Раздел II

ВЬЕТНАМ В ЭПОХУ ТЭЙШОНОВ

Глава 1

КРЕСТЬЯНСКОЕ ВОССТАНИЕ ТЭЙШОНОВ

И ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА ТЭЙШОНОВ

Начало восстания. Установление власти Тэйшонов над Центральным Вьетнамом

Район Куиньона (Центральный Вьетнам) вошел в состав вьет­намского государства в 1471 г., когда вьетнамцы разбили госу­дарство Тьямпу. К XVIII в. население Куиньона в основном со­стояло из представителей ассимилировавшихся тьямов, из племен тхыонгов, живших в горных районах, а также переселенцев и пленных, захваченных во время междоусобных войн Нгуенов и Чиней.

Обычным явлением в Куиньоне, особенно в его западной части, были засухи. В условиях небольшого количества пригодных к об­работке земель это наносило тяжелый удар по крестьянским хо­зяйствам, вело к ускорению процесса обезземеливания и обни­щания сельского населения. Здесь в горах Тэйшон (Западные го­ры), весной 1771 г. и началось восстание крестьян, получившее известность в истории по названию этих гор — восстание Тэй­шонов.

Руководителями и организаторами восстания были три брата Нгуены: Нгуен Няк, Нгуен Хюе и Нгуен Лы.

Семья Нгуен (отца братьев звали Хо Фи Фук) принадлежала к низшему разряду феодальной иерархии[1]. Все три брата были образованными для своего времени людьми.

С самого начала восстание имело массовый характер. Лозунг, который выдвинули братья Нгуены,— «брать у богатых и делить среди бедных», привлекал под их знамена сотни и сотни кре­стьян. Например, как только Тэйшоны организовали в горах пер­вый укрепленный лагерь, к ним присоединились со своим отрядом крестьянин-бедняк Доан Тык Лиа из зиня Куангнгай, а вслед за ним — группы крестьян из Куангнама, действовавшие под руко­водством мелких китайских торговцев Цза Тина и Ли Цая[2].

Вскоре восставшие стали осуществлять набеги на близлежа­щие деревни и административные центры, уничтожая чиновников и общинных старост. Имущество эксплуататоров конфисковалось и распределялось среди беднейших слоев населения. Земельные реестры и налоговые списки сжигались, а феодальные поборы, установленные нгуеновскими властями, отменялись.

Основной движущей силой восстания было крестьянство. Имен­но крестьяне составили костяк армии Тэйшонов, настолько много­численной и боеспособной, что она сумела в дальнейшем разбить войска вьетнамских и китайских феодалов.

Характерной особенностью движения Тэйшонов было и то, что с самого начала в нем участвовали представители разных народ­ностей, населявших Центральный Вьетнам. Наряду с тхыонгами, примкнувшими к движению с первых дней, в течение последую­щих месяцев в отряды восставших крестьян-вьетнамцев влилось также много тьямов и мыонгов, издревле населявших горные об­ласти Центрального Вьетнама и подвергавшихся насильственной ассимиляции со стороны вьетнамских феодалов. В отрядах Тэй­шонов были также камбоджийцы, сиамцы, китайцы[3].

В восстании принимали участие представители низших слоев чиновничества, прогрессивно настроенные буддийские священники. В самом начале движения значительную финансовую помощь Тэй-шонам оказали торговцы Куиньона, заинтересованные в создании условий для развития внутренней торговли в стране.

В течение трех лет (1771—1773) восставшие накапливали силы. Это были годы, отданные организации отрядов, обучению воинов, обеспечению поддержки со стороны населения в прилежащих к району восстания местах. Вожди восставших понимали, что без достаточно хорошо подготовленной армии они будут не в состоя­нии помериться силами с Нгуенами, которые в это время имели в своем распоряжении более 100 тыс. солдат и примерно 200 бое­вых судов. Кавалерийские подразделения армии Нгуенов насчи­тывали 200—300 всадников[4].

В начальный период в рядах восставших насчитывалось 3 тыс. человек[5], а к 1773 г. количество вооруженных крестьян увеличи­лось до нескольких десятков тысяч. К этому времени Тэйшоны овладели горной областью Анкхе и тремя уездами (хюенами) — Фули, Бонгшон, Тюивиен, где начали устанавливать свои органы власти. Нгуен Няк был объявлен главным правителем и управ­лял уездами Фули и Бонгшон, его помощник Нгуен Тхонг был возведен в должность второго правителя и управлял уездом Тюи-виен; Хюен Кхе, третий правитель, ведал делами снабжения ар­мии. Два младших брата Нгуены (или, как их стали называть, Тэйшоны) — Нгуен Хюе и Нгуен Лы — на этом этапе не прини­мали непосредственного участия в руководстве движением[6].

Параллельно с военной подготовкой Нгуен Няк развернул аги­тационную деятельность среди населения крупного уезда Куиньон. Он прибегнул к обычному для Вьетнама того времени лозунгу «восстановить власть правителя». Подобные лозунги, например, неоднократно использовались во время антиправительственных выступлений в Дангнгоае. Да и сами Тэйшоны впоследствии, во время северных походов, призывали народ «свергнуть власть Чиней, восстановить власть династии Ле!». Такой прием был вполне оправданным: в народе, особенно в низших слоях феодального чиновничества, была еще сильна вера в справедливость «закон­ных» правителей, а все свои беды и тяготы они связывали с дея­тельностью «узурпаторов», превративших трон в пешку в своих: руках.

В Дангчаунге вся полнота власти была сосредоточена в руках: временщика Чыонг Фук Лоана, объявившего себя «помощником правителя». Он был человеком «алчным, жестоким, уничтожил очень много людей»[7]. Именно против Чыонг Фук Лоана как вы­разителя интересов наиболее реакционных слоев феодалов и был направлен основной удар Тэйшонов. В одной из их прокламаций, относящихся к рассматриваемому периоду, есть такие слова: «Злой помощник правителя показал свою неблаговидную сущ­ность, поэтому Тэйшоны выступают за справедливое восстанов­ление власти правителя (тюа). Сначала отгородим род от рода как бы каменной стеной, чтобы ни у одной из групп не возникло намерения поживиться за счет другой. Потом оживим засохшие поля живительным дождем, извлечем бедняков из бездны несча­стий»[8].

Осенью 1773 г., когда армия восставших была достаточно мно­гочисленна и неплохо обучена, Нгуен Няк решил атаковать г. Куиньон. Город был взят почти без кровопролития благодаря военной хитрости, примененной восставшими. Тэйшоны построили деревянную клетку, в которую был посажен Нгуен Няк. Несколь­ко человек привезли его к губернатору Куиньона будто бы с на­мерением выдать. Клетка была выставлена на городской площади, но ночью Няк вышел из нее, соединился с верными людьми и, пе­ребив охрану у городских ворот, впустил свои отряды в столицу. Нгуен Кхак Тюен, губернатор Куиньона, едва успел скрыться, узнав, что Тэйшоны ворвались в город[9].

В течение последних месяцев 1773 г. Тзйшоны овладели тер­риторией, простиравшейся от Куангнгая до Биньтхуана. Это была большая победа восставших крестьян. Вместе с тем, по мере того как все более обширные территории попадали под власть Тэй­шонов, возрастала и сложность задач, стоявших перед руководи­телями восстания. Хотя силы повстанцев были уже значительны (более 26 тыс. человек), по-прежнему не хватало оружия, недо­ставало опыта[10]. Армия Тэйшонов пока еще имела дело только с гарнизонами укрепленных пунктов, состоявшими, как правило, из солдат местных формирований, и не сталкивалась с подраз­делениями регулярной армии Нгуенов.

В начале 1774 г. тюа Динь-выонг приказал своим военачаль­никам разгромить восставших. Однако этот поход в район Куинь­она окончился безрезультатно, ибо главнокомандующий нгуеновской армии Тон Тхат Тханг побоялся вступить в бой с восстав­шими крестьянами и отступил. Летом этого же года правительст­венные войска вновь отправились в карательную экспедицию против Нгуен Няка и его отрядов. На этот раз армия Нгуенов дей­ствовала более решительно, и восставшим пришлось очистить территорию Биньтхуана, Зиенкханя, Бинькханга для того, чтобы сосредоточить силы на обороне важного района — от Фуиена до Куангнгая.

В конце 1774 г. положение Тэйшонов значительно осложнилось. Это произошло в результате того, что в пределы Дангчаунга вторглась армия северных феодалов.

Чини внимательно следили за развитием событий на юге и решили воспользоваться тем, что Нгуены были заняты борьбой с восставшими крестьянами, чтобы захватить часть их владений. Зимой 1774 г. их армия переправилась через р. Зиань и в самом начале 1775 г. без особого труда овладела столицей Нгуенов— г. Фусуаном. Тюа был вынужден бежать в провинцию Куангнам. Чтобы не дать ему возможности собрать силы, Тэйшоны атако­вали Куангнам с юга. Тюа пришлось вновь спасаться бегством, теперь уже на крайний юг страны — в Зядинь.

Тэйшоны оказались стиснутыми между силами двух феодаль­ных группировок. Нгуены находились на юге, в районах, где поль­зовались поддержкой, и в течение определенного времени могли вновь собрать силы. Действия Чиней, двигавшихся с севера и уже занявших часть территории, контролировавшейся Тэйшонами, так­же таили в себе большую угрозу для восставших.

Первое столкновение Тзйшонов с чиньской армией произошло в апреле 1775 г. и окончилось их поражением. Командир авангар­да восставших, китайский торговец Цза Тин, бросил свой отряд и бежал в Китай[11].

К середине 1775 г. район, контролируемый Тэйшонами, по су­ществу, ограничивался одним только Куиньоном, а с юга и с се­вера им угрожали армии феодальных группировок общей числен­ностью более 60 тыс. человек[12].

Руководители восстания нашли выход из создавшегося трудно­го положения. Они предприняли попытку заключить перемирие с феодалами Дангнгоая и таким образом освободиться от более близкой угрозы — давления с севера.

Нгуен Няк обратился с посланием к главнокомандующему чиньской армии Хоанг Нгу Фуку, в котором выразил готовность прекратить военные действия и предлагал свои отряды для уча­стия в борьбе против Нгуенов на стороне Чиней. При этом он ставил одно условие: чтобы его назначили правителем районов Куангнгай, Куиньон и Фуиен. Однако тюа Чинь Шам полагал по­ступить иначе. Он предложил Хоанг Нгу Фуку осуществить сле­дующий план: пусть Тэйшоны воюют с Нгуенами, а северная армия идет следом и оккупирует все захваченные ими земли; если же Тэйшоны потерпят поражение, то армия Чиней должна ударить по ним, захватить Куангнгай и Куиньон, а уже потом выступать против Нгуенов.

Эти замыслы стали известны Нгуен Няку, и он решил разбить группировку войск Нгуенов, находившихся в Фуиене, отбросить ее дальше на юг для того, чтобы продемонстрировать Чиням мо­гущество восставших и заставить феодалов отказаться от наме­рений захватить земли, контролируемые Тэйшонами.

Овладеть Фуиеном было непростым делом. Его оборонял гар­низон пехотинцев и моряков численностью 20 тыс. человек. Никто из тэйшонских военачальников, включая и самого Нгуен Няка, не осмеливался взять на себя ответственность за проведение этой операции, в которой, по существу, ставились на карту не только будущее восстания, но и личная судьба каждого из его руково­дителей.

В связи с боем в Фуиене официальные хроники Нгуенов впер­вые называют имя 23-летнего Нгуен Хюе, среднего из братьев — руководителей восстания. Именно он взял на себя руководство отрядами Тэйшонов, которые внезапно осадили Фуиен и вынудили верные Нгуенам войска бежать на юг.

Победа, одержанная Нгуен Хюе в Фуиене, заставила Чиней отказаться от намерений захватить владения Нгуенов руками вос­ставших крестьян. Теперь Чини вынуждены были вести перегово­ры с Тэйшонами. Особенно на этом настаивал Хоанг Нгу Фук_г главнокомандующий армии Чиней. «Тэйшоны сейчас как жаркое пламя! Я уже стар и не могу взять в свои руки дело защиты от них»,— говорил он своим офицерам[13]. Чини заключили переми­рие с Тэйшонами и согласились совместно бороться против Нгуе­нов. Старшему из братьев — руководителей восстания был при­своен титул командующего авангардом. Но главное следствие успеха Нгуен Хюе было в том, что некоторое время спустя армия Чиней очистила Куангнам, а затем главные ее силы ушли в дель­ту Красной реки, оставив на завоеванных землях лишь небольшой гарнизон в Фусуане.

Обезопасив себя от угрозы с севера, Тэйшоны стали готовить силы для активных действий против южновьетнамской феодаль­ной группировки. Ареной борьбы стала дельта р. Меконг — жит­ница государства Нгуенов.

Тюа Динь-выонг, бежавший в Зядинь, тоже готовился к тому, чтобы продолжать борьбу против Тэйшонов. В течение сравни­тельно короткого периода ему удалось набрать армию числен­ностью свыше 25 тыс., в которую, в частности, входили и прожи­вавшие в Зядине лица китайского происхождения. Правитель дал приказ остаткам своих вооруженных сил в Фуиене также вести подготовку к боям. Кроме того, он попытался привлечь на свою сторону некоторых тэйшонских военачальников, страдавших, как сообщают хроники, «большой амбициозностью». Один из таких генералов, китаец по происхождению, Ли Цай, недовольный тем, что над ним был поставлен командиром молодой Нгуен Хюе, пе­решел на сторону Нгуенов[14].

В этих условиях Тэйшоны решили не заниматься ликвидацией гарнизона в Фуиене, а нанести удар по главным силам Нгуенов в Зядине. Поскольку у восставших не было еще достаточно сил, чтобы полностью очистить территорию страны от Нгуенов и их сторонников, план первого похода на юг предусматривал лишь нанесение возможно большего ущерба армии южновьетнамских феодалов, а также уничтожение продовольствия и иных запасов, заготовленных Нгуенами на крайнем юге страны.

Несмотря на ограниченность целей, Тэйшоны хорошо подгото­вили экспедицию. Был проведен набор в армию, надежно осна­щены корабли.

Весной 1776 г. флот Тэйшонов во главе с Нгуен Лы (младшим братом Нгуен Няка) направился к дельте Меконга. Когда флот повстанцев появился у побережья Зядиня, Динь-выонг бежал сна­чала в Чанбиен, а затем в Бариа. Здесь ему удалось собрать верных военачальников с отрядами и отвоевать у Тэйшонов Чан­биен.

Развернулась борьба также и в Нижнем Намки. И там она шла с переменным для повстанческой армии успехом, ибо в этой области у Нгуенов были довольно многочисленные сторонники.

В отличие от центральных областей страны жители дельты Меконга не только не оказывали Тэйшонам поддержку, но в ряде случаев выступали против них. Здесь, в дельте Меконга, повстан­цы встретились с той категорией военных поселенцев, благополу­чие которых было тесно связано с именем Нгуенов. Феодальная эксплуатация в этой области не достигла еще таких размеров, чтобы вызвать недовольство крестьян. Это было главной причиной того, что Тэйшоны так и не смогли по-настоящему закрепиться в этом районе, а вынуждены были периодически покидать пределы Зядиня, чтобы восстанавливать боеспособность своих отрядов.

Крайние южные области страны, по существу, сразу же превратились в район антитэйшонского движения. Уже во время пер­вого похода Тэйшонов на юг офицер-южанин До Тхань Ньон по поручению Динь-выонга быстро собрал отряд в количестве более 3 тыс. человек, назвав его «армией спасения короля Донгшон» (т. е. Восточные горы), который успешно действовал против пов­станцев. Именно действия отряда Донгшон, а также известие о том, что с севера на помощь тюа двигаются верные ему войска, заставили Нгуен Лы покинуть пределы Зядиня, вернуться в Куиньон, приведя туда 200 кораблей с продовольствием и боепри­пасами, захваченными на юге[15].

С военной точки зрения первый поход Тэйшонов на юг окон­чился успешно, и задуманное было достигнуто. Однако если оце­нивать его с точки зрения интересов и перспектив движения, то совершенно очевидно, что он показал и слабости Тэйшонов, ко­торые они не смогли преодолеть и в последующие годы борьбы на юге. Тэйшоны не сумели закрепиться на юге страны, хотя именно только в этом случае они могли бы наладить действенный отпор проискам Нгуенов. Для нейтрализации прослойки землевладель­цев, служивших опорой правителям, нужно было на более дли­тельный срок «овладеть территорией Зядиня, чтобы создать там административный и хозяйственный аппарат, способный утвердить в населении веру в Тэйшонов»[16]. Однако Тэйшоны оказались не в состоянии решить эту задачу и ограничились походами на юг и оставлением там после каждой очередной победы над Нгуенами лишь гарнизонов для охраны наиболее важных пунктов. Такая тактика позволяла сторонникам Нгуенов со временем набирать силы и громить повстанцев на юге.

Вскоре после ухода Тэйшонов из Зядиня там разгорелась борь­ба между генералами — сторонниками различных ветвей много­численного семейства Нгуенов. Узнав о распрях в стане против­ника, Тэйшоны готовят второй поход на юг против Нгуенов. Учтя положительные и отрицательные стороны первой экспедиции, Нгуен Няк приказал организовать более солидный отряд, кото­рый мог бы выполнить две связанные между собой задачи, со­стоящие в следующем: основная ударная сила — морская эскад­ра отправлялась на юг, в Зядинь, с целью уничтожить главные вооруженные силы Нгуенов, а затем овладеть важными пунктами в южной части этого района; сухопутный же отряд должен был овладеть крепостью Биньтхуан и уничтожить обороняющиеся здесь подразделения армии Нгуенов, а затем освободить области Биньтхуан, Чанбиен на севере Зядиня[17]. Верховным командиром обоих отрядов был назначен Нгуен Хюе.

Во время этой кампании (1777 г.) Тэйшоны сумели довольно быстро очистить всю территорию Намки от сторонников Нгуенов. Однако, как и во время первого похода, Тэйшоны увели главные силы обратно в Куиньон, оставив на юге только небольшие подразделения. Этим воспользовался после смерти Динь-выонга его внук Нгуен Ань, которому удалось вновь собрать сторонников и захватить крепость Сайгон. Оставшиеся в живых тэйшонские вое­начальники бежали в Куиньон (1778 г.).

В 1777—1778 гг. активно развивается процесс феодализации верхушки крестьянского движения. Нгуен Няк получил от тюа Шама титул правителя Куангнама, священного посла и князя, а в 1778 г. Няк объявил себя императором, а своим братьям при­своил почетные ранги[18]. С этого времени в Дайвьете появилось государство Тэйшонов со своей территорией, своим императором, своей армией и начинающей складываться феодальной иерархией. Основные усилия этого государства в рассматриваемый период были направлены на то, чтобы стабилизировать положение на юге страны, не допустить закрепления в этом районе Нгуен Аня. В Куиньоне началась активная подготовка к новому походу на юг.

К этому времени относится и начало деятельности француз­ского миссионера Пиньо де Беэна, епископа Адранского, по оказа­нию помощи Нгуен Аню. К началу 1781 г. Нгуен Ань, укрывав­шийся на островах Сиамского залива, при помощи европейских миссионеров и торговцев из Франции и Португалии снарядил уже 80 средних кораблей, три больших корабля, два корабля европей­ского образца, а также получил три корабля из Португалии, ко­торыми командовали португальские же капитаны. Общее руковод­ство над этими тремя судами осуществлял француз Ма­нуэль[19].

В 1781 г. Нгуен Ань попытался нанести удар Тзйшонам в Зя-дине. Эта акция обеспокоила Нгуен Няка, который понял, что нельзя давать возможности главе феодалов юга спокойно нара­щивать силы. Поэтому весной 1782 г. Нгуен Няк и Нгуен Хюе встали во главе новой экспедиции (морской и сухопутной), на­правившейся в Зядинь. Нгуен Ань, потерпев поражение в крово­пролитных боях, бежал на о-в Фукуок. Вся территория Зядиня оказалась под контролем тэйшонских гарнизонов (всего 3 тыс. человек), которые были оставлены Нгуен Няком и Нгуен Хюе, возвратившимися с главными силами в Куиньон.

Верный Нгуен Аню генерал Тю Ван Тиен из Фуиена попытался нанести удар по тэйшонским гарнизонам и даже добился неко­торого успеха: Нгуен Ань возвратился в Сайгон[20]. Однако через несколько месяцев он потерпел полное поражение, когда Тэйшоны осуществили новую морскую экспедицию в Зядинь (1783 г.). На этот раз он был вынужден бежать в Сиам в поисках покро­вительства и помощи королевского двора.

В отличие от предыдущих экспедиций Нгуен Хюе на сей раз обратил гораздо больше внимания на укрепление позиций Тэй­шонов на юге страны. Легран де ля Мерэй, автор «Исторических записок о народе Аннама», так писал об этом: «После захвата Зядиня Лонг Ньыонг (т.е. Нгуен Хюе.— Авт.) стал хозяином во всем Южном Вьетнаме. Он — не только предводитель войск, но и способный администратор и отличается от тех генералов, которых Нгуен Няк направлял сюда раньше. Он держит в руках весь Зя­динь путем организации крепких постов повсюду на дорогах и водных путях, на побережье, путем поддержания строгой дисцип­лины, а также милосердием по отношению к населению»[21]. На значительной части обширной территории Южного и Цент­рального Вьетнама (за исключением дельты Меконга) был уни­чтожен прежний налогово-административный аппарат. Крестьяне избавились от гнета феодальных чиновников-куанов и ростов­щиков.

Оставшиеся в Зядине тэйшонские войска не только смогли оборонять завоеванные позиции, но и оказали помощь соседней Камбодже, когда эта страна в конце 1783 г. подверглась нападе­нию малайцев. В декабре 1783 г. тэйшонский генерал Ван Да по просьбе правителей Камбоджи атаковал армию малайцев и раз­бил ее. Потерпевшие поражение малайцы бежали, а подразделе­ния Тэйшонов вернулись в Зядинь.

Нгуен Аню не удалось предпринять сколько-нибудь активных действий против Тэйшонов. В 1784 г. по его приказу по подозре­нию в измене был умерщвлен До Тхань Ньон, руководитель Донгшонов, человек, пользовавшийся авторитетом в Зядине. После его смерти солдаты Донгшонов в знак протеста разошлись по домам. Этот инцидент значительно подорвал силы Нгуен Аня. Хроника отмечает, что Нгуен Няк, узнав о гибели Ньона, сказал: «Хыу Фыонг (псевдоним До Тхань Ньона.— Авт.) уже мертв, а другие тамошние генералы не стоят того, чтобы о них говорили»[22].

Борьба против вторжения сиамской армии (1784—1785)

В Сиаме в 70-х годах XVIII в. к власти пришел один из воена­чальников — Чакри, ставший основателем новой династии, пра­вившей в государстве вплоть до XX в. В просьбе Нгуен Аня о помощи Чакри увидел удобный повод для того, чтобы захватить Зядинь и аннексировать государство Камбоджу[23].

В 1784 г. часть сиамской армии численностью 20 тыс. человек на 300 судах направилась в Намки и высадилась в Киензянге (пров. Ратьзя). Другая часть — более 30 тыс. человек — пересекла территорию Камбоджи и вторглась в пределы Зядиня с севера. Сиамцы, объединив силы морского и сухопутного отрядов, развер­нули активные наступательные операции против Тэйшонов. У ко­мандира тэйшонских отрядов, расквартированных в Зядине, Чыонг Ван Да было недостаточно сил для того, чтобы дать отпор за­хватчикам. Поэтому он принял решение начать планомерный от­ход на восток, ведя в то же время оборонительные бои.

К концу 1784 г., после шести месяцев захватнических действий, сиамцам удалось овладеть лишь половиной территории западной части Зядиня. Крупные города Митхо, Зядинь и вся восточная часть области по-прежнему были в руках Тэйшонов[24].

Первые одержанные победы вселили в сиамцев беспечность. Считая, что с тэйшонскими войсками на юге покончено, они ду­мали о том, чтобы побольше выкачать из страны, нежели о войне за интересы Нгуен Аня. Военные корабли использовались для вывоза награбленного имущества. Сиамцы «терроризировали местное население, и в народе была ненависть к ним; только и ждали, чтобы пришла армия Тэйшонов и изгнала их прочь»[25].

Нгуен Ань понимал шаткость своего положения приживаль­щика при завоевателях. Поэтому, по-прежнему опираясь на сиам­цев, он решает обратиться за помощью к европейцам. В ноябре 1784 г. в Зядинь вернулся Пиньо де Беэн, епископ Адранский. Нгуен Ань просил его о посредничестве в деле получения военной помощи во Франции. Вместе с Пиньо де Беэном 27 ноября 1784 г. в Европу отправился и старший сын Нгуен Аня — принц Кань[26].

Руководители Тэйшонов, находившиеся в Куиньоне, вниматель­но следили за действиями сиамцев, готовясь к решительному на­ступлению, с тем чтобы очистить район Зядинь от захватчиков. В начале 1785 г. их армия, во главе которой вновь стоял Нгуен Хюе, сделав переход морским путем, высадилась в Митхо. Отсюда Нгуен Хюе, периодически используя время прилива, направлял хорошо вооруженные отряды на небольших судах по реке в сто­рону позиций и пунктов, занятых сиамцами. Цель этих вылазок была в том, чтобы заставить противника выйти из укрепленного лагеря и затем дать ему сражение.

Нгуен Хюе устроил засаду на р. Митхо (на ее отрезке от Рать-гама до Соаймута). Значительные отряды на лодках были спря­таны в многочисленных протоках, которые протекали к югу от обширной тростниковой долины.

В ночь с 19 на 20 января 1785 г. сиамцы, сконцентрировав силы в одном месте, решили нанести сокрушительный удар по гарнизонам Тэйшонов в городах Митхо и Зядинь. Нгуен Хюе до­пустил противника на позицию, которая была окружена заранее подготовленными засадами, и там наголову разбил захватчиков. Сиамцы потеряли в бою большую часть своей армии и все свои корабли. Сиамские военачальники едва ли с 2—3 тыс. солдат бе­жали в Камбоджу[27]. Вместе с ними покинул пределы страны и Нгуен Ань.

После изгнания сиамцев Нгуен Хюе опять вернулся в Куиньон, оставив в Зядине сравнительно небольшой отряд под коман­дованием Данг Ван Чана.

Разгром сиамского вторжения был первым значительным воен­ным и политическим актом, свидетельствовавшим о том, что Тэй-шоны взяли на себя защиту вьетнамской государственности от посягательств извне.

Как уже говорилось, 1778 год, когда Нгуен Няк объявил себя императором Тэйшонов, можно считать переломным в ходе дви­жения. Отныне в Дайвьете существовало новое феодальное госу­дарство, возникшее в ходе крестьянского восстания. В самом на­чале его руководители, в частности Нгуен Няк, объективно выра­жали интересы народных масс, особенно крестьянства (приказы­вали делить имущество богачей среди бедняков и т. п.). Именно поэтому Тэйшоны и смогли быстро завоевать авторитет среди большинства населения Центрального Вьетнама, расширить тер­риторию, охваченную восстанием, и стать силой, которая оказа­лась в состоянии свергнуть режим Нгуенов.

Однако в ходе антифеодальной борьбы в положении руководи­телей Тэйшонов происходили серьезные изменения. По мере успе­хов повстанческой армии в распоряжение ее вождей попадало все больше ценностей, захваченных у феодалов. Рост имущественного неравенства привел к выделению братьев Тэйшонов и их прибли­женных в особую влиятельную группу среди восставших. Опи­раясь на военную силу, они назначали своих чиновников в заня­тые районы, собирали налоги с населения, проводили призыв в армию в соответствии с имеющимися кадастровыми списками. Эти средства шли не только на содержание армии и организацию новых походов, но и на обогащение руководителей и их прибли­женных. Постепенно руководители восстания перерождались в феодальных правителей. Внешне этот процесс выразился в том, что три брата-вождя присвоили себе титулы, характерные для придворных званий и рангов феодального государства, окружили: себя многочисленной свитой, сооружали резиденции наподобие дворцов прежних правителей Вьетнама.

Войну Тэйшонов против Нгуенов в дальнейшем следует рассмат­ривать как борьбу феодального государства за сохранение своих владений и по возможности за их расширение. Не случайно во время южных походов Тэйшоны все реже выступают под антифео­дальными лозунгами, играя, особенно в ходе борьбы с сиамцами, на патриотических чувствах населения дельты Меконга.

Новая феодальная знать, сложившаяся в государстве Тэйшо­нов и окрепшая в результате победы над сиамцами, стремилась к установлению своей власти на всей территории Дайвьета. Поэто­му дальнейшие действия Тэйшонов были направлены против фео­далов Дангнгоая. Их поход на север был поддержан крестьян­ством Центрального Вьетнама и дельты Красной реки, ибо кре­стьяне этих областей связывали с походом Тэйшонов надежды на ликвидацию феодального гнета, на освобождение от лихоимства чиновников-куанов и удовлетворение своих чаяний. Вера крестьян в «доброго выонга» сослужила немалую службу Тэйшонам во вре­мя их продвижения на север.

Поход Тэйшонов на Север, ликвидация власти Чиней

Положение в Северном Вьетнаме в 80-е годы XVIII в. было сложным. Феодальная эксплуатация крестьянства усиливалась, увеличивался объем ренты-налога; снижение его или отмена на время в том или ином районе в результате волнений крестьян не приносили последним значительного облегчения. Разорение кре­стьянства в дельте Красной реки продолжалось.

Попытка Чиней расширить владения в период борьбы Тэйшо­нов с Нгуенами еще более усилила разруху в стране. Особенно тяжелое положение было в областях, захваченных во время похо­да армии Чиней на юг в 1774 г. Население от Фусуана и до р. Зиань голодало.

Несмотря на то что к 1770 г. крупные народные выступления против власти Чиней были подавлены, крестьянские волнения в стране не утихали. Толчок к их новому подъему дал успешный ход восстания Тэйшонов. В 1777 г. поднялись на борьбу против местных феодалов крестьяне в Куангнаме и Шоннаме; в следу­ющем году начались волнения на шахте Тулонг в чане Туенкуанг; в 1784 г. восстало население Куангиена и Шоннама[28]. Эти разроз­ненные и изолированные выступления крестьян продолжались недолго, однако они свидетельствовали о том, что недовольство не погашено.

В 1786 г. по приказу Нгуен Няка два больших отряда (один — по суше, другой — морским путем) двинулись к Фусуану — глав­ному опорному пункту Чиней на юге. После ожесточенного боя Фусуан был взят тэйшонским отрядом, которым командовали Нгуен Хюе и Нгуен Хыу Тинь, бывший военачальник армии Чиней, перешедший на сторону Тэйшонов.

В течение нескольких дней Тэйшоны овладели всей областью Тхуанхоа. Нгуен Хюе хотел на этом остановить дальнейшее про­движение армии на север. Однако Нгуен Хыу Тинь советовал ему продолжать наступление и перейти к захвату земель в собственно чиньских владениях.

«Нынче в Бакха (т. е. в дельте Красной реки) генералы лени­вы, а армия зазналась, и мы должны воспользоваться этим, что­бы победоносно захватить Бакха. Это как раз то самое время и тот самый случай, которые не следует упускать... Но они, конечно, не могут и шелохнуться, поскольку у них недостаточно сил. Про­возгласите лозунг „восстановить Ле, уничтожить Чиней" — и кто вас тогда не поддержит? Такой случай выпадает раз в тысячу лет»[29].

Доводы Нгуен Хыу Тиня показались убедительными Нгуен Хюе, и он решил продолжать наступление на север под лозунгом защиты законной династии Ле.

Быстро пройдя через территорию Нгеана и Тханьхоа Тзйшоны овладели Вихоангом (нынешний Намдинь), где захватили боль­шие запасы продовольствия — около миллиона хоков риса. По су­ществу, путь на Тханглонг был открыт. Лихорадочные усилия тюа Чинь Кхая (1783—1786) наладить сопротивление Тэйшонам в районе Шоннама ни к чему не привели. Не удалось также под­тянуть к столице местные войсковые формирования, чтобы отра­зить атаку войск Нгуен Хюе.

Убедившись, что гарнизон столицы не устоит под ударом Тэй­шонов, Кхай попытался бежать в Шонтэй, где находились верные ему войска. Однако в провинции Фукиен он был схвачен местным населением и выдан Тэйшонам. По пути в ставку Нгуен Хюе он покончил жизнь самоубийством[30].

21 июля 1786 г. войска Тэйшонов вступили в Тханглонг, побе­доносно завершив поход на север. Армия Чиней, перед которой они были вынуждены отступить 12 лет назад, теперь была разби­та, а власть тюа свергнута. Тэйшоны вели себя на севере не как завоеватели, а как освободители. Они очень сурово относились к военным и гражданским чиновникам-куанам, выступавшим на сто­роне Чиней. Вместе с тем по отношению к населению не допуска­лось никаких насилий[31]. Формально была восстановлена власть династии Ле. Нгуен Хюе получил от императора Ле различные почетные титулы, он стал членом императорской семьи. «После двух с лишним веков феодальной раздробленности, порожденной враждующими группировками, было восстановлено единство стра­ны,— подчеркивается в „Истории Вьетнама".— Была объединена обширная территория от Бакха до Зядиня (т. е. территория совре­менного Вьетнама.— Авт.»)[32].

Руководитель северного похода Тэйшонов вовсе не желал усту­пить кому-либо власть на севере, однако действовал при этом весьма осторожно и осмотрительно.

Проявляя дар искусного дипломата, Хюе делал все возмож­ное, чтобы создать впечатление полноты власти Ле, оставаясь в тени. Лозунг «восстановить Ле, уничтожить Чиней» еще оказывал значительное влияние на мелкое чиновничество и крестьянские массы Северного Вьетнама. Быть в роли спасителя Ле для Нгуен Хюе в то время было гораздо выгоднее в целях завоевания авто­ритета в народе, нежели просто объявить себя правителем. Слиш­ком свежи были воспоминания о Чинях, чтобы давать возмож­ность проводить нежелательные для Тэйшонов параллели. Поэто­му в беседах с императором Ле Хиен Тоном он говорил о «ве­ликом духе освобождения, охватившем Тэйшонов», о «воле неба, свергнувшей Чиней», о том, что все успехи Тэйшонов вызваны «благородным превосходством императора»[33]. Однако на деле именно Нгуен Хюе определял судьбы страны. Так было, например, после смерти императора Ле Хиен Тона, когда спор претендентов разрешил тэйшонский военачальник, назначив на престол того из принцев, который его устраивал,— Ле Хюи Ки, принявшего имя Ле Тьеу Тхонг.

Междоусобная борьба Нгуен Няка и Нгуен Хюе

Одним из условий, удерживающих Нгуен Хюе от прямого уча­стия в управлении севером, было также нежелание обострять от­ношения в правящей верхушке государства Тэйшонов. Нгуен Няк после успеха на юге стал относиться к младшему брату с опреде­ленной подозрительностью, не без оснований полагая, что Хюе может конкурировать с ним в руководстве государством.

Еще когда Хюе колебался, продолжать ли наступление из Фу-суана в Бакха, Няк направил к нему гонца с требованием оста­ваться на месте. Однако по странному стечению обстоятельств посланец императора Тэйшонов уже не застал Нгуен Хюе, высту­пившего на север.

Получив известие о падении Тханглонга, Нгуен Няк поспешил сам па север, собирая по пути значительное войско. Император Ле был напуган приходом в Тханглонг нового тэйшонского войска и вел себя по отношению к Няку как вассал по отношению к сю­зерену. Нгуен Няк фактически отстранил брата от всех дел в Север­ном Вьетнаме. Он говорил императору Ле: «Поскольку Чини уни­чтожены... земля принадлежит Ле, и никто не может отторгнуть ни малейшего клочка ее. Только император имеет право обладать ею, это залог дружбы между нашими государствами, в этом их счастье»[34]. Давая понять, что Тэйшоны рассматривают север как отдельное от их владений государство и что поэтому Хюе не имеет здесь какой-либо власти, Нгуен Няк тем не менее вовсе не соби­рался полностью выводить свои войска из Бакха.

В августе 1786 г. Нгуен Няк вместе с Нгуен Хюе возвратились в Центральный Вьетнам, увезя с собой все имущество, изъятое из складов, принадлежавших Чиням. На севере остались только тэйшонские гарнизоны, возглавляемые Нгуен Хыу Тинем.

Быстрый уход с севера и, более того, лишение Нгуен Хюе пра­ва управлять этой областью были результатом крайне ошибочного решения Нгуен Няка, в котором амбициозность восторжествовала над трезвой оценкой обстановки.

Тэйшоны оставили на севере враждующих между собой гене­ралов и недобитых сторонников Чиней, которые не замедлили начать подрывную деятельность против императора Ле. Нгуен. Хыу Тинь не только не сумел установить порядок, но, боясь сто­ронников Чиней, вслед за императором Тэйшонов бежал на юг, в Нгеан.

Когда братья Тэйшоны возвратились в Куиньон, Няк предло­жил разделить сферы влияния. При этом, проявились резкие про­тиворечия между Няком и Хюе, накапливавшиеся, по существу, еще со времени похода Нгуен Хюе на север. Поводом, послужило недовольство Нгуен Хюе тем, что Няк не отдал ему в управление Куангнам. Кроме того, будучи на севере, Хюе захватил очень мно­го ценностей, принадлежавших Чиням. В Куиньоне Няк забрал у брата эти ценности. Спор между братьями дошел до открытых военных столкновений. Нгуен Хюе с 60-тысячным войском окру­жил Куиньон и в течение четырех месяцев осаждал столицу тэйшонского государства. Няк, в свою очередь, послал гонца в Зя-динь, чтобы расквартированные там войска спешили к нему на выручку.

После нескольких месяцев жизни в осажденном городе Няк пригласил брата на переговоры. Нгуен Хюе, войско которого так­же несло большие потери, согласился на прекращение военных действий. Братья договорились, что территорию к юту от Куанг-нгая берет в управление Няк, а область к северу от районов Тханг и Дьен переходила к Нгуен Хюе.

Инцидент был исчерпан, но прежнее единство между братья­ми Тэйшонами уже не восстанавливалось.

Открытая междоусобная борьба руководителей Тэйшюнов была важным этапом в развитии движения. Она свидетельствовала o том, что интересы крестьянства уже уступили место амбициям и запросам феодализировавшейся верхушки государства. Отряды восставших крестьян, выступавшие на первом этапе движения как «армия справедливости», стали, по существу, орудием борьбы за власть между соперничающими вождями. Если считать, что в 1778 г., после объявления Няка императором Тэйшонов, во Вьет­наме возникло новое феодальное государство, а в 1785 г., после разгрома сиамцев, оно показало свою жизнеспособность, то со­бытия 1786 г. свидетельствуют о том, что внутри его уже активно протекали закономерные для феодального государства процессы. Особенностью положения было то, что Нгуен Хюе, выступавший против верховного правителя (императора Няка), объектив­но был выразителем более прогрессивных тенденций, заключав­шихся в стремлении закрепить достигнутое фактическое единство Вьетнама.

Непосредственным отрицательным следствием распри между Няком и Хюе было обострение положения на севере страны. «Де­ревня нападает на деревню... грабят людей, а то и вовсе убивают друг друга,— рассказывает хроника о положении в Северном Вьетнаме в это время.— К тому же... была засуха, а потом тайфун и наводнение, так что почти все погибло. В Намдине разрушены дамбы. Более других пострадали хюены Куиньлыу и Донгтхань в провинции Нгеан... Не было человека, который собрал бы хоть какой-то урожай, а в предыдущем году урожай был невелик, да и тот весь разграбили. У кого были деньги, тот приумножил их, спекулируя продовольствием... Люди умирали тысячами, без сче­ту. Люди ели траву, как быки, или глодали древесную кору».

Активизировали деятельность оставшиеся на местах сторонни­ки Чиней, в том числе и члены их многочисленного семейства. Антитэйшонское движение возглавили Чинь Ле и Чинь Бонг, опи­равшиеся на местные войсковые формирования северо-западных областей государства.

Выступления представителей Чиней были подавлены Тэйшона-ми, действовавшими от имени императора Ле, однако это не при­несло спокойствия Северному Вьетнаму. Используя то обстоятель­ство, что братья Нгуен Няк и Нгуен Хюе были заняты междоусоб­ными боями возле Куиньона, некоторые тэйшонские военачальни­ки в Северном Вьетнаме начинают вести подготовку к тому, чтобы выступить против своих вчерашних сподвижников по борьбе.

Особенно активно действовал наместник Нгуен Хюе на севере Нгуен Хыу Тинь, который намеревался отделить провинцию Нгеан от государства Тэйшонов и в этих целях искал союза с другими военачальниками, а также с императором Ле[35].

В Северном Вьетнаме началась война между тэйшонскими ге­нералами. Сопротивление Нгуен Хыу Тиня было сломлено, а вер­ные ему 30-тысячные войска разбиты в сражении на р. Тхань[36].

Бежавший после этого сражения в Тханглонг Нгуен Хыу Тинь договорился с императором Ле уйти в северные районы, с тем чтобы собрать новое войско в провинциях Шонтэй, Тхайнгуен, Хайзыонг и Шоннам и вновь начать борьбу с Тэйшонами. Вместе с императором Ле Нгуен Хыу Тинь бежал в Киньбак, но был схвачен Тэйшонами и казнен.

По-иному сложилась судьба императора Ле Тьеу Тхонга. Ему удалось скрыться от преследования вблизи вьетнамо-китайской границы. Отсюда он обратился к императору правившей в Китае маньчжурской династии Цянь Луну с просьбой о помощи в борь­бе против Тэйшонов.

Разгром маньчжурских захватчиков во Вьетнаме (1788—1789)

В последней трети XVIII в. в результате действий Тэйшонов, изгнавших из страны Нгуснов и уничтоживших Чиней, Вьетнам стал единым целым, превратился в самое значительное государ­ство на Индокитайском полуострове.

Образование на южных границах Китая единого и сильного Вьетнама явно не устраивало маньчжурских правителей Подне­бесной. Цинский двор никогда не отказывался использовать удоб­ный случай для демонстрации своего влияния во Вьетнаме. Прось­ба императора Ле, обращенная к правителю Поднебесной, позво­ляла маньчжурам предпринять очередную попытку утвердить в Тханглонге полностью послушного им императора-марионетку, а также воспользоваться плодами восстания Тэйшонов, т. е. распро­странить китайское влияние на всю территорию объединенного Вьетнама.

Посланный императором Ле Тьеу Тхопгом за помощью в Ки­тай чиновник не просил вводить во Вьетнам вооруженные силы маньчжуров, призывая ограничиться моральной поддержкой, для чего, по его мнению, достаточно было подвести к границе Вьетна­ма армию, что устрашило бы Тэйшонов[37]. По-иному рассуждали представители Поднебесной. Военачальник Сун Шии утверждал: «Прежде Аньнань принадлежал династиям Хань и Сун... Теперь настало время вернуть нам эту страну»[38]. Выражая интересы крайне экспансионистских группировок феодалов Южного Китая, Сун Шии обратился к императору Цянь Луну с таким предложе­нием: «Теперь, когда Ле взывает о помощи, наша династия не мо­жет не помочь... Если после восстановления Ле оставить армию в стране, то можно одним ударом убить двух зайцев: обеспечить охрану Ле и снова взять Аньнань в наши руки»[39].

Цянь Лун совместно с Сун Шии разработал следующий план действий:

1. Усилить охрану границы, для того чтобы преградить путь Тэйшонам, коль скоро они попытаются перейти рубеж, чтобы пре­следовать императора Лена территории Китая.

2. Написать манифест, который верные императору Ле чинов­ники-куаны могли бы распространять во Вьетнаме, поднимая на­род против. Тэйшонов и поощряя феодалов на организацию «ар­мии спасения императора», которая бы действовала совместно с вторгшимися маньчжурскими войсками.

3. Отдать приказ, чтобы племенной вождь Идун совместно с принцами из династии Ле — Ле Зуи Ти, Нгуен Динь Маем — на­чал создавать «добровольческую армию» на границе с вьетнам­ской провинцией Каобанг. Эта армия, которую можно именовать «верной и мужественной», должна идти в авангарде, указывая путь регулярным силам маньчжуров, вторгшимся во Вьетнам.

4. Перебросить значительные регулярные силы для оккупации Вьетнама. Эти силы должны состоять из подразделений и частей, находившихся в провинциях Гуандун, Гуанси, Юннань, Гуанчжоу, а также из флотилий в провинциях Гуандун и Фуцзянь[40].

В течение довольно короткого периода этот план был реали­зован. Соответствующий манифест-призыв был направлен во Вьетнам, а; остатки разгромленных Тэйшонами феодальных груп­пировок стали спешно собираться в «армию спасения императо­ра»; на севере страны, в Тхайнгуене, были организованы подраз­деления, состоящие из выходцев из Китая, общей численностью свыше 10 тыс. человек,, которые заявили о своем желании влить­ся в ряды «верной и могущественной» армии Чжан Идуна, гото­вой вступить в пределы Каобанга.

Цянь Луну и Сун Шии удалось подготовить для вторжения во Вьетнам армию численностью 200 тыс. человек[41] (не считая «верной и могущественной армии» Чжан Идуна, «армии спасения императора» Ле Тьеу Тхонга, а также матросов и солдат приведенных в состояние боевой готовности флотилий в Гуандуне и Фуцзяни).

Цянь Лун придавал огромное значение организации снабжения армии, ставя этот вопрос на один уровень с решением чисто воен­ных аспектов вторжения. Уже после того, как маньчжуры захва­тили Тханглонг, на двух основных путях из Китая во Вьетнам — из Юннани и Гуанси — было создано свыше 70 перевалочных пунктов-постов, занимавшихся снабжением армии; только на пути из Мукнамкуана в Тханглонг во время продвижения по нему маньчжуров ими было организовано 18 складов продовольствия; и снаряжения[42].

Установки, данные Цянь Луном своим военачальникам, актив­ная и тщательная подготовка к походу свидетельствуют о том, что маньчжурская династия, отправляя экспедицию во Вьетнам, имела целью осуществить свои экспансионистские устремления в этом районе Юго-Восточной Азии, в той или иной форме вновь утвердить китайское господство во Вьетнаме. Вьетнамские исто­рики Нгуен Лыонг Бить и Фам Нгок Фунг решительно подчерки­вают, что «Цянь Лун и Сун Шии хотели во что бы то ни стало захватить Вьетнам и превратить его в свою вотчину»[43].

В основе замыслов маньчжурских феодалов лежал принцип «уничтожить вьетнамцев руками вьетнамцев», с тем чтобы таким путем обескровить Вьетнам и добиться своих целей.

Однако Сун Шии довольно легко удалось убедить Цянь Луна в том, что Ле не в состоянии самостоятельно вести борьбу против Тэйшонов, но что силы последних не устоят против напора «вели­кой армии» и поэтому нужно не откладывая начать наступление на Тханглонг. Маньчжуры явно недооценивали силы Тэйшонов, не верили в то, что Нгуен Хюе удастся собрать армию, достаточную для отпора захватчикам. В частности, именно поэтому Сун Шии самонадеянно отказался от помощи военно-морских сил.

25 ноября 1788 г. все подразделения сухопутной армии цин-ской империи, сосредоточенные на китайеко-вьетнамской границе, начали вторжение.

Главные силы маньчжуров под командованием Сун Шии двига­лись через Лангшон к Тханглонгу. Вторая колонна, которой руко­водил Чжан Идун, направлялась через Каобанг на Тхайнгуен и далее к Тханглонгу. Третья колонна, командиром которой был У Дацин, из Юннани через Туенкуанг шла на Шонтзй.

Обстановка в Северном Вьетнаме складывалась неблагоприят­но для Тэйшонов. Хюе по-прежнему не хотел, чтобы Тэйшоны осуществляли прямое управление Северным Вьетнамом, поскольку он знал, что среди феодального чиновничьего аппарата, который не был ликвидирован Тэйшонами, были весьма сильны настроения в пользу императора Ле. Только после бегства императора Ле на север и физического уничтожения Нгуен Хыу Тиня, Ву Ван Нама и других военачальников, вынашивавших антитэйшонские замыслы или подозревавшихся в них, Нгуен Хюе принял решение создать новый административный аппарат на севере. Именно в этих целях он оставил в Тханглонге группу верных людей — Нго Ван Шо, Фан Ван Лана, Нго Тхой Ньиема, Нгуен Ван Зунга.

Тэйшоны не ожидали вторжения иноземных войск на терри­торию Вьетнама. Об этом, в частности, говорит тот факт, что ле­том 1788 г., когда Нгуен Хюе с основными силами возвратился в южную часть своих владений, в Фусуан, по маньчжурским дан­ным, на севере оставалось едва 8 — 9 тыс. солдат тэйшонской армии[44].

Когда уполномоченный Нгуен Хюе в Северном Вьетнаме Нго Ван Шо сообщил правителю об имеющихся у него данных относи­тельно готовящегося наступления маньчжурских войск, Нгуен Хюе приказал отрядам, расположенным на севере, готовиться к отражению захватчиков, не рассчитывая на скорую помощь со стороны главных сил. Одновременно он начал активную подготовку к войне с полчищами северных феодалов.

Тэйшонские военачальники сумели оказать известное сопротив­ление маньчжурам, чтобы по замыслу Нго Ван Шо выиграть вре­мя для сосредоточения всех воинских подразделений, раскварти­рованных на севере, в районе Тханглонга. Такими были бои возле Лапгшона, в непосредственной близости от границы, или сраже­ние на р. Тхикау, где военачальник Фан Ван Лан с тысячей вои­нов пытался преградить путь наступающим оккупантам, с тем чтобы дать возможность силам Тэйшонов, уже собравшимся в Тханглонге, организованно отступить из столицы в горы Там-дьеп[45].

Нго Ван Шо понимал, что главное для Тэйшонов в этот на­чальный период военных действий, когда перевес был на стороне маньчжуров,— сохранить силы, подготовиться к решительному от­пору захватчикам. «Сейчас мы соберем силы и отступим, не по­теряв ни одной стрелы,— говорил он подчиненным.— Пусть они (т. е. маньчжуры. — Ред.) переночуют, а потом мы выгоним их»[46].

Нгуен Хюе высоко оценил действия Нго Ван Шо: «Вы сумели сделать так, что избежали ударов их стрел, разделились для охра­ны наиболее слабых и опасных участков. Это, с одной стороны, вдохновляет нашу армию, а с другой — порождает у врага чув­ство самоуверенности и самодовольства. Ваш замысел очень пра­вильный».

Маневры, предпринятые Нго Ван Шо, сыграли свою роль. Отступая, Тэйшоны разрушали за собой мосты и переправы, то­пили плавучие средства. Не удивительно поэтому, что поход мань­чжуров от Лангшона до Тханглонга продолжался 20 дней[47], т. е. средняя скорость их продвижения была не более 5 км в сутки.

17 декабря 1788 г. маньчжурская армия вступила в оставлен­ный Тэйшонами Тханглонг. Легкий успех опьянил захватчиков. Главнокомандующий войсками оккупантов Сун Шии говорил о Тэйшонах не иначе как с презрением. Получив известие о захва­те Тханглонга, Цянь Лун осыпал своего военачальника милостя­ми. Он пожаловал Сун Шии титул князя-богатыря первейшего ранга. Каждый из солдат, участвовавших в походе, получил на­граду в размере одного или двух месячных окладов[48]. Поскольку приближалось празднование Нового года по лунному календарю, Цянь Лун отдал приказ расклеить по всем городам и селам Ки­тая панно с традиционными новогодними приветствиями и изрече­ниями, основная тема которых была «усмирение Аньнаня» (т. е. Вьетнама)[49].

Сун Шии не собирался долго оставаться в Тханглонге, наме­реваясь продвинуться дальше на юг Вьетнама. Китайская хро­ника сообщает, что маньчжуры разрабатывали план создания 123 укрепленных пунктов-постов по переброске снабжения в ар­мию на пути от Тханглонга до Куангнама (т. е. южной части Вьетнама) и для этого Сун Шии запросил у императора еще 200 тыс. рекрутов для вспомогательных войск[50].

Выступление на юг предусматривалось начать непосредственно после окончания празднеств по случаю Нового года по лунному календарю. Недооценивая возможности Тэйшонов, маньчжурский главнокомандующий приказал готовиться к празднику, говоря, что «смотрит на все происходящее опустив руки в карманы и нет ни­кого», кто мог бы его устрашить[51].

Главные силы маньчжуров расположились лагерем по обеим берегам Красной реки. За пределами Тханглонга была создана система сильных укрепленных постов, ключевое место среди кото­рых занимало укрепление Нгокхой.

Тханглонг и значительная часть дельты Красной реки были оккупированы маньчжурами. Поведение иноземцев на захвачен­ной территории показывает, что заверения о стремлении восста­новить реальную власть династии Ле, сделанные Цянь Луном, Сун Шии и другими маньчжурскими сановниками перед началом по­хода, по существу, так и остались словами. Сун Шии фактически не контролировал действий своих солдат, творивших любые безза­кония, кто как умел. «Обычным явлением стали грабежи и убий­ства»[52].

Столь же очевидно показывает истинные, захватнические за­мыслы маньчжуров и их отношение к императору Ле Тьеу Тхонгу, который вошел в Тханглонг, «цепляясь за каблуки» оккупантов. Обеспечивая видимость «законности» присутствия маньчжуров в Тханглонге, Сун Шии вручил Ле Тьеу Тхонгу от имени мань­чжурского императора инвеституру в соответствии «с древними традиционными отношениями между Вьетнамом и Китаем»[53].

На деле же Ле Тьеу Тхонг, получивший титул «Аннам Куок-выонг» (т. е. «правитель умиротворенного юга»), не обладал ни­какой властью даже в самом Тханглонге, не говоря уже о пери­ферийных районах, где суд и расправу чинили маньчжуры. Он за­нимался лишь тем, что выколачивал из народа продовольствие для многотысячной армии захватчиков. В этих целях им исполь­зовалась созданная по инициативе маньчжуров «армия спасения императора».

Ежедневно Ле Тьеу Тхонг в сопровождении эскорта направ­лялся во дворец Тэйлонг, где была резиденция главнокомандую­щего маньчжурской армии. Случалось и так, что ему отказывали в аудиенции, и император-марионетка был вынужден покидать чертоги Сун Шии.

Эти оскорбительные для национальных чувств вьетнамцев ви­зиты демонстративно организовывались оккупантами на глазах жителей Тханглонга, которые с горечью говорили: «Сколько уже было в нашей стране выонгов, но никогда еще не бывало, чтобы правитель так заискивал да унижался!»[54].

Поведение и действия маньчжуров «открыли наконец глаза тем, кто ошибался относительно истинных целей завоевателей. И только Ле Тьеу Тхонг и кучка феодалов цеплялись за окку­пантов»[55].

В то время как армия захватчиков, упиваясь первыми победа­ми, готовилась к встрече Нового года по лунному календарю, вьетнамские войска, возглавляемые Нгуен Хюе, начали интен­сивную подготовку к наступлению на север, чтобы покончить с. иноземными оккупантами.

12 декабря 1788 г., получив от Нго Ван Шо сообщение о по­ложении дел на севере страны, Нгуен Хюе принимает решение объявить себя императором под именем Куанг Чунг, с тем чтобы возглавить борьбу населения Северного и Центрального Вьетнама против незваных пришельцев с севера.

Мотивы, побудившие Хюе пойти на такой шаг, ясно выражены в его «Эдикте о восшествии на престол»: «Мы — простолюдины из Тэйшона, у нас нет ни одной пяди земли и нет ничего, что позво­лило бы именоваться императором. У нас есть лишь искреннее желание покончить с теми беспорядками, которыми полна вся на­ша жизнь, и мы решили объявить себя императором, чтобы воз­вратить народу спокойствие. Мы дважды пытались восстановить династию Ле, однако она не в состоянии спасти и защитить наше отечество; Ле бежали, покинув свою страну. Население Бакха (т. е. Северного Вьетнама.— Авт.) уже не обращает свои взоры к династии Ле, а смотрит на нас»[56].

Ситуация в стране была сложной. Еще до маньчжурского втор­жения Нгуен Хюе получил сведения о том, что в Зядине высадил­ся с войсками Нгуен Ань. Нужно было сделать выбор, где вести войну: на севере или на юге. И Куанг Чунг принимает верное ре­шение: направив гонца на юг с требованием оказывать всяческое сопротивление Нгуен Аню, он готовится к борьбе с маньчжурами, уже вступившими в пределы страны, видя в них самую большую опасность для независимости государства.

Нгуен Хюе располагал в Фусуане всего 60-тысячным войском. Необходимо было в самом срочном порядке не только значитель­но увеличить численность армии, но и обучить ее.

В декабре 1788 г. Куанг Чунг, находясь в Нгеане, который стал, по существу, основным центром подготовки тэйшонской ар­мии, отдал приказ набирать в армию одного крестьянина из трех, записанных в кадастровые спи­ски в провинциях Тханьхоа и Нгеан. Население откликну­лось на его призыв, и в течение считанных дней в армию всту­пило несколько десятков тысяч человек. Ее численность воз­росла до 100 тыс. бойцов[57].

По определению члена По­литбюро ЦК КПВ, министра обороны СРВ Во Нгуен Зиапа, армия Тэйиюнов «из отрядов вооруженных крестьян вырос­ла в народную, а затем в на­циональную армию»[58]. В мо­мент готовности к продвиже­нию на север она состояла из следующих родов войск: пехо­ты, кавалерии, отрядов боевых слонов, морского флота. Осо­бенную надежду Куанг Чунг возлагал на отряды боевых слонов. Поскольку маньчжуры, по существу, не умели вести борьбу против этого рода войск, отряды боевых слонов были основной ударной силой при штурме вражеских укреплений. Кроме того, Куанг Чунг ввел новшество в оснащении отрядов боевых слонов, значительно улучшившее их боеспособность: помимо пехотинцев, вооруженных «огнемечущими трубками», сидящих на слонах, на спины животных стали уста­навливать и артиллерийские орудия.

Морской флот Тэйшонов был оснащен большим количеством боевых и транспортных судов. По свидетельству иностранных мис­сионеров, у Куанг Чунга были такие корабли, которые могли пе­ревозить несколько боевых слонов, или 60 24-фунтовых орудий, или 700 солдат. В период подготовки к наступлению на север и в ходе боев флот сыграл важную роль в переброске войск, обес­печивая высокие темпы их передвижения. В частности, четкая дея­тельность моряков позволила Куанг Чунгу переправить часть войск в тыл отступавшей маньчжурской армии, когда она поки­нула Тханглонг.

Отдавая должное специальной военной подготовке и оснаще­нию армии, Куанг Чунг в то же время осознавал необходимость укрепления ее боевого духа, добивался, чтобы все офицеры и солдаты понимали справедливость борьбы, на которую Тэйшоны при­зывали народ. Величайшей исторической заслугой Куанг Чунга и Тэйшонов является то, что они сплотили под знаменем антимань­чжурской борьбы подавляющее большинство населения Северно­го Вьетнама. В конце 80-х годов XVIII в. крестьянское восстание Тэйшонов приняло характер общенародного движения против ино­земных оккупантов, за независимость своей родины.

Куанг Чунг непрестанно подчеркивал, что вторжение мань­чжурских полчищ — это один из шагов по реализации экспансио­нистских планов, вынашиваемых правителями Поднебесной: «С тех пор как воцарился Цянь Лун, маньчжуры все замышляют расши­рить пределы своих владений: они уже осуществили захваты на западе, а теперь двинулись на юг»[59]. Он призывал каждого вьет­намца отдать все силы борьбе с иноземцами, ибо наступил мо­мент, когда «на всех нас ложится такая ответственность, которой мы не знали раньше».

Большую роль в подъеме патриотических чувств сыграла ор­ганизованная Куанг Чунгом в Тханьхоа (после выступления из Нгеана) церемония принятия присяги, на которой он выступил с обращением к офицерам и солдатам, призывая их быть до конца верными долгу перед родиной. В хронике «Ле Кюи Ки шы» так описывается это событие: «Хюе закончил речь. Офицеры ответили дружным „да!", гремевшим подобно грому, который потряс горы и долины; небо и земля смешались. А потом загудел медный призывный барабан, армия быстро пошла в северном направ­лении»[60].

В главной ставке маньчжуров по-прежнему царили самоуве­ренность и беспечность. Дисциплина войск падала. Солдаты, рас­квартированные в укрепленных постах, «самовольно покидали гарнизоны... Были такие, которые уходили из своих укреплений на десятки миль (вьетнамская миля равна 432 м.— Авт.), чтобы собирать топливо, а иные шли на рынок, чтобы торговать. Еже­дневно уходили спозаранку, а возвращались поздно вечером... А генералы проводили дни в развлечениях и пирах, и никто не заботился о военных делах. Если кто и говорил о противнике, то они отвечали: „Да ведь он все равно что в темнице, еще немнож­ко — и испустит дух. Не стоит он того, чтобы о нем говорить!"»[61].

Этому способствовало и то обстоятельство, что еще во время подготовки армии к продвижению на север Куанг Чунг принял соответствующие меры по усыплению бдительности противника. Так, находясь в Нгеане, он направил гонца «отвезти письмо Сун Шии с сообщением о готовности капитулировать. Стиль письма был скромным и уважительным»[62]. Получив это послание, Сун Шии еще более возгордился и направил приказание Куанг Чунгу «отвести армию в Тхуанхоа (т. с. на юг.— Авт.) и ждать разре­шения спора»[63].

Вместе с тем Сун Шии не исключал возможности нападения Тэйшонов на Тханглонг. Поэтому он приказал организовать в 60 милях к югу от города (т. е. в 26 км) три больших укреплен­ных поста с многочисленными гарнизонами: Нгокхой, Няттао и пост на северном берегу р. Нгуеткует[64]. Получив известие о том, что армия Куанг Чунга находится уже в Тханьхоа, маньчжур­ский главнокомандующий повелел в спешном порядке увеличить гарнизоны на уже созданных оборонительных сооружениях («обороняться, чтобы солдаты охраняли все уязвимые места во всех направлениях»), а также построить новые посты, чтобы оборони­тельная линия протянулась на 80 км к югу от Тханглонга.

15 января 1789 г., пройдя через территорию провинции Тхань­хоа, армия Тэйшонов расположилась в горах Тамдьеп. Здесь Куанг Чунг разработал детальный план наступления на Тханг­лонг, концепция которого у него сложилась еще во время пребы­вания армии в Нгеане.

В основе этого плана лежал трезвый учет всех сильных и сла­бых сторон как самих Тэйшонов, так и маньчжуров. Куанг Чунг исходил из двух главных моментов. Во-первых, армия маньчжуров по численности была вдвое больше, чем войска Тэйшонов. Во-вторых, Сун Шии намеревался сразу же после праздника Тет (Ново­го года по лунному календарю) выступить из Тханглонга на юг. Куанг Чунг полагал, что в этих условиях только быстрота дей­ствий, нанесение удара по обороняющемуся противнику в самый неожиданный момент и в самом уязвимом для него месте могут принести успех. Он понимал, что с захватчиками надо покончить в одном крупном бою, в котором «сражаться надо решительно, чтобы не осталось и обломков от вражеских щитов, чтобы ни одна вражеская колесница не смогла возвратиться. Надо, чтобы за­хватчики поняли, что страна юга — это страна героев и у нее есть хозяева»[65].

Вся армия была разделена на пять групп-колонн. Первая груп­па, в которой были сосредоточены основные силы Тэйшонов, воз­главляемые лично Куанг Чунгом (а также генералами Нго Ван Шо и Фан Ван Ланом), включала подразделения пехотинцев, ка­валеристов, боевых слонов. В ее задачу входило ударить по глав­ным оборонительным сооружениям маньчжурской армии к югу от Тханглонга.

Вторая группа, которой командовал Нгуен Ван Тует, на судах по р. Люкдау должна была направиться к Хайзыонгу (восточное крыло маньчжурских позиций), чтобы уничтожить находившиеся там отряды «армии спасения императора» Ле Тьеу Тхонга. Затем Тует должен был угрожать левому флангу маньчжурских войск, расположенных по берегам Красной реки, играя роль подкрепле­ния сил, атакующих Тханглонг.

Третья группа, которую возглавлял Лок, передвигалась сов­местно со второй группой. Достигнув р. Люкдау, она должна была быстро овладеть районами Фыонгнян, Лангзянг, Иентхе, чтобы преградить цинской армии путь к отступлению.

Четвертая группа во главе с Бао, включавшая подразделения боевых слонов и кавалеристов, должна была скрытно продвигать­ся по дороге юго-западнее маньчжурского укрепления Нгокхой, с тем чтобы принять участие в атаке этого важного пункта сов­местно с главными силами, а также развернуть бои в южной ча­сти столицы и в районе ставки заместителя главнокомандующего маньчжурской армии Сюй Шихэна.

Пятая группа также включала подразделения кавалеристов и боевых слонов. Ее командиру Лонгу было приказано внезапно ударить по столице и вступить в город, не дожидаясь других ко­лонн, чтобы вражеские отряды, ведущие бои вокруг Тханглонга, пришли в замешательство. Эта группировка должна была двигать­ся по направлению к Шонтэю, но затем внезапно повернуть и выйти к Кхыонгтхыонгу, где войска Чжан Идуна обороняли Тханглонг с юго-запада. Разгромив эти отряды, Лонг должен был ворваться в город с запада и, очищая его от противника, нанести удар по главной квартире маньчжуров во дворце Тэйлонг, а так­же не допустить, чтобы в город вступили солдаты противника из Нгокхоя и других укреплений южной оборонительной по­лосы[66].

25 января 1789 г., т. е. в часы, предшествующие началу празд­ника Тет, Куанг Чунг приказал атаковать вражеские посты. Перед выступлением он сказал своим офицерам, что сегодня следовало бы отметить Тет, но подождем седьмого дня первого месяца бу­дущего года, когда вступим в Тханглонг, тогда и устроим большой пир. «Так оно и будет, запомните мои слова»[67].

Этой же ночью Тэйшоны, форсировав р. Зиань, напали на пе­редовые укрепления маньчжурской армии и овладели ими. Отсту­павших преследовали до Фусуена (пров. Хатэй), и «никто не смог убежать»[68].

В ночь на 28 января 1789 г. Тэйшоны скрытно окружили зна­чительный пост противника Хахой, расположенный всего в 20 км от столицы. В этой операции принимала участие только часть их главных сил, однако внезапность нападения и требование сдаться привели вражеский гарнизон в замешательство, «все дрожали от страха и выразили готовность капитулировать»[69]. Не потеряв ни одного человека, фактически без единого выстрела Тэйшоны за­хватили важный опорный пункт врага, где взяли в качестве тро­феев много оружия и продовольствия. После этого успеха Куанг Чунг приостановил движение вперед, выжидая ответных действий со стороны противника.

29 января армия Тэйшонов подошла к укрепленному посту Нгокхой, окруженному со всех сторон земляными валами, ловуш­ками, волчьими ямами. Гарнизон Нгокхоя насчитывал 30 тыс. сол­дат. Маньчжуры уже знали о захвате Тэйшонами поста Хахой и боялись боя, говоря, что у Тэйшонов «генерал поистине спустился с неба, а армия выросла из-под земли»[70].

Главнокомандующий маньчжурской армии приказал бросить к Нгокхою подкрепление и непрестанно информировать его о раз­витии обстановки. Однако Куанг Чунг не атаковал поста Нгокхой, дожидаясь того часа, когда группировка, которой командовал Лонг, завяжет бой в Кхыонгтхыонге, в юго-западной части города. В течение всего дня 29 января небольшие передовые отряды Тэй­шонов вели мелкие бои с засевшим за укреплениями противником. Куанг Чунг достиг цели: осажденные были все время в напря­жении, не зная, с какой стороны последует решающая атака.

Эти действия вьетнамского полководца укрепили веру Суп Шии и его приближенных в то, что Тэйшоны не осмелятся напа­дать на такой мощный пункт обороны, как Нгокхой, а тем более на Тханглонг.

Тэйшоны начали штурм поста Нгокхой еще до восхода солнца 30 января. Несколько отрядов вьетнамской армии атаковали вражеское укрепление с южной стороны. Куанг Чунг ввел в бой 100 боевых слонов, на каждом из которых было по 13—14 воинов, вооруженных «огнемечущими трубками». Сюй Шихэн бросил им навстречу отборные кавалерийские отряды, но атака захлебну­лась, и маньчжурские конники в беспорядке отступили за укреп­ления[71]. Под прикрытием боевых слонов к оборонительным соору­жениям маньчжуров подошел штурмовой отряд Тэйшонов числен­ностью 600 человек. Разделенный на 20 групп, он продвигался вперед сквозь расступившиеся ряды слонов. Каждая группа при­крывалась огромным деревянным щитом, который толкали перед собой. Каждый из таких щитов был покрыт толстым слоем мокрой соломы. Огонь вражеских орудий и стрельба из «огнемечущих трубок» не приносили должного эффекта. Штурмовой отряд Тэй­шонов прорвал маньчжурские укрепления. В образовавшуюся брешь хлынули главные силы. Китайские хроники признавали впоследствии, что в бою на укрепленном посту Нгокхой «армия врага (т. е. Тэйшонов. — Авт.) была многочисленна, как муравьи, и наступала, все сметая на пути, как река в половодье»[72].

Крепость Нгокхой была взята. Остатки ее гарнизона в беспо­рядке отступали, а начальник всей укрепленной линии маньчжу­ров к югу от Тханглонга, заместитель главнокомандующего армии оккупантов Сюй Шихэн покончил жизнь самоубийством.

Фактически предоставленные сами себе, оставшиеся в живых маньчжурские солдаты пытались кратчайшим путем пробиться в Тханглонг, оторвавшись от преследовавших их основных сил Тэй­шонов. Однако путь к отступлению им преградила группа вьет­намских войск, которой командовал Бао. Маневр, задуманный Куанг Чунгом, удался. Отряд Бао, пройдя по проселочным доро­гам западнее Хахой — Нгокхой, своевременно вышел на удобные позиции в районе болот, известном под общим названием «болото Мык». Отряд Бао взял остатки маньчжурского гарнизона в кле­щи, загнал его в болото и там уничтожил.

Таким образом, в течение «одного утра 5-го дня первого меся­ца года Кизау (т. е. 30 января 1789 г. — Авт.) армия Тэйшонов разрушила пост Нгокхой, полностью уничтожила его гарнизон как в самом Нгокхое, так и в болоте Мык. Армия Тэйшонов быстро ликвидировала ключевой пункт обороны противника южнее сто­лицы и тем самым открыла широкий путь к ее освобождению»[73].

Когда главные силы Тэйшонов начали штурм Нгокхоя, отряд под командованием Лонга внезапно атаковал маньчжуров в Кхы­онгтхыонге в юго-западной стороне от Тханглонга, которые оборо­нялись в непосредственной близости от главной квартиры Сун Шии. В этом районе маньчжуры не строили укреплений. Их пози­ции были расположены на широкой равнине и окружавших ее высотах, господствовавших над местностью, в особенности над доро­гами, ведущими в столицу. Гарнизон этого лагеря составлял не­сколько десятков тысяч человек.

Пользуясь тем, что стоял густой утренний туман, Лонг скрыто переправил через р. Толить кавалерийские отряды и подразделе­ния боевых слонов и начал штурм холма, на котором находилась ставка начальника этой маньчжурской группировки Чжан Идуна. В течение непродолжительного времени Тэйшоны отбили плохо организованные контратаки маньчжуров и вывели из строя до 5 тыс. солдат противника. Чжан Идун бежал с поля боя в один из мелких укрепленных постов и дожидался там подкреплений. Видя, что события разворачиваются не в пользу обороняющихся, а от Сун Шии не поступает подкреплений, Чжан Идун покончил жизнь самоубийством[74].

Важной особенностью боя в Кхыонгтхыонге было участие в нем местного населения. В момент бегства Чжан Идуна из лагеря вокруг маньчжурских позиций вспыхнуло огненное кольцо, прегра­дившее противнику путь к отступлению.

Опираясь на помощь местного населения, Лонг разгромил про­тивника, оборонявшего посты Иензюет и Намдонг, и ворвался в столицу.

В главной квартире маньчжурских войск царила растерян­ность. Сун Шии считал главными бои на юге от города и выжи­дал, чтобы в подходящий момент направить туда подкрепления. Поэтому для него было полной неожиданностью услышать на рас­свете 5 января гул боя в юго-западном направлении. Вслед за этим гонец привез ему донесение о том, что Тэйшоны захватили пост Нгокхой. Далее последовало сообщение, что пал Кхыонгтхыонг. Полное замешательство Сун Шии видно и из его донесения императору Цянь Луну, в котором он, оправдываясь, писал, что «армия врагов весьма многочисленна», что маньчжуры «были окружены со всех сторон»[75].

Заявив свите, что он «боится потерять лицо», Сун Шии, даже не облачившись в доспехи, вскочил на лошадь и в сопровождении своих телохранителей поспешил переправиться по наплавному мо­сту на северный берег Красной реки, бросив оставшиеся в городе войска на произвол судьбы[76].

Маньчжурские солдаты были охвачены паникой. Никто не по­мышлял о сопротивлении. Возле переправ вспыхивали стычки, ибо все хотели быстрее переправиться через Красную реку. Одна­ко Сун Шии, опасаясь преследования, приказал разрушить на­плавной мост (китайский автор Взй Юань говорит о нескольких наплавных мостах), в результате чего «люди падали в реку, и погибло до нескольких десятков тысяч человек, так что течение реки было остановлено». Китайский автор Вэй Юань пишет: «более десяти тысяч человек... бросилось в реку, чтобы переплыть на северный берег, и все они были убиты»[77].

Участь солдат маньчжурской армии, оставшихся в Тханглонге, была решена. Те, кто оказывал сопротивление, были перебиты. В течение десяти дней после этого маньчжуры приходили из дере­вень, окружающих город, чтобы сдаться на милость победителя.

В полдень 30 января столица встречала армию Тэйшонов ва главе с Куанг Чунгом. Поэт Нго Нгок Зу так описал этот день освобождения вьетнамской столицы от захватчиков:

Злость врагов повсюду сменилась яростью,

Но армия выонга окружила их ненавистью с четырех сторон.

Со сказочной быстротой она ударила прямо,

Как будто спустилась с неба, и никто не осмелился ей противостоять.

Враг был разбит наголову, как будто сожжен огнем из пасти дракона,

И бросился наутек, хватая лодки, чтоб скрыться побыстрее.

А три армии ровными шеренгами идут вперед,

И сотни семей теснятся вдоль дорога, приветствуя их.

И уплыли облака, и рассеялся туман, а небо вновь засияло.

И древний город помолодел и расцвел,

И люди стоят плечом к плечу в парадных одеждах

Так, что не протолкнешься, и говорят друг другу:

— Вечно столица принадлежит родным горам и рекам![78].

Вступив в Тханглонг, Куанг Чуыг сразу же приказал принять меры к восстановлению в городе порядка и спокойствия. Что же касается дальнейших военных действий, то было принято реше­ние не преследовать отступавшую из Шонтэя группировку, кото­рой командовал У Дацин, но до конца уничтожить основные силы маньчжуров, бежавших из столицы. Эта задача была возложена на ту часть вьетнамского войска, которую возглавлял Лок. Еще в то время, как Куанг Чунг и военачальники Лонг и Бао вели бои под столицей, а Тюет наступал на Хайзыонг, Лок со своими от­рядами вошел в район севернее и северо-восточнее Тханглонга и перекрыл дороги, ведущие из столицы к проходу Намкуан на вьетнамо-китайской границе. Именно поэтому Сун Шии, бежавший из Тханглонга, не мог возвращаться тем путем, который привел мань­чжуров во Вьетнам. Он был вынужден пробираться к границе по проселочным дорогам, тропам, минуя населенные пункты. А с ты­ла его все время преследовали отряды Лока.

Французский миссионер Биссашер, находившийся в то время во Вьетнаме, писал, что в отряде, который сопровождал Сун Шии в его бегстве по джунглям и горам Северного Вьетнама, «насчиты­валось лишь 40 — 50 человек»[79]. Насколько плачевными были дела потерпевшего полное поражение, маньчжурского главнокомандую­щего, свидетельствуют воспоминания одного из его приближенных: «Я вместе с военачальником (т. е. Сун Шии. — Авт.) голодал и испытывал жестокую жажду и не знал, где найти еду и питье. Семь дней мы только и знали, что идти, и только на седьмую ночь достигли Чаннамкуана (т. е. вьетнамо-китайской границы. — Авт.)»[80].

Убегая из Тханглонга, Сун Шии бросил на произвол судьбы и императора-марионетку Ле Тьеу Тхонга, который не смог пере­правиться через Красную реку, поскольку наплавной мост уже был разрушен по приказу маньчжурского главнокомандующего. Ле Тьеу Тхонгу пришлось украсть рыбацкую лодку и с трудом преодолеть реку. Он попытался догнать Сун Шии, но тот уходил от преследования с такой поспешностью, что император-предатель встретил главу захватнической армии только в Намкуане, т. е. на вьетнамо-китайской границе. Спасаясь от гнева Тэйшонов, оба драга вьетнамского народа спешно перешли границу.

Победа, одержанная Тэйшонами, укрепила независимость Вьетнама и «навсегда положила конец угрозе захвата со стороны северных феодалов, которая в течение нескольких тысячелетий довлела над вьетнамским народом»[81].

Разгром маньчжурского вторжения во Вьетнам завершил пер­вый этап движения Тэйшонов. Начавшееся как проявление анти­феодальных настроений крестьян одного района, это восстание вылилось в широкое движение, выражавшее объективные закономер­ности развития вьетнамского общества в XVIII в., главной из ко­торых была необходимость восстановления единства страны. Одна­ко по мере развития восстания шла на убыль его антифеодальная направленность, и не случайно, что руководители движения спло­тили народ для борьбы против маньчжурского нашествия не на антифеодальной платформе, а под знаменем феодального нацио­нализма. Поэтому огромное значение восстания Тэйшонов для истории Вьетнама состоит не столько в его антифеодальной направленности, сколько в том, что созданное в результате крестьянского восстания новое феодальное государство сумело восстано­вить единство страны и защитить вьетнамскую государственность и суверенитет.

[1] Van Tan. Cach mang Tay Son. На-noi, 1958,  с. 37.

[2] Minh Tranh. Phong trao nong dan the ky XVIII va khol nghia Tay Son. Ha-noi, 1958. с. 10.

[3] Van Tan. Cach mang Tay Son, с. 44.

[4] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu thien tai quan su cua Nguyen Hue. Ha-noi, 1971, с. 28.

[5] Там же, с. 34.

[6] Там же, с. 34—35.

[7] Lich su Viet Nam. Т. I. Ha-noi,  1971, с. 338.

[8] Там же, с. 338.

[9] Ноа Вung. Quang Trung, anh hung dan toc. Ha-noi, 1951, с. 32—33.

[10] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu... с. 38.

[11] Там же, с. 39.

[12] Там же.

[13] Ноа Вung. Quang Trung, anh hung... с. 45.

[14] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… c. 44— 45.

[15] Там же, с. 46.

[16] Van Tan. Сасh mang Tay Son. На-noi. 1958, с. 61.

[17] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 48.

[18] Van Tan. Сасh mang Tay Son, с. 57.

[19] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu... с. 63.

[20] Van Tan. Сасh mang Tay Son... с. 59.

[21] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu... с. 83.

[22] Van Tan. Сасh mang Tay Son, с. 58.

[23] Lich su Viet Nam. Т. I. с. 340.

[24] Там же.

[25] Van Tan. Сасh mang Tay Son, с. 60.

[26] DNTL. Т. 12, с. 58.

[27] Histoire et description de la basse Cochinchine. Р.,  1863, с. 57.

[28] Мinh Trang. Рhong trao nong dan the ky XVIII. Ha-noi, 1958, с. 6.

[29] Dai Nam Chinh bien liet truyen, q. XXX. с. 19—20 (рукопись).

[30] Van Tan. Сасh mang Tay Son, с. 68.

[31] Ноа Вung. Quang Trung, anh hung... с. 85.

[32] Lich su Viet Nam, Т. I, с. 346.

[33] Van Tan. Сасh mang Tay Son,  с. 70—71.

[34] Там же, с. 74.

[35] Cuong muc, Т. XX, q. ХLVI. с. 45.

[36] Cuong muc. Т. XX, q. ХLVII, с. 41.

[37] Hoang Le nhat thong chi. Ha-noi. 1964, с. 322.

[38] Ноа Вung. Quang Trung, anh hung... с. 202—204.

[39] Hoang Le nhat thong chi, с. 322.

[40] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… c. 187—188;

[41] Hoang Le nhat thong chi, с. 336.

[42] Van Tan. Сасh mang Tay Son, c. 135.

[43] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu... с. 189.

[44] Дай Цин Гаоцзун чуть хуаади шилу. Цз. 1312, д. 26 (цит. по: NCLS. 1974, № 164).

[45] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 198—207.

[46] Hoang Le nhat thong chi, с. 342.

[47] Lich su Viet Nam. Т. I. с. 349.

[48] NCLS. 1974, № 154, с. 5.

[49] Там же, с. 14.

[50] Там же, с. 5—6.

[51] NCLS. 1974, № 154, с. 6.

[52] Hoang Le nhat thong chi, с. 348, 350.

[53] Dat Nam chinh bien liet truyen, q. 30, с. 32.

[54] Hoang Le nhat thong chi, с. 348.

[55] Nguyen Khac Vien. Histoire de Vietnam. Р., 1974, с. 88.

[56] Lich su Viet Nam. Т. I, с. 350.

[57] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu... с. 217—218.

[58] NCLS. 1974, № 164, с. 8.

[59] Phan Huy Le. Chien thang ngoc-hoi-Dong-da. — NCLS. 1974, № 154, с. 13.

[60] NCLS. 1974, № 154, с. 9.

[61] Hoang Le nhat thong chi, с. 354.

[62] Cuong muc. Т. XX, q. ХLVII, с. 61.

[63] NCLS. 1974, № 154, с. 10.

[64] Hoang Le nhat thong chi, с. 350.

[65] Lich su Viet Nam. Т.. I, с. 353.

[66] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 320—321.

[67] Нгуен Кхак Вьен. Очерки Истории Вьетнама. Ханой, 1977, с.  102.

[68] Hoang Le nhat thong chi, с. 363.

[69] Там же.

[70] Там же, с. 365.

[71] Cuong muc. Т. XX, q. ХLVII, с. 62.

[72] NCLS. 1974, № 154, с. 23.

[73] Там же, с. 26.

[74] Cuong muc. Т. XX. q. ХLVII, с. 62.

[75] Дай Цин Гаоцзун чунь хуанди шилу. Цит. по: NCLS. 1974, № 154, с. 29.

[76] Hoang Le nhat thong chi, с. 365.

[77] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 238—239.

[78] Lich su Viet Nam. Т. I, с. 356.

[79] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 250.

[80] Lich su Viet Nam.  Т. 1, с. 356.

[81] Nguyen Luong Bich, Pham Ngoc Phung. Tim hieu… с. 252.