Глава 9

ОТ КОНЦА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ДО ОБРАЗОВАНИЯ МАЛАЙЗИИ

(1945—1963 гг.)

Малайя после капитуляции Японии. Капитуляция Японии произошла, когда в Малайе еще не было английских войск. Части Антияпонской армии народов Малайи вышли из джунг­лей, разоружили японцев и установили новые органы власти — народные комитеты.

В начале сентября 1945 г. в Малайе высадились английские войска и была создана действовавшая до 31 марта 1946 г. анг­лийская военная администрация, взявшаяся за восстановление довоенных порядков.

Страна после японской оккупации находилась в тяжелом экономическом положении. Сильно пострадала оловодобываю­щая промышленность, осложнилась продовольственная проб­лема, потому что ввоз риса в Малайю резко упал в военные и первые послевоенные годы. В 1946 г. удовлетворялось только 40% потребностей Малайи в рисе: если в 1940 г. производство и ввоз риса в страну составили 970 тыс. т, то в 1946 г.— лишь 361 тыс. т. Даже в 1948 г. снабжение рисом не достигло довоен­ного уровня: было произведено и ввезено 793 тыс. т. В Ма­лайе ощущался резкий недостаток текстильных товаров, сви­репствовали эпидемии. В наиболее тяжелом положении находились рабочий класс и городское население, страдавшее от безработицы и недостатка продовольствия. Британская адми­нистрация же в первую очередь занялась восстановлением тех отраслей хозяйства, в которых хозяйничали английские моно­полии, а также изысканием средств, чтобы компенсировать владельцам оловянных рудников и каучуковых плантаций ущерб, понесенный ими в период оккупации. Положение же основной массы населения оставалось очень тяжелым на про­тяжении всех первых послевоенных лет.

Английские монополии, опираясь на поддержку колониаль­ных властей, быстро восстанавливали свои позиции. Уже в 1947 г. производство каучука в стране достигло 645 тыс. т, превысив довоенный уровень (547 тыс. т). Производство олова, требующее значительно больших капиталовложений, восстанавливалось медленнее. В 1948 г. оно равнялось 45 тыс. т, т. е. немногим более половины уровня 1940 г. (81 тыс. т). Значение Малайи для Англии после войны даже выросло, ибо вывоз каучука и олова в США помогал ей в определенной мере ли­квидировать последствия «долларового голода», особенно ост­рого в первые послевоенные годы.

Расчеты английских колонизаторов полиостью восстановить в Малайе прежние порядки не оправдались. Поражение, нане­сенное им Японией, подъем освободительного демократическо­го движения во время войны, общее изменение соотношения сил между силами прогресса и империализма в мировом мас­штабе благодаря историческим победам Советского Союза — все это делало невозможным для колонизаторов возвращение к старому.

Произошли некоторые изменения и в социально-экономиче­ском строе Малайи. Восстановление хозяйства повлекло за со­бой рост рабочего класса, в основном за счет китайцев и малай­цев: в 1947 г. в Малайе было около 450 тыс. рабочих. Усили­лись позиции малайской мелкой и средней буржуазии, хотя по-прежнему ведущее положение среди местной буржуазии занимала китайская и в меньшей степени индийская крупная и средняя буржуазия.

В октябре 1945 г. английское правительство заявило о на­мерении реорганизовать систему колониального управления страной. Согласно этой реформе, вошедшей в действие 1 ап­реля 1946 г., система косвенного управления ликвидировалась и девять малайских султанатов вместе с двумя сеттльментами (Пинанг и Малакка) образовывали колонию короны Малайский Союз. Сингапур отделялся от Малайи и становился отдельной колонией. Вводилось гражданство Малайского Союза, которое получали все лица, родившиеся в Малайе или жившие в ней не менее десяти лет из пятнадцати, предшествовавших 15 фев­раля 1942 г. Британские подданные могли иметь двойное гражданство. Малайским султанам было оставлено лишь пра­во председательствовать в малайских совещательных советах, занимавшихся в княжествах религиозными делами. Английский генерал-губернатор в Сингапуре должен был осуществлять общий контроль над деятельностью администрации в Малай­ском Союзе, Сингапуре, Сараваке и Сабахе. Реорганизация колониального управления имела своей целью усилить англий­ский контроль в обстановке, когда колонизаторы стремились в максимально короткий срок восстановить свои позиции, а также ослабить демократическое движение, отделив Сингапур с его многочисленным пролетариатом и влиятельными левыми организациями от остальной страны.

В октябре 1945 г. в Малайю прибыл представитель англий­ского правительства Гарольд Мак-Майкл, который, объехав султанаты, вынудил султанов подписать новые договоры с  Англией, по которым те уступали свои суверенные права последней и соглашались на создание Малайского Союза. Мак-Майкл действовал грубо, угрожая султанам в случае отказа подписать новые договоры, расследовать их деятельность в период японской оккупации и сместить с престола.

Подъем антиколониального движения. Создание Малайско­го Союза явилось толчком к мощному подъему антианглийско­го движения в Малайе и Сингапуре. Это движение носило сложный характер и отразило как слабую дифференцированность малайского общества, так и те сдвиги, которые произо­шли в стране в годы войны и первые послевоенные месяцы.

Новой чертой внутриполитической жизни Малайи стало бур­ное развитие демократического антиколониального движения. Главной силой этого движения являлась Коммунистическая партия Малайи (КПМ), которая укрепила свое влияние за го­ды войны, вышла из подполья и встала на путь решительной освободительной борьбы. 25 августа 1945 г. КПМ опубликова­ла свою программу, главные пункты которой совпадали с положениями, выдвинутыми в период антияпонской борьбы: про­возглашение независимой республики; создание правительства, представляющего интересы всех национальностей; свобода сло­ва и объединений; ликвидация колониального законодательст­ва; увеличение зарплаты; уничтожение ростовщичества; бес­платное образование на языках, распространенных в Малайе. Сразу же после окончания войны в Малайе стали восстанавливаться профсоюзы, подавляющее большинство которых шло за КПМ. Возник Всеобщий рабочий союз — мощное профобъединение, ставшее серьезной силой в борьбе за улучшение жизненных условий и политические права рабочего класса. В октябре — декабре 1945 г. состоялись забастовки в Сингапу­ре. В феврале 1946 г. была создана Всемалайская федерация профсоюзов. Под ее руководством в первой половине 1946 г. по всей Малайе прокатилась волна забастовок, в которых на­ряду с экономическими выдвигались и политические требова­ния: прекращение репрессий колониальных властей, обеспече­ние демократических прав и т. д.

Под влиянием компартии находился ряд молодежных и женских организаций, а также Ассоциация ветеранов, объеди­нявшая бывших бойцов Антияпонской армии народов Малайи, распущенной под нажимом английских властей в декабре 1945 г. 29 января 1946 г. КПМ организовала всеобщую заба­стовку в знак протеста против организации английскими вла­стями судебных процессов над бывшими партизанами, которых пытались обвинить в уголовных преступлениях. Только в Син­гапуре в забастовке приняло участие более 170 тыс. человек. Центральной линией КПМ в первые послевоенные годы была тактика единого фронта, принятая на пленуме ее ЦК в январе 1946г.

Пробуждение политического сознания в период войны и первые послевоенные месяцы привело к. появлению левого бур­жуазного и мелкобуржуазного национального движения. Это движение, лидерами которого стали по преимуществу интелли­генты, получившие западное образование, было неоднократ­ным и объединяло силы, различные по своей классовой ос­нове.

В конце 1945 г. возникли партии, представлявшие две ос­новные силы радикального национализма в Малайе. Малай­ский демократический союз (МДС), во главе которого стоял сингапурский адвокат Дтон Эбер, опирался главным образом на китайскую мелкую буржуазию и интеллигенцию, ориенти­руясь в своих политических идеалах на левое крыло лейбо­ристской партии Англии. В декабре 1946 г. МДС опубликовал свой политический манифест, главными положениями которо­го были: самоуправление в рамках Британского содружества; созыв законодательной ассамблеи да базе всеобщего избира­тельного права; свобода личности, слова, печати и собраний; реформа образования; создание системы социального обеспе­чения; повышение жизненного уровня широких масс; вхожде­ние Сингапура в Малайский Союз. Другое направление ра­дикального национализма было представлено Малайской на­циональной партией, основанной в октябре 1946 г. МНП была идейной преемницей довоенных малайских национальных ор­ганизаций и ориентировалась на малайскую мелкую буржуа­зию и интеллигенцию. Лидеры МНП, прежде всего ее первый президент доктор Бурхануддин, ратовали за создание Вели­кой Индонезии, в которую должна была бы войти и Малайя, т. е. хотели добиться независимости путем присоединения Ма­лайи к Индонезии.

Борьба вокруг реформы колониального управления. Проект создания Малайского Союза вызвал к жизни еще одну поли­тическую силу, рождение которой положило начало политиче­скому размежеванию по национально-общинному принципу. Ее появление было продиктовано непосредственной реакцией ма­лайской аристократии и чиновничества на ущемление интере­сов малайских имущих слоев некоторыми положениями рефор­мы 1946 г.: посягательством на прерогативы султанов, предо­ставлением прав гражданства массе китайского и индийского населения и т. п. Уже во время миссии Мак-Майкла в султанатах стали создаваться малайские организации, выступавшие в защиту прежнего положения султанов. Наибольший размах это движение приобрело в Джохоре, где его возглавил приемный сын султана и главный министр княжества Дато Онн бин Джафар, происходивший из малайской аристократической семьи. В начале марта 1946 г. в Куала-Лумпуре был созван Вссмалайский конгресс малайцев, на котором были представ­лены свыше сорока малайских организаций. Дато Онн, избранный президентом конгресса, призвал к бойкоту Малайского Союза. Конгресс принял решение об объединении малайских ассоциаций в Объединенную малайскую национальную орга­низацию (ОМНО).

ОМНО и ее лидер, используя националистические настрое­ния малайцев, потребовали от английских властей признания исключительных прав малайцев. Получив поддержку политиче­ски неискушенного малайского крестьянства, шедшего за сво­ими традиционными руководителями — аристократией, дере­венскими и волостными старостами, мусульманскими судьями и богословами, ОМНО за короткое время стала массовой по­литической партией, выражавшей под прикрытием интересов малайцев как национально-общинной группы интересы фео­дально-буржуазных малайских кругов и чиновничества.

С первых дней своего существования ОМНО начала борьбу за пересмотр реформы управления Малайей. Были организо­ваны массовые митинги. Султаны отказались явиться на це­ремонию по случаю вступления в должность первого губерна­тора Малайского Союза Эдуарда Рента (1 апреля 1946 г.)[1]. ОМНО стремилась придать движению протеста ярко выражен­ную национально-общинную окраску. Она не выдвигала ло­зунга независимости и политическим идеалом ее руководителей была единая Малайя при сохранении колониального управле­ния, однако с предоставлением привилегий малайской знати, бюрократии и нарождавшейся малайской буржуазии. Борясь против ликвидации суверенных (пусть и эфемерных) прав сул­танов, ОМНО получила поддержку крестьянской массы, убеж­денной, что ликвидация власти султанов означает усиление анг­лийского колониального гнета.

В этот период в стране нарастало демократическое ан­тиимпериалистическое движение. В декабре 1946 г. произошло объединение ряда партий и организаций во Всемалайский со­вет объединенных действий (ВСОД), куда первоначально вхо­дили МДС, МНП, Сингапурская федерация профсоюзов, Союз служащих, Китайско-британская ассоциация проливов, Индий­ский конгресс Малайи, Индийская торговая палата, Цейлоно-тамильская ассоциация. К осени 1947 г. состав ВСОД изме­нился: к нему присоединились находившиеся под влиянием КПМ организации, а также Китайские торговые палаты, но из него вышли МНП и другие левые националистические малай­ские группы. Компартия оказывала значительное влияние на его политику через руководимые ею организации (Всемалайская федерация профсоюзов, Новодемократичсская молодеж­ная лига, Ассоциация ветеранов Антияпонской армии народов Малайи), вошедшие во ВСОД.

Выйдя из ВСОД, МНП создала другую коалицию, «Пусаг Тенага Райят» («Путера»), или Центр народных сил, куда во­шли левые малайские националистические организации. ВСОД и «Путера» наладили совместные действия, и практически с лета 1947 г. выступали единым фронтом, создав коалицию. Эта коа­лиция иосила сложный характер. Она объединяла различные классовые силы: пролетариат, мелкую и среднюю буржуазию. В отличие от ОМНО коалиция ВСОД — «Путера» боролась за независимость страны и делала упор на межнациональное со­трудничество в антиимпериалистической борьбе. Но основная масса малайского крестьянства шла за ОМНО, что застав­ляло демократическую коалицию опираться главным образом на немалайское население страны.

Столкнувшись с антиимпериалистическим движением, воз­главляемым КПМ и другими левыми партиями, и оппозицией малайской элиты, за которой пошла масса малайского насе­ления, английское правительство решило отменить реформу 1946 г. После переговоров генерал-губернатора М. Макдональда и губернатора Малайского Союза Э. Гента с малайскими султанами и лидерами ОМНО был разработан проект созда­ния Малайской федерации, которая должна была заменить Малайский Союз.

Новая конституция была составлена рабочим комитетом, образованным 25 июля 1946 г., куда входили шесть членов, назначенных администрацией, четыре султана и два предста­вителя ОМНО, и опубликована в июле 1947 г. Султаны при­знавались суверенами своих княжеств, и возобновлялась до­военная система протектората английского правительства над малайскими султанатами. Все изменения в иммиграционных законах подлежали утверждению конференции султанов. Вся полнота власти сосредоточивалась в руках английского вер­ховного комиссара, при котором действовали законодательный и исполнительный советы, куда входили чины колониальной администрации и лица, назначенные верховным комиссаром. Были изменены правила гражданства таким образом, что воз­можности его получения для немалайского населения были рез­ко сокращены[2].

Английские предложения вызвали решительный протест де­мократических сил. В конце 1947 г. ВСОД представил проект Народной конституции, поддержанный «Путерой». Этот проект содержал следующие основные положения; предоставление Малайе, включая Сингапур, независимости; права гражданства для всех, кто родился в Малайе или чьим отцом был малаец, а также тем, кто прожил в стране восемь из десяти последних лет; закрепление за малайцами 55% мест в парламенте — Законодательном собрании; объявление малайского языка офи­циальным языком государства; решение вопросов, относящих­ся к мусульманской религии и местным обычаям, специальными )рганами, состоящими исключительно из малайцев; гарантирование права на отдых, образование, равных прав женщинам т. п.

ВСОД не ограничился словесной критикой конституции Малайской федерации и выдвижением своих предложений. Были организованы массовые митинги и демонстрации протеста, а 20 октября 1947 г. ВСОД призвал население к всеобщей за­бастовке. Однодневный «хартал» затронул главным образом промышленные предприятия и торговлю. Всего в 1947 г. в Малайе состоялось 280 забастовок. Второй «хартал» был назна­чен на 1 февраля 1948 г. — дату введения в силу конституции Малайской федерации. В последний момент, однако, из-за раз­ногласий между левым крылом и консервативными силами, возглавляемыми главой Китайских торговых палат Тань Чэнлоком, всеобщая забастовка была отменена, и ВСОД предло­жил своим членам ограничиться бойкотом федеральных ор­ганов.

1 февраля 1948 г. английские власти провозгласили созда­ние Малайской федерации. Антиимпериалистическое движение в Малайе оказалось недостаточно сильным, чтобы заставить колонизаторов пойти на уступки. Главная причина слабости этого движения заключалась в том, что политическое развитие страны в послевоенный период пошло по пути создания нацио­нально-общинных коммуналистских партий. Если ОМНО опи­ралось на малайское население страны, то ряд других по­литических партий, прежде всего некоммуналистских КПМ и МДС, искать поддержки главным образом среди китайского населения, чтобы обеспечить себе массовую опору. В сложное положение были поставлены левые малайские организации во главе с МНП, потому что в обстановке углублявшегося раз­межевания по национально-общинному признаку союз с ВСОД делал их непопулярными в глазах массы малайского населения, оставшегося безразличным к идее объединения с Индонезией, долженствующего, по мысли идеологов МНП, обеспечить ве­дущее положение малайско-индонезийской этнической общ­ности. Английские колонизаторы умело использовали слабо­сти антиимпериалистического движения, разжигая коммуна-листские настроения, и пошли на союз с феодально-бюрокра­тической малайской элитой, стремившейся сохранить свои привилегии. К этому необходимо добавить, что крупная и часть средней китайской и индийской буржуазии, входившие в ан­тиимпериалистическую коалицию, испугались дальнейшей радикализации объединения ВСОД — «Путера», неизбежной в об­становке нараставших репрессий колониальных властей.

Вооруженная борьба и ее последствия. Вслед за созданием Малайской  федерации английские колонизаторы решили раз­громить демократическое    антиимпериалистическое   движение вооруженным   путем.   Репрессии   против   компартии,  профсою­зов  и других   прогрессивных   организаций   приняли   с весны 1948 г. массовый характер. В ответ трудящиеся усиливали за­бастовочную борьбу, причем часто дело доходило до столкно­вений забастовщиков с войсками и полицией. В апреле 1948 г. полиция   арестовала  нескольких  лидеров   Сингапурской  феде­рации профсоюзов   и   Сингапурского   профсоюза   портовиков. Вслед  за этим власти   запретили   проведение   первомайского митинга   в   Куала-Лумпуре,   намеченного   Всемалайской   феде­рацией профсоюзов. С середины мая число забастовок и столк­новений резко возросло. В июне 1948 г. колониальные власти по заранее разработанному плану обрушили серию ударов на компартию и руководимые ею организации. 12 июня была за­прещена Всемалайская федерация профсоюзов, которой власти отказали в  регистрации,  16 июня был  совершен полицейский налет на редакцию центрального органа КПМ и арестован ее редактор.  18 июня были введены чрезвычайные законы, кото­рые предоставляли властям право казнить всякого, у кого бу­дет найдено оружие, производить аресты по простому подозре­нию, запрещать печатание и распространение изданий, неугод­ных властям, разгонять собрания, в которых участвует более пяти  человек,  конфисковывать любые  средства передвижения и помещения.  12 июля чрезвычайное положение было введено на  всей территории Малайи.  Вводя чрезвычайное положение, колонизаторы рассчитывали покончить с кампартией,  которая шла в авангарде борьбы за полную независимость своей стра­ны.   Начались   аресты   и   убийства   членов   Коммунистической партии Малайи,  а  23  июля  компартия  была  официально за­прещена. Вскоре были запрещены молодежные   организации, возглавляемые КПМ и МНП.

В создавшихся условиях КПМ приняла решение вывести свои основные кадры из городов в джунгли и там, опираясь на скваттерские поселения, развернуть партизанскую воору­женную борьбу. План колонизаторов одним ударом разгромить компартию не удался. Началась длительная и жестокая война, ставшая одной из самых грязных и позорных страниц истории английского колониализма.

Для борьбы с партизанами были переброшены воинские подразделения из различных частей Британской империи. Все­го против партизан (4—5 тыс. человек в конце 40-х и около 8 тыс. — в начале 50-х годов) действовало 40 тыс. регулярных войск, около 60 тыс. полицейских и 250 тыс. человек внутрен­ней охраны. В операциях против партизан принимали участие значительные военно-морские и военно-воздушные силы. Заин­тересованные в подавлении партизанского движения в Малайе, которая приобрела после начала войны о Корее особое значение как источник важных стратегических товаров и плацдарм для борьбы с национально-освободительным движением в Юго-Восточной Азии, США активно помогали англичанам оружи­ем, снаряжением, субсидиями. В войне приняли участие также австралийские и новозеландские воинские части. В борьбе с партизанами и сочувствовавшим им населением применялись самые жестокие и бесчеловечные методы. По законам чрезвы­чайного положения полиция имела право заключать в тюрьму без суда на срок до двух лет, устраивать обыски по своему усмотрению, создавать зоны, где передвижение населения и подвоз продовольствия ограничивался. Широко применялись пытки, тысячи людей были казнены по простому подозрению.

Несмотря на огромное превосходство в силах, колонизаторы не смогли в течение многих лет покончить с партизанским дви­жением. Умело действуя в джунглях, партизаны, многие из которых имели опыт борьбы с японцами, наносили противнику неожиданные удары, предпринимая даже наступательные опе­рации крупного масштаба. Так, летом 1948 г. партизанские отряды захватили г. Джерантунг в Паханге и центр угледо­бычи — г. Бату-Аранг. В феврале 1949 г. из партизанских от­рядов была создана Освободительная армия народов Малайи, штаб которой планировал операции во всей стране. Тактика армии была партизанской — устройство засад (в одной из них в октябре 1951 г. погиб британский верховный комиссар Малай­ской федерации Генри Гёрни), неожиданные удары, нападения на патрули, полицейские посты, изолированные плантации, ди­версии на железных дорогах и т. п. Освободительной армии помогала гражданская организация, куда входили в основном китайские скваттеры. В первые годы англичане чувствовали себя в относительной безопасности лишь в городах, где нахо­дились сильные гарнизоны.

Попытки колонизаторов покончить с партизанским движе­нием с помощью одной лишь военной силы оказались безус­пешными. В середине 1950 г. потерпел неудачу план коман­дующего английскими войсками генерала Гарольда Бриггса: вытянув всю армию поперек Малаккского полуострова, пройти по стране с юга на север и уничтожить партизанские силы. Части Освободительной армии, разбившись на мелкие груп­пы, просочились сквозь цепь английских войск и продолжали операции в их тылу.

Лишь к середине 50-х годов колонизаторам удалось суще­ственно ослабить силы Освободительной армии. Решающую роль в этом сыграли мероприятия, предпринятые новым (с 1952 г.) командующим и верховным комиссаром колонии генералом Джеральдом Темплером. В 1951 —1953 гг. англича­не произвели переселение полумиллиона китайских скваттеров в так называемые новые деревни, которые были обнесены ко­лючей проволокой и находились под контролем полиции и  внутренней охраны. Переселение скваттеров лишило партизан массовой опоры в сельской местности и создало для них серь­езные продовольственные трудности. Всего к концу 1953 г. по­явилось около 300 «новых деревень», население которых, осо­бенно в первые годы, жило в условиях жестокого полицейского контроля и террора. Темплер создал также укрепленные «фор­ты в джунглях» в районах обитания аборигенов, которых партизанам удалось привлечь на свою сторону. Специальные под­разделения   прочесывали   джунгли   в    поисках   партизанских лагерей. Применялись массированные бомбардировки и артоб­стрелы лесных участков, где скрывались партизаны, целые лес­ные массивы заливались напалмом. Колонизаторы обрушили репрессии на мирное население, подозреваемое в сочувствии к партизанам. Казни, пытки, высылки были повседневным явле­нием в Малайе того времени.

Английские власти подвергли гонениям боевые профсоюзы рабочего класса Малайи. В марте 1949 г. был арестован «за ношение оружия» председатель Всемалайской федерации проф­союзов Ганалати. В мае того же года Ганапати был повешен, а через два дня его преемник Вирасенан застрелен полицией. Еще в феврале 1949 г. англичане созвали в Куала-Лумпуре конференцию профсоюзов, сотрудничавших с властями. Затем из Англии были приглашены советники по вопросам профдви­жения, которые стали реорганизовывать малайские профсоюзы в духе тред-юнионизма.

С арены политической жизни исчезли такие силы, как Ма­лайский демократический союз, Малайская национальная пар­тия, молодежные и женские демократические организации, рас­пущенные или запрещенные колониальными властями в 1948— 1950 гг.

Стремясь к. разгрому партизанского движения,  английские власти действовали не только грубой силой. Одновременно они прибегали к политическим маневрам, целью которых было при­влечение на свою сторону консервативных слоев не только ма­лайского, но также китайского и индийского населения страны. Однако появление новых политических партий и группировок в Малайе   и Сингапуре после лета 1948 г. не может быть объ­яснено только маневрами колониальных властей, стремивших­ся  расколоть   национально-освободительное  движение,   играть на  национальных   противоречиях,   разобщить   рабочий    класс и т. д. В условиях, когда легальное левое движение было раз­громлено, малайские феодально-бюрократические круги и круп­ная китайская и индийская буржуазия, выступившие за сотруд­ничество с колонизаторами, стремились использовать ситуацию для того, чтобы упрочить свое влияние   на массы и заставить власти пойти на уступки имущим слоям малайского общества. 27 февраля 1949 г. возникла Китайская ассоциация Малайи (КАМ), созданная китайскими торговыми палатами. Ее руководителем стал Тань Чэнлок — крупный предприниматель, до войны — член законодательного и наполнительного совета Стрейтс Сетлментс, в 1946—1948 гг. — глава Всемалайского совета объединенных действий. Английские власти поддержали создание КАМ, в которой они увидели силу, могущую отвлечь китайское население от поддержки компартии; со своей стороны, китайская крупная и средняя буржуазия, создавая КАМ, стремилась оформиться политически, чтобы противостоять ма­лайской верхушке, уже имевшей свою партию, в то время как после введения чрезвычайного положения китайские имущие слои оказались лишенными собственной организации.

В январе 1949 г. при прямом участии английского генераль­ного комиссара в Юго-Восточной Азии Малколма Макдональда был создан Комитет по общинным связям, куда вошли пред­ставители верхушки различных национальностей и английской администрации. Колонизаторы стремились окончательно ото­рвать китайскую буржуазию от союза с демократическими си­лами, противопоставив этому союзу сближение с малайской буржуазно-феодальной верхушкой.

Активизация китайской буржуазии повлияла на ОМНО, продолжавшую сохранять положение крупнейшей политической организации в Малайе. Лидер ОМНО Дато Онн бин Джафар, понимая необходимость сближения с консервативно настроен­ными китайцами, одновременно стремился обеспечить господ­ствующее положение феодально-бюрократических малайских кругов и подорвать влияние КАМ. С этой целью он выдвинул идею превращения ОМНО в некоммуналистскую политическую партию, куда бы был открыт доступ и немалайцам. Планы Онн бин Джафара потерпели полный крах: его не поддержала соб­ственная партия, в которой господствовали коммуналистские взгляды, чему способствовала националистическая пропаганда таких откровенно реакционных партий, как Союз малайцев полуострова и Малайский Союз. Не нашли отклика идеи Онн бин Джафара и среди китайской и индийской буржуазии, пред­почитавшей сохранить свои национальные организации, а не растворяться в партии, где господствующее положение займет малайская верхушка. В результате в июле 1951 г. Дато Онн бин Джафар вышел из ОМНО, а в сентябре основал новую, некоммуналистскую партию — Партию независимости Малайи (ПНМ).

Новым президентом ОМНО стал брат султана Кедаха Тунку Абдул Рахман, юрист по образованию, в лице которого ОМНО получила умного, волевого и гибкого лидера. Уход Да­то Они бин Джафара и его группы способствовал некоторому усилению влияния в ОМНО буржуазных элементов и деревен­ской элиты в противовес феодально-бюрократическим. Хотя ПНМ выдвинула лозунги самоуправления через 10 лет, вы­боров в 1955 г., малайизации чиновничьего аппарата и т. п., она не смогла добиться массовой поддержки — слишком откро­венной была ее ориентация на колониальные власти, и, кроме того, в политической жизни Малайи, к этому времени далеко зашедшей по пути коммунализма, для такой партии ие нашлось места.

Это со всей очевидностью продемонстрировали муниципаль­ные выборы 1952 г. В феврале этого года состоялись выборы в муниципальный совет Куала-Лумпура, разрешенные коло­ниальными властями в качестве меры, направленной на то, чтобы продемонстрировать буржуазно-феодальным партиям свою готовность идти на уступки при условии поддержки с их стороны в борьбе с партизанским движением. Накануне выборов, 8 января 1952 г. селангорские отделения ОМНО и КАМ заключили предвыборное соглашение, выступив единым фронтом против Партии независимости Малайи. Результаты выборов были неожиданными для последней, рассчитывавшей на безусловный успех в многонациональной и чиновной столи­це: она получила лишь два места, в то время как коалиция ОМНО — КАМ — девять. Выборы в муниципальные советы ше­сти крупных городов в декабре 1952 г. подтвердили успех коалиции: она завоевала 26 мест (из 37), а ПНМ получила одно. Даже в Джохор-Бару, столице Джохора, где личное вли­яние Дато Они бин Джафара было исключительно велико, ПНМ потерпела сокрушительное поражение.

Хотя выборы 1952 г. никакого реального значения сами по себе не имели (речь шла о нескольких местах в не обладаю­щих никакой властью муниципальных советах), они оказали серьезное воздействие на внутриполитическую жизнь страны и расстановку политических сил.

Политическая жизнь Малайи в период подготовки к феде­ральным выборам (1952—1954 гг.). С начала 50-х годов в по­литическом развитии Малайской федерации явственно обна­ружились некоторые новые черты.

Возглавляемая компартией вооруженная борьба, кото­рую, несмотря на огромное превосходство в силах, англичане не смогли подавить, усиление экономической и политической активности трудящихся масс, в первую очередь рабочего клас­са, общее изменение международной обстановки в пользу сил социализма и национально-освободительного движения — все эти причины вынуждали колонизаторов к изменению своих пер­воначальных планов полностью сохранить колониальный ре­жим в Малайе. Англичане все больше заигрывали с буржуаз­но-феодальными партиями, идя на дальнейшие уступки имущим слоям, чтобы заручиться их помощью в борьбе с коммунистами и сохранить свои позиции в стране. С другой стороны, имущие слои различных национальностей стремились использовать за­труднения английских властей и их страх перед освободитель­ной борьбой народных масс, добиваясь получения все больших политических и экономических прав. В целях консолидации своих сил как для получения уступок от колонизаторов, так для борьбы с левым крылом национально-освободительного движения политические партии местной буржуазии и феодалов объединились, создав коалицию Объединенной малайской на­циональной организации и Китайской ассоциации Малайи. Попытки ПНМ, члены которой занимали важные посты в мест­ной колониальной администрации, особенно в законодательном и исполнительном советах федерации, дискредитировать союз ОМНО—КАМ успехом не увенчались, хотя в марте 1953 г. ли­дер ОМНО в Пераке и главный министр этого султаната вы­шел из ОМНО и создал Национальную партию Перака, при­соединившуюся к ПНМ.

После муниципальных выборов 1952 г. союз ОМНО и КАМ укрепился. Союзники, стремясь упрочить свои позиции, высту­пили с требованием скорейшего проведения федеральных вы­боров, которые рассматривались ими как шаг на пути дости­жения независимости страны. В условиях продолжавшегося партизанского движения и усиления с начала 50-х годов актив­ности масс проблема независимости заняла центральное место в программах политических партий.

В течение 1953—1954 гг. основные легальные политические силы сосредоточили главное внимание на проблеме независи­мости и путей к ее достижению.

Даже крайне правые силы, представленные ПНМ, султан­скими династиями и консервативной Китайско-британской ас­социацией проливов, на Национальной конференции, состояв­шейся 6 апреля 1953 г., пошли на принятие программы, предусматривавшей достижение независимости, хотя и в отдален­ном будущем. По мысли лидеров ПНМ, федеральные выборы должны были состояться в 1956 г., и лишь меньше половины членов парламента должны были быть избраны, тогда как большая часть — назначены. Эта программа отражала позицию феодально-бюрократических кругов, теснейшим образом свя­занных с колонизаторами и боявшихся потерять свое привилегированное положение. В феврале 1954 г. на базе ПНМ была создана новая партия — Партэй Негара (Партия отечества), носившая еще более откровенный консервативно-феодальный характер.

Союз ОМНО—КАМ, созвавший в 1953 г. Национальный конвент, в котором приняли участие также несколько неболь­ших консервативных малайских организаций, выдвинул про­грамму, согласно которой минимум ³/₅ будущего парламента из­биралось, причем выборы должны состояться не позже конца 1954 г. Другие требования предусматривали допуск государст­венных служащих к голосованию (в интересах ОМНО, за ко­торой шли низшие и средние чиновники) и увеличение числа китайцев, допускаемых к голосованию (в интересах КАМ).

Со своей программой выступили и малайские националисты, глашатаем которых стал Союз малайцев полуострова, вначале присоединившийся к Национальному   конвенту, но осенью 1953 г. создавший отдельный Всемалайский национальный кон­гресс. Программа этого объединения включала признание ма­лайского языка официальным,   ислама — государственной   ре­лигией,   а  также  дальнейшее  ограничение  гражданских   прав немалайского населения.

Английские власти поддержали программу Национальной конференции, участники которой имели к тому же большинство в созданном колонизаторами комитете по выборам. В ответ коалиция ОМНО и КАМ 14 июня 1954 г. призвала своих чле­нов подать в отставку с должностей в аппарате управления. 7 июля новый верховный комиссар Дональд Мак-Джалливри, сменивший Темплера, пошел на уступки, приняв некоторые требования коалиции относительно ускорения выборов и уве­личения числа избираемых членов парламента, после чего коа­лиция прекратила бойкот правительственных учреждений.

Федеральные выборы 1955 г. Выборы в Законодательный совет Малайской федерации явились важной вехой в полити­ческом развитии страны. Они свидетельствовали, во-первых, о кризисе системы колониального управления в обстановке высо­кого накала антиимпериалистического движения, под влиянием которого даже консервативные силы выдвинули лозунг борьбы за независимость. Во-вторых, именно в период выборов окон­чательно сложилась та расстановка политических сил в Ма­лайе, которая определила дальнейшее развитие страны на многие годы.

В октябре 1954 г. к коалиции ОМНО — КАМ присоединил­ся  Индийский конгресс Малайи (ИКМ), представлявший ин­тересы крупной и частично средней индийской буржуазии. Ин­дийский конгресс Малайи вначале ориентировался в основном на Индию, рассматривая политическую жизнь Малайи сквозь призму индийских событий. После  1951 г., особенно с прихо­дом нового руководства во главе с В. С. Самбантаном, ИКМ начал активнее участвовать во внутрималайской политической жизни, стремясь в   условиях  определившегося политического размежевания по коммунально-общинному   признаку обеспе­чить интересы буржуазии индийского и цейлонского происхож­дения. Индийский конгресс Малайи был наименее влиятельным членом коалиции, что объяснялось не только меньшей числен­ностью индийцев   в Малайе, но и тем,   что   масса   индийских плантационных рабочих шла за не связанными с ИКМ проф­союзами, а часть крупной буржуазии индийского происхожде­ния поддерживала Дато Онн бин Джафара и его Партию оте­чества. Присоединение ИКМ к коалиции, получившей название Альянса, означало окончательное оформление блока феодаль­но-буржуазной малайской верхушки и чиновничества с буржуазией (преимущественно крупной и средней) китайского и индийского происхождения.

В начале 50-х годов в Малайе оживилось профсоюзное дви­жение. Созданные с помощью английских лейбористских советников малайские профсоюзы к этому времени претерпели значителъные изменения. Под влиянием своих рядовых  членов  профсоюзы в обстановке, когда колонизаторы были вынуждены идти на уступки, чтобы оторвать массы от компартии, стали решительнее выступать в защиту прав трудящихся, что, в свою очередь, привлекало к ним  симпатии и  новых отрядов рабо­чего класса. Оживилась   фактически прекратившаяся после введения   чрезвычайного   положения    забастовочная    борьба. В Малайской федерации в начале 1953 г. было зарегистриро­вано 222 профсоюза с числом членов 128 тыс.

С оживлением профсоюзного движения появились новые политические партии, существование которых вначале даже поощрялось властями, видевшими в них одно из средств рас­кола демократического движения. Но постепенно эти партии становились центрами, вокруг которых группировалась оппо­зиция консервативному Альянсу. Большинство членов этих партий, а также их руководство принадлежали к мелкобуржуазным слоям китайской и индийской национальности, но по мере усиления демократических тенденций в деятельности этих партий в них стали привлекаться и рабочие.

В мае 1951 г. возникла Рабочая партия Пинанга. Рабочая партия Перака также возникла в 1951 г., расколовшись в сле­дующем, 1952 г. на собственно Рабочую партию и Прогрессив­ную партию Перака, ставшую выразительницей интересов ин­дийской и китайской средней буржуазии этого султаната. В декабре 1951 г. возникла Рабочая партия Селангора.

В июне 1952 г. на ежегодной конференции Совета профсою­зов Малайи представители рабочих партий Пинанга, Селанго­ра, Перака, Малакки и Сингапура создали Панмалайскую ра­бочую партию (ПРП).

В 1953 г. в нее пришли новые деятели из рядов местной интеллигенции — Раманатан, Тан Поккин, Вираппен и другие, которые в отличие от прежних лидеров не были связаны с пра­вительственной службой. Эта группа, получив руководство в партии, в июне 1954 г. настояла на переименовании ПРП, ко­торая стала называться Рабочей партией Малайи (РПМ), и принятии нового устава, способствовавшего организационно­му укреплению партии.

Программа РПМ предусматривала достижение независимо­сти, борьбу за «демократический социализм», обобществление некоторых отраслей производства, а также введение демокра­тических свобод. Партия выступала за отмену чрезвычайного положения и за амнистию партизанам. Рабочая партия Ма­лайи в июне 1955 г. опубликовала заявление, в котором говорилось, что предстоящие выборы являются фарсом, поскольку не достигнута независимость, и что партия выдвигает своих, кандидатов в чисто пропагандистских целях, чтобы публично обличить недостатки существующей в стране политической си­стемы.

В середине 50-х годов возродилось и малайское националь­ное движение радикального толка. В апреле 1955 г. в Куала-Лумпуре был созван Всемалайский конгресс малайской моло­дежи. В нем наряду с Партией отечества и Союзом малайцев полуострова приняла участие группа националистов во главе с бывшим руководителем Малайской национальной партии док­тором Бурхануддином, который создал новую партию — Малайский националистический фронт, выступавшую с позиций малайского национализма, но одновременно требовавшую выво­да иностранных войск с малайской территории. Дальнейшее размежевание националистов привело к появлению в 1955— 1956 гг. двух политических партий: Народной партии во главе с бывшим лидером малайской молодежной организации, вхо­дившей в Лутера, Ахмадом Бустаманом и Панмалайской ис­ламской партии (ПМИП), лидером которой стал доктор Бурхануддин.

Народная партия Малайи (НПМ) была создана 11 ноября: 1955 г. Она выступила за борьбу против колониализма и потре­бовала немедленного предоставления стране независимости, которая рассматривалась как первый шаг на пути объедине­ния Малайи с Сингапуром и Северным Калимантаном. Идео­логией НПМ стал мархаэнизм, трактуемый в духе Сукарно. В целом мелкобуржуазная Народная партия была близка к РПМ, тогда как ПМИП, опираясь на мусульманское духовен­ство и крестьянство, наряду с требованиями, направленными на улучшение положения трудящихся, ликвидацию колониаль­ной зависимости страны и отмену чрезвычайного положения, выдвигала в своей программе целый ряд националистических пунктов, настаивая на исключительных правах малайцев, соз­дании исламского государства и т. п. Обе партии выступали за тесный союз с Индонезией, предусматривающий в будущем объединение обоих государств.

На выборах 1955 г. основная борьба разгорелась между Альянсом и Партией отечества, в то время как другие партии были еще слишком слабы и разобщены; ни одна из них еще не стала партией, распространившей влияние на всю страну и на достаточно широкие слои населения.

Предвыборная программа Альянса, названная «Дорога к независимости», включала достижение независимости не позд­нее чем через четыре года, различные обещания улучшения экономического положения трудящихся и, что сыграло очень важную роль в привлечении к ней симпатий населения, требо­вание амнистии для участников партизанской борьбы. Накануне выборов Альянс усилил критику в адрес властей, упорно не желающих начать переговоры с компартией.

Партия отечества, возглавляемая Дато Онн бин Джафаром, в предвыборной борьбе прибегала к разжиганию нацио­налистических чувств среди малайского населения, обвиняя Альянс в уступках китайцам и индийцам. Это оттолкнуло те консервативные круги китайской и индийской буржуазии, ко­торые поддерживали эту партию ка,к некоммуналистскую, но не привлекло к ней сколько-нибудь заметной поддержки со сто­роны малайцев, в массе шедших за Альянсом, стоявшим на позициях сотрудничества различных национальных групп с политическим превалированием малайского элемента.

Выборы в июне 1955 г. принесли успех Альянсу: из 52 изби­раемых членов Законодательного совета от него был избран 51. Одно место завоевала Панмалайская исламская партия. За Альянс проголосовало более 81% избирателей, тогда как за Партию отечества — около 8%. Победа Альянса объяснялась как обещаниями его лидеров добиться независимости и отме­ны чрезвычайных законов, так и тем, что за ОМНО, сумевшей создать хороший партийный аппарат на низшем и среднем уров­не (деревенские старосты, сельские учителя, среднее и низшее чиновничество), пошла основная часть малайцев, составлявших свыше 80% избирателей.

Политическое развитие Малайи в 1955—1957 гг. Провозгла­шение независимости. После выборов, опираясь на большинство в Законодательном совете (70 человек из 98)[3], лидер Альянса Тунку Абдул Рахман сформировал правительство, в котором сам стал главным министром.

Но Малайя по-прежнему оставалась английской колонией. Все министры несли ответственность не перед Законодатель­ным советом, а перед английским верховным комиссаром; клю­чевые министерства — обороны, экономики, финансов и внут­ренних дел — находились в руках англичан. В стране остава­лись английские войска, продолжавшие жестокую войну с пар­тизанами.

Антиколониальные и антиимпериалистические настроения масс, усилившиеся после выборов 1955 г., заставляли блок буржуазии и бюрократии трех национальных групп требовать дальнейших уступок от колонизаторов. Последние, понимая, что их дальнейшее открытое присутствие и стране усиливает антиколониальные чувства и настроения, способствует поддерж­ке населением страны партизанского движения, пошли навстре­чу имущим слоям Малайи.

Прежде чем начались англо-малайские переговоры о пре­доставлении независимости, правительство Абдул Рахмана сделало шаг, снискавший ему большую популярность: оно по­шло на переговоры с компартией. В сентябре 1955 г. правитель­ство Абдул Рахмана провозгласило амнистию участникам партизанского движения, желающим сдаться властям. Хотя практических результатов это не имело (сдалось несколько-человек), КПМ в ответ на инициативу Альянса предложила в конце сентября начать переговоры с целью положить конец войне. 28—29 декабри 1955 г. в горной деревушке Балинг, неподалеку от малайско-таиландской границы главный министр Малайской федерации Тунку Абдул Рахман, главный министр Сингапура Дэвид Маршалл и председатель Китайской ассоци­ации Малайи Тань Чэнлок встретились с делегацией компартии и Освободительной армии народов Малайи, возглавляемой ге­неральным секретарем КПМ Чин Пеном. К этому времени пар­тизанское движение и КПМ находились в сложном положении. Компартия после 1948 т. утратила связи с пролетариатом, а после переселения скваттеров потеряла опору и в деревне. Бу­дучи по национальному составу в основном китайской, КПМ не смогла завоевать серьезных позиций в малайском крестьян­стве. Появление легальных левых партий и программа Альянса, предусматривающая получение независимости, повлияли также на тех, кто ранее сочувствовал коммунистам, не видя в услови­ях Малайи других сил, борющихся за независимость страны. Сказалась и общая усталость партизан и огромный численный; перевес лучше вооруженной и располагавшей современной тех­никой английской армии. В результате к моменту переговоров в Балинге партизанское движение ограничивалось северными районами Малайи, сплошь покрытыми джунглями и удаленны­ми от основных центров страны.

Переговоры в Балинге кончились неудачей. Лидеры Малайя и Сингапура соглашались только на амнистию участникам во­оруженной борьбы, тогда как руководство КПМ настаивало на легализации компартии и разрешении ее членам занимать­ся политической деятельностью. Делегация КПМ на перегово­рах подчеркивала, что борьба ведется не с Альянсом, а с анг­лийским империализмом, который не желает предоставить сво­им колониям независимость.

На неудачу переговоров в Балинге повлияли антикоммуни­стические настроения руководства Альянса, не хотевшего су­ществования компартии в качестве политической силы в стране. Лидеры Альянса использовали переговоры в Балинге для уве­личения своего политического капитала и усиления в стране антикоммунистической пропаганды, представляя коммунистов в глазах общественного мнения препятствием на пути достиже­ния независимости. В марте 1956 г. Абдул Рахман публично обратился к Чин Пену с призывом сложить оружие, напомнив, что на переговорах в Балинге КПМ обещала прекратить борь­бу  с переходом власти в руки национального правительства. (Абдул Рахман пытался представить получение Альянсом клю­чевых министерских постов в колониальном правительстве как «фактическую независимость страны.) Одновременно были пред­ложены новые условия сдачи для партизан и обещано, что те из сдавшихся партизан, кто желает этого, могут выехать в Ки­тай без всяких расследований об их прошлой деятельности.

В марте 1967 г. КПМ предприняла еще одну попытку окон­чить войну, предложив в качестве условий возможность для членов КПМ вести нормальную жизнь, участвовать в выборах и иметь право быть избранными в законодательные органы, по­лучение гарантии, что вышедшие из джунглей партизаны не будут подвергаться преследованиям. Хотя эти условия даже не предусматривали признания компартии как легальной по­литической силы, Абдул Рахман, уже наживший политический капитал на переговорах с КПМ, отказался их обсуждать, зая­вив, что борьба может быть прекращена только на условиях, выдвинутых им в Балинге.

Сразу же после выборов в Законодательный совет Абдул Рахман и возглавляемый им Альянс потребовали от англичан дальнейших уступок и ускорения передачи власти. Попытки использовать против Альянса султанов, боявшихся потерять свой привилегии после ликвидации колониального режима, успеха не имели, и Англия была вынуждена согласиться на пе­реговоры о предоставлении независимости Малайе.

С 18 января по 18 февраля 1956 г. в Лондоне проходили переговоры между малайской делегацией во главе с Абдул Рахманом и английским правительством, в ходе которых анг­личане пошли на дальнейшие уступки, обещав предоставить не­зависимость Малайе в августе 1957 г., увеличить число минист­ров, назначаемых из выборных членов Законодательного сове­та, передать Альянсу посты секретарей по финансам и обороне и министра по делам экономики, ликвидировать посты англий­ских советников в султанатах и назначить комиссию по раз­работке будущей конституции независимой Малайи. Малайская делегация, со своей стороны, обязалась после провозгла­шения независимости заключить с Англией договор об оборо­не и взаимной помощи.

В 1956—1957 гг. конституционная комиссия, составленная из представителей стран Британского содружества, под пред­седательством лорда Рейда разработала конституцию незави­симой Малайской федерации.

Основные ее положения были следующими. Малайская фе­дерация являлась конституционной монархией во главе с вер­ховным правителем (янг ди-пертуан агонгом), избираемым на пять лет султанами из своей среды. Конференция султанов избирала также заместителя верховного правителя. Федераль­ный парламент состоял из сената (деван негара) и палаты представителей (деван райят). В сенат входило 38 человек, 22 из которых избирались законодательными ассамблеями шта­тов (по 2 от каждого штата), а 16 — назначались янг ди-пертуан агонгом. Сенаторы занимали свои посты в течение шести лет, причем через три года половина состава обновлялась. В пала­ту представителей входили 104 избираемых на пять лет депу­тата. Палата представителей принимала все бюджетные зако­нопроекты и имела право принять во втором чтении любой закон, даже если он бил отвергнут сенатом. Федеральное пра­вительство возглавлялось премьер-министром — лидером пар­тии большинства в палате представителей.

Страна состояла из 11 штатов (9 султанатов и бывшие сетлменты Пинанг и Малакка), каждый из которых возглав­лялся правителем-султаном или губернатором, назначаемым верховным правителем. В штатах создавались законодательные ассамблеи и государственные советы, формируемые главными министрами—лидерами партий, получивших большинство в законодательных ассамблеях. Были расширены права гражданства для немалайского населения страны. Все лица, родив­шиеся в Малайской федерации с момента провозглашения не­зависимости, автоматически становились ее гражданами; были облегчены также правила получения гражданства. Малайский язык становился государственным, но и течение 10 лет англий­ский язык также сохранял права официального языка. Ислам провозглашался государственной религией, но гарантировалась свобода и для других религий. Резервировались специальные права малайцев в отношении владения землей, государствен­ной службы, получения образования, причем верховный пра­витель был ответствен за охрану специальных прав малайско­го населения. Конституция, таким образом, сохраняла полити­ческое преобладание малайцев, а конкретно — ОМНО, и огра­ничения в отношении политических прав китайского и индий­ского населения.

Предложения комиссии Рейда были рассмотрены Рабочим комитетом, образованным из представителей Альянса, султа­нов и английской администрации. 1 мая 1957 г. Рабочий коми­тет закончил рассмотрение конституции. Окончательный ее вариант был утвержден во время новых англо-малайских пере­говоров в Лондоне в мае 1957 г. В основу конституции была положена согласованная точка зрения Альянса и малайских султанов.

27 июня 1957 г. Конференция султанов дала согласие на разработанный проект конституции. Вслед за тем конституция получила одобрение Национального совета Альянса, куда вхо­дили руководители всех трех партий. 15 августа конституция была единогласно принята Законодательным советом.

31 августа 1957 г. на стадионе «Мердека» в Куала-Лум­пуре была провозглашена независимость Малайской федерации.

Особенностью развития национально-освободительного движения, которое привело к завоеванию Малайей независимо­сти, была дифференциация этого движения как по социально­му, так и по национально-этническому принципу. Хотя в ходе вооруженного партизанского движения против английских ко­лонизаторов усилилась классовая поляризация внутри нацио­нальных общин, политические партии по-прежнему продолжа­ли выражать интересы социальных групп в этно-национальных рамках.

Антиколониальная вооруженная борьба в Малайе сыграла огромную роль в истории страны, оказав определяющее воздей­ствие на завоевание ею независимости. Но антиимпериалистиче­ские силы не сумели создать единого антиколониального фрон­та на межнациональной основе. Ориентировавшаяся на китай­ское население страны КПМ, отрезанная от скваттеров и не нашедшая способов привлечь широкие массы сельского (ма­лайского) и городского (китайских и индийских средних клас­сов и мелкой буржуазии) населения, оказалась в изоляции.

С другой стороны, феодально-бюрократические и буржуаз­ные круги разной этнической принадлежности — малайской, китайской и индийской, пришедших к власти в Малайе, заклю­чили классовое соглашение, оформленное политически в виде Альянса, который вначале проводил осторожную политику в отношении англичан. Феодально-буржуазные круги Малайи использовали исторически сложившуюся разобщенность клас­сов по этно-национальному признаку и переплетение классо­вых и национально-этнических противоречий для закрепления своего положения у власти.

Внутренняя и внешняя политика Малайской федерации в 1957—1959 гг. В первые годы существования независимой Ма­лайи на ее внутреннем и внешнеполитическом положении яв­ственно сказывались последствия колониальной зависимости. Господствующие позиции в экономике страны занимал иност­ранный, главным образом английский, капитал. В Малайе по-прежнему находились войска Англии и ее союзников. Англича­не сохраняли серьезные позиции в государственном аппарате нового государства.

В сентябре 1957 г. правительство Абдул Рахмана заключи­ло с Англией договор об обороне и взаимной помощи, узаконив тем самым присутствие английских, австралийских и новозе­ландских войск, продолжавших вести боевые операции против партизан. Согласно договору, Англия и Малайя должны были вести совместные военные действия в случае нападения на Малайю или на британские территории на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии — Гонконг, Сабах, Саравак и Бруней. При угрозе этим территориям или вообще в случае создания напряженности на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии Англия и Малайя обязывались консультироваться для опре­деления своих дальнейших действий. Англия получала право использовать свои военные базы в Малайе для действий в рам­ках СЕАТО, куда Малайя ие входила. Договор предусматривал также создание с английской помощью вооруженных сил Ма­лайи.

Во внешней политике Малайя в 1957—1959 гг. следовала за Англией. Англо-малайский военный договор связывал Малайю с СЕАТО. Вместе с тем правительство Абдул Рахмана отказа­лось войти в этот агрессиваый блок.

Давление Англии и продолжавшаяся борьба против парти­занского движения, возглавляемого компартией, способство­вали ориентации Малайи в те годы на связи с реакционными и проимпериалистическимв режимами в Азии. Показательно, что свой первый официальный визит в качестве премьер-ми­нистра независимой Малайи Тунку Абдул Рахман сделал в январе 1958 г. в Южный Вьетнам. В 1958 г. Абдул Рахман по­сетил Таиланд, где договаривался о совместной борьбе с пар­тизанским движением в пограничных районах.

В январе 1959 г. малайский премьер выступил с предложе­нием о создании экономического и культурного союза Юго-Восточной Азии, что было тогда воспринято прогрессивной общественностью как попытка связать с СЕАТО нейтралист­ские страны региона.

Правительство Альянса приступило к созданию в стране собственной армии, и в марте 1958 г. ввело закон о всеобщей воинской повинности, по которому призыву в армию подлежа­ли только граждане Малайи, т. е. преимущественно малайское население.

В 1955—1957 гг. происходил отлив иностранного капитала из Малайи, что было связано с политическими опасениями ино­странных вкладчиков, ожидавших провозглашения независимо­сти, их неуверенностью в экономической политике нового пра­вительства и с возросшей конкуренцией синтетического каучу­ка на мировом рынке. Придя к власти, правительство Альянса начало проводить политику, направленную на привлечение ино­странного капитала и создание ему условий для беспрепятст­венной деятельности. Альянс постарался успокоить иностран­ных вкладчиков, заявив устами министра торговли и промыш­ленности о намерении правительства проводить систему поощ­рения иностранных инвестиций и не препятствовать свободно­му переводу капитала и прибылей. В результате в 1958 г. отлив иностранного капитала прекратился. В первые годы правитель­ство мало вмешивалось в экономическую жизнь страны и пред­принимало сравнительно незначительные усилия для поощре­ния деятельности местного капитала. По-прежнему тяжелым оставалось положение рабочего класса, страдавшего от безработицы, колебаний цен на олово и каучук на мировом рынке, и крестьянства, жившего в условиях малоземелья и помещичье-кулацкой кабалы.

Острой проблемой оставалось существование главным обра­зом в северных пограничных с Таиландом районах партизан­ского движения, масштабы которого, правда, сократились. На­селение страны страдало от «чрезвычайных законов», позволяв­ших правительству расправляться с оппозицией путем арестов и лишения гражданских прав. После провозглашения незави­симости компартия сделала еще одну попытку мирного урегу­лирования, направив 12 октября 1957 г. письмо Абдул Рахману, в котором Чин Пен заявлял о своей готовности снова встре­титься для переговоров. В ноябре премьер-министр публично заявил, что согласен вести переговоры только об условиях сдачи, а не о политическом урегулировании проблемы. Ком­партия отвергла требование о сдаче, указав, что она вела борь­бу с колониализмом и теперь готова прекратить вооруженные действия на справедливых условиях. Абдул Рахман ответил категорическим отказом и на это обращение компартии.

Все эти сложные проблемы сказались на результатах вы­боров 1959 г., ставших центральным событием первых двух лет истории независимой Малайской федерации. Результаты этих выборов во многом повлияли на последующую политику пра­вящих кругов страны и ее общее политическое развитие.

Выборы 1959 г. и их результаты. Согласно конституции 1957 г. августовские выборы 1959 г. стали первыми парламент­скими выборами в независимой Малайе. Число избирателей увеличилось по сравнению с 1955 г. в два раза. Изменился и их национальный состав: хотя по-прежнему большинство из­бирателей были малайцами, число китайцев и индийцев, по­лучивших права гражданства, резко выросло[4].

Крупнейшей и наиболее влиятельной политической силой Малайской федерации оставался Альянс, коалиция трех пар­тий — ОМНО, КАМ, ИКМ, в октябре 1957 г. слившихся в одну — Союзную, где каждая из трех партий тем не менее сохраняла самостоятельную организацию. Решающую роль в Союзной партии играла ОМНО.

Придавая большое значение первым выборам в независи­мой Малайе, Абдул Рахман в феврале 1959 г. ушел в отставку, чтобы заняться предвыборной кампанией, и премьер-минист­ром стал его заместитель и военный министр Тунку Абдул Разак.

Несмотря на объединение, в Союзной партии существовали достаточно серьезные разногласия, особенно между ОМНО и КАМ. Суть их сводилась к стремлению китайской буржуазии, занимавшей ведущие экономические позиции по сравнению с малайской, добиться расширения своего политического влия­ния; ОМНО стремилась сохранить свое главенствующее положение и добиться экономических уступок в пользу малайской элиты и буржуазии и от китайского капитала.

Эти противоречия привели в 1957—1959 гг. к серьезным раз­ногласиям между ОМНО и КАМ по двум важнейшим вопросам политической жизни страны — реформе образования и разделу мест в парламенте.

С середины 50-х годов усилилось стремление ОМНО создать единую систему образования «а двух обязательных языках — малайском и английском—с преподаванием других языков как предметов. Поскольку в стране существовало большое число китайских начальных и средних школ, где преподавание велось на китайском языке, правительство переставало оказывать им помощь, если преподавание продолжало вестись на китайском языке. К моменту выборов проблема китайских школ остава­лась нерешенной; в КАМ существовало серьезное недовольство унификацией системы  образования, в которой многие видели стремление  малайской верхушки воспрепятствовать развитию китайского языка и литературы в Малайе. С другой стороны, правительство усматривало в  существовании таких китайских школ угрозу иностранного влияния на молодежь страны.

Вторым вопросом, вызвавшим серьезные разногласия в пра­вящей коалиции, стало выдвижение кандидатов на предстоя­щих выборах.

В 1955 г. от Китайской ассоциации Малайи в законодатель­ный совет было избрано  15 человек, проходивших по общему описку Альянса.  Поскольку  число  китайских   избирателей на выборах  1959 г. возросло в несколько раз  и они  составляли большинство в 40 из 104 избирательных округов, КАМ потре­бовала от ОМНО предоставить ей право выдвинуть от 35 до 40 кандидатов.  Лидеры  ОМНО  соглашались  на  28  кандида­тов  и потребовали от КАМ снять предложение о пересмотре политики в области образования.

В июле 1957 г. доктор Лим Чонъю, президент КАМ, обра­тился к Абдул  Рахману с конфиденциальным письмом, в ко­тором  угрожал  выходом  КАМ из коалиции,   если   не будут сделаны уступки в ее пользу. Письмо при таинственных обсто­ятельствах стало   известно   прессе   и   вызвало  крайне резкую реакцию в ОМНО, особенно в ее крайне националистическом крыле. Руководство ОМНО потребовало от КАМ публично объявить  об   ошибочности  письма  Лим  Чонъю.   Центральный комитет КАМ 89 голосами против 60 проголосовал за приня­тие требования ОМНО и сохранение Союзной партии. Лидеры КАМ — Лим Чонъю и сэр Генри Ли, министр финансов в ка­бинете Альянса — отошли от руководства КАМ, несколько че­ловек из ее центрального комитета ушли в отставку. Руководст­во КАМ полностью перешло в руки «умеренных» во главе с министром Тань Сюсином (сыном Тань Чэнлока) и Он Йоклином, выступившим за компромисс и сохранение союза с ОМНО. Последняя также пошла на уступки, стремясь сохранить союз с китайской буржуазией. Абдул Рахман предложил выдвинуть 32 китайских, 3 индийских и 69 малайских кандидатов. Было обещано также, что политика в отношении китайских школ будет пересмотрена после выборов и система экзаменов, вызвавшая особо негативную реакцию китайских учителей и учащих­ся, будет отменена.

Оппозиция, боровшаяся с Союзной партией на выборах 1959 г., была неоднородной и отражала две основные тенден­ции: усиление коммуналистских настроений в политической жизни страны, начало которым было положено во второй поло­вине 40-х годов, и рост левой оппозиции, выступавшей с кри­тикой политики Альянса и стремившейся в кратчайший срок ликвидировать последствия колониального правления.

Правые коммуналистские партии, прежде всего Партия оте­чества и Национальная ассоциация Перака, полностью утра­тили свое влияние, поскольку основная масса их членов — пред­ставители феодально-бюрократической элиты — в условиях господства Альянса предпочла присоединиться к правящей партии, чтобы получить места в парламенте и государственном аппарате. Национальная ассоциация Перака прекратила свое существование после выборов 1959 г. (ее вице-президент бал­лотировался по описку Альянса), а Партия отечества, продол­жавшая выступать с позиций малайского коммунализма, пришла к выборам практически беспомощной. Коммуналистская партия крупной китайской буржуазии — Малайская пар­тия, выступавшая против КАМ, которую обвиняла в предатель­стве интересов китайского населения, пользовалась некоторым влиянием только в консервативной Малакке.

Более серьезным соперником Альянса, выступившим с по­зиций малайского коммунализма, была Панмалайская ислам­ская партия. Возникшая в 1948 г. как организация, ставящая своей целью защиту интересов учащихся и выпускников малай­ских мусульманских школ, она не играла значительной роли до 1956 г., когда ее президентом стал доктор Бурхануддин ал-Хелми, проделавший сложную эволюцию от главы Малайской национальной партии и одного из лидеров демократической оппозиции в 1945—1947 гг. до поборника лозунга «Малайя принадлежит малайцам» и крайних форм малайского нацио­нализма, сочетавшихся с критикой колониализма.

Опорой ПМИП стали султанаты восточного побережья Келантан и Тренгану с их преобладающим малайским крестьян­ским населением, находившимся под влиянием религиозной идеологии. В отсталых восточных султанатах лозунги создания теократического исламского государства, за предоставление малайцам-мусульманам «особых прав» находили поддержку по­мещиков и духовенства, за которыми шло крестьянство. Ядром партии были учителя и учащиеся малайских мусульманских школ и духовные лица. В ПМИП шла борьба между консер­вативным крылом, возглавлявшимся деревенскими уламами, и религиозными реформаторами панмусульманского толка, при­чем первые имели явное преимущество. ПМИП выступала за превращение Малайи в «исламское общество» с упором на объединение стран, населенных родственными народами, т. е. Индонезии, Малайи и Южного Таиланда.

В экономической области ПМИП выступала за лишение права владеть землей немалайцев, за развитие мелкого произ­водства, увеличение помощи государства крестьянам, выдвига­ла требование борьбы с крупным (китайским и индийским) капиталом. Она критиковала Альянс за сохранение связей с Анг­лией, выступала против иностранных военных баз и требовала ограничения деятельности западного монополистического ка­питала в стране.

Левая оппозиция на выборах 1959 г. была представлена в первую очередь Рабочей партией Малайи и Народной парти­ей Малайи, объединившимися в день провозглашения незави­симости в Народный социалистический фронт Малайи (НСФМ), Рабочая партия, возглавляемая Д. С. Раманатаном, поль­зовалась поддержкой главным образом китайских и индийских рабочих и мелкой буржуазии на Пинанге и в оловодобываю­щих районах Перака, Селангора, Джохора и Малакки.

Народная партия, во главе которой стоял Ахмад Бустаман, называвший себя «крестьянским социалистом», опиралась на радикальную малайскую интеллигенцию.

Предвыборная программа НСФМ предусматривала постро­ение социалистической Малайи  (мирным путем)  и постепенное вовлечение национального капитала в плановую социалистиче­скую экономику.  Фронт ратовал за  ускоренную  индустриали­зацию и за развитие кооперации в сельском хозяйстве. НСФМ выступал за объединение Малайской федерации и Сингапура, за проведение  нейтралистской  политики  в духе  Бандунга,  за вывод из страны иностранных войск и ликвидацию иностран­ных военных баз, отмену чрезвычайного положения и освобож­дение  политических  заключенных. Учитывая  разницу  в  отно­шении обеих партий к национальному вопросу, предвыборный манифест  НСФМ  избегал коммуналистских проблем,  заявив, что последние искусственно раздуты Альянсом с целью увести народные массы от понимания классовых конфликтов.

Еще одной оппозиционной партией, выступившей на выбо­рах с критикой Альянса слева, была Народная прогрессивная партия (НПП), влияние которой распространялось на район главного промышленного центра Перака — г. Ипох. Партия была создана в январе 1953 г. в Пераке и до 1955 г. высту­пала в этом штате в коалиции с ОМНО—КАМ. После созда­ния Альянса НПП перешла в оппозицию, и в декабре 1958 г. на выборах в муниципальный совет Ипоха завоевала все места.

 В предвыборном манифесте (август 1959 г.) партия провоз­гласила основной целью построение общества «демократического социализма», основанного на сотрудничестве труда и капитала. Возглавляемая тамильскими адвокатами, братьями Д. П. и С. П. Сенивасатам, НПП, выражавшая интересы преимущественно средней китайской и индийской буржуазии, выступала за отмену чрезвычайного положения, за демократические сво­боды, подвергала  критике коммуналистскую политику Альян­са. Во внешней политике НПП выступала за проведение Ма­лайей политики нейтралитета и неучастия в каких-либо воен­ных блоках.

Стремясь ослабить левую оппозицию, правящие круги Ма­лайи в 1957—1958 гг. развернули кампанию преследований против оппозиционных партий и шедших за ними профсоюзов. Предлогом для преследований стало обвинение в «коммунисти­ческой инфильтрации», которое никакими доказательствами подтверждено не было.

На выборах 1959 г. Альянс, несмотря на репрессии против оппозиционных сил и различные политические маневры, утра­тил часть своих позиций. Если в 1955 г. он собрал 81,7% го­лосов, то на парламентских выборах 1959 г. — лишь 51,5%, т. е. немногим больше половины. В этом отразилось как изменение численности и состава избирателей (в 1959 г. число граждан было в два раза больше, чем в 1955 г., причем малайцы состав­ляли не 80—90% избирателей, а лишь 56,8%), так и недоволь­ство внешней и внутренней политикой Альянса, особенно сохра­нением односторонней внешнеполитической ориентации и про­должавшимися преследованиями демократических сил.

Используя раздробленность оппозиции, Альянс сумел удер­жать большинство в парламенте, получив 74 места из 104. На проходивших в июне 1959 г. выборах в государственные сове­ты штатов правящая коалиция завоевала 207 мест, собрав го­лоса 55,5% избирателей.

Полное поражение потерпели правые партии: Партия отече­ства сумела провести лишь одного депутата (Дато Онн бин Джафара) в парламент и четырех — в государственный совет Тренгану; одного депутата провела в парламент и Малайская партия.

Панмалайская исламская партия, опираясь на поддержку крестьянства восточного побережья, сумела получить 13 мест в парламенте и добиться большинства в государственных со­ветах Келантана и Тренгану, где она получила 41 из 53 мест. Народная прогрессивная партия провела 4 депутатов в парла­мент и 8 — в государственный совет Перака.

Народный социалистический фронт получил 8 мест в парла­менте и 16 — в государственных советах, подтвердив свое вли­яние в западных, наиболее развитых районах страны; 3 места в парламенте и 5 — в государственных советах получили независимые депутаты, не связанные открыто с какой-либо политиче­ской партией.

Результаты выборов поставили перед правящей партией це­лый ряд проблем, которые она пыталась разрешать на протя­жении последующих лет, стремясь не допустить дальнейшего успеха оппозиционных сил.

Внешняя политика Малайи мало изменилась по сравнению с предшествовавшим выборам периодом. По-прежнему Англия сохраняла свои военные базы, крупнейшей   из которых   была военно-воздушная база в Баттеруорте, и Малайя была связана военным договором с Великобританией.  Заметно  оживились малайско-американские отношения. Осенью 1960 г. Абдул Рахман посетил США, где вел переговоры с президентом Эйзенхауэром  и  государственным  секретарем Гертером. В начале 60-х годов Малайю неоднократно посещали американские по­литические и военные деятели, а также представители крупного бизнеса. В Малайе активно действовал «корпус мира» и различные американские фонды. В  1961 и 1963 гг. Малайю посе­тили большие американские торгово-промышленные делегации, после чего торговля с США значительно возросла. Укрепились связи с Японией и ФРГ, которые стали наряду с США круп­нейшими  торговыми  партнерами  Малайи, подорвавшими  анг­лийскую монополию на малайском рынке. После визита Абдул Рахмана в ФРГ в 1960 г. было заключено экономическое со­глашение, открывшее новые возможности для западногерман­ского капитала в Малайе.

Тесные связи существовали между Малайей и членами СЕАТО — Австралией, Новой Зеландией, Пакистаном, Таилан­дом и Филиппинами. Австралийские и новозеландские войска продолжали находиться на английских военных базах в Ма­лайе; вооруженные силы Таиланда участвовали в военных действиях против партиаан в пограничных районах. В 1961 г. Абдул Рахман выдвинул предложение создать Сообщество стран Юго-Восточной Азии (АСА). В АСА вошли Малайя, Та­иланд и Филиппины, что в тех условиях означало для Малайи укрепление связей (хотя и косвенных) с СЕАТО.

Расширилось военное сотрудничество с кликой Нго Динь Зьема в Южном Вьетнаме. Малайское правительство под­держивало индонезийских сепаратистов, выступавших против Сукарно, и правые силы в Лаосе. При обсуждении вопроса о Западном Ириане в ООН в 1960 г. малайская делегация зани­мала позицию нейтралитета, фактически поддерживая Гол­ландию.

Тем не менее во внешней политике страны происходили не­которые сдвиги, хотя в целом внешнеполитический курс, харак­теризовавшийся антикоммунизмом и следованием в фарватере англо-американской политики, оставался неизменным. Малайя выступила за исключение Южной Африки из Британского содружества наций на конференции премьер-министров стран Содружества в марте 1961 г. и наложила эмбарго на ввоз южноафриканских товаров. Правительство Малайи поддержало борьбу Алжира за независимость. Наконец, наблюдалось стрем­ление укрепить отношения с крупнейшей нейтралистской стра­ной Азии — Индией, свидетельством чего был визит туда Аб­дул Рахмана в октябре 1962 г.

Наиболее заметной тенденцией в экономическом развитии страны после получения независимости и особенно после вы­боров 1959 г. стал курс на самостоятельную экономическую политику, имевший целью ускорение темпов индустриализации и структурное преобразование хозяйства. Стержнем в решении этих задач стало развитие национального частного предприни­мательства. 28 августа 1958 г. был принят закон о предостав­лении статуса первооснователя, который получали местные вкладчики капитала или акционерные компании, создававшие предприятия в отраслях, ранее недостаточно развитых или от­вечавших жизненным интересам страны. «Первооснователи» освобождались от подоходного налога на срок от двух до пяти лет, причем чем больше был инвестируемый капитал, тем боль­ше был срок налогового освобождения. Предпочтение отдава­лось компаниям, в которых большее участие принимал мест­ный капитал.

Правительство начало создавать специальные промышлен­ные центры, крупнейшим из которых стал основанный в 1959 г. Петалинг-Джая поблизости от Куала-Лумпура. В этих цент­рах государство за свой счет создавало всю необходимую инф­раструктуру, а затем передавало участки частному капиталу.

Малайское правительство взяло курс на привлечение иност­ранного капитала, стремясь с его помощью развить экономику. Вкладчикам из стерлинговой зоны было предоставлено право свободного изъятия капитала и перевода прибылей, процентов и дивидендов. С рядом стран были подписаны соглашения об освобождении иностранных компаний от дополнительного нало­гообложения и выплате компенсаций в случае национализации или конфискации их имущества.

Все эти мероприятия в сочетании с подготовкой первого плана экономического развития и началом некоторых преоб­разований в деревне (развитие кооперативного движения, ос­воение целинных земель и предоставление земли безземельным крестьянам) укрепили позиции Союзной партии.

Во внутриполитической жизни страны в 1969 — начале 60-х годов при сохранении основных ее тенденций, определив­шихся с середины 50-х годов, стали вырисовываться некото­рые новые явления.

31 июля 1960 г. было объявлено о конце чрезвычайного по­ложения. Стоявшее на позициях антикоммунизма правительст­во сразу после выборов 1959 г. заявило, что мира с коммунистами быть не может и речь может идти только о сдаче. В 1958—1960 гг. были разгромлены основные партизанские базы, кроме находящихся вблизи таиландской границы. Чис­ленность партизан к 1960 г., по подсчетам малайского прави­тельства, сократилась до 700 человек.

Отменяя законы чрезвычайного положения, правительство Абдул Рахмана стремилось привлечь на свою сторону те слои, которые выступали за урегулирование конфликта, за демокра­тизацию общественной жизни. Тем не менее борьба с парти­занами продолжалась, хотя масштабы ее стали заметно скром­нее.

Чтобы держать в узде оппозиционные силы, парламент вместе с отменой чрезвычайного положения принял поправку к ст. 149 конституции, согласно которой парламент имел право издавать законы против «подрывной деятельности и в целях сохранения общественной безопасности», даже если они нару­шали гражданские права, гарантирующие свободу слова, пере­движения, собраний, запрещающие арест и высылку без суда и т. л. Немедленно был принят Закон о внутренней безопас­ности, дававший правительству право заключать граждан в тюрьму без суда и следствия на срок до двух лет и объявлять любую отрасль хозяйства «имеющей особое значение» для го­сударства, т. е. запрещать забастовки.

Правительство использовало Закон о внутренней безопас­ности не только против членов компартии или подозреваемых в принадлежности к ней лиц, но и в борьбе с левой легальной оппозицией, которую оно обвиняло в «подрывной деятельности». Так, осенью 1960 г. и зимой 1961 г. были произведены аресты среди функционеров Народного социалистического фронта, профсоюзных деятелей, учителей и студентов.

Обеспокоенные успехом оппозиции на выборах  1959 г., ли­деры  Союзной  партии,   особенно  основной  ее  силы — ОМНО, стремились укрепить   позиции   своих   партий,   обеспечить  себе поддержку со стороны различных слоев населения. ОМНО пос­ле выборов стало более решительно проводить курс на привле­чение симпатий малайского населения. С этой целью был осу­ществлен  ряд  мер  экономического характера  в  интересах  не только малайских предпринимателей, но и малайских крестьян (наложение  ограничений  на  деятельность  ростовщиков,  освое­ние  целинных  земель). ОМНО   консолидировала   вокруг  себя основную массу малайской бюрократии, буржуазии и землевла­дельцев; в ее ряды вошло большинство деятелей Партии оте­чества, потерпевшей поражение на  выборах.  Проводя курс на «малайизацию»  государственного   аппарата,   ОМНО заполняла важные посты своими членами.

Все эти меры принесли несомненные результаты: с октября 1961 по февраль 1962 г. в ОМНО вступило 100 тыс. новых членов. ОМНО удалось нанести ряд поражений своему основному сопернику среди малайского населения — Панмалайской исламской партии, из которых наиболее чувствительным для последней была потеря контроля над администрацией штата Тренгану осенью 1961 г.

Борьба за административные посты и личные конфликты цривели к тому, что летом 1960 т. лидер ПМИП в Тренгану Ахмад Азам вышел из партии и ушел в отставку с поста глав­ного министра штата. Этим воспользовалась Союзная партия, переманив на свою сторону часть депутатов от оппозиционных партий. В результате при голосовании в ноябре 1961 г. вотума доверия правительству Тренгану, возглавляемому Панмалайской исламской партией, к Союзной партии помимо Ахмад Азама присоединились еще два депутата от ПМИП, а также четыре депутата от Партии отечества. Получив большинство (13 против 11), Союзная партия сформировала новое прави­тельство штата Тренгану. Откровенная пропаганда малай­ского национализма сослужила плохую службу ПМИП, в то время как ОМНО, ратуя за предоставление малайцам решаю­щих политических позиций, вместе с тем выступала за сотруд­ничество с другими этническими группами населения страны.

Бели ОМНО сумела восстановить утраченные в 1959 г. по­зиции за счет Панмалайской исламской партии, то левую оп­позицию Союзной партии сломить не удалось. Напротив, Ки­тайская ассоциация Малайи и Индийский конгресс Малайи оказались потесненными оппозиционными партиями, действо­вавшими в среде китайского и индийского населения.

Как и прежде, ведущей силой левой оппозиции оставался Народный социалистический фронт, связанный с профсоюзами. НСФ выступал за нейтралистскую внешнюю политику страны, разрыв англо-малайского договора об обороне и взаимной по­мощи, за отмену Закона о внутренней безопасности, направ­ленного против левой оппозиции, против политики правительст­ва в области образования (за предоставление возможности получать образование на китайском и тамильском языках).

Свидетельством сдвигов в политической жизни явилась даль­нейшая дифференциация самих правящих партий, особенно КАМ.

Вынужденный уйти с поста председателя КАМ в 1959 г. Лим Чонъю в 1961 г. официально вышел из КАМ, а в апреле 1962 г. создал новую партию — Объединенную демократиче­скую партию (ОДП). ОДП вначале объединила разнородные элементы КАМ, выступавшие против «малайизации» страны. ОДП требовала пересмотра правительственной программы об­разования, предоставления немалайскому населению постов в администрации и армии, отмены ограничений на владение зам­лей для немалайцев и т. п., т. е. боролась главным образом против слишком уступчивой, по ее мнению, политики КАМ по отношению к ОМНО. Хотя влияние ОДП практически не выходило за пределы штата Пинанг, ее создание подрывало по­зиции КАМ среди китайской средней и мелкой буржуазии.

Произошли перемены и в ОМНО. Здесь радикальное кры­ло возглавил Инче Азиз бин Исхак, бывший с 1955 г. минист­ром   сельского   хозяйства   и  кооперативного   движения,  а  с 1958   г. — одним   из   вице-президентов   ОМНО.   Пользующийся популярностью среди малайского   крестьянства,   особенно   тех районов, где развивалось кооперативное движение, Инче Азиз с начала 60-х годов встал в оппозицию к руководству ОМНО, которое, по его мнению, недостаточно уделяло внимания сель­ским районам. Конфликт закончился в октябре 1962 г. отстав­кой Инче Азиза, еще раньше вынужденного оставить пост вице-президента ОМНО. В июле 1963 г. Инче Азиз, исключенный из ОМНО, основал Партию национального согласия (ПНС), ис­кавшую поддержки в малайском крестьянстве.

Несмотря на определенный рост оппозиции, Союзной пар­тии удалось не только сохранить, но даже несколько укрепить свои позиции после выборов 1959 г. По-прежнему оппозиция оставалась раздробленной, ни одна из ее партий не опиралась на все три сановные национальности страны, как это делала Союзная партия. С выдвижением в 1961 г. плана создания Ма­лайзии соотношение сил между правящей партией и оппози­цией снова стало меняться.

Сингапур в 1946—1957 гг.  1  апреля 1946 г. Сингапур стал отдельной колонией короны. Тем не менее его судьба и особен­ности развития по-прежнему  оставались  тесно  связанными   с Малайей. События 1946—1948 гг. затронули Сингапур так же, как и Малайю. В Сингапуре с его многочисленным пролетари­атом и мелкобуржуазными слоями были сильны позиции КПМ, Сингапур был штаб-квартирой Малайского  демократического союза. Хотя вооруженной борьбы после июня 1948 г. в Синга­пуре не было, на колонию было распространено действие чрез­вычайных  законов.   Были   разгромлены  демократические  пар­тии  и организации, распущены левые профсоюзы. Первоклас­сная военно-морская и военно-воздушная база, Сингапур пред­ставлял особую ценность для колонизаторов.

Политическая жизнь Сингапура в эти годы характеризова­лась продолжавшейся, несмотря иа репрессии властей, борьбой сингапурского пролетариата и  мелкобуржуазных слоев за де­мократизацию управления, отмену чрезвычайных законов и не­зависимость. После введения чрезвычайного положения на по­литической  арене  Сингапура  выступили   три основные  силы. Первой была крупная буржуазия, представленная Европейской, Китайской и Индийской торговыми палатами,  каждая из ко­торых с 1946 по 1955 г. имела по три места в законодательном совете колонии.  Второй политической силой  была средняя  и мелкая буржуазия и европейски образованная интеллигенция, происходящая из средних слоев китайского, индийского, малайского и евразийского населения города. Она не была однород­ной, разделяясь на умеренное и левое крыло, причем границы между ними были крайне подвижны и менялись на протяже­нии послевоенной истории. И наконец, третьей силой был син­гапурский рабочий класс и связанные с ним мелкобуржуазные слои города.

Особенностью развития Сингапура было выдвижение на первый план не консервативных, как в Малайе, а мелкобур­жуазных и лейбористских партий. Характер сингапурского об­щества (отсутствие крестьянства, преобладание пролетарских и мелкобуржуазных элементов), его этнические особенности; (абсолютное большинство китайского населения), традиция профсоюзного и забастовочного движения — все это делало не­избежным преобладание в политической жизни Сингапура иных, чем в Малайе, сил. Попытки крупной и средней бур­жуазии взять под свой контроль политическое развитие не увенчались успехом. В 1948 г. возникла Прогрессивная пар­тия, выражавшая интересы крупной и средней китайской бур­жуазии, но она не смогла получить массовой опоры. В первые годы при апатии населения, запуганного чрезвычайными зако­нами, минимальном числе избирателей и полном преобладании назначаемых английской администрацией членов Законода­тельного и Исполнительного советов Прогрессивная партия преобладала на выборах в Законодательный совет (6 мест из 6 в 1948 г. и 6 мест из 9 в 1951 г.).

Как и в Малайской федерации, в Сингапуре английские власти в целях раскола национально-освободительного движе­ния разрешили в начале 50-х годов создание профсоюзов и различных политических партий. Но в Сингапуре они быстрее проделали эволюцию в сторону превращения в организации, вставшие в оппозицию к колониальным властям и принявшие активное участие в борьбе за независимость. Немалое значе­ние при этом имело то обстоятельство, что в них вошли многие члены запрещенных в 1948 г. партий и профсоюзов.

В 1950 г. возник Сингапурский конгресс профсоюзов. Если в начале 1953 г. в Сингапуре существовал 171 профсоюз с 69 тыс. членов, то весной 1957 г. здесь было 205 профсоюзов, куда входило 126500 человек. Трудящиеся Сингапура все ак­тивнее участвовали в забастовочном движении. Профсоюзы Сингапура стали массовой опорой политических партий, воз­никших в середине 50-х годов, — Трудового фронта и Партии народного действия (ПНД). Обе партии по своему составу были однотипны, представляя довольно широкие и расплыв­чатые объединения с преобладанием мелкобуржуазных элементов. В обеих партиях происходила борьба между левыми, выдвигавшими антиимпериалистическую программу, и более консервативными силами, ориентировавшимися на сотрудни­чество с колониальными властями и крупной и средней буржуазией. В ПНД левые силы действовали активнее, чем в Трудо­вом фронте, и оказывали большее влияние на деятельность партии.

Как и в Малайе, английские власти в Сингапуре пошли на уступки, обещая колонии ограниченное самоуправление. В 1953 г. была назначена конституционная комиссия во главе с английским дипломатом Джорджем Рэнделом, куда вошли три европейца, назначенные губернатором, а также три китай­ца, индиец и малаец, назначенные Законодательным советом. Согласно конституции Рэндела были несколько расширены права гражданства: 282 тыс. человек (из 1,1 млн. населения) получили право голоса[5]. Учреждалась Законодательная ас­самблея, состоящая из 32 членов, куда входили три должност­ных лица, четыре назначаемых и 25 избираемых члена. Лидер партии, получившей большинство на выборах, назначал шесте­рых членов совета министров (включая себя как главного ми­нистра). Министерства обороны и внутренней безопасности, фи­нансов и иностранных дел находились в ведении англичан, от­ветственных только перед губернатором. Таким образом, кон­ституция Рэндела вводила в Сингапуре диархию по образцу Малайи 1955 г.

В апреле 1955 г. состоялись выборы в Законодательный со­вет колонии по конституции Рзндела. На выборах выступили пять политических партий. Две из них, Прогрессивная и обра­зовавшаяся в 1955 г. Демократическая, представляли главным образом интересы крупного китайского и в меньшей степени индийского бизнеса. Третьей партией был Альянс, распростра­нивший свою деятельность на Сингапур и апеллировавший к малайскому населению острова. В выборах приняли участие две левые партии — Трудовой фронт, начавший участвовать в политической жизни с 1951 г., и Партия народного действия, образовавшаяся в 1954 г. Правые партии Сингапура (Прогрессивная и Демократическая) получили 6 мест; 3 места за­воевал Альянс, 3 места получили независимые кандидаты. По­бедителями на выборах стали левые партии: Трудовой фронт получил 10 мест и Партия народного действия — 3. Лидер Трудового фронта адвокат Дэвид Маршалл стал первым главным министром Сингапура.

Весной 1956 г. сингапурская делегация во главе с Д. Мар­шаллом отправилась в Лондон на переговоры о предоставле­нии Сингапуру самоуправления, продолжавшиеся с 23 апреля по 15 мая. Однако переговоры кончились неудачей, так как Англия, заинтересованная в сохранении своей военной базы и боясь нараставшего подъема демократического движения, от­казалась передать в ведение сингапурского правительства дела, относящиеся к внутренней безопасности. После этого 6 ию­ня 1956 г. Маршалл под давлением правого крыла своей пар­тии ушел в отставку, и пост главного министра занял лидер этого крыла Лим Юхок. Он пошел на уступки Англии, согла­сившись на создание совета по внутренней безопасности, со­стоящего из представителей Англии, Сингапура (по 3 члена) и Малайской Федерации (один член). Стремясь продемонстри­ровать свою готовность сотрудничать с Англией, правительство Лим Юхока осенью 1956 г. обрушило репрессии на ПНД и контролируемые ею профсоюзы, обвиняя их в сотрудничестве с коммунистами. В сентябре 1956 г. правительство запретило Сингапурский союз учащихся китайских средних школ, а в ноябре подавило забастовки и демонстрации, вспыхнувшие в результате этого акта. Новая волна арестов последовала в августе 1957 г. Были арестованы лидеры профсоюзов, видные журналисты, члены руководства ПНД.

Убедившись в том, что правительство Лим Юхока активно борется с левыми силами, колонизаторы пошли на некоторые уступки, что должно было, по их мысли, укрепить пози­ции правого крыла Трудового фронта, все более смыкавшегося с крупной и средней буржуазией. В марте — апреле 1957 г. в Лондоне возобновились англо-сингапурские переговоры, в ре­зультате которых была определена будущая конституция Син­гапура. Сингапур становился «самоуправляющимся государст­вом», правительство которого осуществляло контроль над внут­ренними делами. Оборона и внешние сношения оставались в руках Англии. Внутренней безопасностью ведал специальный орган из семи человек во главе с английским комиссаром. Анг­лийское правительство могло приостановить действие консти­туции, если считало, что внутреннее положение в Сингапуре ставит под угрозу выполнение британских обязательств в об­ласти внешних сношений и обороны. Согласно этой конституции глава государства (янг ди пертуан негара) должен был быть малайцем, назначаемым Англией. Премьер-министр и совет ми­нистров были ответственны перед Законодательной ассамблеей, состоящей из 51 члена и избираемой сингапурскими гражда­нами.

«Самоуправляющееся государство Сингапур» в 1958 — 1961 гг. В мае 1968 г. после новых англо-сингапурских перего­воров в Лондоне были окончательно согласованы условия полу­чения Сингапуром самоуправления. Конституция Сингапура — самоуправляющегося государства в рамках Британского содру­жества наций, — составленная в 1958 г., базировалась на прин­ципах, которые были определены на весенних переговорах 1957  г.  Получение  самоуправления  должно   было   состояться после парламентских выборов 1959 г. По условиям соглашения 1958 г. Англия сохраняла на острове свою военную базу. Конец 1957 — начало 1958 г. были отмечены в истории Сингапура дальнейшим усилением борьбы между различными по­литическими течениями, ухудшением экономического положе­ния острова. Последнее было связано с понижением мировых цен на олово и каучук, экономической политикой Малайской федерации, стремившейся ликвидировать зависимость от синга­пурского реэкспорта и отливом иностранного капитала в преддверии выборов 1959 г. Правительство Лим Юхока преследо­ваниями профсоюзов и учащихся в конце 1957 — начале 1958 г. вызвало недовольство массы населения, усугублявшееся про-английской внешнеполитической ориентацией правого крыла Трудового фронта.

В конце 1967 г. отколовшиеся члены Трудового фронта во главе с Д. Маршаллом создали Рабочую партию, выступившую с критикой конституции 1958 г. Партия требовала ликвидации Совета внутренней безопасности, постепенного уничтожения иностранных военных баз, воссоединения Сингапура с Ма­лайей.

Главным соперником Трудового фронта выступила ПНД, возглавляемая энергичным политиком Ли Куанъю. Партия на­родного действия, программой которой был «независимый, де­мократический, некоммунистический, социалистический Сингапур», сумела получить поддержку основной массы профсоюзов и населения, недовольного политикой правительства Лим Юхо­ка. Немаловажную роль в успехе Партии народного действия сыграла поддержка, которую она получила от членов левых партий и организаций, запрещенных в 1948 г. В ПНД суще­ствовала сильная группа во главе с Лин Цисяном, ориенти­ровавшаяся на компартию.

На состоявшихся в конце декабря 1957 г. выборах в город­ской совет Сингапура Партия народного действия получила 13 мест из 32 и стала крупнейшей партией, представленной в муниципалитете; один из ее лидеров, Он Энгуань, стал мэром Сингапура. Репрессии против левых профсоюзов и Партии на­родного действия в 1958 г. лишь усилили массовое недоволь­ство правительством. За несколько месяцев до выборов Лим Юхок попытался перегруппировать свои силы, призвав правых к объединению. В ноябре 1958 г. был создан Сингапурский на­родный союз, куда вошли партия крупной буржуазии — Либе­рально-социалистическая и правые деятели Трудового фронта и Рабочей партии.

Состоявшиеся 30 мая 1959 г. выборы принесли полный ус­пех Партии народного действия. Она получила 53,4% голосов и провела 43 своих кандидата в парламент (из 51). Сингапур­ский народный союз получил 4 места, 3 места завоевал Альянс и один депутат прошел как независимый. По требованию Ли Куанъю губернатор Уильям Гуд освободил арестованных в 1957 г. членов руководства ПНД, после чего лидер ПНД сфор­мировал правительство.

3 июня 1959 г. было официально провозглашено самоуправление Сингапура. Последний колониальный губернатор У. Гуд в течение шести месяцев оставался в качестве первого янг ди пертуан негара — главы государства. Когда в декабре  1959 г. он покинул  Сингапур,  главой  государства  стал  малаец Инче Юсуф бин  Исхак — один  из деятелей довоенного  малайского радикализма.

Перед правительством Ли Куанъю стоял целый ряд проб­лем, главными из которых были экономическое положение, отношения с Малайей и борьба внутри ПНД, причем   все они были тесно между собой связаны.

Едва ли не самой острой проблемой для Сингапура оставалась проблема занятости населения. Ежегодно в бурно расту­щем городе прибавлялось 20—30 тыс. новых рабочих рук, появ­ление которых осложняло и без того напряженную ситуацию с поисками работы. В апреле 1960 г. в Сингапуре было 45 тыс. безработных, что составляло около 10% всей рабочей силы го­сударства. Положение усугублялось отливом иностранного и местного частного капитала, начавшимся после майских выбо­ров 1959 г., что объяснялось страхом предпринимателей перед национализацией, проведения которой ожидали от ПНД.

Попытки нового правительства решить трудности на пути более тесного экономического союза с Малайей успехом не увенчались. Буржуазия Малайи не желала создания «общего рынка», опасаясь более богатой и предприимчивой сингапур­ской буржуазии, а правительство Малайи, с подозрением отно­сившееся к Сингапуру, отказывалось предоставить льготы син­гапурской промышленности и торговле. В результате перегово­ры о создании «общего рынка» для Малайи и Сингапура окон­чились неудачей.

Правительство Ли Куанъю, проводившее крайне осторож­ную политику, подвергалось непрерывному натиску со сторо­ны группы Лин Цисяна, в которой все большее влияние приоб­ретали элементы, связанные с Пекином, толкавшие Сингапур на путь превращения города в пропекинское государство в Юго-Восточной Азии. Играя на недовольстве рабочего класса и профсоюзов слишком медленными темпами улучшения мате­риального положения, сохранением зависимости от иностран­ных монополий и т. п. пропекинское крыло ПНД выступило против Ли Куанъю, и отношения между различными фракция­ми в ПНД к началу 1961 г. чрезвычайно обострились. В этих условиях правительство Ли Куанъю решило искать выхода на пути вхождения в Федерацию Малайзии, план создания кото­рой был выдвинут в мае 1961 г.

Северный Калимантан после второй мировой войны. В ре­зультате войньг и японской оккупации Саравак и Сабах ока­зались в тяжелом экономическом положении. Производство экспортных культур, на которых базировалось хозяйство колоний, было разрушено, равно как дорожная система и порты. Немногочисленный рабочий класс лишился всяких источников; существования в связи с почти полным исчезновением промыш­ленных предприятий. Очень острой, особенно в Сабахе, была жилищная проблема в городах, разрушенных бомбардиров­ками.

Вторая мировая война привела к зарождению национально-освободительного движения на Северном Калимантане, хотя оно из-за отсталости, сохранения родо-племенных отношений во внутренней части острова, отсутствия значительного город­ского населения развивалось замедленными темпами и серьезно проявилось лишь в конце 50-х—начале 60-х годов.

После войны, исходя из политических (стремление консо­лидировать свою колониальную империю в Юго-Восточной Азии и успешнее бороться с национально-освободительным движением) и экономических (желание перейти к эксплуата­ции Саравака и Сабаха более эффективными методами, для чего требовались значительные экономические затраты, кото­рые были не под силу прежним правителям этих колоний) со­ображений, Англия решила поставить Северный Калимантан под свой прямой контроль.

Вопрос  этот  начал   обсуждаться    в   министерстве   колоний еще в последние месяцы войньк 6 февраля 1946 г. раджа Чарлз Вайнер Брук опубликовал воззвание к населению Саравака, в котором  заявлял  о намерении передать   свои   права   короне. Отречение  Вайнера  Брука  вызвало  разногласия  в  семье  рад­жи.  Его брат Бертрам  Брук и племянник Энтони Брук — на­следники  трона — заявили  о  необходимости  решить  вопрос  в парламенте, а не в министерстве колоний, ссылаясь на «волю народа   Саравака». Парламентская комиссия, побывавшая   в Сараваке,  разумеется,    согласилась   с  мнением   министерства колоний.  16—17 мая состоялось  заседание   государственного совета  Саравака,  который 19 голосами против  16 поддержал раджу. 1 июля Саравак стал   колонией короны. Семейство Бруков получило миллион фунтов стерлингов в качестве ком­пенсации.

Одновременно была решена и судьба Сабаха. 26 июня 1946 г. было подписано соглашение между английским прави­тельством и Компанией Северного Борнео, по которому послед­няя, получив 860 тыс. ф. ст., уступала свои права на Сабах, провозглашенный 15 июля колонией короны.

Для развития послевоенного Северного Калимантана было характерно медленное восстановление экономики, сохранившей довоенные черты — слабое развитие промышленности, сущест­вование подсечно-огневой системы земледелия, низкий уровень агротехники. Новые явления в экономической жизни пробивали себе дорогу крайне медленными темпами.

По-прежнему решающие позиции  занимал английский  капитал, в первую очередь такие управляющие агентства, как «Харрисон энд Кросфилд», «Гутри энд К°» и другие. Показа­тельно, что два крупнейших английских банка, действующие в Юго-Восточной Азии, — «Гонконг энд Шанхай Бэнкинг Корпорейшн» и «Чартеред Бэнк» — открыли свои отделения на Северном Калимантане после войны. В руках английского ка­питала находилась инфраструктура, торговля, банки, крупные плантации каучука, какао, кокосовой пальмы, абаки, добыча леса в Сабахе и нефти в Сараваке. После войны ускорился процесс развития товарно-денежных отношений в сельском хо­зяйстве, что привело к увеличению прослойки мелкобуржуаз­ных элементов среди китайского населения на побережье и среди крестьян-аборигенов во внутренней части страны. Вырос­ла и местная буржуазия, преимущественно китайская по про­исхождению, которая занималась главным образом торговлей, выращиванием экспортных культур, владела небольшими пред­приятиями обрабатывающей и добывающей промышленности, ресторанами, гостиницами и т. д. Недостаточное развитие ка­питалистических отношений и зависимость от иностранного ка­питала определяли экономическую и политическую слабость местной буржуазии на Северном Калимантане.

Главной экспортной культурой, как и до войны, оставался каучук, производство которого до начала 60-х годов увеличи­лось незначительно: в Сабахе — с 20,4 тыс. т в 1948 г. до 22,7 тыс. т в 1962 г., а в Сараваке — соответственно с 40,3 тыс. до 44,1 тыс. т. Основная масса каучука в Сараваке произво­дилась в крестьянских хозяйствах, преимущественно мелких (в 1959 г. 60% из них имели менее 2 га земли), тогда как в Сабахе роль плантаций была более значительна. Главной проб­лемой оставалась низкая урожайность, остававшаяся в два с половиной раза ниже среднемирового показателя. С начала 50-х годов стала действовать программа подсадки высокоуро­жайных сортов гевеи, для чего были предоставлены субсидии крестьянам и созданы питомники для выращивания новых де­ревьев. Несмотря на все усилия, мелкие крестьянские хозяйст­ва не смогли осуществить программу подсадок более урожай­ных сортов гевеи из-за нехватки земли и резервного капитала. В результате в Сараваке в 1962 г. высокоурожайные сорта занимали лишь 18,5% площади под каучуком, а в Сабахе — 46,6%.

Из других экспортных культур в Сараваке в послевоенный период особое значение приобрел перец, по экспорту которого он занимал в 1954—1956 гг. первое место в мире. Хотя в даль­нейшем вывоз перца сократился (11581 т в 1962 г. против 19818 т в 1956 г.), он оставался ведущим после каучука экс­портным товаром, которому администрация уделяла значитель­ное внимание.

В Сабахе вторым по значению экспортным товаром стала копра. Посадки   кокосовой   пальмы   возросли   с  14 тыс. га в 1949 г. до 32 тыс. га в 1963 г. Сабах стал также крупным реэкапортным центром копры, доставляемой из Индонезии и с Филиппин. В 1961 г., например, было вывезено 20692 т местной копры и реэкспортировано 47170 т. В связи со спросом на копру на мировом рынке колониальная  администрация ввела специальные программы увеличения площади посадок кокосо­вой пальмы и предоставления льгот хозяйствам,  выращиваю­щим эту культуру.

Наконец, в послевоенные годы в Сабахе получила распро­странение абака (манильская пенька), где она культивиро­валась на плантациях.

В отличие от экспортных продовольственные культуры не привлекали достаточного внимания колониальной админист­рации. Производство риса, несмотря на значительные площа­ди, занятые под ним, оставалось на низком уровне, и в резуль­тате Саравак и Сабах снабжали себя в среднем только на 40— 60%, а недостающее количество ввозили.

Сдвиги в промышленном развитии по сравнению с довоен­ным временем оказались еще меньшими. Как и раньше, разви­валась лишь добывающая промышленность, связанная с экспор­том. Так, в Сабахе колонизаторы в первую очередь восстано­вили   лесоразрабатывающую   промышленность,    находившуюся в основном в руках трех крупных английских («Бритиш Борнео Тимбер К°», «Бомбей Бирма Трэйдинг   Корпорейшн», «Норс Борнео Тимберс Лтд») и одной американской («Кеннеди Бэй Тимбер К°») компаний. Уже в 1954 г. экспорт леса в полтора раза превышал довоенный уровень: 252 тыс. куб. м[6]. В 1961 г. вывоз леса из Сабаха (более 1,7 млн. куб. м) по стоимости пре­вышал экспорт каучука  (102,8 и 63,1 млн. мал. долл. соответ­ственно).

В Сараваке, как и до войны, продолжала развиваться до­быча нефти, которая, хотя и не могла сравниться по размеру с нефтедобычей в Брунее, тем не менее представляла интерес для иностранных монополий. Так, в 1948 г. в Сараваке была добыто 47 тыс. т нефти, а в 1961 г, — 60 тыс. т (в Брунее со­ответственно 2687 и 4124 тыс. т). В Сараваке (Лутонг) нахо­дился построенный еще в 1917 г. нефтеперерабатывающий за­вод, производительность которого в 1962 г. составила 2,3 млн. т нефтепродуктов.

В 1949 г. в Сараваке были обнаружены залежи бокситов, добыча которых стала быстро развивающейся отраслью про­мышленности: в 1958 г. было экспортировано 101,5 тыс. т бок­ситов, в 1962 г. — 229,1 тыс. т. Добыча бокситов полностью на­ходится в руках английской компании «Сематан Боксит». Некоторое развитие после войны получила в Сараваке также угольная и золотодобывающая промышленность.

Обрабатывающая промышленность, находившаяся в основ­ном в руках местного капитала, развивалась гораздо медленнее.    Небольшие   полукустарные   предприятия   по первичной обработке сельскохозяйственного сырья и древесины, производству продуктов питания, мебели, обуви и т. п. были не в состо­янии обеспечить спрос внутреннего рынка. В 1963 г. в Сара­ваке в обрабатывающей промышленности было занято 6 тыс. человек, а в  Сабахе — 1  тыс. (соответственно 0,7 и 0,2% об­щей численности населения).

Стремясь ускорить промышленное развитие Северного Ка­лимантана, колониальные власти начиная со второй половины 60-х годов осуществили ряд мероприятий: был принят закон (по образцу малайского) о предприятиях и компаниях со ста­тусом первооснователя, которым предоставлялся целый ряд льгот, поощрялось создание смешанных компаний (иностран­ный и местный капитал), созданы кредитные организации.

Чтобы шире использовать Саравак и Сабах в качестве ис­точника сырья и сферы приложения частного капитала, а также осуществить некоторые социальные мероприятия, что должно было укрепить позиции колонизаторов, с конца 40-х — начала 50-х годов начали проводиться программы развития. В рамках этих программ, финансировавшихся главным образом за счет внешних и внутренних займов и «даров» Корпорации развития стран Британского содружества, были ассигнованы средства на увеличение производства экспортных культур, развитие транспорта, а также на здравоохранение и образование. Вы­полнение программ развития шло медленно, особенно в соци­альной области. По официальной статистике, в начале 60-х го­дов около 75% населения Саравака и Сабаха было неграмотно.

Политическое развитие Северного Калимантана происходи­ло, как уже отмечалось, замедленными темпами. Даже обычные для английских колоний законодательный и исполнительный советы возникли в Сабахе лишь в октябре 1950 г. В 1956 г. а законодательном совете появились представители местных вож­дей, китайских торговых палат и ассоциации плантаторов. Лишь в 1960 г. число недолжностных членов совета стало превышать количество должностных лиц. Главную роль среди недолжно­стных членов совета играл джесселтонский бизнесмен Ли Таусан, после смерти которого в 1959 г. выдвинулся издатель пер­вой в Сабахе газеты «Норс Борнео Ньюс энд Кадазан Таймс» Дональд Стефенс, кадазан по происхождению. В 50-х — начале 60-х годов в Сабахе появились советы дистриктов, решающая роль в которых принадлежала представителям колониальной администрации.

В 1957 г. в Сараваке были созданы законодательный и ис­полнительный советы. Первые выборы в законодательный совет   (избирались 24 члена из 45)   были   проведены   лишь в 1961 г. Члены совета избирались консультативными советами пяти административных районов Саравака и трех муниципаль­ных советов (Кучинг, Сибу, Мири). Практически власть в Сараваке, как и в Сабахе, принадлежала  английскому губерна­тору. В 1969 г. в Сараваке возникла первая политическая пар­тия — Объединенная  народная  партия  Саравака (ОНПС),  ге­неральным секретарем которой стал юрист Стефен К. Т. Бон, опиравшаяся в основном на мелкобуржуазные слои китайско­го (в меньшей степени ибанского)  населения. ОНПС, насчиты­вавшая в 1962 г. свыше 40 тыс. членов, выступала за самоуп­равление Саравака и объединение всех трех территорий Север­ного Калимантана.

Несколько быстрее в послевоенные годы шло политическое развитие Брунея, где в 1956 г. возникла Народная партия, воз­главленная шейхом Азахари. Народная партия, основную мас­су членов которой составляли малайцы, была связана с неко­торыми индонезийскими партиями, а также с такими малайски­ми политическими деятелями, как Ахмад Бустаман и Бурхануд-дин. Партия выступила за создание парламентарной консти­туционной монархии во главе с султаном Брунея, объединяю­щей все территории Северного Калимантана.

Все три английские колонии на Калимантане продолжали развиваться отдельно, будучи слабо связаны друг с другом. Хотя в 1958 г. у английской администрации появился план соз­дания федерации трех территорий, он остался нереализован­ным.

План создания федерации Малайзии. 27 мая 1961 г. Абдул Рахман в речи, произнесенной в Сингапуре на завтраке, уст­роенном Ассоциацией иностранных корреспондентов в Юго-Восточной Азии, выдвинул идею создания Федерации Малай­зии, которая включила бы в свой состав Малайскую федера­цию, Сингапур, Саравак, Сабах и Бруней.

Хотя планы объединения Малайи и Сингапура существова­ли   и  до   выступления   малайского    премьера,    именно   летом 1961   г.   правящие круги  всех  частей  будущей Малайзии  ак­тивизировали свою деятельность по претворению этих планов в жизнь.  Руководители Малайи рассчитывали  путем создания федерации, включающей Сингапур с его портом мирового зна­чения, укрепить экономическое положение страны и образовать сильное государство в Юго-Восточной Азии, в котором бы они занимали руководящее положение. Идти на объединение толь­ко с Сингапуром руководители   Малайи   не  хотели. Буржуа­зия Малайи опасалась конкуренции со стороны более сильной сингапурской буржуазии, кроме того, объединение с Сингапу­ром,  где преобладало  китайское  население,  грозило  изменить численное соотношение малайцев и китайцев в пользу послед­них.  Включение же в федерацию территорий Северного Калимантана с их довольно значительным малайским и даякским населением (часть последнего исповедовала к тому же ислам) несколько уравновешивало этот баланс: китайцы в   будущей федерации составляли 42,8% всего населения, т. е. меньше по­ловины.

Правящая в Сингапуре Партия народного действия была в этот момент также заинтересована в создании Малайзии. Вступление в федерацию уничтожало колониальную зависимость Сингапура от Англии. Экономические проблемы Сингапура — зависимость от внешней торговли, планы индустриализации, рост безработицы — толкали его буржуазию к поискам более широкого рынка сбыта и сферы приложения своих ка­питалов. С политической точки зрения правительство Синга­пура рассчитывало распространить свое влияние на все территории Малайзии, прежде всего на Малайю, особенно ее западные районы с преобладанием китайского и индийского населения. Обострившаяся внутриполитическая борьба также толкала ПНД на объединение с Малайей.

Внутриполитическая борьба вокруг создания Малайзии. Выдвижение плана создания Малайзии и борьба за его реали­зацию имели своими следствиями усиление борьбы внутри бу­дущей федерации и углубление международных противоречий в Юго-Восточной Азии. В свою очередь, внутреннее положение в Малайе, Сингапуре, на Северном Калимантане и изменение международных отношений в регионе оказали влияние на тем­пы и характер создания Федерации Малайзии.

В Малайе идею объединения поддержала Союзная партия. Съезд ОМНО — крупнейшей силы Союзной партии, проходив­ший в августе 1962 г., одобрил создание Малайзии и принял резолюцию о присвоении Абдул Рахману титула «Отец Малай­зии». Против создания Малайзии выступили главные оппози­ционные силы — Народный социалистический фронт и Панмалайская исламская партия. Народный социалистический фронт протестовал против методов создания нового государства, на­стаивая на предварительном предоставлении независимости Северному Калимантану и выступая против переговоров с Анг­лией. Лидеры Панмалайской исламской партии критиковали план создания Малайзии, поскольку он, по их мнению, не обес­печивал решающей роли малайского населения в будущем государстве. Но ни критика со стороны левых сил, ни протесты консервативной религиозно-националистической оппозиции не смогли существенно повлиять на положение в Малайе, где Союзная партия безусловно доминировала и где ее позиции бы­ли в тот момент очень прочными.

Гораздо более напряженное положение сложилось в Синга­пуре. Премьер-министр Ли Куанъю поддержал идею Абдул Рахмана, и в августе 1961 г. после встречи обоих премьеров было достигнуто принципиальное соглашение об объединении. 11 ноября основные пункты условий этого объединения были утверждены правительством   Малайи   и Сингапура.  Сингапур сохранял   автономию   в   делах,  относящихся   к  образованию, здравоохранению, трудовой политике, но получал меньшее чис­ло мест в будущем федеральном парламенте (15), чем то, ко­торое полагалось ему пропорционально количеству населения[7]. Летом  1961  г. произошел раскол Партии народного дейст­вия. Группа руководителей Сингапурского конгресса профсою­зов во главе с Лин Цисяном заявила о несогласии с принципа­ми создания Малайзии и политикой Ли Куанъю и в июле вы­шла  из  Партии народного действия, создав в  августе новую политическую  партию — «Барисан сосиалис» (Социалистиче­ский фронт).  Лидеры Социалистического фронта,   имевшего 13 мест в сингапурском парламенте, настаивали на достиже­нии полной независимости Сингапура к 1963 г., после чего Син­гапур   мог  бы объединиться  с  Малайей, получив пропорцио­нальное   представительство   в   федеральном    парламенте.    Ли Куанъю,  обладавший после раскола парламентским большин­ством в один голос, предложил референдум по вопросу условий вступления   в  Малайзию.   Референдум   состоялся 1 сентября 1962 г. и принес победу Ли Куанъю. Из участвовавших в голосовании (90% имеющих право голоса)  71% поддержал пра­вительственный вариант объединения, 25% опустили по призы­ву Социалистического фронта пустые бюллетени, протестуя про­тив референдума, в котором не содержалось ответа «нет» соз­данию Малайзии, а речь шла лишь об условиях объединения. Так или иначе, позиции Партии народного действия во главе с Ли Куанъю лосле референдума упрочились.

В   Сараваке  против создания  Малайзии  выступила   самая влиятельная   политическая   партия — Объединенная  народная партия Саравака. Другие партии, возникшие в  1961 —1962 гг., поддержали  идею  образования  федерации.   В   1963  г.  возник Объединенный фронт, переименованный затем в Союзную пар­тию  Саравака,   опиравшуюся на даяков и зажиточные слои китайского населения[8]. Третья   политическая   сила — Партия родины   (Панас)   искала   поддержку в  малайском   населении Саравака. В июне 1963 г. в Сараваке прошли выборы в советы районов   (дистриктов). Союзная партия получила  138 мест  (в основном  в  даякских  районах),  Объединенная народная  пар­тия — 116, главным образом в городах, включая Кучинг, Сибу и Мири, Партия родины — 59 и независимые —116 мест. Адми­нистрация расценила выборы как выражение поддержки проекту  создания  Малайзии,  хотя  абсолютного  большинства  Со­юзная партия и Партия родины не получили.

В Сабахе, как и в Сараваке, борьба вокруг плана созда­ния Малайзии способствовала значительной активизации по­литической жизни. Достаточно сказать, что если до выступле­ния Абдул Рахмана в Сабахе не было ни одной политической партии, то к концу 1961 г. их насчитывалось уже пять. Правда, к осени 1962 г. все они слились в Союзную партию Сабаха[9], которая в декабре 1962 г. одержала внушительную победу на выборах в советы дистриктов (104 места из 119).

К драматическим событиям привела борьба вокруг проек­та создания Малайзии в Брунее. Здесь в сентябре 1962 г. состоялись выборы в советы дистриктов, на которых возглавляе­мая Азахари Народная партия одержала полную победу. Это дало Народной партии все 16 избираемых мест в Законода­тельном совете. Тем «е менее большинство в Законодательном совете (17 из 33) принадлежало назначенным султаном чле­нам, и поэтому предложения Народной партии о конституци­онных реформах и создании независимого государства Север­ный Калимантан до образования Малайзии были отвергнуты. Колониальные власти решили отложить новое заседание Зако­нодательного совета и провели аресты в Брунее, Сараваке и Сабахе. 8 декабря 1962 г. в Брунее вспыхнуло восстание, ру­ководимое Народной партией. Была создана «Тентара Насиональ Калимантан Утара» (Национальная армия Северного Калимантана), которая при поддержке населения захватила центр нефтедобычи, Сериа, и атаковала полицейские участки в городе Бруней и в деревне Лимбанг на границе с Сараваком. Султан Омар Али Сайфуддин бежал, ряд крупных чиновников колониальной администрации были захвачены повстанцами.

Восстание перекинулось на соседние территории Саравака и Сабаха. Ожесточенные бои развернулись вокруг Мири в Са­раваке. В Сабахе опорным пунктом повстанцев стал Уэстон и район Сипитаяга. Оправившись от первой неожиданности, англичане перебросили по воздуху и морю войска из Сингапура и через несколько дней подавили восстание. 20 декабря султан распустил Законодательный совет и приостановил действие конституции. Начались массовые аресты и преследования чле­нов Народной партии.

Восстание в Брунее сказалось на политическом положении и в других частях будущей Малайзии. В Малайе и Сингапуре в начале 1963 г. были произведены аресты более чем 100 по­литических и профсоюзных деятелей, выступивших в поддерж­ку Народной партии Брунея. Репрессии последовали и в Сара­ваке против членов Объединенной народной партии.

Переговоры о создании Малайзии и международные отно­шения в Юго-Восточной Азии. Провозглашение Малайзии. Вы­движение плана создания Малайзии вызвало к жизни целую серию переговоров как между частями будущей федерации, так и между Малайей — единственной независимой частью этой фе­дерации — и   заинтересованными государствами. Главным из них была, конечно, Англия, владевшая Сараваком, Сабахом и Брунеем, контролировавшая Сингапур  и продолжавшая со­хранять сильные позиции  в  экономике   и политике   Малайи. Англия оказала поддержку планам создания Малайзии, надеясь сохранить свои позиции в Юго-Восточной Азии, рассчитывая, что консервативные правящие круги Малайи будут играть ре­шающую  роль в федерации. Другими словами, Англия стре­милась придать Малайзии неоколониалистский характер. 20 но­ября 1961 г. в Лондоне начались переговоры между малайской делегацией во главе с Абдул Рахманом и английской, которую возглавлял   премьер-министр   Г.  Макмиллан.   Было подписано соглашение, по которому Англия одобрила создание Малайзии и начавшиеся переговоры между Малайей и Сингапуром. Была решено также создать англо-малайскую комиссию для «выяс­нения отношения населения Северного Борнео и Саравака» к условиям вхождения в федерацию. Особое место на перегово­рах заняли вопросы сохранения англо-малайского договора об обороне, причем было решено, что его условия распространят­ся на все  территории  будущего государства. В марте 1962 г. на переговорах в Куала-Лумпуре между английским и малайским министрами обороны это соглашение было уточнено в части, касающейся  использования сингапурских военных баз Англией.

В феврале 1962 г. в Сабахе и Сараваке начала работать англо-малайская комиссия во главе с лордом Кобболдом, быв­шим управляющим Английского банка. В августе того же года она опубликовала свой доклад, в котором говорилось, что боль­шая часть населения Саравака и Сабаха выступает за вхожде­ние в Малайзию, и содержались рекомендации по разработке конкретных условий вхождения этих территорий в будущую Малайзию.

В мае — июле 1962 г. в Лондоне состоялись переговоры между Абдул Рахманом и Г. Макмилланом, на которых об­суждался вопрос о сроках создания федерации и принципах вхождения в нее Саравака и Сабаха. Результатом переговоров было решение провозгласить Малайзию 31 августа 1963 г. и создать Межправительственный комитет для окончательной разработки условий вступления в нее Саравака и Сабаха.

Межправительственный комитет под председательством лорда Лэндсдауна опубликовал свой доклад 27 февраля 1963 г. Комитет рекомендовал взять малайскую конституцию за основу при составлении конституции Малайзии и предоставить Сараваку и Сабаху ряд привилегий (представительство в парламенте, иммиграционная политика, финансы) в первые годы существования федерации.

В течение всей первой половины 1963 г. продолжались пе­реговоры между Англией, Малайей, Сингапуром и Брунеем. Особую сложность представляли малайско-сингапурские переговоры. Сингапурское правительство настаивало на создании «общего рынка» в Малайзии, что давало значительные возмож­ности сильной сингапурской буржуазии по сравнению с ее бо­лее слабыми партнерами в других частях федерации. Камнем преткновения стал также вопрос об отчислении части доходов Сингапура в федеральный бюджет. Лишь 5 июля 1903 г. де­легации Малайи и Сингапура, ведшие переговоры в Лондоне, достигли соглашения, по которому 40% доходов Сингапура шло центральному правительству, а остальными распоряжался сам Сингапур.

Одновременно в Куала-Лумпуре проходили малайско-брунейские переговоры. Они кончились неудачей, так как султан Брунея был напуган недавним восстанием, которое он рассмат­ривал как выражение протеста против вхождения Брунея в Малайзию, и не соглашался на то отчисление доходов от неф­ти в федеральный бюджет, на котором настаивала Малайя.

8 июля 1963 г. представители Англии, Малайской федера­ции, Сингапура, Саравака и Сабаха подписали в Лондоне со­глашение о создании 31 августа 1963 г. Федерации Малайзии.

Основные принципы объединения были следующими. В ос­нову конституции нового государства была положена консти­туция Малайской федерации, Федерация Малайзии состояла из 12 штатов, но штаты Сингапур, Саравак и Сабах обладали значительно большей автономией, чем 9 штатов, составляющих Малайскую федерацию. Правитель государства — янг ди пертуан негара — избирался из числа малайских султанов. Ниж­няя палата парламента (палата представителей) состояла из 159 депутатов: 104 — от Малайи, 24 — от Саравака, 16 — от Сабаха и 15 — от Сингапура. Депутаты от Саравака и Сабаха избирались законодательными собраниями этих штатов; в те­чение пяти лет здесь должна была быть установлена система прямых выборов. В верхней палате (сенате) каждый штат имел двух представителей, но, кроме того, Саравак и Сабах назна­чали дополнительных членов сената. Государственным языком провозглашался малайский, но на Калимантане наряду с ним продолжал оставаться официальным языком и английский. Права, предусмотренные для малайцев, распространялись и на коренное население Саравака и Сабаха. Все граждане Со­единенного Королевства и его колоний, проживающие в Сара­ваке и Сабахе в день провозглашения независимости, стано­вились гражданами Малайзии.

В экономической сфере Саравак и Сабах сохраняли контроль над большей частью своих доходов и получали финансо­вую помощь федерального правительетва. Сингапур обязался предоставить этим штатам заем в 150 млн. мал. долл. Саравак и Сабах имели право вводить законы, регулирующие им­миграцию из других частей Малайзии. Сингапур, сохраняя ав­тономию в области финансов и трудового законодательства, отчислял федеральному правительству 40% своих доходов от налогов. Предусматривалось создание общего малайзийского рынка, но срок был растянут на 12 лет.

Планы создания Малайзии привели к усилению напряжен­ности в Юго-Восточной Азии. Летом 1962 г. президент Филип­пин Макапагал предъявил официальные претензии на Сабах, ссылаясь на то, что султан Сулу в 1878 г. не продал Сабах, а лишь отдал его в аренду. Националистическая кампания, на­чавшаяся против Малайзии на Филиппинах, не оказала тогда значительного влияния на обстановку. Гораздо более серьез­ное положение создалось в 1963 г., когда против планов соз­дания Малайзии выступила Индонезия.

Правящие круги Индонезии вступили на путь борьбы с Ма­лайзией (или «противостояния Малайзии») по ряду причин. Неоколониалистский характер, который хотел придать Малай­зии британский империализм, вызывал естественную оппози­цию со стороны Индонезии, но основную роль в позиции по­следней сыграли внутриполитические факторы. В обстановке политического кризиса, вызванного обострением социально-классовых противоречий, «противостояние Малайзии» должно было сыграть роль громоотвода, отвлечь массы от насущных проблем внутреннего развития страны.

Вначале реакция Индонезии на планы создания Малайзии была сдержанной. Ситуация стала  меняться с конца   1962 г., когда   Индонезия  начала   оказывать   помощь   повстанческому антималайзийскому движению на Северном Калимантане, лиде­ры которого нашли поддержку и на Филиппинах. Обстановка несколько разрядилась в июне 1963 г. после токийской встречи Сукарно и Абдул Рахмана, за которой последовало совещание министров  иностранных дел  Индонезии,  Малайи и  Филиппин в Маниле, закончившееся 11 июня. Неожиданным результатом конференции в Маниле было принятие филиппинского предло­жения о создании  конфедерации трех  государств — Мафилиндо.   Идея  оказалась  мертворожденной.  Мафилиндо  не  появи­лась и не могла появиться в обстановке острых противоречий между тремя государствами.  Индонезия  и  Филиппины заяви­ли, что они согласятся с созданием Малайзии только в случае, если  ООН  подтвердит  поддержку Малайзии населением Северного Калимантана. В ответ Абдул Рахман подчеркнул, что Малайзия в любом случае будет создана 31 августа 1963 г.

Это вызвало огромное недовольство Индонезии и Филип­пин, и Абдул Рахман на Манильском совещании глав трех правительств (30 июля — 5 августа) согласился на проведение спроса в Сараваке и Сабахе комиссией ООН до провозглаше­ния Малайзии. Комиссия ООН, работавшая в Сараваке и Сабахе с 26 августа по 5 сентября 1963 г., пришла к выводу, что большинство населения поддерживает Малайзию. Индо­незия и Филиппины не признали выводов комиссии.

16 сентября на стадионе «Мердека» в Куала-Лумпуре со­стоялось провозглашение нового государства — Федерации Ма­лайзии. Неожиданно для правительства Малайи к этому вре­мени перестало существовать «самоуправляющееся государ­ство» Сингапур, так как 31 августа 1963 г. Сингапур провоз­гласил независимость и вступил в Федерацию Малайзии в ка­честве независимого государства.

На следующий день после создания Малайзии произошли нападение на индонезийское посольство в Куала-Лумпуре и разгром малайского и английского посольств в Джакарте. Ди­пломатические отношения Малайзии с Индонезией и Филип­пинами были прерваны. В такой сложной внутри- и внешне­политической обстановке начала свое существование Федеразия Малайзии.

[1] В этот день была образована колония Малайский  Союз, а Сингапур стал отдельной колонией.

[2] В конце 1950 г. было 2,5 млн. малайцев, имевших права федерального, гражданства, в то время как эти права получили лишь 500 тыс. китайцев.

[3] Сторонниками Альянса были  19 из 46 назначенных членов  Законода­тельного совета.

[4] Из 2184 тыс.  имевших  право  голоса,  малайцы  составляли   66,8% (1217 тыс.), китайцы — 35,6%  (764 тыс.), индийцы — 7,4%  (159 тыс.).

[5] В выборах  1948 г. имело право принять участие менее 25 тыс., а в 1951 г.— 50 тыс. человек.

[6] Экспорт 1937 г. составил 168 тыс. куб. м.

[7] В Сингапуре проживало 16% населения будущей Малайзии, а число мест для него в парламенте составило 9,6% общего количества депутатских мест.

[8] В Объединенный фронт вошли Национальная партия, Фронт истинных сынов Саравака, Консервативная партия, Китайская ассоциация Саравака.

[9] Ее основой были Объединенная национальная организация кадазан и Объединенная национальная организация Сабаха. Партия выступала за соз­дание Малайзии.