ПРАРОДИТЕЛИ

Деяния норманнов и мечта Штауфенов

Фридрих II был по месту рождения итальянцем, а по происхождению — норманном и немцем, как опре­деляет его Г. Вольф во введении к сборнику «Stupor mundi»* (* «Чудо мира» — прозвище, данное Фридриху. — Примеч. пер.). Однако это верно в соответствии с представ­лениями периода образования национальных госу­дарств XVIII или XIX века. Человек эпохи Средневе­ковья не ощущал себя немцем, итальянцем, францу­зом или англичанином. Он жил не для своей нации, а для славы собственных имени и рода. Потомство выс­шей аристократии Европы с ее слишком многослож­ной брачной политикой невозможно было бы подвес­ти под шаблон какой-либо нации.

Дед Фридриха II, героический и гениальный норманн король Рожер II (1130—1154 гг.), был женат третьим бра­ком на Беатрисе фон Ретель (1130/5—1185 гг.), женщи­не из высшей лотарингской аристократии. Их дочь Кон­станция (ум. в 1198 г.) вышла замуж за Генриха VI (1169— 1197 гг.), сына немецкого императора Фридриха Барбароссы (1152—1190 гг.) от брака с Беатрисой Бур­гундской (1144—1184 гг.). Когда император Генрих VI женился на норманнке Констанции, в их единственном сыне Фридрихе II соединилась норманнская, швабская, лотарингская и бургундская кровь — наследие различ­ных наклонностей, темпераментов и пороков. Правда, при всем том предки Фридриха II имели один общий при­знак — они являлись образцовыми представителями гер­манской касты завоевателей, добившейся владычества над Западной Европой.

Вся Европа с удивлением наблюдала за мощью го­сударственного строительства, начатого бывшими ви­кингами, морскими разбойниками, получившими от короля западных франков Рудольфа (923—936 гг.) зем­лю для заселения на северной окраине государства за­падных франков.

Эти воинственные «нордмэннер»* (* Северные люди (нем.).), вскоре прозван­ные норманнами, под предводительством герцога Ролло (ум. в 927 г.) и его потомков создали дисциплиниро­ванную и с точки зрения эффективности управления хорошо организованную административную структуру: герцогство Нормандия.

Отсюда герцог Вильгельм Завоеватель (1066— 1087 гг.) отправился в Англию, разбил противников в битве при Гас­тингсе в 1066 году и был в праздник Рождества короно­ван королем Англии. Ему удавалось править страной, не­смотря на многочисленные восстания, жестоко им подав­ляемые. В 1086 году он провел полную перепись своих владений. Королевские комиссары определили земельные владения графств и их урожайность, подсчитали дома, мельницы, леса, поголовье скота и т.д. и составили двух­томную книгу «Domsday Book» (обширную и подробную инвентаризацию островного королевства) — убедитель­ный пример государственного и управленческого искус­ства норманнов.

В Южной Италии и Сицилии, так же как и в Нор­маннском герцогстве и в королевстве норманов — Анг­лии, норманны проявили себя не только как уникальные воины, но и как созидатели, способные к рациональному государственному планированию. И это происходило в совершенно чуждом им мире, чьи культуру и язык они не понимали. Еще более удивительной казалась их спо­собность к восприятию и ассимиляции чужого, их наив­ная готовность перенимать незнакомые структуры, ко­торые они сочли подходящими для себя.

Поначалу военные действия солдат-норманнов, сра­жавшихся в Апулии на стороне папы или за лангобардских князей, одним словом, за всех, кто им платил, и про­тив всех, еще не имели никакого политического направ­ления. Но ситуация поменялась с появлением сыновей Танкреда д'Отвилля, Вильгельма Железная Рука (ум. в 1045 г.), Дрого и Гумфрида, сначала состоявших на службе у Византии, но потом вознамерившихся создать собственное государство. Уже через шесть лет Вильгель­ма Железная Рука норманны в Мелфи избрали полко­водцем. После его смерти титул и должность перешли к обоим его братьям — Дрого (ум. в 1051 г.) и Гумфриду (ум. в 1056г.)

В середине сороковых годов этого столетия один из д'Отвиллей вступил на территорию Южной Италии, где исторически сложилось противостояние интересов Византии, лангобардов и папы.

Роберт Гвискар Умная Голова, герцог Апулийский (1059—1085 гг.), вскоре получивший также прозвище «Теrrоr mundi»* (* Ужас мира (лат.).), принял на себя руководство в борьбе нор­маннов за собственную государственность. Анна Комнина (1083—1148 гг.), дочь византийского императора, в сво­ем пятнадцатитомном историческом труде «Алексиада», где она прославила деяния отца, так описывает предводителя норманнов: «Все его устремления были подчинены цели стать равным могущественным (властителям) зем­ли. Никто и ничто не могло заставить его отказаться от самых дерзких замыслов; никто лучше его не умел исполь­зовать все возможное для достижения поставленной за­дачи. На голову выше самых высоких воинов, с длинны­ми светлыми волосами, широкими плечами и с глазами, мечущими молнии, он по гармоничной соразмерности тела по праву мог считаться красивым до совершенства. Гомер повествует: все верили, будто Ахилл мог слышать речь многих людей одновременно, так и про Гвискара расска­зывали, как от одного его крика обращалась в бегство ар­мия из шестидесяти тысяч человек. Естественно, он, ода­ренный как физически, так и душевно, не желал прожить жизнь в низшем положении».

На синоде в Сипонто в 1050 году папе Льву IX (1049—1054 гг.) пришлось принять во внимание жа­лобы апулийских городов и дворянства и выступить против норманнов, хотя курия с заметным одобрени­ем отнеслась к их войне против Византии. Так вновь возник священный альянс между папой и Византией. Но норманны доказали военное превосходство, одер­жав победу над десятикратно превосходящим их силы войском папы. Более того, они захватили в плен са­мого папу в битве при Чивитате в 1053 году. И тут норманны — как оказалось, не только самоуверенные бахвалы и стойкие воины — показали чудеса дипло­матии. Они, победители, покорились побежденному папе, и он был вынужден, сраженный их моральным превосходством, признать норманнское завоевание.

Два года спустя новый папа, Николай II (1058— 1061 гг.), пожаловал Роберту Гвискару титул герцога Апулийского и Калабрийского. Но несмотря на такое призна­ние, Роберту пришлось и далее бороться с сопротивлени­ем калабрийской знати.

Согласию со святым престолом тоже пришел конец. Самоуправство на территории церковного государства привело Роберта Гвискара к отлучению от церкви. В но­вой войне с Римом, объединившимся с баронами и го­родами Апулии, неутомимый воин опять одержал по­беду.

Аббат Дезидерий из Монтекассино посодейство­вал его примирению с папой. После чего Роберт пред­принял две попытки завоевания Константинополя. До сих пор ему приходилось воевать с Византией на зем­ле Южной Италии, теперь он поражал противника на его же территории.

Затем он высвободил папу из Рима, занятого импе­раторскими войсками. Правда, при этом его норманны вышли из повиновения, что привело ко второму разру­шению Рима.

Во время всех войн сей непобедимый воитель не за­бывал поддерживать своего брата, графа Рожера (1060— 1090 гг.), воевавшего на Сицилии с арабами. Город Мес­сина пал в 1061 году, в 1072-м был взят штурмом Па­лермо. В 1091 году остров находился в полном владении норманнов.

После смерти Роберта Гвискара род д'Отвиллей взял передышку. При правлении его слабого сына и наслед­ника, Рожера Борса (1085—1111 гг.), Апулия пережила эпоху мирного развития, продолжившуюся и при вну­ке Роберта, Вильгельме (1111—1127 гг.). Мир устано­вился по причине неспособности обоих герцогов про­тивостоять развивающимся городам и апулийским дво­рянам, уверенным в своих силах.

На острове Сицилия события развивались совер­шенно иначе. Рожеру I, брату Умной Головы, удалось найти опору в греческом населении острова, и он пере­нял не только их культуру, но и формы правления. Для греков это означало долгожданное освобождение от исламского ига. Прежде всего граф Рожер взял под защи­ту церкви и монастыри. Он не вмешивался в крупные конфликты мировой политики, такие, как, например, первый крестовый поход.

После смерти герцога его вдова приняла регентство над несовершеннолетним сыном, Рожером II (1100— 1154 гг.). Рожер II являлся первым графом норманн­ского происхождения в Южной Италии, заботливо вос­питанным и подготовленным к деятельности прави­теля греческими учеными. Он сделал Палермо своей столицей, что привело к интеграции жизненного ук­лада сарацинов в общественную структуру королев­ства. Создание флота стало подготовкой для будущих притязаний на власть в южной части Апеннинского полуострова. Когда норманнские герцоги из материко­вой части страны умерли, не оставив после себя потом­ства, способного править страной, Рожер II осуществил против воли папы свои наследственные права на Апу-лию. В 1128 году он завоевал Салерно и стал герцогом Апулийским.

Рожер II использовал борьбу за власть между папой Иннокентием II (1130— 1137 гг.), поддерживаемым гер­манским императором Лотарем III (1125—1137 гг.), и антипапой Анаклетом II (1130—1138 гг.), и в 1130 году был коронован последним, став королем Сицилии, Апу­лии и Калабрии.

В 1236 году он завоевал город Бари, основанный между 1220 и 1230 годами как морская республика и имевший тесные связи с Венецией.

Папу Иннокентия II и поддерживающего его им­ператора Лотаря III совсем не устраивала власть нор­маннов над Южной Италией. Они содействовали вос­станию апулийских городов против Рожера П. Им даже удалось взять города Мольфетту, Трани и Бари. Но после отъезда императора, чей долг правителя призвал его в Германию, в битве при Миньяно Рожер взял папу Иннокентия II в плен.

Стало понятно — в нем течет кровь великого Ро­берта Умной Головы: победитель преклонил колена перед плененным папой как перед своим сюзереном, а тот признал его королем Сицилии, герцогом Апулийским и графом Капуи. Кроме того, папе Иннокентию II пришлось пойти на огромные уступки, предоставлен­ные антипапой Анаклетом II своему освободителю и союзнику девять лет назад. Рана, от которой папство долго не могло оправиться. Рожер II правил сицилий­ским и южно-итальянским государством как своим на­следным леном. Сопротивление апулийских городов он преодолел, ведя политику все больших уступок. На деле это означало гарантированное соблюдение при­вилегий и свобод городов.

Флот короля Рожера доходил до Африки и привел в Тунисе под свою зависимость Триполи и другие при­брежные города. Теперь норманнские короли с гордос­тью называли себя королями Африки. В 1147 году по­бедоносный норманнский флот устремился в Грецию, разграбил крупные торговые города Коринф и Фивы, вывезя оттуда местных ткачей шелка и шелководов — событие, имевшее большое экономическое значение.

После смерти великого короля Рожера II по всей Апулии вновь запылало восстание, вызванное стремле­нием городов к независимости.

Сын короля Рожера, Вильгельм I Злой (1154—1166), ответил на восстание жестокостью и насилием. Его пра­вой рукой стал опытный канцлер отца, Майон ди Бари, происходивший из сословия патрициев.

Византия попыталась вернуть утраченные позиции в Южной Италии с помощью военной поддержки мя­тежных городов. Но победа досталась императору. Для устрашающего примера он устроил расправу над взбунтовавшимся городом Бари, символом и зачинщиком борьбы за свободу Апулии: приказал разрушить весь город до основания, исключая церковь Святого Нико­лая, и изгнать всех его жителей.

Король Вильгельм I Злой умер через десять лет пос­ле разрушения Бари.

Его вдова, Маргарита Наваррская, вместе с двумя со­ветниками Меттео д'Айелло и сарацином Пьетро про­водила политику задабривания апулийских городов, предоставляя им все большие свободы. Изгнанным го­рожанам Бари разрешили не только вернуться в город, но и возобновить торговые связи с Венецией.

Сын Маргариты, король Вильгельм II Добрый (1166— 1189 гг.), женился в 1177 году на Иоанне Английской. Брак остался бездетным, и тетка Вильгельма II, Констан­ция, дочь достославного короля Рожера II от третьего брака, стала претенденткой на трон, а вместе с ней и ее муж, император Генрих VI. Как пишет И. Галлер, она могла получить королевский титул, в случае если правя­щий король Вильгельм II умрет бездетным, что и про­изошло 18 ноября 1189 года. Перед государством, каза­лось, весьма гибко управляемым сыном и внуком коро­ля Рожера II, встала большая проблема. В вопросе о наследовании трона среди баронов не было достигнуто единства. Сопротивление иноземному германскому коро­лю и императору оставалось слишком сильным. Более под­ходящим претендентом на трон сочли внебрачного сына короля, Танкреда Леччийского (1190—1194 гг.). Борьба ка­залась неизбежной.

На рубеже тысячелетий графы Штауфены из Риса, местности, представляющей собой круглый котел диа­метром от двадцати до двадцати четырех километров, образовавшийся в результате падения метеорита, ока­зались на звездном пути, ведущем их к владычеству над империей. Они носили на своих головах короны Герма­нии, Бургундии, Италии, Сицилии и Иерусалима.

Женитьба графа Риса, Фридриха фон Бюрена (ум. в 1053 г.), на племяннице выходца из Эльзаса папы Льва IX (1049—1054 гг.), Хильдегарде фон Эгисгеймской (около 1028—1094 гг.), происходившей из рода герцогов Лотарингских, показывает высокое положе­ние Штауфенов в империи.

Их сын, герцог Фридрих I (1079—1105 гг.), был в 1079 году пожалован герцогством Швабским и одно­временно с этим помолвлен с Агнессой фон Вайблинген (1072—1106 гг.), дочерью императора Генриха IV. По причине юного возраста невесты свадьба состоялась только в 1087/88 годах. Благодаря этому браку Штауфены вошли в «stirps regia», королевский род, и отны­не удостаивались самого высокого положения в госу­дарстве.

Старший сын швабского герцога и дочери импера­тора Агнессы, носивший фамильное имя Фридрих и прозванный Одноглазым, стал именоваться Фридрихом II, герцогом Баварским (1110— 1147 гг.). Когда его дядя, им­ператор Генрих V (1106—1125 гг.), умер, он стал пре­тендентом на германскую корону.

Но, всегда верный салическим франкам Гогенштауфен, герцог Фридрих II, уступил саксонцу Лотарю фон Суплинбургу (1125—1137 гг.) на выборах, руководи­мых враждебно настроенным по отношению к Штауфенам и Салическому дому архиепископом Адальбертом I (1110-1137гг.) Майнцским.

Герцог Фридрих II женился в 1119/21 годах на Юди­фи из рода Вельфов. От этого брака, заключенного для преодоления противостояния Штауфенов и Вельфов, родился Фридрих Барбаросса (1152— 1190 гг.).

После смерти императора Лотаря III в декабре 1137 года, Штауфену и будущему императору Конраду III (1138—1152 гг.) на выборах в Кобленце, назначенных на 7 марта 1138 года и руководимых трирским архиепис­копом Адальберо (1131—1152 гг.), удалось победить зятя императора Лотаря, баварского герцога из Вельфов Ген­риха Гордого (1126— 1139 гг.), хотя тот уже владел зна­ками императорской власти.

Избранный поначалу меньшинством князей, на со­боре в Бамберге Конрад все же получил всеобщее при­знание. В Регенсбурге баварский герцог Генрих Гордый передал Гогенштауфену знаки императорской власти.

Конрад III Гогенштауфен на троне германских королей

Правление Конрада III, длившееся четырнадцать лет, отмечено противостоянием Штауфенов и Вельфов. Несмотря на свой отказ от трона, Генрих Гордый не сми­рился. Он был обязан, но не захотел отказаться от од­ного из своих герцогств, Саксонии или Баварии, из-за чего его объявили вне закона. Саксонское герцогство получил Альбрехт Медведь из Аскании (около 1100— 1170 гг.), маркграф Северной марки, а Баварию — Лео­польд IV Бабенберг (1136—1141 гг.), маркграф Австрий­ский. Дело дошло до открытой борьбы. После смерти Генриха Гордого, последовавшей 20 октября 1139 года, вдова императора Рихенца представляла интересы Вель­фов и своего десятилетнего внука, Генриха Льва (1142— 1180 гг.). Вслед за тем как Альбрехта Медведя в 1142 году утвердили в звании маркграфа Северной марки, он отказался от герцогства Саксонского, правителем кото­рого признали Генриха Льва. После смерти маркграфа Леопольда IV его брат, Генрих Язомирготт (1143— 1177 гг.), получил Баварию, а позднее и Австрию. Вель- фы пытались добиться компенсации, и вдова Генриха Гордого, дочь императора Гертруда, заключила брак с Бабенбергом Генрихом Язомирготтом.

Участие короля Конрада во втором крестовом похо­де (1145—1149 гг.) послужило причиной возникновения его дружеских отношений с Византией и конфликта с норманнской Сицилией, из-за чего он не смог поехать в Рим для получения императорского титула.

От его второго брака с Гертрудой фон Зульцбах (1113/16—1146 гг.) было два сына: Генрих Беренгар, умерший раньше своего отца весной 1150 года, и его младший брат Фридрих, который в момент смерти отца, 15 февраля 1152 года, был шестилетним мальчиком, неспособным к правлению. Конрад опасался привести к власти несовершеннолетнего наследника. Радея о государстве, он ставил королевские обязан­ности превыше отеческих чувств и, зная о своей ско­рой смерти, по решению совета князей передал коро­ну и империю своему племяннику Фридриху III, гер­цогу Швабскому, занявшему место в истории как император Фридрих Барбаросса.

Последний, в чьих жилах текла кровь и Штауфенов, и Вельфов, был способен выполнить задачу их прими­рения, сформулированную его дядей, епископом Отто-ном Фрейзингским, таким образом: «...чтобы он, при­надлежащий обеим семьям, будучи в какой-то степени их краеугольным камнем, смог преодолеть враждебность обоих домов; он окажется чрезвычайно полезным для империи и с Божьей помощью устранит наконец тяж­кую и длительную борьбу между высокопоставленны­ми мужами империи за личные интересы».

Фридрих с большой серьезностью воспринял эту за­дачу. Несмотря на суровость и жестокость его полити­ки, примирительная миссия всегда была ее основным элементом.

Это проявлялось не только в том, что он всегда, на протяжении десятилетий, стоял горой за своего рвуще­гося к власти и зачастую вероломного зятя Генриха Льва, защищая его от гнева князей. Стремление к примирению определяло также и его государственную политику, осо­бенно после смерти его демона, канцлера и кёльнского архиепископа Рейнальда фон Дасселя.

Наряду с соблюдением всех имперских интересов примирительная позиция Фридриха отчетливо прояви­лась при заключении Венецианского мира между папой и императором в 1177 году.

Мир в Констанце тоже стал возможным только бла­годаря его стремлению ко всеобщему миру: он предос­тавил городам Ломбардии свободы и право выбирать собственного консула. Его внук Фридрих II никогда не достигнет такой способности к согласию.

Именно Фридрих Барбаросса, готовый к приемле­мым компромиссам, стал великой и яркой путеводной личностью для всего христианского Запада. Его дипло­матии удалось создать такие связи с враждебными досе­ле норманнами, что его сын, Генрих VI, смог жениться на наследнице сицилийского трона Констанции, благодаря чему получил, кроме германской короны и короны им­перии, еще и корону Сицилии.

Норманнам требовался мир или как минимум доб­рожелательные отношения с Фридрихом Барбароссой для усиления своего натиска на Византию.

Женитьба сына императора на сицилийке Констан­ции показала неизменность взаимного недоверия меж­ду императором и папой и задела уязвимый нерв папы, а именно вполне оправданный страх церковного госу­дарства быть зажатым в тиски союзом государств Се­верной и Южной Италии.

Такой же страх в свое время погнал папу Стефана III (752—757 гг.) через зимние Альпы, чтобы призвать франков в Италию и воспрепятствовать лангобардской блокаде с севера и с юга. И теперь, три столетия спустя, вместо государства лангобардов империя Штауфенов вместе с Миланом, с которым император заключил союз об обороне и ненападении, грозила папскому государ­ству по меньшей мере изолированностью с севера и юга. Всегдашние союзники папы против императорской вла­сти, города Ломбардии во главе с Миланом и норман­нской Сицилией, благодаря брачному союзу перешли на сторону императора.

Настоящим политическим наследием императора Фридриха I сыну Генриху VI стал мир с Миланом и Ломбардией. Свободы, предоставленные городам Лом­бардии, явились ценой, сделавшей мечту Штауфенов возможной политической реальностью. Германское вла­дычество в Южной Италии и Сицилии, германское гос­подство в Ломбардии и Центральной Италии — подоб­ная перспектива не могла не испугать даже такого ми­ролюбивого папу, как Луций III.

Мир с Миланом и Ломбардией — ключ, открывавший ворота в Южную Италию и Сицилию. Платой за него ста­ла свобода городов, закрепленная мирным договором, заключенным в 1185 году в Констанце, и договором о за­щите и ненападении с Миланом. В дальнейшем несоб­людение основного принципа германской политики в Италии в конце концов привело к поражению внука Бар­бароссы, Фридриха II, к закату и империи, и династии Гогенштауфенов.

При изучении основополагающих политических и геополитических условий того времени остроумные раз­мышления выдающегося церковного историка И. Галлера, рассматривавшего брачный союз Штауфенов и норманнов как жертвоприношение папы Луция III, не кажутся убедительными. Даже поэтический панегирик Петра из Эболи, преподнесенный им в 1196 году императору Генриху VI, где он приветствует завоевание Ген­рихом Сицилийского королевства и представляет папу организатором женитьбы императора, не может никого убедить по причине своего явного противоречия поли­тическим обстоятельствам.

Брак стал возможным не благодаря папе, а благода­ря миру с Миланом и городами Ломбардии. Он смог осу­ществиться, потому что Фридрих I развязал руки коро­лю норманнов Вильгельму II в реализации его визан­тийских планов. В тот момент и в той политической ситуации власть папы была слабой, как никогда более в своей истории.

Именно мощь императорской власти и тот блеск, ко­торый смерть крестоносца Фридриха Барбароссы при­дала роду Штауфенов, впоследствии побудили папу ко­роновать Генриха VI и его супругу Констанцию.

Планы императора Генриха VI на наследство и мировую империю

18 ноября 1189 года умер — бездетным! — сицилий­ский король норманнов Вильгельм II.

Для Констанции и Генриха VI наступил момент вступления в наследство. Спокойствие в Королевстве обеих Сицилии раскололось. На его материковой час­ти, в Трое, состоялось собрание некоторых баронов, подтвердивших объявленную в 1174 году покорность Констанции и поклявшихся ей в верности.

Канцлер Меттео д'Айелло постарался предотвратить подчинение Сицилии империи, посадив на трон норман­нского короля. Меттео выбрал кандидатом графа Танк-реда Леччийского (1190— 1194 гг.), незаконнорожденно­го сына короля Рожера II, в то время как часть баронов поддерживала графа Андрийского. Танкред был в чис­ле баронов, присягнувших в Трое Констанции. Но ког­да из Палермо пришло предложение занять трон, он не мог от него отказаться. Современные историки припи­сывают проискам папы Клемента III тот факт, что ар­хиепископ Палермо отважился провести в январе 1190 года сомнительную во всех отношениях коронацию Танкреда Леччийского.

За благосклонностью папы по отношению к Танк-реду скрывалась попытка объединить континентальную часть Королевства обеих Сицилии с папским государ­ством.

Хотя папа и способствовал коронации, он медлил с признанием нового короля. Осторожность вынуждала его не предаваться полностью делу Танкреда.

Он должен был считаться с энергичным напором Генриха VI, за которым стояла вся мощь империи. Удер­живаемый внутренними раздорами в Германии, в осо­бенности вероломными действиями Генриха Льва, Ген­рих VI смог предпринять поездку в Рим только в янва­ре 1191 года. Новый папа, Целестин 111(1191—1198гг.), на следующий день после восшествия на престол вы­полнил обещание своего умершего предшественника Клемента III. Таким образом, 15 апреля 1191 года Ген­рих VI и его супруга Констанция короновались импе­ратором и императрицей. Сразу после этого император направился на юг, в свое новое Королевство обеих Си­цилии. Генрих VI не преминул задокументировать двой­ную легитимность собственных притязаний на сици­лийскую корону.

В первой же грамоте, изданной в Сицилийском ко­ролевстве, он пишет: «Королевство обеих Сицилии и Апулия как согласно старому государственному праву, так и на основании наследования его супруги Констан­ции принадлежит империи».

Мнение Генриха VI примечательно: он в противо­положность взглядам папы рассматривал королевство и империю как нечто единое.

Успешный поначалу поход императора остановил­ся под стенами Неаполя. Генрих VI заболел дизенте­рией, и ему пришлось прервать свой поход. Многие из покоренных городов вышли из-под его власти, среди них и Салерно, выдавший королю Танкреду находив­шуюся там императрицу. Неудачный военный поход в Южную Италию придал новые силы оппозиционерам Штауфенов в Германии. Противники Генриха VI на Нижнем Рейне под руководством архиепископа Кёльн­ского объединились с гвельфами Саксонии.

К этому добавились антиштауфеновский настрой и потенциал курии, а также направленная на поддержку гвельфов политика английского правящего дома, ведь король Ричард Львиное Сердце только что заключил союз с королем Танкредом Сицилийским.

Из кризиса императору помог выйти великий режис­сер истории — случай, а также его собственная мораль­ная нечистоплотность.

Король Ричард III, совершив под Акрой героиче­ские подвиги, при возвращении из крестового похода попал в руки герцога Леопольда Австрийского (1177— 1194 гг.), с которым находился в ссоре. Тот выдал его императору Генриху VI, видевшему в Ричарде после заключения союза с королем Танкредом своего врага. Подобными откровенно пиратскими действиями на суше Генрих VI вынудил плененного английского ко­роля заплатить в качестве выкупа сто пятьдесят тысяч серебряных марок (всего четыреста шестьдесят тысяч триста семьдесят семь килограммов серебра). При этом он заставил его дать клятву вассала с обязательством платить ежегодную дань в размере пяти тысяч марок. Стал ли английский король в результате этих действий имперским князем, является вопросом для специалис­тов государственного и международного права.

Своим бессовестным поступком Генрих VI добился следующего: Англия не могла больше поддерживать си­цилийского короля Танкреда, а также исключалась из коалиции севере- и нижнегерманских князей, из-за это­го развалившейся. Англия понесла тяжелые финансо­вые потери, император же благодаря английскому се­ребру смог снарядить войско для завоевания Сицилии, нанять флот в портовых городах Генуе и Пизе и назна­чить главнокомандующим стольника Маркварда фон Анвейлера (ум. в 1202 г.). Последний являлся челове­ком невысоких моральных устоев, как и сам император, сделавший его своим преданным помощником.

В Королевстве обеих Сицилии исчезло всякое сопро­тивление возрастающей власти императора. Его сторон­ники открывали ему дорогу на севере материковой час­ти государства. Города сдавались ему, за исключением Салерно, чьи жители страшились императорского гне­ва, так как выдали королю Танкреду императрицу Кон­станцию. Танкред умер за полгода до того, как импера­тор начал свой военный поход, и отомстить ему было уже невозможно. Крупные приморские города Неаполь, Мессина и Палермо сдались императорскому флоту, и после быстрого штурма Салерно остров и континенталь­ная часть королевства были без особых усилий завоева­ны. Поход начался в мае — июне. Уже 20 ноября Генрих VI вошел в Палермо, и в рождественские праздники 1194 года короновался в кафедральном соборе Палер­мо сицилийской короной. На следующий день императ­рица Констанция, благодаря посредничеству папы дав­но получившая от Танкреда свободу, родила ему в Дже-зи единственного сына и наследника, Фридриха П.

Сразу после коронации император начал перегово­ры со старым, но очень опытным политиком — папой Целестином III. Наивысшей целью для папы являлся крестовый поход. Зная об этом, Генрих VI принял на себя обязательство не только организовать крестовый поход уже весной 1195 года, но и финансировать его. К английскому серебру теперь добавилось сицилийское золото.

За своей готовностью к крестовому походу Генрих скрывал тайные политические замыслы. Вместе с коро­ной сицилийских норманнов он перенял и их экспанси­онистские устремления. Его целью стал Константино­поль. После женитьбы брата, Филиппа Швабского, на Ирине (ум. в 1208 г.), дочери изгнанного императора Исаака II (1185-1195; 1203-1204 гг.), Генрих считал: его права позволяют ему, связанному финансовыми обя­зательствами перед папой, вымогать огромную дань у императора Алексея III (1195—1203 гг.). Легко получен­ное английское серебро стало для него политическим примером.

Поскольку Генрих VI рассматривал Сицилию как свою наследственную вотчину, ему, должно быть, пока­залась привлекательной идея превратить Германию, где должность короля оставалась выборной, в государство с наследованием престола. Германским князьям надле­жало отказаться от своего избирательного права. За это император предложил им наследственные права на их ленные владения как по мужской, так и по женской ли­нии, и даже по боковым линиям.

Ему удалось также склонить к этой идее большин­ство собравшихся в Вюрцбурге князей, хотя часть их, сплотившись вокруг архиепископа Адольфа I (1193— 1205 гг.) Кёльнского, решительно не желала отказывать­ся от возможности проводить выборы короля каждые десять или двадцать лет и выторговывать у кандидатов на трон уступки, то есть привилегии. Прежде всего на­следование ленных владений, не являясь действующим законом, существовало на практике. Генрих VI и сам узнал об этом после смерти ландграфа Людвига III Тюрингского в 1190 году. Он попытался оставить за со­бой лен, но под давлением князей ему пришлось пожа­ловать ландграфство Тюрингия брату умершего бездет­ным ландграфа, Герману I.

Императору пришлось удовольствоваться тем, что после больших усилий и при поддержке архиепископа Майнцского ему удалось в 1196 году провести избра­ние королем своего сына Фридриха, одобренное архи­епископом Адольфом Кёльнским и его сторонниками.

Итак, задумано было великое дело, но реализовать удалось только возможное. Все это время Генрих вел не­скончаемые переговоры с посланниками папы. Положе­ние в Ломбардии ухудшилось. Все чаще нарушались за­ложенные в Констанцском договоре права городов. Че­рез брата императора, герцога Филиппа Швабского, папа передал жалобу о противоправных посягательствах в пат­римонии.

Кроме того, поздней осенью, во время пребывания императора в окрестностях Рима, состоялись его лич­ные встречи с папой.

О вопросах переговоров делегаций нам известно не­много. Наиболее вероятно, речь шла о согласии и мире между императором и папой. Папа оставался неуступ­чивым в вопросе объединения империи и королевства. Папа отклонил требование императора крестить его сына, Фридриха, помазав на царство. В тот момент еще не было ясно, должен ли будет Фридрих, уже избран­ный королем Королевства обеих Сицилии, помазан на германское или сицилийское царствование.

Если бы папа согласился на помазание на сицилий­ский престол, то он тем самым объединил бы империю с королевством, поскольку Фридрих уже стал избран­ным германским королем. Помазанием на германский трон папа недвусмысленно закрепил бы королевский титул за домом Штауфенов, хотя германские князья и сорвали план престолонаследия.

Ни один из вариантов ему не подходил.

На отказ папы Генрих VI ответил тем знаменитым «Высочайшим предложением», к сожалению без вся­кого толка будоражащим нашу фантазию, поскольку мы ничего, абсолютно ничего о нем не знаем. Было много спекуляций о необыкновенно высоких финан­совых обязательствах императора по отношению к цер­кви. И наоборот, о признании империей патримония Святого Петра с гарантированной и высокой вассаль­ной данью папе и курии. Но что можно гарантировать во времена перелома и перемен, когда папы и импера­торы умирали, а их наследники не были готовы, веро­ятно, и не могли быть готовыми выполнять договорен­ности предшественников. Папа опять отказался. Анна­лы Марбаха сообщают под 1196 годом: «В негодовании от неудачи после всех своих усилий император уехал из Рима на юг».

Тем не менее в конце декабря 1196 года Генрих VI созвал придворный совет в Капуе. Там он привел в ис­полнение жестокий смертный приговор Ричарду ди Ачер-ра, главному союзнику и зятю короля Танкреда, который иначе погиб бы от карающей княжеской руки. На том же самом придворном совете Генрих VI объявил о повыше­нии подушной подати. Кроме того, немного позднее, к Пасхе 1197 года, он объявил из Палермо: все пожалован­ные грамоты должны быть возвращены для проверки — очевидное намерение перепроверить привилегии и в слу­чае необходимости ликвидировать их.

В конце апреля 1197 года против него выступила группа заговорщиков. Но император, очевидно, предуп­режденный, скрылся от противников в Мессине. С по­мощью Маркварда фон Анвейлера, рейхсмаршала Генриха фон Кальдена и группы германских крестоносцев, собравшихся в Мессине, он разбил бунтовщиков при Ка­танье и после многонедельной осады Кастроджованни, нынешней Энны, взял в плен последних восставших. Суд императора Генриха в присутствии императрицы Кон­станции, вынужденной наблюдать мучительную смерть земляков, был жесток. Предводителю мятежников, предназначенному на роль короля, правителю Кастрод­жованни, он приказал надеть на голову раскаленную железную корону.

Вполне понятны симпатии императрицы к своим си­цилийским землякам, ведь Генрих бросил членов и де­тей ее королевской семьи гнить в германских застенках.

Но участие Констанции в мятеже, в результате чего на трон взошел бы другой король, при рассмотрении рас­становки интересов кажется весьма сомнительным. Ведь бунт был направлен не только против собственного цар­ствования Констанции, но и против притязаний на трон ее сына.

В конце июля ситуация на Сицилии, казалось, опять стабилизировалась, так что Генрих VI мог позволить себе предаться извечной страсти Штауфенов к охоте в Патти, расположенном в шестидесяти километрах к за­паду от Мессины. Он еще успел увидеть отъезд основ­ной массы войска крестоносцев, великого и тщательно спланированного им мероприятия, призванного не толь­ко освободить Гроб Господень, но и продемонстрировать всему миру мощь и блеск империи Штауфенов.

Генрих VI, под впечатлением сицилийского мятежа, желал еще какое-то время понаблюдать за ситуацией в королевстве, а затем и сам собирался отправиться в Свя­тую землю. Во-первых, он обещал папе принять в этом участие, но самое главное — он стремился продемонст­рировать, будто исключительно его личное присутствие смогло обеспечить весь победный триумф.

Но вскоре умные расчеты и охватывающие весь мир планы Генриха VI, математика и стратега, завершились. Он страдал рецидивами малярии, заболев ею еще во вре­мя первого сицилийского похода. После кажущегося выздоровления его состояние ухудшилось из-за дизен­терии. Он умер 28 сентября 1197 года в возрасте трид­цати двух лет.

На смертном одре Генрих VI доказал силу своего аналитического таланта. Понимая, что модель империи, к которой он стремился, могла быть создана только им, он пошел на минимальные уступки по некоторым по­зициям. Он, никогда не дававший папе вассальной клят­вы на Сицилию и, невзирая на мнение папы, непоколе­бимо выступавший за единство королевства и империи, приказал наследникам, императрице Констанции и сыну Фридриху, принести папе ленную клятву на ко­ролевство Сицилии: «...так, как ее было принято давать королями Сицилии».

Император ясно распорядился: королевство в слу­чае смерти его потомков должно отойти церкви, как за­кончившийся лен. Его сын может получить от папы подтверждение на владение Священной Римской им­перией и выкупить его путем выдачи владений графи­ни Матильды.

Избирательное право германских князей он при этом полностью игнорировал. Также подлежали возвраще­нию вся центральная часть папского государства, ста­рый патримоний Святого Петра, от Аквапенденте до Чеперано. Даже Равенна и Анкона, графства Марквар-да фон Анвейлера, обязывались признать верховную власть церкви.

Отказ от крайних, минимальных позиций объяснял­ся вовсе не приступом слабости умирающего, а являлся следствием реализма, свободного от иллюзий.

Последовавшие в Европе события доказали это. Че­рез полгода после смерти императора умер папа Целес­тин, и новый великий престольный властелин поднял­ся над христианским миром.

В Англии и Западной Франции после смерти Ри­чарда Львиное Сердце распалась великая Анжуйская империя Плантагенетов. Французское национальное государство обозначило свои первые твердые конту­ры. С высоты имперской державы, созданной Фрид­рихом I и Генрихом VI, Германия рухнула в пропасть двадцатилетней гражданской войны, в борьбу за трон между Вельфами и Штауфенами.

Удельные князья, пользуясь ситуаций, отвоевыва­ли себе все большую независимость от короны. При папе Иннокентии III (1198—1216 гг.) церковь стала домини­рующей властью Средневековья и одновременно тре­тейским судьей над светской властью. Нищенствующие сообщества новых орденов францисканцев и домини­канцев становились ее сильными помощниками.

Но в такой же степени росло число ересей — ката­ров и вальдензеров, особенно в городах с их недавно сформировавшимися социальными слоями. Местом их возникновения стали Северная Италия и Юго-Запад­ная Франция. Усиливающая свое могущество и стано­вившаяся все более светской церковь совершенно оче­видным образом противоречила евангельским идеалам бедности.

В середине столетия воссиял религиозный гений Фомы Аквинского, сумевшего соединить будоражащую христианство философию Аристотеля с христианской картиной мира.

Среди женщин, близко связанных с нищенствующи­ми орденами, распространилось новое мистическое те­чение, самым ярким образом которого стала Мехтхильда Магдебургская, а беззаветная преданность францисканскому идеалу бедности воплотилась в святой ланд­графине Елизавете Тюрингской.

Наряду с этим наблюдалось такое падение нравов в монастырях и клире, что папа Григорий IX (1227— 1241 гг.) назначил Конрада Марбургского папским ви-зитатором германских монастырей со словами: «Герман­ский клир, призванный распространять благоухание добродетели, распространяет смрад смерти. Нам донес­ли — приходские священники и другие принявшие свя­щенный сан позабыли о своем положении; подопечных, коим им подобает служить примером почтенной жиз­ни, они заражают собственными пороками. Как вытек­шая вода или сосуд без крышки, беспечно предаются всяческому разврату, держат любовниц и ведут веселую жизнь».

Современники глубоко чувствовали дуализм, ту сме­ну времен, проявившуюся после смерти императора Ген­риха VI. Хронист Марбахских анналов сетует в 1197 году: «Растерянность, беды и война воцарились по все­му земному кругу».

В мире перелома, глубочайшей набожности и гре­ховного разврата, во времена, когда пробивали себе до­рогу новые политические и духовные установления, 26 декабря 1194 года в Джези, городе марки, родился Фрид­рих II, наследник этого раскалывающегося времени.