигура,
в которой прекрасно отразились
лучшие стороны норманнского народа
и культурные завоевания
мусульманства и византинизма. Им
много создано в государственном,
литературном и художестввенном
отношении. Его столица Палермо в
первой половине XII в. была мировым
городом, и король Рожер играл
первые роли в современных ему всемирно-исторических
событиях. Что Рожер воспитан был
под сильным арабским влиянием, это
видно столько же из характера его
государственной деятельности,
сколько из его литературных и
художественных вкусов. При нем получила
первостепенное значение чисто
арабская государственная
должность адмирала, развившаяся из
эмира Палермо, в руках которого
сосредоточивалась власть над
флотом, а впоследствии
административная власть над всем
островом. Носителем этой важной в
истории Сицилии должности был
великий адмирал Георгий
Антиохийский, христианин
сирийского происхождения, много
лет проведший на службе
африканских арабов и перешедший
затем на службу к графу
сицилийскому. Здесь сначала он
заведовал податным ведомством, а
потом ему было поручено морское
дело, в котором он проявил
исключительные организаторские
силы, создав из Сицилийского
графства морское государство и
сделав его обладателем флота. Мы не
будем следить за первыми походами в
Африку, где прежде всего нашли
приложение морские силы Сицилии; в
Но центр
тяжести политики Рожера лежал в
Европе. Отношения его к Риму
сложились менее благоприятно, чем
при его отце. Уже и в том могла
лежать причина нерасположения к
нему пап, что Рожер холодно
относился к идее крестовых походов
и слишком ревностно поддерживал в
Сицилии греческое духовенство и
православные церковные учреждения.
По отношению к своим родственникам
в Южной Италии Рожер мог держаться
с достоинством, как старший между
ними. Герцогская власть в Апулии
принадлежала Вильгельму,
племяннику Рожера II, который едва
ли мог практически осуществить
сюзеренные права относительно
сицилийского графа. Напротив, в
В
При таких
условиях безначалия и смут граф
Рожер принял апулийское наследство.
Получив известие о смерти
племянника Вильгельма, Рожер
явился с 7 кораблями в гавани
Салерно и потребовал, чтобы ему был
предоставлен доступ в город как
наследнику умершего герцога.
После длинных переговоров и после
того, как Рожер дал обещание
пощадить вольности граждан и не
требовать с них больше обычного,
Салерно открыл ворота и принял
Рожера. Примеру Салерно
последовали другие города; но
оказалась против Рожера церковная
власть. Папа Пасхалис II поспешил в
Беневент и произнес отлучение
против нового герцога. Оказывается,
что соединение Апулии с Сицилией
далеко не соответствовало
политическим интересам Рима и
придавало норманнам такое
политическое положение, которое
совсем не предусматривалось
соглашением
Борьба светской власти с духовной, естественно, разделила европейские государства на два лагеря, на приверженцев папы и сторонников императора. И папы, и императоры желали иметь на своей стороне союзников, и тем более придавалось цены новому партизану, чем смелее он был связан союзами и отношениями со старыми политическими организациями. В лице Рожера II образовалась совершенно новая сила. Пробивая себе дорогу в среду европейских государств, норманнский герцог производил этим перемены в сложившейся системе и вызывал крупный переворот в отношениях между тогдашними государствами.
Две дворянские фамилии в Риме спорили из-за власти, и, как всегда в вечном городе, освободившийся престол Римского епископа подал повод к открытой борьбе. Партия, стоявшая на стороне Франжипани, выдвинула в папы Иннокентия II, а партия Пьерлеоне стояла за папу Анакле-та. Последний был кандидатом большинства римского дворянства и, следовательно, мог находить поддержку в церковных партиях итальянских городов; Иннокентий искал поддержки за границей и имел значительную партию во Франции. Рожер взвесил положение дел и своим присоединением к партии Анаклета дал ему решительный перевес над соперником. Но он давал свою поддержку не даром, он поставил необходимым условием венчание королевским венцом. О переговорах с папой сохранилось мало известий. Сентября 27-го из Беневента Анаклет издал буллу, в которой изъявил свою волю на пожалование Рожеру королевской короны[1].
Между
прочим, в этой же булле признано за
Рожером право на княжество Капую и
некоторые сеньориальные права по
отношению к Неаполю и Беневенту.
Венчание королевским венцом
происходило в Палермо в Рождество
Воспользовавшись церковным раздором и без труда достигнув весьма важных политических и церковных привилегий для своего королевства, Рожер II тем не менее успехами своими был обязан союзу с представителем одной партии, которая получила временный перевес. Побежденная партия тем более не считала проигранным своего дела, что она могла находить могущественную поддержку в тех государствах, которые считали нарушенными свои жизненные интересы соединением Южной Италии и Сицилии под властью Рожера II. Новый порядок вещей рассматривался несовместимым с интересами Германской империи, весьма вредным для Византии и опасным для североитальянских торговых республик.
В высшей
степени интересно разобраться в
сложной политической драме,
которая на некоторое время в главных
своих явлениях была разыграна
Рожером и его соперниками.
Несомненно большим счастием для
сицилийского короля было то, что
германский король Лотарь II, уже в
Находясь в
крайней опасности и под угрозой
новых предприятий норманнов, отец
Иоанна Алексей Комнин тщательно
разыскивал в самой Италии
союзников. Сношения между
торговым городом Пизой и империей
происходили весьма оживленные. В
С
восшествием Иоанна на престол
Венеция послала в Константинополь
посольство с предложением возобновить
договор, заключенный при царе
Алексее. Весьма любопытно отметить,
что, по замечанию современного
событиям писателя Киннама, уже и в
то время в Константинополе
чувствовали тяжесть венецианской
опеки и с трудом сносили
высокомерное отношение иностранной
колонии, которая слишком высоко
ценила свои услуги империи. Иоанн
не исполнил желания Венеции и не
возобновил договора и привилегий в
пользу венецианцев, но скоро
должен был пожалеть об этом. В
Папство очень много было обязано норманнам (6) и вовсе не имело интереса уничтожать их власти на юге Италии... Но необходимо, чтобы норманны были покорными слугами и вассалами Римского престола. Получив корону от Рима, они должны быть верными папской тиаре. Всякий раз как норманны уклоняются от своего призвания, вступают во вражду с папским престолом, римская курия противопоставляет им притязание той или другой империи или обеих вместе. Восточная и Западная империи одинаково имели притязания на господство в Италии, но для одной важней было господство на юге полуострова, для другой — на севере его. Между ними, возможно, было, следовательно, временное соглашение, пока ни та, ни другая сторона не достигла своей ближайшей цели, но при одном только признаке ее достижения начиналось взаимное соперничество, и опасность для норманнов проходила благополучно. Будущая владычица морей и европейской торговли, умная Венецианская республика была естественной союзницей Византии, пока дело шло о том, чтобы не допускать господства норманнов на Адриатическом море... Но венецианцам вовсе не было желательно, чтобы Византия утверждалась в самой Италии, это было бы для них то же самое, если бы норманны утверждались на другом берегу Адриатики: оба берега в руках одной державы.
Неожиданное
распространение норманнского могущества,
выразившееся в соединении Апулии и
Сицилии, и образовании морского
флота и в принятии королевской
короны Рожером II, конечно, не могло
не встревожить царя Иоанна
Комнина. Сфера норманнского
влияния не ограничивалась уже
Италией, но простиралась на Африку,
куда стал ходить сицилийский флот,
умело направляемый Георгием
Антиохийским. Но самое важное было
на Востоке. Тогда (в
При таких
условиях мы должны рассматривать
западную политику Иоанна Комнина.
Чтобы положить преграды широкому
размаху сицилийского короля,
восточный император мог войти в
сношение либо с Римским престолом
и его приверженцами, либо с
германским королем. Следы
сношений с папой начинаются с
2.
Венгры и сербы.
Переходя от Южной Италии и Германии к северо-западной границе Византийской империи, мы не находим здесь ни прежнего Болгарского государства, ни Великой Моравии. Как во время старой Римской империи, Дунай составлял здесь номинальную границу, но в обширной равнине по реке Тиссе и по течению Дуная образовалось на месте прежних славянских поселений Мадьярское, или Венгерское, государство, которому в XI и частию в XII в. принадлежит инициатива в истории этих областей и которое должно привлекать к себе наше внимание. Угры не только внесли в историю Юго-Восточной Европы совершенно новые начала, но дали особенное направление всему складу жизни юго-западных славян и обусловили развитие славянской истории на все последующее время. И в этом отношении, как бы ни казалась история их в отдаленной связи с византийской, она по своему праву займет несколько страниц в нашем изложении. Не возвращаясь к тому периоду, который относится к германской эпохе разгрома Моравии и Баварии и который закончился утверждением угров в прежних славянских областях и, следовательно, порабощением мораван и словаков и части русских и хорватов, мы остановимся лишь на главных фактах угорской истории, чтобы до некоторой степени объяснить сочетание счастливых обстоятельств, давших уграм исключительное положение в Средней Европе.
Угры поселились в нынешней Венгрии как кочевой народ, как орда завоевателей. Разделенные по племенам и семьям и сохраняя патриархальный быт, угры на первых порах своего поселения среди славянских народностей подвергались опасности быть поглощенными туземцами, по их ограждало от разложения строгое племенное устройство и широко развитая власть племенных старшин, а необходимость быть постоянно на военном положении и делать походы против соседей поднимала значение хана и.ч потомства Арпада, который стоял во главе всех восьми племен. Угры долго сохраняли положение военного стана среди завоеванных ими народов и потому имели возможность развиваться вполне на своих национальных началах. Но когда ближайшие преемники завоевателя пришли к сознанию того, что в новых местах обитания нельзя оставаться в старых условиях жизни, они открыли в свою страну доступ иностранцам, которые пользовались значительными правами и постепенно влияли на изменение склада жизни кочевой орды. Главная орда под непосредственным начальством хана поселилась в середине Венгрии, в области Песта и Альбы. С конца X в. угры начали терять свои особенности кочевого народа и постепенно усваивать как религию, так и обычаи соседних христианских народов. Это был неизбежный ход вещей, обусловливаемый исторической эволюцией европейских народов и стремлениями, исходившими из Рима и Константинополя, в смысле приобщения к христианству новых народов. Но независимо от того мы должны признать в утрах значительную долю творческих сил, которые позволили им стать выше окружавшей среды и заставить ее служить благу и пользам кочевого народа, насильственно вторгшегося в Среднюю Европу. На пороге культурной истории Угрии стоит имя св. Стефана[5].
Нет
сомнения, что уже во время Гейзы,
отца Стефана, начало проникать в
Венгрию христианство. Для этого,
впрочем, не нужно предполагать
каких-нибудь новых проповедников,
достаточно вспомнить, что туземное
население еще до венгерского
завоевания было обращено к христианству
трудами братьев св. Кирилла и
Мефодия. В конце X в. Пассавский
епископ Пилигрим, к церковной
области которого принадлежала
необращенная Венгрия, извещал папу
Бенедикта VII в
«Так как
меня очень просили венгры или
самому к ним прийти, или послать
кого из моего духовенства для
проповеди, я отправил к ним
несколько монахов и священников, и
по милости Божией им удалось
обратить 5000 знатных к католической
вере. Христиане составляют, однако,
большинство населения, это
пленники из разных стран, которые
доселе были тайными христианами. И
сами варвары не препятствуют своим
подданным креститься и допускают
священников приходить в их страну...
Угорский народ во всей
совокупности склонен к принятию
христианства» (12).
Епископ
Пилигрим свидетельствует здесь о
том любопытном факте, что
христианство сохранилось в Угрии
как плод деятельности святых
братьев — славянских просветителей.
Оттого так легко обращены были и
языческие угры, и притом скорей не
баварским духовенством, а чешским.
Крайний идеалист и отвлеченный
мечтатель, друг коронованного
идеалиста той же эпохи, императора
Оттона III, епископ Пражский Войтех,
которого неудовлетворенная жажда
подвигов и ревность по Боге бросала
из Чехии по разным странам,
посетил, между прочим, и угорского
короля Гейзу, который предоставил
ему все средства проповедовать
христианство языческим утрам. Хотя
сам король довольно безразлично
относился к вопросам веры и с
самодовольством высказывался, что
у него есть достаточно средств и
для языческих богов, и для
христианского, тем не менее
аскетически настроенный св. Войтех
произвел большое впечатление на
него и его приближенных. Тогда (около
Когда по
смерти отца своего Стефан принял
власть над утрами в
Каким образом удалось Стефану без особенной борьбы и так скоро и успешно провести дело о церковной организации Угрии и об освобождении ее от притязаний немецких епископов, чем объяснить встреченный им повсюду благоприятный прием в проведении столь важного национально-политического предприятия, которое требовало обыкновенно громадного напряжения и встречало непреодолимые затруднения, как скоро касалось славян, — это остается и до сих пор не совсем ясным. Во всяком случае, нельзя всего объяснить случайно сложившимися благоприятными обстоятельствами, несомненно, Стефан и сам умел подготовлять подобные обстоятельства. Прежде всего, основывая архиепископию в Гране и епископию в Калоче, он мало считался с притязаниями Пассавской епископии, а скорей восстанавливал прежнюю Мораво-Паннонскую архиепископию, которая была реальным фактом и в сознании местного населения, и с точки зрения церковного предания. В этом отношении задуманное Стефаном дело могло казаться гораздо легче, чем то, что провел Рожер. Стефан решился просить у папы королевского венца, который бы давал ему право устроить независимую Церковь. К сожалению, мы лишены возможности проследить мотивы и судить о подробностях этого крупного переворота в судьбе Венгрии. Когда посланец Стефана епископ Астрик прибыл в Рим, престол св. Петра занимал друг Отгона III ученый Герберт, принявший имя Сильвестра П. Есть рассказ, что в то же самое время шла речь о наделении королевским венцом польского князя Болеслава Храброго и что для него уже была приготовлена в Риме корона. Так как по отношению к Болеславу поставил препятствие Отгон III, то корона дана была епископу Астрику для Стефана. Эта корона составляет и по настоящее время один из драгоценных венгерских государственных памятников и тщательно хранится в музее.
Вместе с
короной обычай усвоил употребление
при священном акте коронования еще
других принадлежностей нарядных
выходов и церемоний. Таковы фелонь,
или мантия, вышитая королевой
Гизелой и принесенная в дар церкви
в Альбе, и скипетр. В
За смертию
св. Стефана в
Венгрия
многим обязана св. Ладиславу. Он
нанес поражение половцам и
печенегам и обезопасил свою страну
от их нападений, умело
воспользовался борьбой Григория VII
с императором Генрихом IV для
церковной организации Венгрии на
национальных началах. Он не оставил
прямого потомства в мужском
поколении, дочь его по имени
Пирошка была в супружестве с
императором Иоанном Комнином. По
его смерти в
Период, когда неорганизованные отряды крестоносцев начали показываться на границах Угрии, угрожал большими затруднениями только что вступившему на престол Коломану. Этот государь, мало возбуждавший сочувствия в современниках, некрасивый физически, суровый и тяжелый в обхождении, тем не менее по своим государственным заслугам занимает важное место в истории. Он предназначен был своим отцом и дядей Гейзой к духовному званию, получил широкое образование и отличался любовью к чтению книг. Одним из первых его дел был поход в Хорватию, куда призывал его Альмош для усмирения народного движения. Одержав решительную победу над повстанцами, Коломан положил принять решительные меры к окончательному присоединению к Венгрии завоеванной страны. С тем вместе вырастали притязания Коломана. Уже и в то время для Венгрии назрел вопрос об открытии свободных путей к Адриатике. Хорватские князья не могли до конца выполнить этой культурной и политической миссии и должны были поступиться ею в пользу угров: соревнование между балканскими народами из-за доступа к Адриатическому морю обнаруживается, таким образом, весьма рано, и с давних пор победа ускользала из рук славян. Далматинское побережье, на котором сталкивались итальянские, славянские и норманнские интересы, представляло и в конце XI в. боевой пункт для обнаружения разнообразных политических притязаний. Византийская империя, по крайней мере номинально, удерживала здесь свое историческое право; но, не будучи в состоянии за недостатком флота защищать берега Далмации от норманнов, Византия допустила утвердиться в некоторых приморских городах Венецианской республике, которая, состоя в торговом и политическом союзе с империей, имела задачей не допускать в Далмации чуждого политического влияния. Можно думать, что Византия и Венеция мало оценили опасность со стороны угров и не оказали достаточной поддержки славянам в их борьбе с притязаниями короля Коломана. После того как несколько далматинских городов сдались Коломану и он мог считать прочным свое положение на море, Венеция легко пошла на уступки и предоставила даже свои корабли для заморской экспедиции угров, которые перебрались в Южную Италию и овладели городом Бриндизи. Здесь в первый раз угры подали руку королю Сицилии Рожеру и был заключен брак между дочерью Рожера и Коломаном. Несмотря на серьезную опасность со стороны крестоносных отрядов, проходивших через Угрию, Коломан не был увлечен в общий поток. В этом нужно искать объяснение политического успеха, достигнутого Венгрией при Коломане. Так как управлением Альмоша не были довольны в Хорватии и так как Коломан составил план более реального соединения Далмации и Хорватии с Венгрией, то он и посвятил свои средства на выполнение этой вполне национальной задачи. С большим политическим тактом примирил он с угорской властью влиятельные и большие города Сплет и Зару, заручившись расположением местного духовенства, которому были предоставлены льготы, и гарантируя городским общинам их муниципальные права и торговые преимущества. Король обязался притом не увеличивать налогов и не вводить в города венгерских войск, за исключением небольшого гарнизона в кремль. Чтобы придать соединению Хорватии и Далмации с Венгрией внешнее выражение, Коломан венчался от руки Сплет-ского архиепископа Кресценция хорватской короной и принял титул короля Хорватии и Далмации (1102). Либеральная политика Коломана по отношению к Хорватии и изданные им по случаю присоединения к Угрии подчиненных стран акты служили мотивами для освободительных стремлений славян от мадьярских стеснений.
Выросшая в
лице Коломана важная политическая
сила на северозападной границе
империи побудила царя Алексея
искать сближения с утрами. За
Иоанна, сына Алексея, была выдана
угорская принцесса Пирошка, двоюродная
сестра Коломана, которая в Византии
получила имя Ирины. В последние
годы Алексея и при Иоанне поддерживались
добрые отношения между империей и
Венгерским королевством, хотя для
Венеции было весьма Трудно
привыкнуть к тем ограничениям,
какие для нее вытекали из
приобретения Венгрией господства в
Далмации. При наступивших за
смертию Коломана (1114) смутах в
Венгрии для империи открывалась
возможность возвратить утраченное
влияние в Далмации, но до открытой
войны не доходило, хотя в
Константинополе встречали приют
князья-изгои, изгнанные из Венгрии,
таков ослепленный Альмош и его сын
Бела. Преемник Коломана, сын его
Стефан II, не мог безразлично
относиться к тому, что в Византии
находили убежище венгерские выходцы,
вместе с тем подготовлялись поводы
к столкновениям из-за Далмации. В
Выяснить историческую роль Сербии в тот период, когда в борьбе за влияние на Балканском полуострове начинает принимать деятельное участие большинство тогдашних европейских государств, составляет весьма существенную задачу нашего изложения. Это в особенности поучительно для освещения переживаемых нами политических осложнений, в которых легко определить в главнейших чертах те же этнографические элементы и те же политические и вероисповедные мотивы. Так как вместе с тем занимающий нас период имеет в истории сербского народа исключительное положение по своей важности ипо значению для всего средневекового исторического развития, то представляется необходимым сообщить здесь хотя бы в общих чертах добытые наукой результаты. В истории южных славян после разгрома Болгарии императором Василием II наступает значительное ослабление сил и понижение организаторской деятельности. Это тем более неблагоприятно отразилось на всем последующем развитии, что в соседстве с южными славянами образовались новые политические организмы, которые стали стремиться к захвату влияния в сферах, бесспорно принадлежавших южным славянам, и которые без труда занимали на Балканах слабо защищенные позиции. Нужно при этом открыто признать, что мадьярским королям, норманнским герцогам и венецианским дожам легче доставались победы и утверждение их влияния на Балканах, чем славянским князьям Зеты, Расы или Хорватии, которых антивизантийская политика лишала самой естественной поддержки из Восточной империи. Нельзя также не отметить, что рядом с Робертом Гвискаром, Боемундом и Рожером II, с одной стороны, и с королем Коломаном — с другой, история южных славян не может представить столь же даровитых, не лишенных творческих способностей, хотя и мало стеснявшихся нравственными мотивами и обязательствами деятелей.
Нельзя не видеть, что Болгария в это время имела уже позади блестящий период, а Сербия только подготовлялась выступить на широкое историческое поприще. Эта разность в периодах развития должна быть особенно подчеркнута и потому, что сербский народ более был выдвинут на северо-запад и соприкасался с западными государствами, в особенности же в период образования сербской государственности должно приписывать большое влияние тому обстоятельству, что значительная часть этого племени жила на территории, зависевшей в церковном отношении от Рима, а в политическом находившейся в сфере влияния Западной империи. В настоящее время выдвигается изучением тот факт, что организация сербской государственной жизни подготовляется в двух центрах и что нужно различать в истории XI в. по крайней мере две династии. Во-первых, к самостоятельной жизни стремится приморская, или береговая, область Адриатики, населенная сербами: Диоклея (Зета), Травуния и Захлумье. Во-вторых, была еще колыбель сербов на материке, в загорной области, в Старой Сербии, или Раса. Здесь в конце XI в. получил преобладание род Неманей (14), которому удалось счастливыми войнами с Византией завоевать такое положение, что в эту область перенесено было главное историческое русло и здесь образовался центр политической жизни сербов. В береговых областях писатели упоминают о стоящих во главе княжений архонтах, монархах и эксархах. Папа Григорий VII, не пренебрегая никакими средствами для усиления своей силы в борьбе с императорами, пожаловал королевский венец тогдашнему представителю династии Воислава, Михаилу.
Между тем те князья, которые владычествовали над сербами континентальными, или загорными, у тех же писателей носят славянское наименование великих жупанов, а находящиеся под ними удельные князья назывались жупанами. Центром области, где утвердилась в конце XII в. династия Неманичей, была долина Рашка при нынешнем Новибазар. Княжеский род распадался на ветви, или партии, из коих одна имела поддержку в Византии, другая в Венгрии, отсюда постоянная смена великих жупанов. Охваченная со всех сторон византийскими владениями, Раса могла расшириться лишь на счет империи, и, следовательно, весь процесс усиления Неманичей непосредственно входит в историю Византии. Антивизантийская политика Сербии открывала в ней благоприятный доступ для католической пропаганды.
Проследить отношения Восточной империи к приморским сербам чрезвычайно трудно за отсутствием источников. Нельзя установить ни хронологии, ни последовательности между разными именами князей и королей. Борьба претендентов была причиной вмешательства в сербские дела или жупанов Расы, или византийских наместников из Драча. Но более света дает история восточных сербов, и особенности при Иоанне Комнине, который и в направлении северо-западной границы принял наступательное движение. При дворе царя всегда находилось несколько выходцев из Сербии, которые при благоприятных обстоятельствах с поддержкой императора могли давать желательное для Византии направление сербским делам и вместе с тем давать преобладание в Сербии тем, кто придерживался партии императора. Усиление центральной власти в Расе начинается с Уроша I, который считается родоначальником Неманичей. Он имел многочисленную семью, и его дочь была замужем за Белой Слепым, чем можно объяснить, что Сербия была вовлечена в политику Венгрии. В связи с тем же обстоятельством стоит присоединение Босны к Угрии (1137). При царе Иоанне Комнине политический рост сербских жупанов только мало-помалу намечается, при царе Мануиле он получает более яркое выражение.
[1] Concedimus igitur et donamus et auctorizamus tibi et filio tuo Rogerio… et heredibus suis coronam regni Siciliae et Calabriae et Apuliae [мы уступаем и даруем и присвояем тебе и твоему сыну Рогерию... и его наследникам корону королевства Сицилии и Калабрии и Апулии] (С а s р а r. Rоgеr II. S.94).
[2] Расеm ab imperatore — соntre Rokkerium poscentes, qui partem Romani imperii et terram graecorum nimis vexaverat… de imperio Romano totam apuliam atque Calabrium subtraxit aliaque perplura contres ius fasque perpetravit [прося у императора мира против Рогерия, который подверг ужасному опустошению часть Римской империи и землю греков... похитил у Римской империи всю Апулию и Калабрию и совершил многое другое, противное человеческому и божественному закону].
[3] На него мы ссылались выше.
[4] ?????? ??????? ???????? ???? ????????, ?? ?? ????????? ?? ?? ?? ??? ????????? ??????? ?? ??? ?????? ??? '???????? ??????? (С i n n а m i III. 2. Р. 92).
[5] Последующий текст, до с. 144, имеет и другую редакцию. (Ред.)